Историзм Пушкина — неотъемлемая часть его поэзии и прозы. Обретенный на ранних этапах творчества, он особенно проявляется в тех произведениях, которые пронизаны размышлениями о судьбах России.
Подобно творчеству Пушкина, творчество Блока исторично, особенно историчен поздний Блок. Г. А. Гуковский писал: «Блок менее других поэтов его времени, писавших о прошлом, все-таки является в высшей степени историческим поэтом, ибо все, что он пишет, исторично, все написано об истории».
«Это все о России»,— говорил поэт о своем творче стве. И Пушкин, и Блок в своих размышлениях о судьбах России не могли пройти мимо переломных со бытий ее истории, наиболее трагическим из которых является русский бунт.
В «Капитанской дочке», в «Истории Пугачева» русский бунт изображен как пожар, сжигающий все на своем пути,— и в этом его бессмысленность и беспо щадность. В этом огне гибнут люди, совершенно далекие от революции, крестьяне и крестьянки, простые солдаты, дети…
Главный признак всех революций — безбожественность, антирелигиозная, антицерковная направлен ность. Ведь философская суть бунта состоит в том, что человек представляет себя вершителем истории и су деб людей, то есть человекобогом. Другими словами, всякая революция — это бунт сатаны против Бога.
И у Блока в его последней поэме «Двенадцать» первое, что определяет лицо эпохи и внутренний мир его «двенадцати разбойников»,— это «свобода…без креста!» и люди «без имени святого», то есть люди, потерявшие человеческий облик. Идея Бога и сознание «свободы без креста» были двумя главнейшими и мучительными темами для размышления Блока того времени.
Известен афоризм: «Если раскалывается мир, тре щина проходит через сердце поэта».
Тема родины, как известно, главная в творчестве Блока, да и любого подлинного поэта. Здесь мы видим главную связь его с Пушкиным. В переломную эпоху он все чаще обращается к Пушкину.
Его статья «О назначении поэта» — это своего рода завещание гряду щим поколениям, целиком построенное на пушкин ских идеях, на размышлениях самого Блока о Пуш кине.
Его последнее законченное стихотворение тоже посвящено Пушкину:
- Пушкинскому Дому
- Пушкин! Тайную свободу
- Пели мы вослед тебе!
- Дай нам руку в непогоду,
- Помоги в немой борьбе
- Не твоих ли звуков сладость
- Вдохновляла в те года?
- Не твоя ли, Пушкин, радость
- Окрыляла нас тогда?
Поэма «Двенадцать» начинается с символических контрастных цветообразов: «черный вечер/белый снег…». «Капитанская дочка» начинается с того же: белый снег, стихия, метель, в которой вдруг «чернеется» Пугачев…
У Пушкина стихия охватывала все вокруг. У Блока стихия ветра охватывала весь мир.
История творится жестоко, и Блок это показал в поэме. Нет оправдания невинно пролитой крови — и об этом Блок сказал.
И подобно тому, как «бессмысленный и беспощадный» бунт у Пушкина карается и гасится властью почти так же беспощадно и крова во,— стихию бунта жестко и неотвратимо сменяет «державный шаг» «двенадцати», впереди которых — не с ними, а впереди и как бы над всем происходя щим — Иисус Христос.
В романе Пушкина главные герои живут «по зако ну Господнему». У Блока же не просто поколебленны ми, но порушенными оказываются самые глубинные основы бытия, без которых человеку жить нельзя. Вот когда остается надеяться на того, кто приходит в конце поэмы «нежной поступью надвьюжной» и вста ет над стихией зла как последняя надежда на воскре шение добра и Бога в душах людей.
Пушкинская традиция в творчестве а. Блока
- Дипломная работа
-
студентки
V
курса -
дневной
формы обучения специальности «Русская
филология» Петровой
Анны Сергеевны - Научный руководитель
– - кандидат
филологических наук
доцент Иванов
А.Б.
Рецензент –
кандидат
филологических наук
доцент Николаева
И.И.
- Минск, 2010
- Приложение 3
-
Оформление
библиографического списка -
а) Примеры
библиографического описания самостоятельных
изданий -
Один, два или три
автора
Есин А. Б. Принципы
и приемы анализа литературного
произведения / А. Б. Есин. — 3-е изд. — М.:
Флинта: Наука, 2000. — 246 с.
Хлебников В.
Творения / В. Хлебников. — М.: Сов. писатель,
1987. — 736 с.
Башкиров Д. Л.
История литературы Древней Руси: курс
лекций / Д. Л. Башкиров, И. И.
Шпаковский. — Минск: БГУ, 2008. — 400 с.
ГрамадчанкаТ.
К. Праблемы
сучаснай беларускай крытыкі /
Т. К. Грамадчанка, А. С. Гурская,
Л. М. Гарэлік. — Мінск: Навука і
тэхніка, 1996. — 219 с.
Четыре и более
авторов
Русская
литература ХХ века (20 – 40-е годы): курс
лекций / С. Я. Гончарова-Грабовская
[и др.]; под
ред. С. Я. Гончаровой-Грабовской.
—
Минск: БГУ, 2007. — 275 с.
Коллективный
автор
Сто поэтесс
Серебряного века: антология / сост. М.
Л. Гаспаров, О. Б. Кушлина, Т. Л.
Никольская. — СПб.: Петрополь, 1996. — 301
с.
