В 1931 году Джеймс Адамс официально ввёл понятие Американской мечты в своей книге «The Epic of America», под которым понималась страна, где каждому живётся хорошо, где у каждого есть возможность самореализоваться, добиться всего собственными усилиями, «пользоваться жизнью» в полной мере, извлекать из неё максимальную пользу, выгоду.
Одновременно с расцветом «американской мечты» в 1940-1950-е годы появляется движение битников, ставших оппозиционерами существующим в американском обществе ценностям и образу жизни: «конформизму, «промывке мозгов» масс-медиа, лицемерию и ханжеству американского «общественного мнения» и «общественной морали»». Политические воззрения представителей бит-поколения выражались в острой критике «общества мейнстрима», общества с нехваткой спонтанности и умения радоваться, с его конформизмом и репрессивностью, с предчувствием обречённости и, в особенности, с его милитаризмом холодной войны. Все это выражалось в произведениях писателей и поэтов бит-поколения, главными фигурами которого были Джек Керуак, Уильям Берроуз и Аллен Гинзберг. А так же Грегори Корсо, Диана Ди Прима, Гари Снайдер и многие другие. Каждый из них работал в разной манере, но вместе они передавали социальные и политические проблемы поколения.
- Представители битничества: Аллен Гинзберг, Джек Керуак, Грегори Корсо.
- Берроуз демонизировал администрацию Ричарда Никсона, считая, что та стремится монополизировать частную жизнь граждан страны:
«Мы разрушаем понятие частной жизни, которую рьяно пытается монополизировать администрация Никсона.
Не станет частной жизни — не станет стыда, и мы вернемся в райские кущи, где Бог не пасет нас, словно штатный сыскарь с магнитофоном. Книги и фильмы откровенного содержания — первый шаг в верном направлении.
Стыд и страх — это оружие в лапах Никсона, средство политического контроля. Поэтому власти и стараются сохранить понятие частной жизни».
Гинзберг также проявлял большую политическую активность и гражданскую позицию. Много лет он участвовал в выступлениях за свободу слова, права ЛГБТ и декриминализацию марихуаны, а также в ненасильственных политических протестах против значительного числа явлений, начиная от войны во Вьетнаме и заканчивая цензурой, полицейским насилием и кампанией по борьбе с наркотиками.
В отличие от своих товарищей разбитого поколения Керуак не пытался изменить политики страны, а стремился найти в ней свое место, скитаясь по просторам Америки.
В какой-то момент это привело к отрицанию ценностей 1950-х годов, и в его творчестве проявилось желание вырваться на свободу из социальных шаблонов и найти смысл жизни.
Спонтанный исповедальный язык Керуака вдохновил таких авторов Том Роббинс, Ричард Бротиган, Кен Кизи, Уильям Гибсон, Боб Дилан и Хантер Томпсон. Последний из них и стал создателем гонзо-журналистики.
Хантер Стоктон Томпсон начал свою карьеру журналиста уже будучи не в ладах с законом.
Когда ему было девять лет, в его дом пришли двое агентов ФБР и выдвинули против него обвинения в «Деле о вышвыривании ящика Федеральной Почты под колеса мчащегося на полной скорости автобуса» и пригрозили тюремным заключением.
Томпсон, все же совершивший это преступление со своими друзьями, сумел дать отпор агентам и обвинил их отсутствии свидетелей. С тех ранних лет он получил для себя отличный урок не верить словам полицейских и противостоять тому, что было ему не по духу.
Так происходило и во взрослой жизни журналиста и писателя. Он всем своим образом жизни давал понять, что не намерен подстраиваться под обычных обывателей. Томпсон не боялся показать в своих репортажах настоящие лица политиков, полицейских и даже своих коллег журналистов.
Ему приходилось заниматься журналистикой, чтобы заработать, но он всегда говорил о ней в негативном тоне: «Великая американская пресса — да это чушь собачья, построенная на сплетнях и клише империя, куда стекаются торговцы слухами и напыщенные болваны».
Однако, несмотря на такую критику профессии, его книги походили на большие репортажи, зачастую автобиографичные.
Свою первую статью «Дерби в Кентукки упадочно и порочно» в стиле гонзо он написал в 1970 году. Она была опубликована в американском журнале «Scanlan’s Monthly» и представляла собой наброски, перепечатанные с присланных в редакцию блокнотных листков.
Оставив в стороне сам забег, Хантер Томпсон вместе с британским художником Ральфом Стедманом сосредоточились на атмосфере мероприятия, посещая бары, пресс-бокс, закрытую для обычных посетителей площадку клабхауса и даже друзей Томпсона, пробивая себе путь баллончиком Мэйса сковозь хаос и толпы людей и вооружившись ударными дозами алкоголя. В конце выходных Стедман сказал Томпсону:
«Мы приехали сюда, чтобы посмотреть на это ужасное зрелище: люди трогаются умом и блюют на себя и все такое… и знаешь что? Мы же сами такие..»
