А. Н. Соколов (г. Шуя) ВИДЫ МЕТАФОРИЧЕСКИХ КОНСТРУКЦИЙ
В КНИГЕ К. БАЛЬМОНТА «ПОД СЕВЕРНЫМ НЕБОМ»
Ранний Бальмонт – автор трёх стихотворных сборников: «Под Северным небом» (1894), «В безбрежности» (1895) и «Тишина» (1898). Как отмечают многие исследователи, структура первых сборников весьма эклектична.
В них совмещены традиции «чистой поэзии» семидесятых – восьмидесятых годов (особенно сильно влияние А. Фета) с мотивами «гражданской скорби» в духе Плещеева и Надсона.
Первые сборники Бальмонта – начало русского символизма.
В поэзии и прозе метафора – это не только средство лексической выразительности, но и способ построения образов. Лирика Константина Бальмонта даёт определённый материал в плане анализа метафорических конструкций.
В книге «Под Северным небом», включённой автором в «Собрание стихов» 1905 г., представлено 52 стихотворения, в тексте которых были обнаружены 82 подобные конструкции разных типов [1].
Как видно, метафора является важным и характерным элементом в творческой лаборатории Константина Бальмонта.
Следует отметить, что в книге «Под Северным небом» мы практически не увидим смелых и оригинальных метафорических конструкций. Художественное воздействие поэтических строк Бальмонта основано на иных категориях стиля. Классической, салонной манере поэта претило резкое новаторство формы. Метафоры в его стихах как ноты в музыкальном произведении: их новое сочетание рождает новое звучание.
В. М. Жирмунский в своей работе 1922 года «Поэзия Александра Блока» писал: «В поэтике русских символистов, связанных с романтизмом глубоким внутренним родством и непосредственной исторической преемственностью (Бальмонт, как ученик Фета; Блок, как продолжатель Вл.
Соловьёва), “метафорический стиль” является одним из наиболее существенных признаков романтического искусства» [2]. Этот же исследователь в статье «Метафора в поэтике русских символистов» отмечал: «Наиболее обычный приём метафорического стиля в поэзии романтиков – это одушевляющая метафора в применении к явлениям природы.
От Фета унаследовал одушевляющую метафору и Бальмонт, единственный среди символистов, поэтов по преимуществу городских, у которого мы находим настоящую лирику природы. Стихотворения молодого Бальмонта в этом отношении очень близко напоминают Фета» [3].
В дальнейшем мы увидим, что одушевляющая метафора в применении к явлениям природы, действительно, превалирует в книге «Под Северным небом». В книге фетовских мотивов много, метафоры обнаруживают прямые переклички с любимым поэтом Бальмонта:
Бальмонт:
Стекло Балтийских вод под ветром чуть дрожало, Среди печальных шхер на Север мы неслись. (Мечта, с. 19)
- Фет [4]:
- Ветер гнул упругое стекло Днепра. (На Днепре в половодье)
- Наименьшую часть метафор в данной книге составляют метафоры номинативные – 5 конструкций. По своей сути они вполне традиционны:
- Я расстался с печальной Луною, – Удалилась царица небес,
- Там, в горах, за их чёрной стеною,
Её лик омрачённый исчез. («Я расстался с печальной Луною…», с. 20);
Дремлют гранитные скалы, викингов приют опустевший, Мрачные сосны одели их твёрдую тёмную грудь. (У скандинавских скал, с. 13);
…время прекращает свой полёт. (Смерть, с. 4)
Слыша тихий стон метели, шепчут сосны, шепчут ели, В мягкой бархатной постели им отрадно почивать. (Фантазия, с. 4)
Можно заметить, что во многих контекстах не последнюю роль играют глаголы. Они также метафорически насыщают ткань стихотворений: одели, почивать.
В. М. Жирмунский писал: «В стихотворении Бальмонта “Фантазия” метафора стала мифом, процесс реализации завершился, “видения” поэта стали фактом объективной действительности:
Как живые изваянья, в искрах лунного сиянья, Чуть трепещут очертанья сосен, елей и берёз; Вещий лес спокойно дремлет, яркий блеск луны приемлет И роптанью ветра внемлет, весь исполнен тайных грёз.
Слыша тихий стон метели, шепчут сосны, шепчут ели, В мягкой бархатной постели им отрадно почивать, Ни о чём не вспоминая, ничего не проклиная, Ветви стройные склоняя, звукам полночи внимать.
Чьито вздохи, чьёто пенье, чьёто скорбное моленье, И тоска, и упоенье – точно искрится звезда, Точно светлый дождь струится, и деревьям чтото мнится, То, что людям не приснится, никому и никогда. Это мчатся духи ночи, это искрятся их очи, В час глубокий полуночи мчатся духи через лес.
Что их мучит? Что тревожит?..» [3]
Глагольных метафор (глагол + существительное) обнаружено также немного – 14. Среди них есть и откровенно стёршиеся (горит закат), и многократно повторённые в романтикосентиментальных стихах всех времён и народов:
Тот будет твой безвольный раб всегда, Кого ты отравила поцелуем. (Рабство, с. 37)
- Все они выражают вполне традиционные романтические мотивы и образы:
- – любви и её непостоянства:
- Дышали твои ароматные плечи, Упругие груди неровно вздымались, Твои сладострастные тихие речи Мне чемто далёким и смутным казались.
(«Дышали твои ароматные плечи…», с. 35);
- Настолько же прекрасны, как и лживы, Глубокие спокойные глаза,
- Где искрится притворная слеза,
- (Рабство, с. 37);
- – одухотворённой природы:
Где видны сладострастные порывы.