Лермонтовская
энциклопедия / АН СССР. Ин-т рус. литературы
(«Пушкинский
Дом»); редкол.: В. А. Мануйлов (гл. ред.) [и
др.]. —
М.: Сов. энциклопедия, 1981. — 784 с.
Многотомное
издание
Мандельштам
Н. Воспоминания: в 2 т. / Н. Мандельштам.
— М.: Вагриус, 2006. — 2 т.
Отдельный том в
многотомном издании
Куприн А. И. Полное
собрание сочинений: в 10 т. / А. И. Куприн.
— М.: Воскресенье, 2007. — Т. 11, доп.: Письма.
— 560 с.
Сборники статей,
научных трудов
В мире
Блока : к 100-летию со дня рождения А. Блока
: сб. ст. / сост. А. А. Михайлов, С. С.
Лесневский. —
М.: Сов. писатель, 1981. —
536 с.
Научные
труды кафедры русской литературы БГУ:
сб. науч. тр. Вып. III:
к 65-летию кафедры русской литературы
БГУ / под ред. С. Я. Гончаровой-Грабовской.
—
Минск: Издательский центр БГУ, 2004. — 324
с.
Материалы
конференций
Куляшоўскія
чытанні: матэрыялы Міжнар. навук. канф.,
26—27 крас. 2006 г. / Мін-ва адук. Рэсп.
Беларусь, Магілёўск. дзярж. ун-т імя
А. А. Куляшова; рэдкал.: А. М. Макарэвіч
(адк. рэд.) [і інш.]. — Магілёў: МДУ імя
А. А. Куляшова, 2006. — 322 с.
Учебно-методические
материалы
Десницкий
А. В. Молодой Крылов: (Вопросы библиографии
и творчества) : спецкурс / А. В. Десницкий;
Ленинградский гос. пед. ин-т им. А.И.
Герцена. —
Л.: ЛГПИ, 1975. —
154 с.
Информационные
издания
Литература
о М. Горьком. 1976 – 1990 : библиографический
указатель / Библиотека РАН; Ин-т рус.
литературы (Пушкинский Дом) РАН; сост.
Е. Б. Валуйская, Л. Г. Мироненко, А.
С. Морщихина. — СПб.: Наука, 2005. — 527 с.
Автореферат
диссертации
Гроссман Л. П.: Блок и Пушкин
Блок и Пушкин.
Быть может, одной из важных причин крушения у нас Пушкинской” культуры было то, что эта культура становилась иногда слишком близкой французскому духу и потому оторвалась от нашей почвы, не в силах была удержаться в ней под напором внешних бед (Николаевского режима). Германия для Пушкина – ученая и туманная…
Ал. Блок Дневник, 1 апреля 1919 г.
Александр Блок родился в знаменательный год восстановления у нас пушкинской славы после ее двадцатилетнего затмения. В этот именно год прозвучала знаменитая предсмертная речь Достоевского и раздались торжественные строки Фета:
Исполнилось твое пророческое слово, Наш старый стыд взглянул на бронзовый твой лик…
С этого момента возникший культ Пушкина не переставал расти и углубляться у нас. Молодость Блока прошла под этим знаком. В лице старших символистов – Брюсова и Вячеслава Иванова–этот культ утвердился.
Рядом с поэтическим оживлением пушкинской традиции вырастала и новая “наука о Пушкине”. Целая полоса нашего художественного развития как бы завязывала на рубеже двух столетий прерванную нить с поэтическим преданием плеяды двадцатых годов.
Русская культура снова начинала дышать и жить именем Пушкина.
Но в этом поэтическом ренессансе поражало одно отклонение: первый поэт начала столетия долгое время оставался вдали от общего движения.
Потребовалось медленное преодоление годов ученичества, сложная смена творческих этапов, развитие и углубление лирических заданий, чтоб, наконец, произошла та знаменательная встреча двух поэтов, которой суждено было в предсмертный период Блока стать подлинным духовным событием его заката.
I
У Блока, как у каждого великого художника, были свои предки. Открывая новые пути лирическому искусству, он в то же время замыкал его вековую традицию, Предтечи и учителя его поэзии восходят к далекому прошлому.
Из обширного круга европейской лирики к нему нередко неслись оплодотворяющие токи. Данте и Шекспир, Брентано и Гейне поднимали в нем “лирические волны”. Жуковский и Лермонтов, Фет и Влад.
Соловьев–вот его генеалогия в русской литературе. Об этих поэтах он любит вспоминать, называть их своими учителями, выбирать из них эпиграфы, откликаться подчас в своей лирике явственными отголосками на их темы.
Это подлинная его духовная родословная.
Но в Пантеоне юного Блока имя Пушкина остается в тени. Автор “Прекрасной Дамы” зреет, растет, углубляет свои задания и обновляет лирические темы вне прямой зависимости от воздействий нашего первого поэта. Путь Блока идет мимо Пушкина.
В анкете, написанной 23 января 1915 г. на вопрос “какие писатели оказали наибольшее влияние” Блок отвечал: “Жуковский, Владимир Соловьев, Фет”.
Это именно та линий развития русской поэзии, которая идет параллельно Пушкинской, приближаясь к ней подчас, но никогда не скрещиваясь и не сливаясь.
