В основу сюжета «Ревизора» взят довольно распространенный в литературе мотив ошибочного принятия маленького чиновника за важное лицо. Однако не в сюжете главное.
Новаторство Гоголя заключается в том, что он ввел в свою комедию целый ряд таких элементов, которые и делают ее высокой социальной комедией, которые заостряют внимание зрителя на том, что ситуации и несуразности, показанные в комедии, не случайны, они являются закономерным явлением современной жизни.
Хлестаков отнюдь не является сознательным плутом, задумавшим провести провинциальных «ослов», он не собирался объявлять себя самозванцем, а оказался им случайно.
Более того, все дальнейшее его вранье и хвастовство о его петербургской жизни также обусловлено обстоятельствами: чиновники настойчиво побуждают его к несусветной лжи, ждут, что он еще и еще прибавит о себе что-нибудь необычайное. И Хлестаков экспромтом врет.
Хлестаков отнюдь не отличается хитростью и умом. Он, по авторской характеристике, «несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове». Это особенно важно для понимания идейного смысла комедии.
Если бы Хлестаков был умным, хитрым человеком, то можно было бы легко предположить, что в силу особенностей характера и нечестных побуждений он решил воспользоваться случаем в интересах личной выгоды, и следовательно самый подобный факт казался бы исключительным, нетипичным и терял бы свою обличительную силу.
«Типичная путаница самой социальной действительности, — пишет В. Гиппиус,- сменилась бы ее искусственным запутыванием в результате индивидуальной злой воли». В «Преуведомлении» для актеров Гоголь подчер- кивал, что «сила всеобщего страха» создает из такого ничтожества, как Хлестаков, «значительное лицо».
В изображении образов-персонажей и в построении фабулы Гоголь избежал общепринятых шаблонов — исключительных событий, преступлений и т. п.
П.А. Вяземский отметил, что комедия «не утверждена на каком-либо отвратительном и преступном действии», в ней нет «утеснения невинности в пользу сильного порока, нет продажи правосудия».
В «Ревизоре» нет ни одного положительного героя, хотя, как правильно заметил Вяземский, у Гоголя нет и «гнусных героев». Гоголь не делает своих отрицательных героев исключительными злодеями. И самые их пороки воспринимаются как естественное явление порочной в целом общественной системы.
«Грешки», которые водятся за всеми чиновниками, выведенными в комедии, — отнюдь не связаны с индивидуальными психологическими качествами их характеров. «Не любишь пропускать того, что плывет в руки», — говорит городничий. Весьма характерны в этом отношении следующие эпизоды со взятками.
Хлестаков становится взяточником, как и ревизором, в силу стечения обстоятельств, при этом взятки его отнюдь не связаны с каким-либо притеснением, они вначале даже облекаются в невинную форму — «одолжение взаимообразно», вежливо предложенное городничим (11 акт).
Затем уже Хлестаков вошел в роль, и «одолжение взаимообразно» превращается в наглое вымогательство (IV акт). При этом последнее не обижает «страдательных лиц», ибо мыслится «в порядке вещей».
Выведи Гоголь в комедии положительных героев, противопоставленных взяточникам и жуликам, разоблачающих их, и комедия потеряла бы свой глубокий обобщающий социальный смысл, а обличительный пафос ее превратился бы в нравственно-назидательную сентенцию, сводящуюся к тому, что нехорошо-де брать взятки, притеснять народ и т. д.
Гоголь сумел избежать этого, отказавшись от положительного типажа, что еще более усилило остроту его сатиры, заостряя внимание зрителя на «всем дурном в России». Сам Гоголь разъяснял впоследствии, что единственный положительный герой его комедии — «это смех, беспощадный и злой, он производит суд над действующими лицами».
Сплоченному лагерю чиновников противопоставлено «гражданство», выведенное в комедии лишь эпизодически. К этим страдающим от произвола беззащитным людям Гоголь питает несомненно симпатии. О них мы знаем как о страдательном объекте произвола и лихоимств Сквозников-Дмухановских, Ляпкиных- Тяпкиных, Держиморд и прочих представителей государственной власти.
Это унтер-офицерская вдова, высеченная по приказу городничего без всякой причины, ибо порядки таковы, что Держиморда «всем ставит фонари — правому и виноватому»; это слесарша, мужа которой городничий «забрил в солдаты» только потому, что не получил от него взятки; это, наконец, все те, которые пришли к Хлестакову просить защиты от произвола городничего и чиновников, голос которых слышен за сценой и «в окно высовываются руки, с просьбами», а также в перспективе показываются в дверях вслед за какой-то фигурой «во фризовой шинели, с небритою бородою, раздутою губою и перевязанною щекою» сами просители.
Выведенные в комедии купцы, несмотря на то, что также терпят от лихоимств городничего, не относятся к тем, которым сочувствует писатель. Они выведены в явно ироническом плане. Гоголь прекрасно понимал, что в их руках деньги, которые способны укротить любую ярость «держиморд», что купцы сами наживаются за счет простых обывателей.
Герои комедии Гоголя — законченные характеры, живые люди, а не маски. При этом они по казаны в аспекте народного восприятия их действий и поступков.
Поэтому не было надобности писателю читать нотации о вреде взяток или о непозволительности рукоприкладства, практикуемого Держимордами, это ясно и без нравоучительных сентенций.
Писатель всем содержанием комедии выражает свое возмущение по отношению ко всем формам деспотизма, бюрократизма, взяточничества, казнокрадства и т. д.