Ластится к берегу море волной шаловливо беспечной, Сердце невольно томится какоюто странной тоской. Дремлют гранитные скалы, викингов приют опустевший,
Мрачные сосны одели их твёрдую тёмную грудь. (У скандинавских скал, с. 13);
Бесконечная даль. Неприветное небо нахмурилось. Закурчавилась пена седая на гребне волны. (Чайка, с. 16)
В последнем контексте, как и в большинстве других стихотворений, метафора непосредственно взаимодействует с олицетворением: небо нахмурилось. Олицетворений в книге немало: дремлют скалы, шепчут сосны, ропщет море, воет буря и др. В подавляющем большинстве случаев они касаются природных явлений, что поддерживает романтический стиль книги.
- Скорбь в небесах разлита, точно грусть о мечте отлетевшей, Ночь без Луны и без звёзд бесшумно свершает свой путь.
- (У скандинавских скал, с. 13)
- Вместе с тем глагольные метафоры выражают и романтические состояния души лирического героя, которые сродни состоянию природы (скорбь в небесах разлита):
И невольно давит душу Бесконечная печаль. (Родная картина, с. 11);
Забыв о борьбе, о тоске, о проклятьях, Как нектар, тревогу я пил неземную. («Дышали твои ароматные плечи…», с. 35)
Традиционны и упрёки героя к Создателю:
Зачем Ты даровал мне душу неземную – И приковал меня к земле? (Зачем?, с. 11).
Нередко глагольные метафоры взаимодействуют с генитивными:
Невольно ты ко мне свой милый взор склоняла, В двух молодых сердцах мечты любви зажглись. (Мечта, с. 19);
Брызнули первые искры рассвета, Дымкой туманной покрылся ручей. (Заря, с. 31);
Затмилась ночь. Чуть слышен листьев ропот. За рощей чуть горит Луны эмаль. (Памяти И. С. Тургенева, с. 29)
Генитивные метафоры
Анализ стихотворения «Стекло Балтийских вод под ветром чуть дрожало…» (Константин Бальмонт «Мечта»)
Поэты Серебряного века вознесли поэзию до небывалых высот. А поэты-символисты наполнили ее удивительными, загадочными образами и звучанием. Чтобы достигнуть максимально сильного звучания, они прибегали к игре слов и звуков, аллитерациям и метафорам.
Яркий образец такой поэзии — стихотворение «Камыши» Константина Бальмонта. В статье мы предлагаем внмиманию читателей анализ стихотворения, описание его особенностей и богатой тематики, присущей как символизму в общем. так и лирике Бальмонта в частности.
Что мы знаем о поэте?
Константин Бальмонт — русский поэт Серебрянного века. Принадлежал к символистам, почти все его произведения созданы в этом ключе.
Родился в небольшой деревушке Владимирской губернии. Его родители были довольно образованными людьми, в семье матери издавна любили литературу и привили эту любовь дочери.
Вера Николаевна принесла эту любовь и в свою семью, где устраивала литературные вечера, различные чтения и спектакли.
Они имела сильное влияние на представителей местной печати, где способствовала публикации многих молодых авторов.
Константин Бальмонт перенял от нее любовь к литературе. Позже поэт скажет, что сильный и страстный характер у него тоже от матери.
В юности будущий символист благодаря знанию многих языков имел возможность изучать шедевры мировой литературы и в них черпать вдохновение для своего творчества.
“Путешествия Гулливера” анализ произведения Свифта
Еще одним источником вдохновения для поэта была русская природа, что окружала его дом. Частично посвящено природе и его стихотворение «Камыши».
«Камыши»: о чем стихотворение?
Если читатель впервые откроет книгу на странице с этим произведением, он скажет, что оно — о камышах.
Но это не совсем так, ключевой фразой можно назвать: «О чем они шепчут? О чем говорят?» То есть, стихотворение не о камышах, оно об извечной загадке природы.
Тихое шуршание растений автор сравнивает с ночным разговором и задается вопросом: «О чем этот разговор»? Делая анализ стихотворения (Бальмонт, «Камыши»), не стоит забывать и о том, что поэт принадлежал к символистам и был ярким их представителем.
Символы в его стихотворении очень живые. «Умирающим ликом» он называет Луну, «вздохом погибшей души» — шуршание камышей у воды.
Анализ стихотворения К.Д. Бальмонта «Ветер»
В истории русской литературы К.Д. Бальмонт оставил след как представитель «старшего» символизма. Он во многом обогатил русское стихосложение, ввел новые интонации, звуковые эффекты. Любовь, непосредственное восприятие природы, умение ощущать «мгновение» жизни – все это позволяет сказать, что К.Д.
Бальмонт был поэтом-романтиком, художником неоромантичного направления в искусстве XIX – начала XX веков. Стихотворения К.Д.Бальмонта отличаются эгоцентризмом, восторженностью собой, уверенностью в своей солнечности, неповторимости.
Бальмонт так писал свои стихи: они могли прийти внезапно, вслед за мимолетным впечатлением, коротким видением, достаточно одного толчка сознания – и рождается образ.
В стихотворении «Ветер» К.Д. Бальмонт использует любимый прием – перенос ощущений: в слове показаны неуловимые, мгновенные впечатления. Поэт как бы выхватывает у вечности миг и запечатлевает его в слове: «намек струны», «приморская волна», «поцелуем тревожу листву» и т.д. Мимолетность возведена поэтом в философский принцип. Эта способность роднит К.Д.Бальмонта с импрессионистами.