Любопытно, что в графе “кредо или девиз” Блок выписал строфу из того же Соловьева (“В царство времени все я не верю”…). Поэзия Пушкина и тут не послужила ему.
Сам Блок определил ранний этап своей поэтической культуры: “Первым вдохновителем моим был Жуковский… Запомнилось имя Полонского и первое впечатление от его строф:
- Снится мне: я свеж и молод, Я влюблен; мечты кипят. От зари роскошный холод
- Проникает в сад.
В университете всем существом моим овладела поэзия Владимира Соловьева”…
И как характерно сделанное им в эту эпоху заявление о Грибоедове: “он мне дороже Пушкина” {Серг., Соловьев: Воспоминания об Александре Блоке. “Письма Блока”. Л. 1925, стр. 38.}.
К этой плеяде относится, конечно, Лермонтов. Он ощущается и в ранних стихах Блока, и в “Снежной Маске”. О нем Блок мимоходом оставил замечательную страницу – свидетельство о своем глубоком проникновении в лермонтовскую стихию. Это видение поэта о поэте, родном, мучительно-близком и неизменно вдохновляющем.
“Лермонтов восходил на горный кряж и, кутаясь в плащ из тумана, смотрел с улыбкой вещей скуки на образы мира, витающие у ног его.
И проплывали перед ним в тумане ледяных игол самые тайные и знойные образы: любовница, брошенная и все еще прекрасная, в черных шелках, в “таинственной холодной полумаске”.
Проплывая в туман, она видела сны о нем, но не о том, кто стоит в плаще на горном кряже, а о том, кто в гусарском мундире крутит ус около шелков ее и нашептывает ей сладкие речи. И призрак с вершины с презрительной улыбкой напоминал ей о прежней любви.
на крутизне, вечно пребывает в сладком и страстном ужасе: расцветет ли “улыбкой розовой” ледяной призрак”?
Так умел говорить Блок о своих любимых. Осталась ли в записях его ранних раздумий аналогичная страница о Пушкине? {В книге М. А.
Бекетовой “Александр Блок и его мать” имеется указание, что в “Признаниях”, заполненных 21 июня (3 июля) 1897 г., Пушкин упоминается Блоком дважды в ответах на вопросы о его любимых русских поэтах и прозаиках. В том же 1897 г.
он выставляет эпиграфом к своему переводу 1-ой песни “Энеиды” пушкинский стих: “Люблю с моим Мароном”…}.
II
Блоку в то время пришлось работать в области пушкинизма. Хотя в его новых книгах среди эпиграфов из Лермонтова, Тютчева, Фета, Вл. Соловьева, Шекспира мы не находим имени Пушкина, он принимает в 1906 г. предложение Венгерова прокомментировать ряд лицейских стихов поэта для нового критического издания его текстов.
В своей значительной части комментарии эти компилятивны и мало характерны для автора. История текста, проблема датировки, сводка мнений пушкинистов от Анненкова до Майкова, изложение контроверз, беглая установка современного состояния вопроса – вот главный состав этих “примечаний”.
Единственная оригинальная черта их – наблюдения поэта над стилем, инструментовкой, эвфонией Пушкина.
Замечания эти кратки и носят случайный характер – не изучения, а скорее впечатления – но они вносят новый принцип в комментаторскую традицию, и в этом отношении представляют несомненную ценность.
Блок не любил этих лицейских опытов Пушкина. В стихотворении “Любовь одна”… он отмечает небрежность рифм, размера, эпитетов: “в этот период Пушкин не раз говорил о своем “слабом даре” и, повидимому, много мучился и отчаивался в стихах своих. И позднее, впрочем, он только ничтожную часть лицейских стихов признал годными для печати”…
По поводу “Окна” Блок высказывает предположение, что сам Пушкин, вероятно, здесь заметил чувственность, чуждую его душе, и потому сделал пометку “не надо”…
Относительно Элегии (“Я думал, что любовь угасла навсегда”) комментатор дает смягчающее заключение: “небрежность некоторых стихов, обычные эпитеты и римские имена Вакха, Амура и Дельфиры – все это указывает на то, что элегия для самого Пушкина не была серьезным отголоском душевных переживаний”. – Стихотворение “К ней”,– читаем далее,– “не принадлежит к лучшим стихотворениям этой поры, и “взыскательный художник”, откидывая его, был прав”.
Ранняя поэзия Пушкина, органически связанная с французским поэтическим стилем XVII века, оказалась чуждой творческому строю молодого Блока.
III
Но попутно поэт-пушкинист разбрасывает ряд ценных замечаний о звуковой и метрической стороне раннего пушкинского стиха.
Так он отмечает преобладание плавных согласных в стихотворении “Лиле”, однозвучное повторение “торжественных слов” в “Унынии”; “медлительно… мой… миг… множит… тяжкое… тревожит…
“; инструментовку на а в начальных строках “К ней”, дающую впечатление печальной торжественности:
В печальной праздности я лиру забывал; Воображение в мечтах не разгоралось…
или, наконец, многократное повторение плавного л в вариантах “Слова милой” (“считая десятой строкой заглавие, не менее творческое, чем сами стихи”).
Интересны более обширные экскурсы в область формального анализа. В стихотворении “Окно” Блок отмечает разрыв между строфами, немногочисленность эпитетов, их свойство “не обессиливать стих”, характерные признаки сентиментальной манеры.