Все эти безумные описания выходных в Кентукки попали без редактирования в журнал и очень ярко иллюстрируют гонзо-журналистику.
В таком репортаже главную роль играют эмоции и мысли автора, само событие отходит на второй план и полностью раскрывается то, что происходит вокруг репортера: обстановка, люди и их поведение.
Том Вульф, отец новой журналистики, назвал стиль гонзо «маниакальным, полным адреналина от первого лица, в котором доминирую собственные эмоции Томпсона».
Гонзо не содержит регламентированных норм, а манера изложения полностью зависит от автора. Его отличают: использование цитат, юмора, преувеличений, сарказма и даже ненормативной лексики; зачастую, в нем отсутствуют четкие сюжетные ограничения.
Все это помогает показать, как это ни парадоксально, самую правдивую версию происходящего, лишенную пестрой обертки суть вещей.
При этом читатель видит наличие художественного вымысла, помогающего более точно рассказать, что же происходило на самом деле.
Большинство лучших работ Томпсона было опубликовано в журнале Rolling Stone. На его страницах появился «Страх и отвращение в Лас-Вегасе. Безумная поездка в сердце Американской мечты», самый известный роман писателя, написанный в 1971 году.
Он являлся своего рода отчётом от первого лица журналиста о поездке в Лас-Вегас с адвокатом «Доктором Гонзо», целью которой было освещение легендарной гонки на мотоциклах «Минт 400», а затем полицейской наркоконференции.
И хотя сам Томпсон однажды назвал его «неудачным экспериментом в гонзо-журналистике», многие критики, да и сам автор признают книгу шедевром.» Это довольно чистый реальный опыт, немедленно конвертированный в литературу, — говорит о книге Хантер Томпсон.
– он не уступает «Великому Гетсби» и лучше Хемингуэевского «И восходит Солнце». «Страх и отвращение в Лас-Вегасе» по праву можно считать летописью Смерти Американской Мечты.
Шестидесятые годы двадцатого века были преисполнены веры в свободу и возможность быть услышанными.
В то время между гражданами и государством шел некий диалог, так что сам акт протеста, пусть даже сопровождаемый насилием, в конечном итоге можно было рассматривать как демонстрацию исполненной оптимизма веры в правительство, способное изменить положение.
Таково была ситуация до появления у власти Никсона, президента, действия которого неоднократно критиковал Томпсон. В своих мемуарах «Царство Страха» он писал:
«Эти ублюдки так никого и не поняли самого главного – «Движение» выражало глубокую, беззаветную веру в Американскую мечту. Люди, которые «боролись» в те годы, не были жестокими и циничными чудовищами. Которыми их делал официоз.
На самом деле в демонстрациях участвовали среднестатистические отцы семейств, которых лишь немного встряхнули, ненадолго оторвали от вредных привычек, от их ленивой, косной. Повернутой на деньгах жизни..
и, уже однажды осознав свою внутреннюю уверенность, они, несомненно, поступали правильно».
К концу 60-х гг. всем становится понятно, что новые материалы Томпсона отличаются от произведений его коллег по перу, работавших в стиле нового журнализма, как его понимал Т. Вулф.
«В то время как Гэй Тейлизи, Джимми Бреслин, Труман Капоте, Том Вулф, Норман Мейлер и Терри Сауферн, обслуживая растущий спрос на новую журналистику, окопались в Esquire и нью-йоркской Herald Tribune, Томпсон, предпочитавший термин «импрессионистская журналистика», не купился на этот размытый и во многом ограниченный «интеллектуальными» рамками феномен, — подчеркивает Дуглас Бринкли. — Томпсон восхищался, как Эрнест Хемингуэй, Стивен Крейн и Марк Твен комбинировали технику художественной прозы и репортажа, подчеркивая степень авторского участия при описании новостных событий».
Сам Томпсон высоко ценил работы многих своих современников — представителей нового журнализма. С большинством из них он был знаком лично, поддерживал регулярную переписку. Однако, по мнению Томпсона, ни один из них не смог ухватить взрывной смысл личного журналистского приключения, отличавшего произведения таких выдающихся писателей, как Дж. Оруэлл, Дж. Лондон и Э. Хемингуэй.
«Отличие Хантера Томпсона от Тома Вулфа в том, что если последний напоминал стрелка, только рассматривавшего жертву в прицел снайперской винтовки, то первый бросался в штыковую атаку с одной саперной лопаткой. Он вышел за предел, до которого так и не смог добраться Норман Мейлер и у которого остановился Вулф», — подчеркивает в этой связи критик и переводчик А. Керви.
Стиль Хантера Томпсона можно и в наше время считать ярчайшим примером гонзо-журналистики.
Даже если добавить в обычную статью те особенности языка, отличающие данный стиль повествования, – сарказм, просторечия, цитаты, щедро приправить ненормативной лексикой или вести репортаж в состоянии алкогольного опьянения, он не сможет стать настоящим гонзо-репортажем. Фигура автора является несомненно важным критерием успеха.