- В данном стихотворении присутствует главный и любимый образ поэта – образ Ветра – символа вечного движения, ненасытной тревоги ( «Я люблю беспокойные сны…», «в восторге нежданном», «в ненасытной тревоге живу»).
- Композицию стихотворения «Ветер» составляют четыре четверостишия, стихотворные строчки зарифмованы перекрестной рифмой, стихотворный размер – ямб:
- Я жить не могу настоящим,
- Я люблю беспокойные сны,
- Под солнечным блеском палящим
- И под влажным мерцаньем Луны.
Символизм К.Д. Бальмонта выражается в ярких тропах: «блеском палящим, «влажным мерцаньем приморской волны», «в восторге нежданном». Они стилистически выдержаны («в рассвете туманном», «с вечернею тучкой»).
Синтаксис стихотворения «Ветер» своеобразен: почти все предложения начинаются с местоимения «Я», чем подчеркивается эгоцентричная направленность лирики Бальмонта. Встречается и анафора – повторение стихотворных строчек: «Я жить не могу настоящим» в первом четверостишии и «Я жить не хочу настоящим» во втором.
Краткое содержание лесков зверь за 2 минуты пересказ сюжета
Первая и последняя строчки стихотворения как бы объясняют и подытоживают тему повествования: «Я жить не могу настоящим», «В ненасытной тревоге живу».
Обилие глаголов в форме настоящего времени придает монологу лирического героя динамику действия, подтверждает свободолюбие, ненасытность Ветра. В неустойчивом равновесии жизни и смерти К.Д. Бальмонт принимает сторону жизни, движения, «ненасытно тревоги», ему по нраву «беспокойные сны».
Все языковые средства произведения подчинены выражению темы и идеи стихотворения – свобода, движение, бешеный ритм жизни, непосредственность чувств.
Строчки стихотворения буквально пронизаны противопоставлениями («блеском палящим, «влажным мерцаньем», «деревьям шумящим», «легендам приморской волны», «в рассвете туманном», «с вечернею тучной плыву»), что выражает нетерпение и противоречивость Ветра.
Таким образом, стихотворение «Ветер» является образцом символистической лирики. К.Д. Бальмонт создал неповторимый образ Ветра и мастерски передал его стихийную сущность.
человек просмотрели эту страницу. Зарегистрируйся или войди и узнай сколько человек из твоей школы уже списали это сочинение.
Жанровые особенности
По мнению критиков, под влиянием юношеского максимализма и мистицизма писал юный Бальмонт «Камыши». Жанр стихотворения, скорее всего, можно отнести к философской лирике. Поэт наделяет растения человеческими чувствами и даром речи: «Кого, для чего? — Камыши говорят».
Задымываясь о загадочном шепоте растений, воды и запахе тины, автор подразумевает не то, что видит он и видим мы.
Тема стихотворения «Камыши» Бальмонта
Тему стихов определить сразу довольно трудно. Если исходить из названия, перед нами — образец пейзажной поэзии. Но углубляясь в произведение, сразу видим, что речь не о пейзаже, и воспевания красоты растений мы здесь не найдем. Тема совсем другая: «О чем шепчут камыши лунной ночью»?
Но этим не ограничиваются поднятые в поэзии вопросы. Тема загадочности природы, недоступных людям знаний благодаря метафорам плавно переходит на душу лирического героя и человечества в целом.
Что же такое, этот «бесшумный шепот камышей»? Разговор? Чувства? Ответ будет правильный, если мы выберем любой из этих вариантов. Но наиболее точное определение — это, скорее всего, мысли. Шепот камышей — это мыслительный процесс. Мысли бесшумны, но не стихают ни на минуту.
Именно в мыслях рождаются вопросы и образы: слуховые, зрительные и даже тактильные.
Произведение написано в мистическом ключе. Загадочный «разговор» камышей — образ, скорее, слуховой, чем зрительный. Далее сделаем подробный анализ стихотворения.
Бальмонт анализ стихотворения «Лунный свет»
Сонет К. Бальмонта «Лунный свет» был написан автором в 1894 году. В нем автор описывает состояние сна. Сон во все времена имел значение пограничного состояния между жизнью и смертью, и человек находится будто бы между миров. Именно в этом состоянии человек мог познать то, что ему недоступно в период бодрствования, поэтому поэт посвятил сонет именно этому таинственному состоянию.
Лирический герой связывает сон и ночь с полной луной – это словно знак того, что скоро душа и тела отправятся туда, в неизвестное и непознанное, ведь никто не знает, что нам приснится сегодня. Его душа жаждет этих приключений.
Метафора, примененная в описании луны «серпом…блистательным и нежным» показывает, насколько автор любит луну и ночь, и восхищается ими. Также он применят для описания луны эпитет «бледное сиянье», показывая её необычный свет в ночи.
Во сне лирический герой путешествует по земле, по лесам, горам, и испытывает потрясающие эмоции – хочется плакать и жадно вдыхать воздух вокруг. Так бывает в минуты радости и восторга.
И пусть всё это – лишь в воображении героя, однако от этого всё, что он видит, не лишено привлекательности.
при описании автор использует сравнение «словно дух больной» для того, чтобы показать, как влияет на его эмоциональное состояние сон – он будто бы исцеляется, видя прекрасное, снова начинает жить и радуется жизни.
Смотря на луну и любуясь тем, что видит, герой начинает понимать то, чего не понимал в то время, когда не спал, ему становятся понятны какие-то тайны мира – он слушает, как «говорит молчанье».