Отвечая Шевыреву, усомнившемуся в подлинности стихотворения “К Наташе”, Блок отмечает, что “небрежность в рифмах скорее подчеркивает свежесть и легкость образов, так свойственную Пушкину, а простота и краткость выражений заставляют забывать чисто внешнее сходство с Дмитриевым или Мелецким”.
Наконец анализируя стихотворение “Осеннее утро”, Блок дает обширный стилистический комментарий.
“Из исправлений видно, что Пушкин исключил неловкие выражения и шероховатости стиха. Заботясь об единстве картин, он заменил “волны охладелые” – “нивами пожелтелыми”, но зато, в ущерб конкретности, написал “мертвый лист” вместо “желтый лист”, повидимому, только для того, чтобы не повторялось слово “желтый” в двух стихах, стоящих рядом.
Отметим еще замену архаического родительного падежа… Во всяком случае, видно, что Пушкин не придавал большого значения “Осеннему утру” и писал его без “холода вдохновения”.
Только в отдельных стихах слышится стремительность и сжатость пушкинского стиха, и в одном из них – любимая поэтом и свойственная преимущественно лирике – замена наречия прилагательным” и проч.
По поводу стихотворения “Наслаждение” Блок приводит интересную параллель между Пушкиным и своим любимым поэтом Жуковским.
Он отмечает, что слово “дружба, замененное впоследствии словом любовь” говорить об amitié amoureuse, свойственной Жуковскому, но чуждой Пушкину: в любовных разочарованиях “поэт утешается только своим “скромным даром” и счастием друзей” – традиционными утехами поэтов своего времени.
Точно также и в “Наслаждении” воспоминание о Бакуниной проходит лишь легкой тенью; Пушкин, неспособный к одной amitié amoureuse в духе Жуковского, задает только элегические вопросы, и едва ли действительно надеется, что когда-нибудь его “мрачный путь озарится улыбкой спутницы”…
Работа Блока над пушкинскими текстами производилась задолго до появления “Символизма” Андрея Белого, установившего новые приемы “формального изучения” стиха. Разбросанные и отрывочные замечания Блока представляют несомненный интерес в нарождении и развитии у нас морфологического метода.
Но в своем общем составе они свидетельствуют скорее об отчужденности младшего поэта от своего великого предшественника и ни в чем не проявляют той интимной близости к нему, которая так обычна в отношении к Пушкину для всех поколений русских лириков {В цитированных выше “воспоминаниях” С. М. Соловьева имеются следующие указания на интерес Блока к Пушкину.
На тетради стихов конца 90-х годов автор “Прекрасной дамы” надписал в виде эпиграфа:
В одном письме 1903 г. он цитирует “Сонет” (“Суровый Дант не презирал сонета”). Летом 1911 г. “Блок предавался Онегинскому сплину, говорил, что Пушкина всю жизнь рвало от скуки, что Пушкин ему особенно близок своей мрачной хандрой.}.
IV
Но когда закончилось брожение лирической стихии, когда Блок достиг “полпути земного бытия”, когда молодость поэта сменилась золотой порой творческой зрелости,– этот романтик и музыкальнейший из наших лириков, русский Верлэн или преемник воздушного Фета почувствовал непреодолимую тягу к чеканной, бронзе пушкинской строфы {Перелом этот был правильно отмечен еще в 1908 г. Модестом Гофманом; “Снежной маской что-то завершилось… Закончился первый период творчества Блока – романтический… И в спокойных, строгих, простых и величавых белых стихах “Вольные мысли” Блок всходит на те вершины поэзии, где душа его роднится с душою Пушкина… Как странно и магически действует эта ясность тишины после снежных метелей и истерических криков”!}.
В лирике Блока возникают понемногу пушкинские темы. Одна из них относится, впрочем, еще к 1904 г. Это “Медный Всадник”.
Он спит пока закат румян И сонно розовеют латы, И с тихим свистом, сквозь туман Глядится змей, копытом сжатый. Сойдут глухие вечера. Змей расклубится над домами, В руке протянутой Петра Запляшет факельное пламя. . . . . . . . . . . . . . . . Он будет город свой беречь, И, заалев перед денницей, В руке простертой вспыхнет меч
Та же тема гораздо позже прозвучала и во 2-й гл. “Возмездия”.
Другая пушкинская тема у Блока – это русский дендизм: Аи, соболя, рестораны, темные ложи – все это “онегинское” возрождается в “Снежной Маске” и “Ночных Часах”.
Правда, четкие облики ампирного Петербурга здесь захвачены метельными туманами зыбких и жутких годов начала нового столетия – предвестия “страшных лет России”…
В одной из своих последних статей Блок с пристальным вниманием вгляделся в это своеобразное, интригующее и утонченное явление, пленившее Пушкина. Его статья о “русских дэнди” как бы замыкает круг, открытый в 1823 году первыми строфами “Онегина”.
К этим пушкинским мотивам относится и тема Дон-Жуана, превосходно разработанная Блоком в 1910–1912 г. г. Его “Шаги Командора” – один из интереснейших вариантов вековой легенды о Дон-Жуане, введенной в русскую поэзию Пушкиным.