Гоголь ставил своей задачей «рубить зло в корне, а не в ветвях». Поэтому и комедия воспринимается не как критика служебных злоупотреблений или пороков отдельных людей, а как сатирическое обличение всей общественной системы, ее «болезни» в целом.
Обобщающая, типизирующая сила метода Гоголя в «Ревизоре» исключительна. Поэтому петербургские бюрократы сразу же узнали себя в чиновниках маленького городка.
Представители реакционной «охранительной» критики всеми методами стремились дискредитировать Гоголя и его комедию, пытались смягчить глубокий социальный смысл ее, нередко давая ей истолкование, как «забавной комедии».
Некоторые критики пытались истолковать смысл пьесы, делая упор на то, что порок В ней не остается ненаказанным, что приезд настоящего ревизора из Петербурга и выражает идею «Ревизора». Таким образом, делалась попытка снизить обобщающую силу социального обличения комедии Гоголя.
Однако «карающая законность» представлена в комедии в виде абстрактной идеи возмездия.
Совсем не случайно представитель высшей государственной власти не выведен на сцену, и пьеса заканчивается появлением жандарма, сообщающего о приезде из Петербурга чиновника.
Сам же блюститель правительственной бдительности остается за сценой. Белинский отметил, что заключительная немая сцена «превосходно замыкает собою целость пьесы».
Новаторство Гоголя в комедии «Ревизор»
Комедия «Ревизор» примечательна тем, что в ней проявилось новаторство Гоголя-драматурга. Как известно, сюжет комедии о проезжем рядовом чиновнике, принятом в провинции за важную персону, был подсказан Гоголю Пушкиным.
Работать над пьесой писатель начинает в 1835, впервые на сцене «Ревизор» был поставлен в апреле того же года, но отшлифовывать текст произведения Гоголь продолжал до 1851 года (именно к этому времени относится последняя его правка).
Замысел своего произведения Гоголь определял так: «В «Ревизоре» я решил собрать в кучу все дурное в России, какое я тогда знал, все несправедливости, какие делаются в тех местах и в тех случаях, где больше всего требуется от человека справедливости, и за одним разом посмеяться над всем».
Тему произведения тоже можно назвать в некоторой степени новаторской. Это обличение чиновно-бюрократической системы русской жизни.
Необычен и общественный конфликт «Ревизора», выражающийся в раскрытии внутренней противоречивости, никчемности, несостоятельности и нелепости общественного устройства. За видимым, непосредственным конфликтом скрывается другой, более широкий: конфликт между высоким, положительным идеалом, выражающим патриотическое общественное самосознание передовой России, и реалиями русской жизни.
Н.В. Гоголь стремился обновить завязку пьесы, поэтому в «Ревизоре» традиционной завязки нет: ожидание ревизора, страх и боязнь разоблачения — вот что становится завязкой.
Гоголь обновляет интригу: обычно действие строилось на любовной интриге или сознательном обмане героя, активно ведущего интригу (плута, ловеласа). Хлестаков же не замышляет никакой интриги, он свободно отдается течению событий.
Новаторство Гоголя проявилось и в особенностях развязки: автор не стал на путь традиционного наказания виновников комедийного происшествия.
Знаменита «немая сцена» затрагивает интересы всех: в финале произведения Гоголь выводит на сцену всех персонажей и заставляет на две-три минуты впасть в «окаменелость».
Это позволяет драматургу сфокусировать внимание зрителя на самом действии и дает возможность вариативного толкования финала: приехал настоящий ревизор и город настигнет заслуженное возмездие; приехал некто, ассоциирующийся у жителей с небесной карой, которой все страшатся; приехал не ревизор, а важный чиновник, путешествующий в сопровождении жандарма; приехал настоящий ревизор, но ревизия пройдет гладко и все как всегда закончится благополучно. Немая сцена симметрична началу пьесы — это общая развязка.
В догоголевской драматургии художественный мир пьесы предполагал наличие двух полюсов — положительного и отрицательного. Мир героев «Ревизора» однороден, положительного полюса в нем нет.
Коллективным, собирательным образом комедии является образ города со своим маленьким царьком-городничим и чиновниками, представляющим разные стороны социальной и хозяйственной жизни: юстицию (Ляпкин-Тяпкин), социальное обеспечение (Земляника), народное образование (Холопов), почту (Шпекин), карательные органы (Держиморда) и так далее.
Обрисованные в «Ревизоре» злоупотребления и несправедливости чиновников провинциального города обнажают беззаконие всей системы государственного управления страной и одновременно показывают и личное участие каждого из них в повседневных безобразиях.
Городничий, обманувший трех губернаторов, по-своему очень умный и деятельный человек, умеющий и «дать», и «взять», беззастенчиво ворует казенные деньги и грабит население.
Квартальный Держиморда берет «не по чину», смотритель богоугодных заведений Земляника-плут, казнокрад и доносчик, либерал судья Тяпкин- Ляпкин берет взятки «борзыми щенками» и так далее. Все они, с точки зрения автора, должны нести личную ответственность за свои деяния.
Предметом пристального художественного анализа является обывательское сознание жителей города. Гоголь обнажает «пошлость» крепостнического сознания, призрачность общепризнанных ценностей и иллюзорность целей.
ВАМ ТАКЖЕ МОЖЕТ БЫТЬ ИНТЕРЕСНО:
ГРАМОТА.РУ – справочно-информационный интернет-портал «Русский язык»
Гоголь относится к художникам, пересматривающим литературные традиции, намечающим новые, оригинальные тенденции в развитии русской культуры.