Созерцание луны дает ему ощущение сказки – он сравнивает себя со «сказочным эльфом»(сравнение), а лунный свет – это сетка из лучей. Глядя на луну, герой находит покой и умиротворение, чувствует легкость и свежесть.
Вся суета мира проходит мимо него – его ничто не задевает и не беспокоит. Даже сам мир кажется ему чужим, он ему не принадлежит. Всё пустое, всё проходит мимо. Герой спит. Он счастлив.
для описания этого состояния автор использовал сравнения «я – облачко, я – ветерка дыханье».
Кому-то луна приносит мрачные мысли, кто-то боится её, а для лирического героя сонета луна – это символ покоя. Её необыкновенный свет приносит ему чувство радости, восторга. Вероятно, ночь – это его любимое время, потому что ночью его ждет удивительный сон, и это чудесное состояние каждый день готовит ему новые приключения.
Стихотворение написано пятистопным ямбом. В структуре стихотворения два катрена и два трехстишия, как в классическом сонете.
Бальмонт, «Камыши»
Мы уже знаем, что стихотворение написано в ключе символизма, в жанре философской лирики. Тема его — загадочный мир природы и жизни.
Стихотворение построено на слуховых образах. «Шуршат», «шепчут», «говорят», «змеи свистят», «вздох». Есть и зрительные, самый яркий из которых — «огоньки», которые «горят, мелькают, мигают — и снова их нет»; и луна, чей «дрожит умирающий лик».
Чтобы лучше понять эту поэзию, необходимо провести фонетический анализ стихотворения. Бальмонт («Камыши» — яркий тому пример) обращался в своих строках к игре звуков, их особенному чередованию. Как мы помним, звучание было одной из ярких особенностей лирики символистов. Прочитайте стихотворение вслух.
Звуки «ж», «ш», «ч» «п» создают удивительный звуковой эффект. Особенно богата такими эффектами вторая строчка «Чуть слышно, бесшумно, шуршат камыши». Звук «ш» в каждом слове создает ощущение шуршания и шепота одновременно.
Такой прием носит название аллитерация — повторение одинаковых или однородных согласных в поэзии (не исключается применение и в прозе) с целью создать особое звучание, настроение, ощущение.
Интересно звучит и двенадцатая строка: «Трясина заманит, сожмет, засосет». Чередование звуков «с» «з» и «ж» придает ощущение мистичности, зловещего шепота трясины, из которой не выбраться.
Многие критики видят в этом стихотворении поиски смысла жизни, сравнивая ее неизбежный конец с трясиной. Но нет рассуждения самого автора о произведении.
Возможно, оно было создано под влиянием символистов и попыток впервые применить метод аллитерации.
Интересны также и гласные звуки, которые создают ощущение монотонности, напевности.
Общее впечатление, которое вызывает стих «Камыши», Бальмонт создал благодаря не только аллитерации, но и с помощью метафор. «Умирающий лик» луны; месяц «печально поник»; «вздох погибшей души» — эти метафорические образы вызывают мистическое настроение, ощущение неизбежности.
LiveInternetLiveInternet
- Константин Дмитриевич Бальмонт
- Я вольный ветер, я вечно вею, Волную волны, ласкаю ивы, В ветвях вздыхаю, вздохнув, немею, Лелею травы, лелею нивы.
- Весною светлой, как вестник мая, Целую ландыш, в мечту влюбленный, И внемлет ветру лазурь немая, Я вею, млею, воздушный, сонный.
- В любви неверный, расту циклоном, Взметаю тучи, взрываю море, Промчусь в равнинах протяжным стоном — И гром проснется в немом просторе.
- Но, снова легкий, всегда счастливый, Нежней, чем фея ласкает фею, Я льну к деревьям, дышу над нивой И, вечно вольный, забвеньем вею.
Стихотворение «Я вольный ветер, я вечно вею…» входит в цикл «Воздушно-белые» сборника «Тишина». Впервые оно появилось в газете «Южное обозрение» в 1898 году под названием «Вольный ветер», а затем вошло в книгу просто под номером 7.
Нужно отметить, что весь этот цикл наполнен легкими воздушными картинами и цветочными ароматами. Одним из таких волшебных образов является образ ветра из данного произведения.
Стихотворение написано от первого лица. Его герой – легкий ветерок, который повествует читателю о своей жизни. К. Д. Бальмонт, виртуозно владея приемом аллитерации, создает живые звучащие образы. В словах «вечно вею», «волную волны», «в ветвях вздыхаю» и т. д. так и слышится дыхание воздуха.
Произведение состоит из четырех строф. Преобладают перекрестные рифмы с женскими окончаниями. В первых двух строфах происходит нарастание действия. Автор описывает движение ветра, используя слова с мягкими согласными и йотированными гласными. Таким образом, создается расслабленный, нежный образ героя:
Лелею травы, лелею нивы… Целую ландыш, в мечту влюбленный… Я вею, млею, воздушный, сонный.
С помощью узнаваемых образов в воображении читателя рисуются свежие весенние пейзажи. Легко увидеть мысленным взором сочные зеленые нивы, нежные бледные ландыши, звенящие под дуновением ветерка, услышать шелест трав и тонких ивовых ветвей, в которых танцует наш герой. Все вокруг спокойное и жизнерадостное.
Сочинение — эссе «Что такое коррупция и как с ней бороться»
Примечательны метафоры, которыми словно драгоценные камни, украшают стихотворение. Не банальные «небеса» использует Константин Дмитриевич Бальмонт, а «Лазурь немая». Вестник Мая – таким изящным именем называет поэт весеннюю птицу, с которой сравнивает поющий ветерок.