За свою журналистскую деятельность Томпсон баллотировался в мэры города, жил среди байкеров, летал в сотни командировок по заданию журнала Rolling Stone, с которым сотрудничал многие годы.
При этом он всегда оставался самоироничным и мудрым, даже рассекая в кабриолете по шоссе на полной скорости.
Его умение различать в калейдоскопе слов и поступков власти голую правду и приглашать читателя взглянуть на мир его глазами, не принуждая верить его точки зрения, стало главным слагаемым успеха в карьере. О своем творчестве Хантер Томпсон говорил:
«Я совсем одинок тут, на баррикадах, посреди опускающейся тьмы. Демонизация также превратила мое творчество в своего рода подпольные, подрывные записки, а меня самого сделала неожиданно богатым.
Всю свою жизнь я воюю с мстительными ретро-фашистами из истеблишмента, которые постоянно преследовали меня. Эта война сделала меня мудрым, проницательны и вконец сумасшедшим.
Меня поймет только тот, кто сам познал такую борьбу»
Сочинения Томпсона, как подметил американский публицист Тимоти Феррис, «проложили дорогу в журналистику сияющим потоком дикарской мудрости и беспардонного напора, которыми теперь может воспользоваться любой журналист, у которого хватит ума учиться на опыте Томпсона, а не пытаться в точности воспроизвести его стиль».
Гонзо-журналистика: определение, признаки, стиль, примеры, своеобразие
Гонзо-журналистика – это стиль публицистики 60-70-х годов, в рамках которого описываются события с точки зрения их эмоциональной составляющей.
Он характеризуется глубоким субъективизмом, авторством от первого лица и непосредственным участием журналиста в описываемых событиях.
На лексическом уровне характеризуется свободой, легкостью, сарказмом, юмором, активным использованием цитат, а иногда даже ненормативной лексики.
История создания
Впервые данное выражение было употреблено в 1970 году редактором «Boston Globe» Биллом Кардосо. Журналист мельком упомянул слово «гонзо» в рецензии на статью о скачках «Дерби в Кентукки упадочно и порочно» Хантера С.
Томпсона, это слово было взято из ирландского сленга и означало последнего стоящего на ногах человека после пьянки. Но еще Б. Кардосо добавлял в свою интерпретацию отсылку к искаженному французскому слову, означающему сияющий путь.
Также это слово переводится с английского как «рехнувшийся», «чокнутый».
Родоначальником и основателем гонзо-журналистики как стиля можно считать Хантера С. Томпсона. При написании знаменитой статьи о скачках перед журналистом встало два обстоятельства.
Во-первых, он и его соратник, который создал иллюстрации-карикатуры, не видели самих скачек, а наблюдали только пьяную толпу, вечеринки, крики.
Во-вторых, времени было настолько мало, что Томпсон отдал редактору отрывочные записи из блокнота с набросками карикатур, а не законченное произведение (возможно, это было сделано специально). В итоге статья была мало похожа на журналистскую — субъективна и отрывочна.
Примеры
За рубежом
Самым ярким примером можно считать творчество основателя, Хантера С. Томпсона, который отрицал объективность в журналистике в принципе. Все работы автора (в том числе, после того как он оставил журналистику) написаны в гонзо-стиле. Например, его книги «Страх и Ненависть в Лас Вегасе» и «Страх и Ненависть на Предвыборной кампании 72».
В первом произведении рассказывается о гонке на мотоциклах Минт-400 в пустыне Невада и о наркологической конференции. Автор здесь не только описывает события гонки и конференции как участник, он переходит в ненормативную сферу и рассказывает, что все это было под воздействием наркотических средств.
Вторая книга написана на политическую тему, о президентской гонке, здесь Хантер ярко критикует Никсона и прославляет Макговерна.
Также примечательны в рамках гонзо-стиля писатель Том Вульф, спортивный репортер Джордж Плимптон, рок-критик Лестера Бэнгса, писатель и журналист Терри Саутерн. Один из самых современных представителей – Джон Бирмингем.
В России
Гонзо-журналистика в России тоже существует. Сочетание свободы языка, вовлеченности в процесс и субъективности присутствует и в отечественной журналистике, особенно сетевой.
Элементы данного стиля наблюдаются на порталах «Lenta.ru» (рубрика «Офтопик»), «Газетами» (рубрика «Портфель»), «YE! NOT», Gonzo National Press Club, Rock-Review.Ru.
Один из примеров подробно разобрал наш эксперт в этой статье.
Однако многие исследователи журналистики негативно высказываются о данном явлении. Например, Д. Соколов-Митрич называет таких авторов «фарисействующими борзописцами», считая, что на отечественной почве гонзо-журналистика трансформировалась до неузнаваемости, потеряв самоиронию, но приобретя навязчивость и продажность.