Новаторство драматургии Гоголя заключается во внесении новых решений в практически неизменный на протяжении многих поколений комедийный жанр. Античная поэтика и драматургическая практика вплоть до XIX века трактовали конфликт как столкновение положительного и отрицательного начал.
Противоборство добра и зла позволяло максимально конкретизировать сюжетных антагонистов, а разрешение драматических перипетий свидетельствовало о неизменном торжестве гармонии над хаосом. Добро, а в широком смысле закон, преобладало над порочной действительностью.
Эта схема оставалась практически неизменной, выдавая стремление авторов хотя бы в пределах художественного произведения воплотить требования справедливости.
Оригинальность драматургических решений Гоголя заключается в том. что место идеала в конфликте «Ревизора» остается вакантным.
На первый взгляд, исключение из сюжета персонифицированного образа добродетели должно снять драматическую напряженность действия, но этого не происходит, основной идейно-тематический акцент переносится с противопоставления антагонистических сил на вскрытие несоответствия между декларируемым социумом идеалом поведения, разумно организованным, значимым, и вульгарностью, пошлостью жизни персонажей, содержание которой сведено исключительно к эгоистическим потребностям.
Классическая тенденция противопоставления негативного позитивному пересматривается автором. Гоголь не просто меняет составные антитезы.
Предметом художественного освоения становятся чиновники, рассматриваемые не только в качестве самоценных характеров, но и как фигуры, обобщающие социальные типы самим фактом своего существования, разоблачающие бюрократическую систему и настолько далекие от идеала, что смех оказывается наиболее эффективной формой их восприятия.
Жизнь города погружена в состояние произвола и беззакония. Городничий заглядывает в лавки купцов как к себе домой. Судья берет взятки борзыми щенками. Почтмейстер из любопытства читает чужие письма.
Попечителя богоугодных заведений мало беспокоят вверенные его заботам страждущие. Лекарь Гибнер ни слова не понимает по-русски.
Противопоставить этому миру конкретную действительную позицию положительного персонажа означало бы создать очередную классическую драму, в развязке которой кровь чья-либо пролилась бы обязательно – так глубоко укоренился порок в сознание и бытие персонажей.
Автор понимает, что возможный этический антагонист-обличитель будет мало чем отличаться от уже известных культуре персонификаций идеала и громкая полемика, им инициируемая, может разрешиться исключительно в трагическом ключе.
Гоголь предпринимает тематически смелое решение, противопоставляя эмблемам преступной обыденности образ фиктивного возмездия. Результат – впечатляющее саморазоблачение гротескных персонажей.
Страх побуждает чиновников искать спасения, раскрывая и тайны окружающих, и свои собственные, тем самым обнажая порочность социальной практики. Зритель и читатель становятся свидетелями фарсовых картин самооправдания, взяточничества, ханжества.
Психологически камерно и энциклопедически масштабно предстают мелочи обыденности, частности социальной жизни, так напоминающие российскую империю в целом.
Одно из центральных мест в конфликте занимает образ Хлестакова, «значительного лица» поневоле, возможно, не до конца понимающего, за кого его принимают. Известны театральные и литературоведческие версии, в соответствии с которыми Хлестаков догадывается о своем «ревизорском» статусе.
Но они противоречат гоголевской заданности характеров; в этом и заключается комизм – пустейший человек, олицетворение глупости торжествует над социальной мудростью. Многоопытный городничий Сквозник-Дмухановский наказан не Хлестаковым, а рецедивами общественных отношений, царивших в России.
Тема, которая будет выражена в названии пьесы Островского «На всякого мудреца довольно простоты», характеризует и комедию «Ревизор»; обнаруживается принципиальная неэффективность бюрократических и социальных институтов, их изначальная преступность – громоздкие и внешне незыблемые, они разрушаются изнутри страхом, и достаточно появиться намеку на возможное наказание – тотчас вскрываются спрятанные за парадным фасадом власти обывательская психология и ничтожность нравов.
Немая сцена может быть интерпретирована как развязка представленного конфликта и как завязка нового, общая тональность которого будет мало чем отличаться от уже произошедшего.
Персонажи фиксируются в позах, наиболее точно передающих их характеры, длительность переводится в сферу пластического образа, придавая повседневности черты гротескной монументальности.
Это художественное решение автора статуарно запечатлевает порок, делает его предметом всеобщего обозрения, типизирует явление, открывает его для последующих интерпретаций в произведениях русских сатириков.
ПРАКТИКУМ
ОБРАЗ ДОРОГИ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XIX ВЕКА
- У истоков традиции. Географические представления русских писателей: исторические факты и художественный вымысел.
- Открытие мира. Европа – Восток (В. О. Ключевский, B. C. Иконников, С. М. Соловьев).
- Художественное своеобразие и особенности развития жанра путевых записок (путевые заметки петровского времени, Радищев, «Письма русского путешественника» Карамзина).
- Тема дороги у писателей-путешественников (Гончаров, Короленко, Чехов).
- Пространственно-временной хронотоп дороги как жанровая доминанта произведений Радищева, Пушкина, Гоголя.
- Поэтика художественного пространства и времени в творчестве писателей XIX века: а) динамические характеристики – движение героя в пространстве и времени; б) фиксация географического положения героя; констатация времени относительно заданной топографической или эмоциональной точки отсчета (Лермонтов, Гоголь).