Но в третьей строфе ветер оборачивается опасной неуправляемой стихией. Чаще начинают звучать грубые резкие звуки: «неверный», «взрываю», «море», «промчусь», «протяжным» и др. Это кульминация действия – нежный ветерок превращается в рычащего зверя, готового растерзать все на своем пути.
Однако уже в следующей строфе все стихает и снова наступает умиротворение. Буря минует, и герой снова становится игривым:
Нежней, чем фея ласкает фею, Я льну к деревьям…
Может быть, под легким ветром К. Д. Бальмонт подразумевает себя. Может, этот образ символизирует юность с ее всплесками эмоций, перемежающимися периодами спокойствия. В любом случае, это необыкновенно чувственное и музыкальное стихотворение прекрасно передает атмосферу весеннего дня.
pishi-stihi.ru
Константин Бальмонт – Том 1. Стихотворения
Ознакомительный фрагмент
Картинка
(сонет)
В глухую ночь, неясною толпой,Сбираются души моей созданья,Тяжелою медлительной стопойПроходят предо мной воспоминанья.
Я слышу песни, смех, и восклицанья,Я вижу, как неровною тропой,Под ласкою вечернего сиянья,Пред сном идут стада на водопой.
Едва-едва передвигая ноги,Вздымают пыль клубами у дорогиТолпы овец пушистых и быков.
Пастух устал, об ужине мечтает,И надо всей картиною витаетВеселый рой беспечных сельских снов.
«О, если б мне сердце холодное…»
О, если б мне сердце холодное, Холодное сердце русалки,Чтоб мог я спокойно внимать неумолчному ропоту Моря, И стону страданий людских!
О, если б мне крылья орлиные, Свободные сильные крылья,Чтоб мог я на них улететь в безграничное царство Лазури, Чтоб мог я не видеть людей!
Стекло Балтийских вод под ветром чуть дрожало,Среди печальных шхер на Север мы неслисьНевольно ты ко мне свой милый взор склонялаВ двух молодых сердцах мечты любви зажглись.
Ты мне казалась волшебною загадкой,Казался я тебе загадкою, и мыМенялись взорами влюбленными, украдкой,Под кровом северной вечерней полутьмы.
Как хороши любви застенчивые ласки,Когда две юные души озареныМечтой минутною, как чары детской сказки,Как очертания причудливой волны.
Ни слова мы с тобой друг другу не сказали,Но был наш разговор без слов красноречив,С тобой расстался я без муки, без печали,Но сохранил в душе восторженный порыв.
…Теперь другую страсть, страсть знойную, лелея,Я более пленен той чистою мечтой, –Как бледный Север мне и ближе, и милее,Чем светлый знойный Юг с своею красотой.
«Когда между тучек туманных…»
Когда между тучек туманныхПолночной порой загорится Луна,Душа непонятной печали полна, Исполнена дум несказанных,Тех чувств, для которых названия нет, И той Красоты бесконечной, Что, вспыхнув, зарницею вечной,Сияет потом в черном сумраке лет.
«Я расстался с печальной Луною…»
Катерине Алексеевне Андреевой
Я расстался с печальной Луною, –Удалилась царица небес,Там, в горах, за их черной стеною,Ее лик омраченный исчез.
И в предутреннем сумраке ясном Мне послышался вздох ветерка, И в лазури, на небе прекрасном, Отразилась немая тоска.
Силуэты лесных великановМолчаливо предстали вдали,И покровы дрожащих тумановНад заплаканным лугом легли.
Вся Природа казалась больною И как будто молила меня, И грустила, прощаясь с Луною, В ожидании знойного дня.
Вдыхая морской освежительный воздух,Качаясь на сине-зеленых волнах,В виду берегов Скандинавии,Я думал, мой друг, о тебе, –О тебе,Чей образ со мной неразлучен,Точно так же, как час возвращающий днюПриближение ночиНеразлучен с красавицей неба, Вечерней Звездой, –Как морская волна неразлучна с пугливою чайкой.
Много ярких светил в безграничном пространстве Лазури, –Лучезарный Арктур, Береники блестящие кудри,Орион, и созвездие Леды,Большая Медведица,Но среди миллионов светилНет светила прекрасней Вечерней ЗвездыМного птиц, много гостий крылатых, летит через Море,Бросив берег его, направляясь к другому,Что вдали где-то там затерялся среди синевы и туманов, –Но только одну белокрылую чайкуС любовью баюкает, точно в родной колыбели,Морская волна.Чайка взлетает к нависнувшим тучам,Чайка умчится в далекие страны, –Куда и зачем, вряд ли знает сама, –Но снова, как странник,Уставший бродить в бесприютных краях,Прилетит она к синей родимой волне,Прильнет к ней своей белоснежною грудью, –И Солнце смеется, взирая на них,И шлет им лучистые ласкиТак и я, разлучившись с тобой,О, мой друг бесконечно любимый,Был сердцем с тобой неразлучен,Я баюкал твой ласковый образ в своей трепетавшей груди,Вдыхая морской освежительный воздух,Качаясь на сине-зеленых волнах,Ввиду берегов Скандинавии.