Своеобразие и новаторство
Систематизировав названные выше особенности, получается, что своеобразие гонзо-журналистики в ее…
- Субъективизме – автор не следит за событием издалека, а участвует в нем, видя происходящее изнутри.
- Эмоциональности – это качество вытекает из субъективизма, журналист не старается отстраняться, он высказывает свои мысли, при этом не заботится о форме изложения.
- Ироничности – автор не смотрит на происходящее серьезно, на любую тему он пишет легко. Он саркастически-иронично относится как к окружающим, так и к себе.
Новаторство гонзо-журналистики состояло в том, что она «впустила» автора в произведение, это противовес журналистике факта. Элементы этого стиля можно использовать до сих пор, ведь современные СМИ также делают упор на факты и данные, а не на анализ и эмоции.
Особенности стиля
Главные стилистические особенности гонзо-журналистики связаны с ее своеобразными признаками:
- Повествование от первого лица – качество, связанное с тем, что автор является участником события.
- Активное цитирование, разговорный язык, иногда даже элементы ненормативной лексики – все это связано с подчеркнутой свободой языка.
- Восклицания, вопросы, неполные предложения, юмор – эти черты связаны с эмоциональностью стиля, его близостью к жизни.
Язык и стиль подчеркивают главную идею гонзо-журналистики: рассказать, как произошло какое-либо событие и какую реакцию оно вызывает у его участников.
Основные проблемы
Гонзо-журналистика не привязывается к определенной проблематике. Лично и эмоционально можно осмыслить что угодно, и это сразу показано основателем стиля Хантером С. Томпсоном, который описывал и гонку на мотоциклах, и президентскую гонку.
Однако чаще всего элементы этого стиля присутствуют в музыкальных, спортивных, кинематографических рецензиях и обозрениях, так как в этих стилях естественно предполагается яркое выражение авторского «я».
Гонзо-журналистика – оригинальное и своеобразное явление, которое может быть использовано современными журналистами. Однако стоит помнить, что в выражении собственных мнений и впечатлений не надо переходить грань и от предложения разделить какой-либо опыт переходить к навязыванию этого опыта. Не нужно считать себя истиной в последней инстанции, но и писать без позиции не стоит.
Мария Блинова
Гонзо-журналистика – История США
Илющенко Г.
Наверняка, многие слышали этот термин, возможно, некоторые даже вспомнят некоего Хантера Томпсона и что он «как-то связан с Джонни Деппом». Но точное определение понятию «гонзо-журналистика» редко кто может дать. В этом вам поможет данная статья.
Кулак Гонзо. Символ гонзо-журналистики и Томпсона в частности
Начать стоит с объяснения значения загадочного слова «гонзо». Споры по этому поводу не утихали с самого момента первого употребления слова редактором Boston Globe Биллом Кардосо в 1970 году. В его рецензии на статью Хантера С.
Томпсона, самого основоположника гонзо-журналистики, «Дерби в Кентукки упадочно и порочно» промелькнула фраза «это чистый Гонзо журнализм». Позже Кардосо объяснил, что это слово из ирландского сленга и обозначает последнего стоящего на ногах человека после пьянки.
Также редактор заявил, что корни слова гонзо – gonzo – исходят из искаженного французского gonzeaux, обозначающего в дословном переводе «сияющий путь».
Еще одно объяснение можно отыскать в устной биографии Томпсона, где говорится о том, что слово «гонзо» было взято у соответствующего названия песни нью-орлеанского джазового исполнителя Джеймса Букера, которое, в свою очередь, пришло из имени одного из героев фильма «Торговец Наркотиками» (англ. «The Pusher» – сленг.нарк. «толкатель, тот, кто продает наркотики») 1960 года.
Все, кто связывает понятие «гонзо-журналистика» с Хантером Томпсоном, будут правы.
Ведь именно американский журналист впервые использовал стиль «гонзо» в написании статьи, а именно – «Дерби в Кентукки упадочно и порочно» о скачках в Луисвилле, родном городе Томпсона.
Особенность ее заключалась в следующем: Хантер Томпсон, работавший тогда на скачках с художником Ральфом Стедманом, столкнулся с двумя факторами, предопределившими содержание и стилистику статьи.
Фактор первый: со своих мест Томпсон и Стедман просто не видели саму гонку лошадей, поэтому им пришлось работать с тем, что происходило вокруг скачек – вечеринки, пьянки, орущая толпа, погрязшая в разврате и тому подобное. В статье Томпсон писал, что им со Стедманом пришлось окунуться в эту атмосферу с головой, чтобы составить образ того слоя общества, на который они изначально планировали карикатуры.
Второй фактор: дедлайн, к которому Томпсон не успевал, и в итоге ему пришлось отдать редактору на верстку блокнот с отрывочными записями о скачках.
Записи эти были наполнены субъективизмом настолько, что сама статья, в конце концов, не была похоже на журналистскую вообще.