- Жанр хождений, хронотопы русской «Божественной комедии» («Евгений Онегин» Пушкина и «Мертвые души» Гоголя).
- Художественно-поэтический образ дороги: а) пространство – объект поэтизации; б)горизонтальная и вертикальная направленности пространства – соотнесенность с системой религиозно-этических представлений о вечной жизни; в) дуализм восприятия мира; г) паломничество героя как способ постижения идеала.
- Метафорический образ дороги – путь приобщения к праведной жизни.
РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА
- Травников С. Н. Писатели петровского времени. Литературно-эстетические взгляды (Путевые заметки). – М., 1989.
- Лихачев Д. С. Путешествия на запад // История русской литературы в 10 т., Т. 2.-М.-Л., 1948.
- Манн Ю. В поисках живой души. – М., 1987.
- Столярова И. В поисках идеала. – М., 1987.
- Бахтин М. И. Вопросы литературы и эстетики. – М., 1975.
Жанровое новаторство комедии «Ревизор»
Жанровое новаторство комедии «Ревизор»
Новизна «Ревизора» заключалась, в частности, в том, что Гоголь перестроил тип сценической интриги: теперь она приводилась в движение не любовным импульсом, как в традиционной комедии, но административным, а именно: прибытием в город мнимо высокой особы – ревизора[154]. «Не нужно только позабывать того, в голове всех сидит ревизор.
Все заняты ревизором. Около ревизора кружатся страхи и надежды всех действующих лиц», – писал он в «Предуведомлении для тех, которые пожелали бы сыграть как следует «Ревизора» (1836). Впоследствии такой зачин поразил режиссера Немирович-Данченко: «одна первая фраза … И пьеса уже начата.
Дана фабула и дан ее главнейший импульс – страх»[155].
Причем, как это часто бывает, новое оказалось хорошо забытым старым. Сам Гоголь в «Театральном разъезде после представления новой комедии» (пьесе малой формы, начатой в 1836 г.
как отклик на премьеру «Ревизора») объяснял: «В самом начале комедия была общественным, народным созданием. По крайней мере, такою показал ее сам отец ее, Аристофан.
После уже она вошла в узкое ущелье частной завязки, внесла любовный ход, одну и ту же непременную завязку».
Подобную эволюцию комедии рисовали еще и Август Шлегель в «Лекциях о драматическом искусстве и литературе» (18091811) и Фридрих Шлегель в «Истории древней и новой литературы». Также и в «Лекциях профессора Погодина по Герену» (ч. 2, 1836), которыми живо интересовался Гоголь, фигурировало определение древнеаттической комедии как политической.
Впоследствии об аналогии между аристофановской комедией и «Ревизором» подробно писал и Вячеслав Иванов[156], сравнивая безымянный городок городничего с комедийным Городом Аристофана (статья, написанная под влияниям римских бесед с Вс.
Мейерхольдом, напоминала знаменитую мейерхольдовскую постановку «Ревизора», где за счет снятия кулис и загородок, что позволяло увидеть все происходящее на заднем плане, происходило мистическое удвоение драмы).
Впрочем, в своей комедии Гоголь не вовсе отказался от любовной интриги: в том же «Театральном разъезде», в котором он попытался осмыслить опыт «Ревизора», любовная завязка высмеивалась не вообще, но потому только, что она пользуется избитыми, надуманными приемами.
Ломая традицию, Гоголь отказался и от привычной иерархии главных и второстепенных персонажей. Напротив, в его пьесе во всех перипетиях действия находился не один, не несколько персонажей, но весь их сонм.
Сюда же добавлялись еще и персонажи внесценические, заполнявшие все мыслимое пространство города (вспомним, например, сцену из четвертого акта, когда в открывшуюся дверь «выставляется» «фигура во фризовой шинели», что перебивается вмешательством Осипа: «Пошел, пошел! чего лезешь?»). Сам Гоголь назвал это «общей» завязкой, противопоставляя ее «частной завязке», построенной на любовной интриге. «Нет, комедия должна вязаться сама собою, всей своей массою, в один большой, общий узел. (…) Тут всякий герой; течение и ход пиесы производит потрясение всей машины: ни одно колесо не должно оставаться как ржавое и не вводящее в дело».
О необходимости завязки, выходящей за рамки личной судьбы, постановке всех без исключения персонажей перед лицом общезначимого, рокового для них события, Гоголь писал уже в своей рецензии на картину К. Брюллова, которую Ю. В.
Манн предлагает рассматривать как еще один источник драматургической коллизии «Ревизора» и своеобразный краткий конспект структурных принципов пьесы.
Пластика окаменения как наглядное выражение общего потрясения дополнительно объединяла эстетические принципы брюлловской картины и гоголевской комедии.
Переосмыслялась в комедии и сама ситуация ревизора, и связанная с ней коллизия qui pro quo.