«Есть красота в постоянстве страдания…»
Есть красота в постоянстве страдания И в неизменности скорбной мечты Знойного яркого Солнца сияние, Пышной Весны молодые черты В сердце не так вызывают сознание Ласки больной, неземной красоты,Как замка седые руины, печальной Луны трепетание,Застенчивых сумерек скорбь, или осени грустной листы.
https://www.youtube.com/watch?v=oixsvpPlXtg
Колыбельная песня («Липы душистой цветы распускаются…»)
Липы душистой цветы распускаются… Спи, моя радость, усни!Ночь нас окутает ласковым сумраком,В небе далеком зажгутся огни,Ветер о чем-то зашепчет таинственно,И позабудем мы прошлые дни,И позабудем мы муку грядущую… Спи, моя радость, усни!
Бедный ребенок, больной и застенчивый,Мало на горькую долю твоюВыпало радости, много страдания.Как наклоняется нежно к ручьюИва плакучая, ива печальная,Так заглянула ты в душу мою,Ищешь ответа в ней… Спи! Колыбельную Я тебе песню спою!
О, моя ласточка, о, моя деточка,В мире холодном с тобой мы одни,Радость и горе разделим мы поровну,Крепче к надежному сердцу прильни,Мы не изменимся, мы не расстанемся,Будем мы вместе и ночи и дни.Вместе с тобою навек успокоимся… Спи, моя радость, усни!
Пусть кимвалы поют, Пусть тимпаны звучат, Богу Нашему гимн, Стройный гимн возгласят. Пойте священные песни В честь Вседержителя-Бога, Он за народ Свой смиренный Поднял десницу Свою.
С северных гор, из далекой земли, Полчища вражьи Ассура пришли, Как саранча, не десятки, а тьмы, Конница их заняла все холмы.
Враг грозил, что пределы мои он сожжет,Что мечом моих юношей он истребит,И о камень младенцев моих разобьет. И расхитит детей, И пленит дочерей, Дев прекрасных пленит.Но Господь-Вседержитель рукою женыНизложил всех врагов Иудейской страны.
Не от юношей пал Олоферн-великан,Не рукою своей с ним сражался титан.Но Юдифь красотою лица своего Погубила его.
Громче звените, кимвалы, Пойте звучнее, тимпаны, Господу Нашему Богу Песнь вознесем до Небес.
Как ясен Август, нежный и спокойный,Сознавший мимолетность красотыПозолотив древесные листы,Он чувства заключил в порядок стройный.
В нем кажется ошибкой полдень знойный,С ним больше сродны грустные мечты,Прохлада, прелесть тихой простотыИ отдыха от жизни беспокойной.
В последний раз, пред острием серпа,Красуются колосья наливные,Взамен цветов везде плоды земные.Отраден вид тяжелого снопа,А в небе журавлей летит толпа,И криком шлет «прости» в места родные.
«О, птичка нежная, ты не поймешь меня…»
Константин Бальмонт – Том 1. Стихотворения » Книги читать онлайн бесплатно без регистрации Страница 3
У фьорда
Хмуро северное небо,Скорбны плачущие тучи,С темных скал на воды фьордаМрачно смотрит лес могучийБезотрадно здесь мерцаньеБезглагольной глубины,Неприветны вздохи ветраМежду ветками сосны.
Прочь душа отсюда рвется,Жаждет воли и простора,Жаждет луга, трав душистых,Их зеленого убора.И встревоженный мечтоюСлышишь в ропоте волны —Колокольчик русской тройкиВ царстве степи и Луны.
- Зарождающаяся жизнь
- (сонет)
- Еще последний снег в долине мглистойНа светлый лик весны бросает тень,Но уж цветет душистая сирень,И барвинок, и ландыш серебристый.
Как кроток и отраден день лучистый,И как приветна ив прибрежных сень.Как будто ожил даже мшистый пень,Склонись к воде, бестрепетной и чистой.
- Кукушки нежный плач в глуши леснойЗвучит мольбой тоскующей и странной.Как весело, как горестно весной, —
- Как мир хорош в своей красе нежданной,Контрастов мир, с улыбкой неземной,Загадочный под дымкою туманной.
- Норвежская девушка
Очи твои, голубые и чистые. —Слиянье небесной лазури с изменчивым блеском волны;Пряди волос золотистыеНежнее, чем нить паутины в сияние вечерней Луны.Вся ты — намек, вся ты — сказка прекрасная,Ты — отблеск зарницы, ты — отзвук загадочной песни без слов;Светлая, девственно-ясная,Вакханка с душою весталки, цветок под покровом снегов.
- М***
- Ты — шелест нежного листка,Ты — ветер, шепчущий украдкой,Ты — свет, бросаемый лампадкой,Где брезжит сладкая тоска.
- Мне чудится, что я когда-тоТебя видал, с тобою был,Когда я сердцем то любил,К чему мне больше нет возврата.
- Чайка
Чайка, серая чайка с печальными криками носитсяНад холодной пучиной морской.И откуда примчалась? Зачем? Почему ее жалобыТак полны безграничной тоской?Бесконечная даль. Неприветное небо нахмурилось.Закурчавилась пена седая на гребне волныПлачет северный ветер, и чайка рыдает, безумная,Бесприютная чайка из дальней страны.