В немногих строфах – своеобразная и острая характеристика трех персонажей трагедии:
. . . . . . . . . . . . . . . . . Что изменнику блаженства звуки? Миги жизни сочтены. Донна-Анна видит сны. Чьи черты жестокие застыли, В зеркалах отражены? Анна, Анна! сладко ль спать в могиле? . . . . . . . . . . . . . . . . . Тихими тяжелыми шагами В дом вступает командор. Настежь дверь. Из непомерной стужи Бой часов: – Ты звал меня на ужин. –
Я пришел. А ты готов?
В небольшом стихотворении Блока замечательно вскрыт глубокий трагизм этой вечно-человеческой темы, обращающей нас к таким же напряженным и сосредоточенным трактовкам ее у Моцарта и Пушкина.
Острый и обжигающий стиль “Каменного Гостя” отступает перед характерным блоковским синтезом мяте ли, бреда и мрака. Это сообщает его “Шагам Командора” тот жутко-новый и современно-нервный колорит, в котором солнечный Мадрид легенды застилается черными туманами петербургской поэмы.
V
“Возмездие” – поэма наиболее близкая к классической традиции,– речь Блока о Пушкине и стихотворение его, посвященное “Пушкинскому Дому”.
29 января (11 февраля) 1921 г., в 84-ую годовщину смерти Пушкина, Блок произносит в Доме Литераторов свое слово “О назначении поэта”. За полгода до смерти, как некогда Достоевский, он воздает свою хвалу поэту в таком же синтетическом тоне, в каком была произнесена автором незаконченных “Карамазовых” знаменитая речь 8 июня 1880 г.
“Наша память хранит с малолетства веселое имя: Пушкин. Это имя, этот звук наполняет собою многие дни нашей жизни. Сумрачные имена императоров, полководцев, изобретателей орудий убийства, мучителей и мучеников жизни. И рядом с ними это легкое имя – Пушкин.
мастер; и однако, у нас часто сжимается сердце при мысли о Пушкине: праздничное и триумфиальное шествие поэта, который не мог мешать внешнему, ибо дело его внутреннее – культура, это шествие слишком часто нарушалось мрачным вмешательством людей, для которых печной горшок дороже бога.
Мы знаем Пушкина – человека, Пушкина – Друга монархии, Пушкина – друга декабристов. Все это бледнеет перед одним: Пушкин – поэт”.
“Пушкинскому Дому”. В первых же строфах возникает вечно знакомый образ: “всадник бронзовый, летящий на недвижном скакуне”…
Пушкин! Тайную свободу Пели мы вослед тебе. Дай нам руку в непогоду, Помоги в немой борьбе. Вдохновляла в те года? Не твоя ли, Пушкин, радость Окрыляла нас тогда? Вот зачем такой знакомый Имя Пушкинского Дома В Академии Наук. Вот зачем в часы заката, Уходя в ночную тьму,
Тихо кланяюсь ему.
Эти строфы считаются последним стихотворением Блока (во всяком случае – одним из его последних стихотворений). В его заключительных строфах чувствуется грусть расставанья и все оно звучит, как прощальный привет земному. Образ Пушкина и явление пушкинской культуры, как великий стимул бодрости духа и указание для его дальнейших творческих устремлений,– с таким заветом отошел от нас Блок.
* * *
Почему же так труден был для него этот приход к Пушкину? Отчего таким медленным и длительным путем шло это восхождение поэта к поэту?
В русской поэзии отчетливо выделяются лирики двух типов – германского и романского. Латинский, галльский, французский дух образует у нас поэтов, глубоко отличных от группы северного, англо-саксонского или немецкого типа. Батюшков, Пушкин, Брюсов – создались римской или парижской культурой; Жуковский, Фет, Андрей Белый – германской. Блок в своих “Скифах” говорит о приятии обеих стихий:
И сумрачный германский гений…
Но поэтическая культура Франции была ему чужда. Вообще романский мир, несмотря на прекрасные “Итальянские стихи” Блока, был бессилен преодолеть его тягу к готике. В 1909 г., приехав из Милана в Наугейм, он приходит к заключению, что в Италии нельзя жить, и не перестает восхищаться – “красотой и родственностью Германии”, считая, что эта “страна наиболее близкая России”…
Эта исконная тяга Блока к духовному типу Германии должна была отводить его от высшего выразителя у нас “острого галльского смысла”… И только в последнюю эпоху, пережив всемирно-историческую трагедию, приблизившись к последним граням земного бытия, Блок отрешился от своих расово-культурных пристрастий и воспринял Пушкина, как величайшее явление мировой лирики.
В “испепеляющие годы” смены двух культур произошла эта творческая встреча двух поэтов. Великая поэтическая эпоха, начатая Пушкиным, завершилась со смертью Блока.
1924.
- Главная страница → Критика о Блоке
Урок литературы в 11-м классе по теме "Традиции русской литературы в поэзии А.Блока"
Цели:
Форма организации познавательной деятельности
– индивидуальная, фронтальная, групповая.
Предварительно классу предлагается домашнее задание:
- Индивидуальное сообщение “Что такое традиция?”
- Доклад учащегося “Об особенностях поэзии Жуковского”
- Выразительное чтение стихотворений
Эпиграф:
А.Блок – модернист, выросший, однако, из классики
века предшествующего, сын гармонии и очевидец катастроф.
С.Л.Страшнов
Сегодня на уроке мы заканчиваем изучение творчества А.Блока. Блок принадлежал к числу тех поэтов, кто наиболее естественно ощущал себя связанным с русской поэтической культурой кровными узами родства.