Вместо значительно более традиционных типов: сознательного обманщика-авантюриста или же случайного лица, по недоразумению попавшего в ложное положение, но не извлекающего из этого выгод, – Гоголь выбирает тип «ненадувающего лжеца», неспособного ни к каким обдуманным действиям, и вместе с тем с успехом выполняющего подсказанную ему обстоятельствами роль. Психологическая и одновременно драматургическая коллизия Хлестакова заключается в том, что он – хвастун и лжец, чьи действия не подчинены какому-либо корыстному или обдуманному плану, но зато подчиняются силе обстоятельств. Ложь его становится тем самым не страстью и не ремесленным занятием, она всего лишь простодушна и непрофессиональна. Сам Гоголь в 1836 г. в «Отрывке из письма, писанного Автором вскоре после первого представления «Ревизора» одному литератору» разъяснял, что его герой – не лгун по ремеслу, т. е. вовсе не стремится надуть, но видя, что его слушают, говорит развязнее, от души. Ложь Хлестакова вскрывает его подлинную природу: он говорит совершенно откровенно и, привирая, высказывает именно в ней себя таким, как есть. Эту ложь Гоголь называет «почти род вдохновения», «редко кто им не будет хоть раз в жизни».
Именно этим объясняется и успех Хлестакова в городе N (профессиональный мошенник был бы изобличен гораздо быстрее), и вместе с тем странный эффект пьесы, когда внешне совершенно водевильная ситуация неожиданно обретает бытийный подтекст.
Герой, который по более традиционной логике должен был бы управлять событиями, подчинен им у Гоголя так же, как и другие персонажи, которые теперь уравниваются в отношении незнания реального хода вещей.
Самый большой мошенник в городе (Городничий) терпит поражение не от еще более искусного противника, но от человека, который не прилагал к тому никаких сознательных усилий.
Видоизменяется и амплуа слуги. Гоголевский Осип уже не выступает как помощник в любовных проделках господина, как это было, например, у Мольера. Еще менее он воплощение здравого смысла, комментирующего поступки хозяина с точки зрения неиспорченного сознания, как это было в комедиях Екатерины.
Он – дополнение характера господина и одновременно его кривое зеркало: тот же гедонизм, та же доморощенная эстетика комфорта. Так, «галантерейное» обхождение» Осипа – есть не что иное, как низовой вариант знаменитой способности Хлестакова к бесконечному опошлению всего и всех. Как писал Д.
Мережковский, «величайшие мысли человечества, попадая в голову Хлестакова, становятся вдруг легче пуха». Одна из главных мыслей XVII и XVIII вв.
, мысль Монтеня, Гоббса, Жан-Жака Руссо о «естественном состоянии», о «возврате человека в природу» превращается в призыв к городничихе удалиться «под сень струй», эпикурейское вольнодумство «сокращается у Хлестакова в изречение новой положительной мудрости: «Ведь на то и живешь, чтобы срывать цветы удовольствия»». Но некоторые традиционные ходы (слуга-помощник) все же комедийно переосмысляются Гоголем: не отсюда ли и привычка Осипа «самому себе читать нравоучения для своего барина».
Подобное устранение фигуры резонера и резонерства как такового имело у Гоголя и другой эффект: преодолевалось традиционное деление персонажей на порочных и добродетельных.
Впрочем, как реликт екатерининского типа комедии можно рассматривать финальную реплику Городничего «Чему смеетесь? Над собою смеетесь!..» (ср.
в пьесе Екатерины II «О время» сентенцию служанки Мавры: «Всех осуждаем, всех ценим, всех пересмехаем и злословим, а того не видим, что и смеха и осуждения сами достойны».
При работе над «Ревизором» Гоголь сознательно сокращал проявления грубого комизма (такие как, например, потасовки, удары, которые изначально присутствовали в тексте, из окончательной редакции пьесы были удалены).
Из фарсовых сцен в пьесе осталась лишь одна: сцена падения Бобчинского у двери (вообще же само имя Бобчинский, в сочетании с Добчинским восходит к фольклорному архетипу: Фома и Ерема). Сцены подслушивания, которые обычно бывают источником комедийных коллизий, также подвергаются переосмыслению.
Так, когда Бобчинский подслушивает разговор Городничего с Хлестаковым, это не ведет к раскрытию тайны (он слышит лишь то, что и так стало бы ему известно). Трансформация и редуцирование комических приемов перемещает комическое начало в сферу психологического взаимодействия персонажей.
«Гоголь находит сценическое движение в неожиданностях, которые проявляются в самих характерах, в многогранности человеческой души, как бы примитивна она ни была».
Парадоксальным образом при всем своем новаторстве Гоголь довольно четко соблюдал каноны классицистической драматургии. Сюда относятся и говорящие имена, свойственные комедии классицизма, прямо указующие на порок: Держиморда («ударит так, что только держись», Ляпкин-Тяпкин (дела, идущие в суде тяп-ляп), Хлестаков («легкость в мыслях необыкновенная») и т. д.
Идя в разрез с романтической эстетикой, боровшейся за низвержение оков трех единств (требование, предельно жестко сформулированное В. Гюго в «Предисловии» к «Кромвелю», – позиция, которой не чужд был и Пушкин), Гоголь скрупулезно придерживается всех единств.
Пожалуй, единственное слабое отступление мы наблюдаем лишь в одной позиции: вместо одного места действия в комедии фигурируют два – комната в гостинице и комната в доме городничего.
Что касается единства времени, то здесь Гоголь четко придерживается классицистического закона, хотя и в ослабленном варианте: традиционно возможно было более строгое соблюдение единства – не более 24 часов, что, в частности, предписывалось «Поэтическим искусством» Буало; менее строгий вариант предполагал не более 36 часов, т. е. полутора суток.
Если при этом вспомнить, что четвертый и пятый акт «Ревизора» представляют собой событий последующего дня, то становится понятно, что действие комедии умещается в полутора суток. Что касается единства действия, то очевидно, что соблюдено и оно. Более того, как уже говорилось, именно на единстве действия, понятого как единство ситуации, и держится вся комедия.