Кстати, есть теория, что Хантер Томпсон намеренно не писал чистовик статьи, ограничившись набросками в блокноте и сюрреалистическими скетчами Стедмана, чтобы как можно точнее отобразить атмосферу скачек. Как бы то ни было, начало гонзо-журналистике было положено.
Вообще, Хантер Томпсон был интереснейшей личностью. Информационной деятельностью он начал заниматься еще во время службы в армии на авиабазе во Флориде.
Далее всего за несколько лет Томпсон сменил множество мест работы, занимаясь в основном независимой журналистикой для американских газет.
В 1963 году он женился на Сандре Коллин, с которой его связывали давние романтические отношения. Через год у пары родился сын Хуан.
Одной из главных вех в его карьере стала книга о байкерах мотоклуба Ангелы Ада, с которыми он находился в тесном контакте до тех пор, пока те не избили его без каких-либо явных причин. Расцвет же карьеры Томпсона пришелся на период работы в журнале Rolling Stone.
Именно в нем были опубликованы две пожалуй самые главные книги писателя – «Страх и Ненависть в Лас Вегасе», по которой много позже был снят блестящий фильм с Джонни Деппом и Бенисио Дель Торо в главных ролях, а также «Страх и Ненависть на Предвыборной кампании 72»/.
Первая книга посвящена знаменитой гонке на мотоциклах Минт-400 в пустыне Невада, проходившей под Лас Вегасом, а также полицейской наркологической конференции.
Отличительная черта произведения – не просто субъективное описание опыта участия в происходящих событиях, а описание действий, совершенных под наркотиками, которые, между прочим, играли большую роль в формировании Томпсона как гонзо-журналиста.
Что такое гонзо и почему это интересно?
Гонзо-кинематограф, гонзо-журналистика. Что это такое, объясняет Мария Давыденко.
Создатель «Страха и отвращения в Лас-Вегасе» Хантер Томпсон в 1970 году поехал в родной Луисвилл писать репортаж о скачках, но его место на трибуне было так далеко от дорожек ипподрома, что в результате он написал репортаж об «эпицентре американского быдла».
Так он создал новый тип журналистского репортажа — субъективный, неинформативный, с высоким процентом нецензурной лексики. И назвали это помимо его воли гонзо-журналистикой. «Я не стал бы рекомендовать наркотики, алкоголь, насилие или безумие каждому, но в моем случае они всегда работали», — говорил Рауль Дюк, он же Хантер С. Томпсон.
И всё-таки гонзо-журналистика — это не только литературно-наркотические опыты богемных маргиналов. В 70-х так писало подавляющее большинство известных американских литераторов — Буковски, Вульф, Плимптон и так далее.
И Томпсон стал поистине рок-звездой от литературы — в своих постоянных шортах, цветастых рубашках, очках и панаме. Журнал Rolling Stone печатал всё, что тот ему приносил в одном саквояже с грейпфрутами и «аптечкой».
Когда в 60-х годах прошлого века журналистика зашла в тупик, искатели нового слова стали нащупывать иные подходы к преподнесению информации. И одним из откровений стала мысль о том, что участник событий всегда будет лучшим рассказчиком, нежели сторонний наблюдатель.
Понятие «битник» было предложено в 1958 году журналистом San Francisco Chronicle Гербом Коэном и базировался на сложившихся в американском обществе представлениях о типичном для середины XX века пласте молодежи, для которого были характерны асоциальное поведение и неприятие традиционных культурных ценностей. Примечательно, что само слово было придумано не Керуаком, важнейшей фигурой бит-поколения, — Коэн изобрел термин, позаимствовав русский суффикс «-ник» (-nik) из названия советского «Спутника-1», запущенного за полгода до этого (к слову, на сленге джазовых музыкантов 40-х «beat» означало нищету и отчаяние). В журналистике аналогичным явлением стало «гонзо». Таким образом гонзо-журналистика возникнув как протест против существующих культурных норм, в итоге сформировалась в нечто гораздо более всеобъемлющее и продуктивное благодаря талантам примкнувших к гонзо-эстетике публицистов и писателей.
Термин «гонзо-журналистика» был придуман редактором Boston Globe Биллом Кардосо в 1970 году. В его рецензии на статью Хантера С. Томпсона «Дерби в Кентукки упадочно и порочно» промелькнула фраза — «это чистый гонзо-журнализм».
Позже Кардосо объяснял, что это слово из ирландского сленга и обозначает последнего стоящего на ногах человека после пьянки.
Также редактор заявил, что корни слова гонзо — gonzo — исходят из искаженного французского gonzeaux, обозначающего в дословном переводе «сияющий путь».
Еще одно толкование можно отыскать в устной биографии Томпсона, где говорится о том, что слово «гонзо» было взято из соответствующего названия песни нью-орлеанского джазового исполнителя Джеймса Букера, которое, в свою очередь, относилось к имени одного из героев фильма «Торговец Наркотиками» (англ. «The Pusher» — сленг. «толкатель», тот, кто продает наркотики).