Горный король
Скандинавская песня
Горный король на далеком пути— Скучно в чужой стороне. —Деву-красавицу хочет найти.— Ты не вернешься ко мне. —
Видит усадьбу на мшистой горе.— Скучно в чужой стороне. —Кирстэн-малютка стоит на дворе.— Ты не вернешься ко мне. —
Он называет невестой ее.— Скучно в чужой стороне —Деве дарит ожерелье свое— Ты не вернешься ко мне —
Дал ей он кольца, и за руку взял— Скучно в чужой стороне. —Кирстэн-малютку в свой замок умчал— Ты не вернешься ко мне
Годы проходят, пять лет пронеслось.— Скучно в чужой стороне —Много бедняжке поплакать пришлось— Ты не вернешься ко мне. —
Девять и десять умчалось лет— Скучно в чужой стороне —Кирстэн забыла про солнечный свет.— Ты не вернешься ко мне. —
- Где-то веселье, цветы, и весна— Скучно в чужой стороне —Кирстэн во мраке тоскует одна— Ты не вернешься ко мне. —
- Картинка
- (сонет)
- В глухую ночь, неясною толпой,Сбираются души моей созданья,Тяжелою медлительной стопойПроходят предо мной воспоминанья.
- Я слышу песни, смех, и восклицанья,Я вижу, как неровною тропой,Под ласкою вечернего сиянья,Пред сном идут стада на водопой.
- Едва-едва передвигая ноги,Вздымают пыль клубами у дорогиТолпы овец пушистых и быков.
- Пастух устал, об ужине мечтает,И надо всей картиною витаетВеселый рой беспечных сельских снов.
- «О, если б мне сердце холодное…»
- О, если б мне сердце холодное,Холодное сердце русалки,Чтоб мог я спокойно внимать неумолчному ропоту Моря,И стону страданий людских!
- О, если б мне крылья орлиные,Свободные сильные крылья,Чтоб мог я на них улететь в безграничное царство Лазури,Чтоб мог я не видеть людей!
- Мечта
- Стекло Балтийских вод под ветром чуть дрожало,Среди печальных шхер на Север мы неслисьНевольно ты ко мне свой милый взор склонялаВ двух молодых сердцах мечты любви зажглись.
- Ты мне казалась волшебною загадкой,Казался я тебе загадкою, и мыМенялись взорами влюбленными, украдкой,Под кровом северной вечерней полутьмы.
- Как хороши любви застенчивые ласки,Когда две юные души озареныМечтой минутною, как чары детской сказки,Как очертания причудливой волны.
- Ни слова мы с тобой друг другу не сказали,Но был наш разговор без слов красноречив,С тобой расстался я без муки, без печали,Но сохранил в душе восторженный порыв.
- Теперь другую страсть, страсть знойную, лелея,Я более пленен той чистою мечтой, —Как бледный Север мне и ближе, и милее,Чем светлый знойный Юг с своею красотой.
- «Когда между тучек туманных…»
- Когда между тучек туманныхПолночной порой загорится Луна,Душа непонятной печали полна,Исполнена дум несказанных,Тех чувств, для которых названия нет,И той Красоты бесконечной,Что, вспыхнув, зарницею вечной,Сияет потом в черном сумраке лет.
- «Я расстался с печальной Луною…»
- Катерине Алексеевне Андреевой
- Я расстался с печальной Луною, —Удалилась царица небес,Там, в горах, за их черной стеною,Ее лик омраченный исчез.
- И в предутреннем сумраке ясномМне послышался вздох ветерка,И в лазури, на небе прекрасном,Отразилась немая тоска.
- Силуэты лесных великановМолчаливо предстали вдали,И покровы дрожащих тумановНад заплаканным лугом легли.
- Вся Природа казалась больноюИ как будто молила меня,И грустила, прощаясь с Луною,В ожидании знойного дня.
- Разлука
Вдыхая морской освежительный воздух,Качаясь на сине-зеленых волнах,В виду берегов Скандинавии,Я думал, мой друг, о тебе, —О тебе,Чей образ со мной неразлучен,Точно так же, как час возвращающий днюПриближение ночиНеразлучен с красавицей неба, Вечерней Звездой, —Как морская волна неразлучна с пугливою чайкой.
Много ярких светил в безграничном пространстве Лазури, —Лучезарный Арктур, Береники блестящие кудри,Орион, и созвездие Леды,Большая Медведица,Но среди миллионов светилНет светила прекрасней Вечерней ЗвездыМного птиц, много гостий крылатых, летит через Море,Бросив берег его, направляясь к другому,Что вдали где-то там затерялся среди синевы и туманов, —Но только одну белокрылую чайкуС любовью баюкает, точно в родной колыбели,Морская волна.Чайка взлетает к нависнувшим тучам,Чайка умчится в далекие страны, —Куда и зачем, вряд ли знает сама, —Но снова, как странник,Уставший бродить в бесприютных краях,Прилетит она к синей родимой волне,Прильнет к ней своей белоснежною грудью, —И Солнце смеется, взирая на них,И шлет им лучистые ласкиТак и я, разлучившись с тобой,О, мой друг бесконечно любимый,Был сердцем с тобой неразлучен,Я баюкал твой ласковый образ в своей трепетавшей груди,Вдыхая морской освежительный воздух,Качаясь на сине-зеленых волнах,Ввиду берегов Скандинавии.
«Есть красота в постоянстве страдания…»
Читать книгу онлайн: том 1. стихотворения
В. Макаров. Крылан. Поэзия как волшебство
[текст отсутствует]
Как странно перебирать старые бумаги, перелистывать страницы, которые жили — и погасли для тебя, их написавшего. Они дороги и чужды, как лепестки подаренных увядших цветов, как письма женщин, в которых ты пробудил непонятность, что зовется любовью, как выцветшие портреты отошедших людей.
Вот я смотрю на них, и многое в этом старом удивляет меня новизной. В свете мгновений я создавал эти слова. Мгновенья всегда единственны. Они слагались в свою музыку, я был их частью, когда они звенели. Они отзвенели и навеки унесли с собой свою тайну.