За относительно короткий период времени Блок в своей поэтической деятельности проделал громадную революцию. Это связано с необычайной чуткостью поэта к действительности, менявшейся стремительно. Блок формировался как поэт – символист в 90-е годы XIX века. Представление о символизме в сознании читателя связывалось с разрушением традиции русской классики XIX в.
Символизм действительно противостоял реалистическим традиция отечественной литературы, но при этом имелся в виду реализм как художественный метод. В символизме не было пренебрежительного отношения к “дорогим именам”. Напротив, считая себя наследником всей мировой культуры, русские символисты всячески подчеркивали свою связь с отечественной классикой.
Среди тех, кого символисты называли своими великими предшественниками -А.Пушкин, М.Лермонтов, Ф.Тютчев, А.Фет, Ф.Достоевский и даже А.Некрасов.
Расцвет творчества Блока пришёлся на бурный революционный период в начале века. И на протяжении всей жизни его отличала обращённость к традициям русской классической литературы.
Что же такое традиция? В 8 классе мы с вами изучали традиции и новаторства русской литературы.
Заглянув в словарь, мы узнаём, что слово “традиция” пришло к нам из латинского и переводится как “передача”.
В современном русском языке два значения: во-первых, обычай, установившийся порядок в поведении, в быту; во-вторых, исторически сложившиеся, передаваемые из поколения в поколение обычаи, порядки, правила поведения. Без традиций нет ни культуры, ни литературы.
Традиция проявляется как во внешней форме: элементы сюжета, композиции, жанровые особенности, художественные средства и т.д. и во внутренней: характер, герой, художественная идея, обстоятельства. Внутренняя и внешняя стороны произведения связаны между собой неразрывно.
“Первым вдохновением моим был Жуковский. С раннего детства я помню постоянно набегавшие на меня лирические волны, еле связанные ещё с чьим – либо именем”, – напишет Блок позже.
Почему именно Жуковский?
Пассивность в восприятии жизни, асоциальность чувства сближали Блока с Жуковским. Отсюда общность элегических интонаций, самоуглублённость, сосредоточенность на собственных переживаниях, отрешенность от мира. То же можно сказать и в отношении индивидуализма.
3. Доклад учащегося: “Об особенностях поэзии Жуковского”
У Жуковского осознание своей исключительности более одухотворенно, целеустремленно сопряжено с доброжелательностью – высокая нравственность не изменяет ему.
Для Жуковского мотивы разуверения, разочарования, точки, разлуки были отражением его реальной жизненной драмы. У Блока аналогичные мотивы всего лишь подражание, поза, своего рода театральный жест, реплика со сцены.
Тем не менее, Блок учился у него искренности и естественности выражения чувств.
Для Жуковского тема утрат стала главной прежде всего как следствие его жизненной катастрофы. С самых первых шагов в искусстве он уже определился как художник романтического плана. Его творческого кредо проявилось в “Вечере”, “Сельском кладбище” и др.
Сетования на судьбу обездоленного героя, его одиночество видны в выразительных названиях стихотворений “Уединение”, “Жалобы”, “Тоска” и др. просветленная грусть ранних произведений сменяется щемящей болью несбывшихся надежд на счастье даже в весеннюю пору, когда природа пробуждается и обновляется. Эта тема останется в его поэзии навсегда.
Жизнь видится ему полной утрат. Из стихотворения в стихотворение он переносит чувство недоверия к счастью на земле.
Поэзия Жуковского обращена в прошлое. Ее несчастный герой знает только одну земную радость – радость воспоминаний прошлого, где ее любовь была и счастьем, и благодатью, и гением его.
4. Сравнительный анализ стихотворений Жуковского и Блока
Сравним стихотворения двух поэтов. Собрания сочинений Блока открываются стихотворением “Пусть светит месяц – ночь темна”. Сравним это стихотворение и фрагмент стихотворения Жуковского “Батюшкову”.
Блок.
- Среди толпы блуждаю я С одной лишь думою заветной: Пусть светит месяц – ночь темна. Пусть жизнь приносит людям счастье,– В моей душе любви весна
- Не сменит бурного ненастья.
Жуковский (читаем)
- С тех пор – необожатель Подсолнечных сует – Стал верный обитатель Страны духов поэт, Страны неоткровенной: Туда непосвящённой
- Толпе дороги нет.
Без труда в ранней лирики Блока можно найти нечто подобное:
Затянут в бездну гибели сердечной, Чудесный дар богов! Я – равнодушный серый нелюдим.. О пламенных сердец веселье и любовь,
- Толпа кричит – я хладен бесконечно, О прелесть тихая, души очарованье –
- Теряют ужас свой!
Толпа зовет – я нем и недвижим. Поэзия! С тобой И скорбь, и нищета, и мрачное изгнанье-
Не менее выразительное:
- Пока спокойною стопою Иду, и мыслю, и пою,
- Смеюсь над жалкою толпою
И вздохов ей не отдаю.
Вопросы:
1) Какова тематика стихотворений?
2) Как поэты изображают противостояние?
| Когда б я мог дохнуть ей в душу Весенним счастьем в зимний день.Или Мечтаю я, чтоб ни одна душа Не видела Твоей души нетленной…Или Счастливая пора, дни юности мятежной… Умчалась ты, и тихо я грущу Или Отчего я задумчив в нем?… Отчего мои песни больны?… Отвечай, отвечай мне зачемЭти вечно – тоскливые сны?… | Для души осиротелой Нет цветущия весны.