Композиционно пьеса также была очень тщательно выстроена. Всего она состояла из пяти актов. Кульминация наступала ровно посредине: в 6-м явлении 3-го действия, состоящего из 11 явлений.
Участники коллизии симметрично вводились в действие: в первом действии Сквозник-Дмухановский беседовал с каждым из горожан, в четвертом действии чиновники поочередно наносили визиты Хлестакову.
В пятом действии следовало новое представление всех действующих лиц, но теперь уже косвенное, через призму восприятия Хлестакова, пишущего письмо Тряпичкину.
Излишне говорить, насколько симметрично была выстроена Гоголем и завершающая немая сцена с городничим «посередине в виде столпа…». Как писал Андрей Белый, «фабула снята, фабула – круг… Последнее явление возвращает к первому; и там и здесь – страх: середина же – вздутый морок».
При этом развязка, наступавшая в пятом действии, естественно знаменуя финал, выполняла вместе с тем роль новой кульминации, что выражалось немой сценой, близкой по жанру популярным в конце XVIII – начале XIX в. «живым картинам», введенным в театральный и светский обиход Ж. Л. Давидом и Ж. Б. Изабэ.
Впрочем, как раз здесь Гоголь и отступал от законов правдоподобия: сцена, согласно указаниям автора, должна была длиться от полутора до двух-трех минут и заключала в себе множественность смыслов, вплоть до эсхатологического значения высшего, Божественного суда.
Важнейшей ее чертой было всеобщее окаменение персонажей[157].
Новаторство комедии Н.В.Гоголя «Ревизор»
/ Сочинения / Гоголь Н.В. / Ревизор / Новаторство комедии Н.В.Гоголя «Ревизор»
| Скачать сочинение |
| Тип: Идейно-художественный анализ произведения |
Появление в 1836 году комедии «Ревизор» стало знаменательным событием в общественной жизни 19 века. Автор не только критиковал и высмеивал пороки царской России, но и призывал зрителей и читателей заглянуть в свою душу, задуматься об общечеловеческих ценностях.
Свою комедию Гоголь назвал пьесой, «задирающей общественные злоупотребления». Эпиграф «На зеркало неча пенять, коли рожа крива», на мой взгляд, подчёркивает проблематику пьесы, обобщающий обличительный смысл «Ревизора». «Здесь досталось всем, а больше всех мне», – сказал однажды сам Николай I.
Говоря о новаторстве комедии, важно отметить, что характер Хлестакова был новым в литературе. Да, конечно, и до Н.В.Гоголя в комедиях осмеивались плуты и мошенники, лгуны и хвастуны, но характеристика таких персонажей обычно исчерпывалась какой–либо одной чертой.
А Хлестаков становится героем более сложным, это обобщённый образ, включающий в себя многие пороки.
Герои Гоголя типичны, их можно встретить во все времена и эпохи. И в наши дни, спустя более полутора веков после написания пьесы, можно встретить городничих, ляпкиных – тяпкиных, земляник, хлоповых.
Гоголь не наделяет своих героев какими-то исключительными чертами добродетельности или порочности, как это делалось раньше. Его герои реалистичны, и поэтому их нельзя разделить на «плохих» и «хороших». Каждый из них «болен» какой-либо социальной хворью… В пьесе нет ни одного положительного героя.
«Зачем не выставлено сюда хотя бы одного возвышенного, благородного человека, на котором бы отдохнула дума? Затем, что бледен и ничтожен был бы здесь добрый человек» – говорил сам Гоголь.
Важно заметить и то, что речь одного и того же героя меняется в зависимости от обстоятельств, что создаёт комичность всей ситуации в целом.
Городничий очень груб с подчинёнными, называя их архиплутами, самоварниками, аршинниками, надувалами. Но его лексика совсем иная в разговоре с Хлестаковым, которому он говорит: «позвольте мне предложить», «желаю здравствовать», «не делайте несчастным».
Таким образом, можно говорить о том, что появление ревизора имело огромное значение для русской литературы девятнадцатого века. Гоголь отказался от многих классических норм в создании своей комедии и внёс много новых принципов, характеризующих персонажей с новой стороны.
| человек просмотрели эту страницу. Зарегистрируйся или войди и узнай сколько человек из твоей школы уже списали это сочинение. |
/ Сочинения / Гоголь Н.В. / Ревизор / Новаторство комедии Н.В.Гоголя «Ревизор»
Новаторство Гоголя в комедии «Ревизор»
Новаторство Гоголя в комедии «Ревизор»
«Ревизор» — одно из ярчайших произведений рсской и мировой литературы. По силе и глубине, по художественному мастерству комедия стоит в одном ряду с такими произведениями русской классической литературы, как «Горе от ума» Грибоедова, «Евгений Онегин» и «Борис Годунов» Пушкина, «Герой нашего времени» Лермонтова.
В основу комедии лег подсказанный Пушкиным русский анекдот. Сама по себе история с ревизором была не нова в литературе. До этого существовали повесть Вельтмана «Провинциальные актеры» и произведение Квитки-Основьяненко «Приезжий из столицы, или Суматоха в уездном городе».
«Ревизор» — произведение, Новаторство Гоголя. При этом Гоголь продолжает традиции Фонвизина и Грибоедова, но в то же время он преодолевает назидательные черты драматургии и создает образец социальной
И к тому же веселой комедии. Предшествующую драматургию Гоголь ценил за то, что она вскрывала болезни и раны современной жизни.