Хантер С. Томпсон в Лас-Вегасе (1971) // ФормасловХантер С. Томпсон в Лас-Вегасе (1971) // Формаслов
На самом деле свою особую манеру подачи материала Хантер С. Томпсон сформировал ещё в «Ангелах Ада» (1967), книге про банду байкеров, которые наводили ужас на всю Америку.
Этот роман был похож на журналистское расследование длиною в двести страниц, он похож на дикую смесь публицистики, художественной составляющей и отборной брани, но ничего подобного раньше не выпускали в печать. Автор возлагал на книгу большие надежды, думал, что именно она принесёт ему всемирную известность, но оказался не прав.
Настоящий успех ему принесли «Страх и отвращение в Лас-Вегасе», Хантер С. Томпсон стал классиком американской контркультуры начала семидесятых и остается таковым по сей день.
Стоит отметить, что прародителем гонзо-журналистики можно считать и другого известного американского писателя, также питавшего страсть к оружию, алкоголю, политике, а именно Эрнеста Хемингуэя.
В своей книге «Смерть после полудня» он подробно описывает традиции испанской корриды, высказывает своё отношение к популярным матадорам, описывает бесконечные разговоры в испанских барах, то есть в повествовании преобладали субъективизм, эклектичность, авторская лексика.
Именно эти черты впоследствии отличали творчество Томпсона. «Смерть после полудня» вышла в 1932 году.
Читать «Ангелы ада», «Дерби в Кентукки упадочно и порочно», «Поколение свиней» непросто. Это книги действительно для тех «кто в теме», кто «рубит фишку», кого интересуют альтернативные культуры. Но само гонзо стало поистине массовым культурным явлением. Оно проникло и в кинематограф: образ Томпсона уже много лет не даёт покоя кинематографистам.
Страх и ненависть в Лас-Вегасе (1998)
Страх и ненависть в Лас-Вегасе. Источник: КиноПоиск.ру // ФормасловСтрах и ненависть в Лас-Вегасе. Источник: КиноПоиск.ру // Формаслов
Самая известная цитата из романа-фильма:
«Мы были где-то на краю пустыни, неподалеку от Барстоу, когда нас стало накрывать. Багажник нашей машины напоминал передвижную полицейскую нарколабораторию.
У нас в распоряжении оказалось две сумки травы, семьдесят пять шариков мескалина, пять промокашек лютой кислоты, солонка с дырочками, полная кокаина, и целый межгалактический парад планет всяких стимуляторов, транков, визгунов, хохотунда… а также кварта текилы, кварта рома, ящик «Будвайзера», пинта сырого эфира и две дюжины амила».
Прототипами главных героев выступил сам Хантер Томпсон и его адвокат Оскар Зета Акоста. Образ Томсона знаком многим — неизменные шорты, панама, очки-авиаторы. Как говорил сам автор: «Я уже не знаю, кого люди хотят видеть — меня или Рауля Дюка. Я стал его заложником». Депп жил с Томпсоном несколько месяцев, изучая его привычки и манеры.
Депп даже выменял у Томпсона свой автомобиль на знаменитый красный «Шевроле Импала» с откидным верхом (который известен под названием «Большая Красная Акула») и проехал на нём через всю Калифорнию. Большая часть костюмов, которые Депп носит в фильме, это копии с костюмов, которые актер занял у Томпсона.
Томпсон лично побрил голову Джонни Деппу, а Депп после смерти писателя оплатил выстрел его прахом из пушки.
Теперь о Докторе Гонзо. Оскар Зета Акоста (8 апреля 1935 — 1974?) — американский адвокат, автор, политический деятель, и активист-чикано.
Акоста родился в Эль-Пасо, вырос в маленьком сельском городе около Модесто, Калифорния. Отец Оскара был призван на Вторую Мировую войну, поэтому молодой Оскар должен был заботиться о семье. Время от времени он чувствовал себя посторонним, его отчуждение, недоверие, дезориентация проявляются еще в школьных работах. Он был и интеллектуальным, и эксцентричным подростком.
Первый роман Акосты, автобиография Brown Buffalo, был издан в 1972, в 1973 году вышел The Revolt of the Cockroach People. В 1974 Оскар Акоста исчез во время путешествия по Мексике. В мае 1974 Акоста позвонил сыну и произнес: «Сын, я собираюсь сесть в лодку, полную белого снега».
Согласно некрологу Томпсона, Оскар был сильным адвокатом и проповедником, но пострадал от склонности к амфетаминам и ЛСД. Записи некролога, в целом, передают смысл того, что Акоста был человеком, который чувствовал, что он обречен на мученичество и предназначен быть мессией.
Фотография и биография Акосты были напечатаны на обратной стороне ранних выпусков «Страха и Отвращения в Лас Вегасе».