Куда улетели так скоро? Все проникнуто насквозь… А в нем один скитаюсь я. |
Кому принадлежит стихотворение: Блоку или Жуковскому?
Лелея то, что было сном… Увы! Душа презреть не в силах И чует в песнях старины Страстей минувших, вечно милых
Былые признаки и сны.
1. В этих стихотворениях речь идёт о поэте, его избраннической деятельности, приобщение к тайне, к самому сокровенному, тем самым поэт противопоставлен толпе.
Как изображается это противостояние?
В анализе учащиеся указывают:
- В стихотворении Жуковского и Блока совпадение не только выразительной темы невозвратного счастливого прошлого, но совпадение лексического строя, образных построений, ритмика – интонационных ходов, лексика: былые вдохновения, годов печаль, заветная печаль, день дохнул страданием, страданий чаша, душа усталая, печальные порывы, бесплодные мечты.
- Разнообразны формы плача и рыданий: неутешно, долго, сладко, близ тебя, без тебя и др.
- Знакомство с творчеством Жуковского сыграло для Блока большую роль в период его становления как поэта.
- Цикл стихотворений Блока построен на традиционных романтических антитезах, встречающихся в поэзии Жуковского, Лермонтова, Фета.
3. Проанализировать стихотворения с точки зрения традиции.
2. Показать сходство внутренней и внешней формы стихотворений Блока и Пушкина, Лермонтова, Некрасова.
План анализа:
1. Тема, мотивы.
2. Лирический герой и художественные образы.
3. Выразительные средства языка.
1 группа
– Блок и Пушкин.
“В октябре” 1ч. – гл. из романа “Евгений Онегин”
2 группа
– Блок и Некрасов
“В октябре” 1ч. – ст. “До сумерек”
3 группа
– Блок и Пушкин
“В октябре”2ч. “К…”, “Я помню чудное мгновение”
4 группа
– Блок и Лермонтов
“Когда толпа…” “Дума”
5 группа
– Блок и Лермонтов
“О доблестях…” “Я не унижусь пред тобою”
1. Прочитать
2. Проанализировать
1 группа:
Блок. “В октябре”. Пушкин. Главы из романа “Евгений Онегин”.
В стихотворении Блока дан пейзаж Петербурга, в стихотворении Пушкина – деревенский. Ключевые образы: “забитая лошадка”, “снежинка легкая пушинкою”, “мальчик, покраснев от холода, дрожит среди двора”
Сквозь черты городского пейзажа перед нами все явственнее начнут проступать черты другого, но не осеннего, а зимнего пейзажа – деревенского. Это хрестоматийное описание зимы из 5 главы “Е.О”
Ключевые образы: “Его лошадка, снег почуя”, “вот бегает дворовый мальчик”, “бразды пушистые взрывая”, “вот бегает дворовый мальчик…” Причем у Пушкина это тоже картина, увиденная в окно: “Проснувшись рано утром, окно увидела Татьяна…”
У Блока, в сравнении с Пушкиным, описание несколько иное: обильные “бразды пушистые” уменьшились до снежной “пушинки”, порхающей на ветру; дворовый мальчик, которому от холода было не только “больно” и “смешно”, лишился чувства радости и превратился в дрожащего мальчишку, которому “не сладки холода”, даже “лошадка”, и та убавила свой ход и уже не “плетётся рысью как – нибудь”, а просто “гуляет во дворе”.
Образ забытой лошади вписывается в рамки “петербургской” темы и отсылает нас сразу к двум знакомым источникам – поэтическому и прозаическому.
2 группа
Блок. “В октябре…”. Некрасов. “До сумерек”.
Трагическая сцена избиения обессиленной лошади повторяется и в романе “Преступлении и наказании”. Сон Раскольникова создан на основе стихотворной сцены Некрасова. Достоевский подхватывает и некрасовское слов “клячонка”, но в создании и речи Раскольникова лошадь будет сначала у Пушкина, потом у Блока “лошадка”.
Страшная сцена из романа “Преступление и наказание”, где семилетний “бедный мальчик”, оказывается рядом “с бедной лошадкой”, глубоко символичная и необычайно сильна по художественному воздействию.
Блоковская картина лишена остроты трагизма Некрасова и Достоевского, но и у Блока, наверное, не случайно “дрожащий”, несчастный мальчик оказывается рядом с “забитой лошадкой” и оба эти образа объединяются единым сострадающим отношением к ним автора –
Лошадке и мальчишке малому Не сладки холода.
Во второй части стихотворения звучат новые мотивы. Особое внимание сосредоточено на внутреннем состоянии литературного героя, его “душе” и желаниях.
3 группа
Блок. “В октябре…”. 2ч. Пушкин. “К…”.
В стихотворениях можно увидеть сходство в структуре.
1. Жизнь без надежды 2. Сон души 3. Душевное пробуждение бытия.
4. Восторженное принятие бытия.
Но если в стихотворении Пушкина не возникает никаких сомнений в действительности “пробуждения” и возвращения к жизни, то у Блока впечатление не совпадает с ощущениями лирического героя.