«Ревизор» — реалистическая комедия. Все герои — типичные характеры. Ситуация, показанная в комедии, необычна, но развивается вполне реально; исключительность ситуации психологически оправдана.
В комедии представлены все основные стороны городской действительности.
Действие пьесы происходит в уездном провинциальном городе, который является самостоятельным художественным образом в комедии, хотя и представляет собой замкнутый в самом себе мир, но все события, происходящие там, показаны как следствие крепостнической и бюрократической системы России.
Мир, который рисует Гоголь, отображает всю систему городского управления: суд, богоугодные заведения, почту, полицию. Образ этого города — это не конкретный образ, а собирательный. По концентрации здесь всяких злоупотреблений нереален, но при этом типичен.
В драматургии XVIII века миру пошлому, миру обличительному всегда противопоставляется начало светлое. В комедии Гоголя нет идеала, нет никакого другого, кроме изображаемого. Отсюда можно сделать вывод, что все, что происходит в пьесе, является нормой, законом действительности. Единственным положительным персонажем в пьесе является смех, призванный обличить и осмеять общественные пороки.
Перед нами предстают все городские слои: чиновничество, городские помещики: Добчинский и Бобчинскии; купечество, мещанство. Нет только армии и духовенства, так как они не подчинялись городским властям.
Город Гоголя — это город чиновников, все образы которых типизированы в комедии, и их комичность усиливают говорящие фамилии: городничий Сквозник-Дмухановский, судья Ляпкин-Тяпкин, попечитель богоугодных заведений Земляника, лекарь Гибнер, полицейские Свистунов, Пуговицын, Держиморда, отставные чиновники: Растаковский, Люлюков.
Для чиновников характерны дух семейственности, праздное времяпрепровождение, взяточничество, сплетни, низкий культурный уровень. В отношение же взяток существует определенная субординация. (Вспомним реплику городничего: «Смотри, не по чину берешь».
)
Мотив невежества и тупости также присутствует в пьесе. Гоголь обличает такую характерную примету своего времени, как иерархичность: отношение к человеку определяется его чином и благосостоянием. Все чиновники не прочь поживиться за чужой счет.
В представленном городе процветает взяточничество и полное беззаконие.
Гоголь отмечает, что традиционная комедия с любовной интригой явно устарела. В отличие от «Горе от ума» «Ревизор» — чисто общественная комедия. Любовная интрига сводится к двум комическим сценам объяснения Хлестакова с дочерью и женой городничего. Кроме того, в «Ревизоре» отсутствует интрига в традиционном понимании этого слова.
В комедии нет внешних толчков к действию и нет внешнего комизма. Самообман чиновников и весь ход событий мотивируется самими характерами. Возникает «ситуация заблуждения», которая была порождена страхом чиновников перед расплатой за совершаемые грехи. Страх подготовил почву для самообмана.
Новаторство Гоголя в комедии «Ревизор» заключается в том, что он изображает ситуацию, при которой обман происходит непроизвольно, так как Хлестаков ни за кого себя не выдает, и лишь его внутренняя пустота и пассивность подтверждают возможность возникновения такой ситуации.
Городничего обмануло простосердечие Хлестакова, его безудержное вранье; опытный плут навряд ли бы провел Антона Антоновича. Непреднамеренность поступков Хлестакова сбила его с толку. Городничий и Хлестаков — выразители одной и той же действительности. Они пройдохи и плуты, хотя и по-разному выявляют себя.
У них общая логика поведения и языка.
Хлестаков — гениальное открытие Гоголя, который считал его самым сложным и трудным персонажем своей пьесы. Основная черта его характера состоит, по выражению Гоголя, «в стремлении сыграть роль чином выше своего собственного».
В этом заключается наиболее существенная черта «хлестаковщины» как социально-исторического явления. Хлестаков — ничтожество, которое силой обстоятельств было вознесено на пьедестал. Отсюда вдохновение, с каким он пускает пыль в глаза благоговейно внимающим ему простофилям.
И чем больший трепет вызывают его речи, тем безудержнее воспаляется его фантазия. И кажется, он сам уже уверовал сотворенной им лжи. Хлестаков — проходимец, ветреник, «сосулька». Любопытно то, что поведение его ни разу не вызывает подозрения.
Комизм в отношениях городских жителей и Хлестакова усиливается повтором схожих сцен, например дачи взятки.
Чем фантастичней вранье Хлестакова, тем более ему доверяют, так как чиновники видят в нем свой идеал.
Вся композиция пьесы держится на глупой ошибке городничего, принявшего «елистратишку» за государственного человека. Ошибка городничего абсолютно закономерна, и, более того, она необходима.
В финале комедии выражена мысль Гоголя о грядущем возмездии, так как автор еще не потерял надежду на торжество справедливости и закона. Высмеивая пороки современности, Гоголь замечал, что «насмешки боится даже тот… кто уже ничего не боится».
Комедия «Ревизор» явилась новым шагом в развитии русской драматургии, вобрала в себя лучшие черты предшествующей и, благодаря гению Гоголя, стала бессмертной и остается актуальной и по сей час.
Сочинение: Новаторство Гоголя в комедии «Ревизор»
Новаторство Гоголя-комедиографа (по комедии «Ревизор»)
Новаторство Гоголя-комедиографа (по комедии «Ревизор»)
из пяти актов, и, клянусь, будет смешнее черта.
Н. В. Гоголь – А. С. Пушкину. 7 октября 1835 г.