Там, где бродит бизон (1980)
Там, где бродит бизон. Источник: КиноПоиск.ру // ФормасловТам, где бродит бизон. Источник: КиноПоиск.ру // Формаслов
Хантер С. Томпсон у большинства ассоциируется с Джонни Деппом, но мало кто знает, что ещё задолго до бедолаги, карьеру которого практически полностью разрушила бывшая молодая жена, образ гонзо-легенды воплощал не менее замечательный актёр Билл Мюррей. И это было одно из первых появлений Мюррея на большом экране.
Томпсон (у главного героя такая же фамилия) — журналист, который изо всех сил пытается стать нормальным, вписаться в рамки, перестать употреблять.
Но у него есть друг, доктор юриспруденции Ласлоу (в реальности Оскар Акоста), который постоянно втягивает его в истории, снабжает всеми видами наркотиков, хочет создать с помощью мексиканских революционеров райское общество.
Томсон упрямо пытается описать «Супербоул», президентскую кампанию 72-го года, но, когда он уже близок к цели, всегда появляется Ласлоу и раздаёт его журналистские билеты-аккредитации кому попало. Томпсон действительно пытается стать приличным журналистом, но друг возвращает его к безумию.
В результате Хантер живёт на ферме, вооруженный до зубов, стреляет по манекену Никсона или натравливает на него своего добермана, постоянно не успевая к сроку сдачи со своими статьями. И что удивительно, Акоста пропал без вести в Мексике ещё в 74-м, но Томпсон не изменился и после его исчезновения.
«Там, где бродит бизон» — это синтез «Страха и отвращения в Лас-Вегасе» и биографии Томпсона, а также своеобразная ода памяти Оскару Акосте, который в этом фильме является неким идейным центром и вдохновителем, в то время как в «Страхе…» оба персонажа являются равнозначными. «Там, где бродит бизон» основан больше на упомянутом некрологе в «Rolling Stone» и романе Акосты «Autobiography of a Brown Buffalo».
Этот фильм можно назвать некой light-версией «Страха и ненависти в Лас-Вегасе». Здесь действительно меньше провокационных моментов, но гораздо больше идейной составляющей. Юмор здесь, так же, как и в «Страхе…», присутствует в избытке. Но главный герой выглядит не как антисоциальный маргинальный тип (как в «Страхе и ненависти»), а как некий набедокуривший обаятельный Том Сойер.
Он умер с фалафелем в руке (2001)
Он умер с фалафелем в руке. Источник: КиноПоиск.ру // ФормасловОн умер с фалафелем в руке. Источник: КиноПоиск.ру // Формаслов
Хантер С. Томпсон породил целую плеяду авторов, которые любят показывать писательские мучения и все стадии алкогольного и наркотического опьянения. Один из них — Джон Бирмингем.
По его роману «Он умер с фалафелем в руке» Ричард Ловенштейн снял фильм, который переплюнул по своей популярности и качеству саму книгу.
Дэнни, человек со степенью бакалавра искусств, придя на биржу труда, получает работу только для «мойщиков толчка». Когда он говорит, «я же писатель», над ним смеются. Но вот его рассказ печатают в журнале Penthouse, он получает солидный гонорар… И в его жизни ничего не меняется.
Всё, что у него есть — маргинальные друзья и печатная машинка Underwood, «на каких писал Хантер Томпсон, Хемингуэй, Керуак, Стивен Кинг». Но наличие машинки той же фирмы, что была и у всех перечисленных им авторов, не помогает Дэнни написать что-нибудь значительное.
Он рефлексирует, впадает в творческое оцепенение, пытается обрести свой авторский голос. Такое ощущение, что его труд не направлен на какой-либо результат, творчество для него является скорее постоянным состоянием. Его идеи и образ жизни никак не помогают дозреть до прозрения.
То есть не каждый творец — это гений, как бы напоминает Бирмингем, сам добившийся в Австралии и Англии определённого статуса.
Цитаты:
«Знаете, если бы вы все смотрели побольше дневных сериалов, вы бы получше понимали, через что мне приходится проходить. Взлёты и падения, подъёмы и спуски. Почему именно в три часа утра приходит решение включить Ника Кейва, погрузиться в депрессию и убить себя? Почему нельзя сделать это в три часа дня, когда никто не спит и готов вызвать скорую?»
«Однажды был человек, который др*чил так много, что влюбился в собственную руку».
«Ты принимаешь идеи постмодернизма, чтобы избежать собственных»
Ромовый дневник (2011)
Ромовый дневник. Источник: КиноПоиск.ру // ФормасловРомовый дневник. Источник: КиноПоиск.ру // Формаслов
«Ромовый дневник» — экранизация одноимённого романа Хантера Томпсона, главную роль в котором сыграл, разумеется, Джонни Депп.
Книга полуавтобиографическая, как и практически всё наследие Томпсона. Главный герой — журналист, осевший в Пуэрто-Рико, поближе к рому и беспрепятственной деградации. Томпсон и в действительности провёл много времени в Пуэрто-Рико.
- Именно на съёмочной площадке «Ромового дневника» Джонни Депп познакомился со своей будущей супругой Эмбер Хёрд, о проблемах в браке с которой не слышал только мертвый.