И я другой, мне перестало быть понятным, что было так ярко-постижимо, когда я был их созвучной и покорной частью, их соучастником.
Я другой, я один, мне осталось лишь несколько золотых песчинок из сверкавшего потока времени, несколько страстных рубинов, и несколько горячих испанских гвоздик, и несколько красных мировых роз.
Я живу слишком быстрой жизнью и не знаю никого, кто так любил бы мгновенья, как я. Я иду, я иду, я ухожу, я меняю и изменяюсь сам. Я отдаюсь мгновенью, и оно мне снова открывает свежие поляны. И вечно цветут мне новые цветы.
Я откидываюсь от разума к страсти, я опрокидываюсь от страстей в разум. Маятник влево, маятник вправо. На циферблате ночей и дней неизбежно должно быть движение. Но философия мгновенья не есть философия земного маятника. Звон мгновенья — когда его любишь, как я, — из области надземных звонов.
Я отдаюсь мировому, и мир входит в меня. Мне близки и звезды, и волны, и горы. Мне близки звери и герои. Мне близки красивые и некрасивые. Я говорю с другом, а сам в это время далеко от него, за преградой веков, где-то в древнем Риме, где-то в вечной Индии, где-то в той стране, чье имя — Майя.
Я говорю с врагом, а сам в то же время тайно люблю его, хотя бы я говорил самые жесткие слова. О, клянусь, в те мгновенья, когда я — действительно я, мне близки все, мне понятно и дорого все.
Мне понятны вершины, я на них всходил, мне понятно низкое, я низко падал, мне понятно и то, что вне пределов высокого и низкого. Я знаю полную свободу. Безмерность может замкнуться в малое. Песчинка может превратиться в систему звездных миров. И слабыми руками будут воздвигнуты безмерные зданья во имя Красоты.
И сгорят города, и сгорят леса, а там, где они шумели и молчали, возникнут новые шелесты и шорохи, ласки и улыбки, вечная жизнь.
Я знаю, что есть два бога: бог покоя и бог движения. Я люблю их обоих. Но я не долго медлю с первым. Я побыл с ним. Довольно. Я вижу быстрые блестящие глаза. Магнит моей души! Я слышу свист ветра. Я слышу пенье струн. Молот близ горнов. Раскаты мировой музыки. Я отдаюсь мировому. Мне страшно. Мне сладко. Мир взошел в меня. Прощай, мое Вчера. Скорей к неизвестному Завтра!
3 января.
Ночь. Москва
* * *
Огонь, Вода, Земля и Воздух — четыре царственные Стихии, с которыми неизменно живет моя душа в радостном и тайном соприкосновении. Ни одного из ощущений я не могу отделить от них и помню о их Четверогласии всегда.
Огонь — всеобъемлющая тройственная стихия, пламя, свет и теплота, тройственная и седьмеричная стихия, самая красивая из всех. Вода — стихия ласки и влюбленности, глубина завлекающая, ее голос — влажный поцелуй.
Воздух — всеокружная колыбель — могила, саркофаг — альков, легчайшее дуновение Вечности и незримая летопись, которая открыта для глаз души.
Земля — черная оправа ослепительного бриллианта, и Земля — небесный Изумруд, драгоценный камень Жизни, весеннее Утро, нежный расцветный Сад.
Я люблю все Стихии равно, хоть по-разному. И знаю, что каждая стихия бывает ласкающей, как колыбельная песня, и страшной, как шум приближающихся вражеских дружин, как взрывы и раскаты дьявольского смеха.
Вода нежнее Огня, оттого что в ней женское начало, нежная влажная всевоспринимаемость. Огонь не так нежен порой, но он сильнее, сложней и страшнее, он сокровенней и проникновеннее.
В Воздухе тонут взоры, и душа уносится к Вечному, в белое царство бестелесности.
Земля родней нам всех других Стихий — высот и низин, — и к ней радостно прильнуть с дрожанием счастья в груди и с глухим сдавленным рыданием.
Все Стихии люблю я, и ими живет мое творчество.
Оно началось, это длящееся, только еще обозначившееся творчество — с печали, угнетенности и сумерек. Оно началось под северным небом, но, силою внутренней неизбежности, через жажду безгранного, безбрежного, через долгие скитания по пустынным равнинам и провалам Тишины, подошло к радостному Свету, к Огню, к победительному Солнцу.
От книги к книге, явственно для каждого внимательного глаза, у меня переброшено звено, и я знаю, что, пока я буду на Земле, я не устану ковать все новые и новые звенья и что мост, который создает моя мечта, уходит в вольные манящие дали.
От бесцветных сумерек к красочному Маю, от робкой угнетенности к Царице-Смелости с блестящими зрачками, от скудости к роскоши, от стен и запретов к Цветам и Любви, от незнания к счастью вечного познанья, от гнета к глубокому вздоху освобожденья, к этой радости видеть и ласкать своим взором еще новое, вот еще и еще, без конца.
И если воистину я люблю все Стихии в разное время равно, мне все же хочется сказать сейчас, что любимая моя стихия — Огонь. Я молюсь Огню. Огонь есть истинно всемирная стихия, и кто причастился Огня, тот слит с Мировым. Он душой своей входит в таинственные горницы, где горят неугасимые светильники — и струятся во взоры влиянья волшебных талисманов, драгоценных камней.
3 декабря. Вечер.
Москва
Элегии, стансы, сонеты 1894 — Зима
Загрузка...