Интерес Гоголя к театру возник еще в детские годы, в Нежинской же гимназии он сам в качестве актера великолепно, по отзывам соучеников и преподавателей, исполняет роли стариков и старух: Простаковой из комедии Д. И. Фонвизина «Недоросль» и няни Василисы из басни И. А. Крылова «Урок дочкам».
В то время, когда репертуар русских театров состоял в основном из переводных пьес, развлекающих публику, или мелодрам нелепого содержания, И. А. Крылов, А. С. Грибоедов, А. С. Пушкин ведут постоянную борьбу за русского зрителя, за обновление театра. Присоединился к ним и Гоголь.
порока, не устраивала Гоголя.
Он хотел показать зрителю «нашу жизнь, наши характеры, наших плутов и чудаков», показать смешно, ярко, образно, не прибегая к искусственному продвижению сюжета, иными словами, Гоголь хотел написать реалистическую комедию, взяв сюжет и героев из жизни. При этом они должны быть смешны, и юмор должен быть глубоким, проникающим в душу, таким, чтобы, отсмеявшись, зритель понял, что не так уж и смешно то, что он увидел.
«Театр – великая школа, глубоко его значение. Он целой толпе, целой тысяче народа за одним разом читает живой полезный урок и при блеске торжественного освещения, при громе музыки показывает смешное привычек и пороков, высокотрогательное достоинств и возвышенных чувств человека».
«Ревизора» лежит вечная для России тема- тема должностных злоупотреблений, взяточничества, продажности чиновников. Живые образы Городничего и его окружения, талантливо нарисованные Гоголем, позволяют оставаться этой пьесе на сцене и в настоящее время.
В литературе и до Гоголя писали об этом. Сатирическая комедия В. В. Капниста «Ябедник», значительно урезанная цензурой, но все же увидевшая сцену в 1798 г., пьесы Д. И. Фонвизина, басни И. А. Крылова, комедия «Горе от ума» А. С. Грибоедова вывели на свет череду образов, узнаваемых зрителем, вызывая смех и отвращение одновременно.
«Класс искусственный, необразованный, голодный, не умеющий ничего делать, кроме «служения», ничего не знающий, кроме канцелярских форм, он составляет какое-то гражданское духовенство, священнодействующее в судах и полициях и сосущее кровь народа тысячами ртов, жадных и нечистых…
Гоголь приподнял одну сторону занавеси и показал нам русское чиновничество во всем безобразии его», – писал А. И. Герцен в книге «Былое и думы».
В чем же Гоголь пошел дальше своих предшественников? Он сумел широко охватить жизненные явления, действие пьесы стремительно развивается, в ней сконцентрированы нелепые положения, в которые попадают герои.
Гоголь смело использует гиперболу – хлестаковские «тридцать пять тысяч курьеров» вызывают у зрителя не улыбку, а громкий смех. Нет в «Ревизоре» и положительного героя: каждый по-своему плох…
Впервые в русской драматургии Гоголь использует прием двойного видения: Городничий и другие чиновники городка видят во вновь прибывшем ожидаемого ревизора и ведут себя соответственно такой ситуации. «Смотрите, по своей части я кое-какие распоряжения сделал, советую и вам. …
Без сомнения, проезжающий чиновник захочет прежде всего осмотреть подведомственные… богоугодные заведения – и потому… сделайте так, чтобы все было прилично: колпаки были бы чистые, и больные не походили бы на кузнецов», – советует Городничий смотрителю богоугодных заведений Аммосу Федоровичу.
Кроме «приведения в порядок» присутственных мест, почты и «позаботиться насчет учителей», каждый из чиновников приходит к одной и той же мысли – дать проезжающему взятку. Все действия их направлены на то, чтобы сохранить свое место, и судят о проезжающем они по себе.
Зритель же относится к Хлестакову с недоверием, а чуть позже и вовсе узнает из речи Осипа, что «добро бы в самом деле что-нибудь путное, а то ведь елистратишка простой». Чем дальше движется действие, тем сильнее становится смех – комедия положений перерастает в комедию характеров.
Позаботившиеся о хорошем к себе отношении ревизора чиновники, Городничий, мечтающий стать когда-нибудь генералом, оказываются в пьесе одураченными.
Немая сцена – замершие в самых разнообразных позах чиновники с лицами, выражающими всю гамму чувств, – заставляет зрителя задуматься над тем, что он увидел.
«говорящие» фамилии. Аналогично Простакову и Скотинину в «Недоросле» у Гоголя возникают Сквозник-Дмухановский, Земляника и Люлюков, Растаковский, Свистунов, Пуговицын – за каждым именем стоит полноценный образ.
полностью подтвердив предпосланный ей эпиграф «На зеркало неча пенять, коли рожа крива».
Выхваченные писателем из гущи жизни образы – глуповатый, но ловкий Хлестаков, ставший благодаря всеобщей панике важной персоной, простодушно читающий чужие письма почтмейстер Шпекин, бестолковый и любопытный Бобчинский, мечтающий, чтоб «вельможи разные» знали о его существовании, пустая провинциальная кокетливая жена Городничего – все они до одного отрицательные персонажи – слепок уродливого общества николаевской России.
Подвести итог можно словами В. Г. Белинского: «В «Ревизоре» нет сцен лучших, потому что нет худших, но все превосходны, как необходимые части, художественно образующие собою единое целое, округленное внутренним содержанием, а не внешнею формою».
Загрузка...