- Цитаты:
— Кстати, как с твоими планами завязать?— Снижаю дозу.
— А-а-а, то есть ты глушишь бутылки меньшего объема?
…— Два рома!— Я думал, ты в завязке…
— Я победил силу воли.
…С научной позиции гонзо-журналистика не может быть полезна. Субъективность описания не позволяет трезво взглянуть на объект журналистского исследования.
Однако с культурной точки зрения гонзо-журналистика — это бриллиант публицистики.
Ведь в данном случае наибольшую ценность представляет возможность самому окунуться в происходящее, вместе с автором прочувствовать окружающую атмосферу, взглянуть на события с неожиданного ракурса.
«Иногда энергия целого поколения вырывается наружу в восхитительной яркой вспышке, причин которой никто из современников по-настоящему не может понять, и, копаясь в прошлом, они никогда не объясняют, что же на самом деле произошло», — писал Хантер С. Томпсон.
Читать в журнале “Формаслов”
Что такое гонзо-журналистика?
Начнём с того, что гонзо — это определённое направление современной журналистики, главным отличием которой являются собственные переживания и умозаключения журналиста. «Не события создают репортёра, а репортёр события». Прибавьте сюда репортёра с крайне радикальными взглядами на всё, что происходит вокруг! Ломающего стереотипы жизни, что было довольно сложно в бунтующие 60-е!
Представьте, что Вы — уважаемый доктор журналистики! Что Вас направили делать репортаж на ежегодный саммит полицейского управления! Представьте, что главной темой саммита является борьба с незаконным оборотом наркотиков! Представьте, что у Вас в руках чемоданчик, доверху набитый всеми известными наркотическими веществами! Представили? Значит, Вы на минутку побывали в шкуре Хантера Томпсона!
Гонзо — это очень честно. Крайне субъективно, но по своей сути выражает общее мнение. Гонзо — это дерзкий репортаж без всяких правил. Репортаж, который противоречит Системе. Репортаж, который ведётся там, где даже нет событий для репортажа! Четкую характеристику этому направлению дать крайне трудно. Чётких границ жанра просто не существует. Вот пример, как рождаются гонзо-репортажи:
Дорогое издание решает осветить на своих страницах популярное соревнование тех лет. Мотоциклетная гонка по раскалённым пескам американской пустыни. Ничего сверхъестественного, заурядное мероприятие, многодневная гонка.
Молодой журналист Томпсон отправляется в Колорадскую пустыню налегке, взяв с собой лишь пишущую машинку и небольшой чемоданчик. Будни гонзо-репортёра начинаются в баре у отеля.
После долгих бесед с завсегдатаями заведения, после нескольких стаканов виски и таблеток из чемоданчика, пишущая машинка начинает без устали щёлкать клавишами. Постепенно, абзац за абзацом, страсти трассы уступают место страстям политическим.
Поднимается песчаная буря! Банальное совпадение, стечение обстоятельств, но Генри Киссинджер — лидер гонки, носит такое же имя, что и советник национальной безопасности США. Воспалённый мозг доктора, «подогретый» амфетамином, мескалином и виски, цепко ухватился за эту параллель.
«Отчаяная гонка свиней, рвущихся к самолюбованию и кровавому материальному благополучию, наконец представила своего единственного лидера! Вся пост-вьетнамская никсоновская грязь зловонным потоком из Вашингтона бросилась в Колорадскую глубинку! И всё для того, чтобы этот жалкий червяк Генри выиграл гонку тщеславия, гонку семидесятых! Грязь коррупции и насилия накрывает с головой всех участников заезда! Вонючая, липкая, она забивается в выхлопные трубы, в радиаторные щели, в глаза, в уши! Забирается глубже внутрь, в самые мозги и отчаянные гонщики перестают гнаться за неуловимым Генри! Всё, теперь они его слуги, его свиньи!..»
Гонзо, как стиль журналистики, нашел своих поклонников и подражателей. На сегодняшний день «репортёров-анархистов» довольно много.
Ярким примером может служить украинское товарищество гонзо-журналистов. Мировое сообщество так и не принимает всерьёз этот вид подачи информации. Ни в одном университете журналистики не преподают гонзо.
Хотя многие последователи Томпсона всерьёз борются за это право.
Говоря о развитии этого оригинального направления, нельзя не отметить, что за 40 лет его существования, единственным общепризнанным владыкой «гонзо-пера» является всё тот же Хантер Томпсон. Многие пытались подражать ему. Многие добились многого, подражая ему.
Но всё это уже было вторично. И не нужно быть матёрым критиком, чтобы заподозрить очередного «доктора Гонзо» в плагиате. Хантер создал целый мир, одной печатной машинкой и маленьким чемоданчиком. Это его мир. Он, и только он один, мог творить в мире гонзо.
Вопрос: «Что такое гонзо-журналистика?» Ответ: «Это Хантер Стоктон Томпсон».
Загрузка...