Герой утверждает: “И вот душа опять воспрянула”, – а мы понимаем, что это всего лишь иллюзия, минутный самообман; герой преисполнен ожидания: “ и жизнь начнётся настоящая” – но чувствуется мнимость его надежды. Наваждение, не имеющее будущего – вот что в содержательном плане отличает блоковского стихотворения от пушкинского.
Словесно это выражено в образах, создающих впечатление иллюзорности: “Давно звезда в стакан мой канула… /Вот, вот – в глазах плывет манящая, /Качается в окне…/ И крылья будут мне…” Последнюю 10 – строфу можно рассматривать как отдельную часть, поскольку она вбирает в себя мотивы двух предыдущих.
Образ “мальчика малого” возвращает к первой, статистической части стихотворения. Мотивы “вихря и огня” врываются из второй, составляющей впечатление физической неустойчивости и душевной взвихренности. Развязка внутреннего сюжета второй части сменяется эпилогом всего стихотворения:
Всё, всё по – старому, бывалому, Да только – без меня!
В стихотворении звучит мысль: “со мной или без меня” – всё будет идти “по-старому, бывалому”.
Блок и Лермонтов:
4 группа
“Когда толпа…” “Дума”
“Родственных” связей с Лермонтовым искали многие из последователей по литературному цеху, что объясняется исключительным положением этого художника в русской литературе. Замечание А.Белого о связи Блока с Лермонтовым наполнило Блока гордостью.
Обращение молодого Блока к творчеству Лермонтова бросалась в глаза. Три его стихотворения “Когда толпа вокруг кумирам рукоплещет”, “Накануне 20 века” и “Я -человек и мало богу равен” непосредственно связаны с лермонтовской “Думой”. Текстологическая близость их несомненна. Даже лексика, ритмика – интонационный рисунок его строк.
Сравним стихотворение и проанализируем. Анализ стихотворения “Когда толпа кумирам…” Блока и ст. “Дума” Лермонтова.
5 группа.
“О доблестях…” “Я не унижусь пред тобою”
Любовь герои Блока и Лермонтова рассматривали как возможность утверждения своего “я”, для которого главное – абсолютная личная свобода.
Гордый, влюблённый герой Б. и Л. Переживает безумную жажду восторгов, неукротимые порывы дерзких желаний и хмельное обаяние жизни.
Ст. Блока написано в трудные, кризисные годы, и усиление трагизма жизни сказалось в освещении темы любви: если у Лермонтова “кумир поверженный все бог”, то герой Блока, сознающий, что “ всё миновалось”, что всё подлинно человеческие чувства умирают в этой жизни, своей рукой устраняет память прошлого.
С темой любви связана тема облагораживающего воздействия страдания на душу человека. Следствием страдания души является ощущение неуюта, непокоя, вечная дисгармония.
Оба стихотворения направлены на борьбу с миром жестокости. В стихотворениях звучит обличительный пафос и суровый приговор своему бездеятельному поколению. Мотивы горечи, разочарования звучат в стихотворении. Своеобразная тематическая перекличка.
Итог урока:
Заключительное слово учителя:
Итоговые черты эволюции блоковского романтизма обозначились в 1910-е годы.
Позади остался элегический период творческого и духовного родства с В. Жуковским, господства минорных интонаций и поэтики лунно-туманных образов. Позади остались увлечения мистическими идеями Вл. Соловьева, песнопения Прекрасной Даме и следование творческим принципам мелодической школы А. Фета.
Существенные изменения в поэзии Блока, как и во всей русской литературе начала века, вызвала первая русская революция. Эти изменения характеризуются повышением общественного тонуса искусства, преобладанием тем гражданского звучания, мотивов борьбы и протеста. Они проникают даже в сокровенную лирику художника.
Золотолазурная литургия первых лет творчества неуклонно вытесняется масштабными философскими и социальными темами, продиктованными современностью.
Традиции Жуковского и Фета, оказавшиеся такими плодотворными для Блока в период его поэтического дебюта, заметно ослабевают, уступая место воздействию на него романтизма байронического толка.
Поражение революции и последовавший затем спад общественной активности художественной интеллигенции оставили заметный след втворчестве Блока.
Сам он принадлежал к тому кругу лиц, кто не захотел отказаться от идеалов свободы в условиях наступившей реакции, когда заметнее стали противоречия в рядах символистов, а уже “1910 год, — читаем мы в блоковском вступлении к “Возмездию”, — это кризис символизма, о котором тогда много писали и говорили”.
Годы кризиса отмечены для поэта усилением драматических и трагических интонаций его лирики.
Чем в большей степени осознавал себя художник гражданином своей страны (а это проявлялось и в расширении тем родины, народа, интеллигенции в его творчестве и в нарастании публицистического пафоса его критических работ), тем последовательнее утверждались им гуманистические принципы искусства, тем ощутимее приходил он в столкновение с нормами этики и морали открывшегося ему “страшного мира”.
Блоковский романтизм этого периода типологически развивает традиции трагических романтиков отечественной литературы, прежде всего Е. Баратынского, А. Григорьева и Ф. Тютчева.
Наметившийся в 1910– е годы новый общественный подъем связан в произведениях Блока тех лет с мотивом преодоления. Особенно ощутимо в этом направлении воздействие на него М. Лермонтова.
В эти годы поэт пишет цикл статей: “Крушение гуманизма”, “Гейне в России”, “Герцен и Гейне”, “О романтизме”, где подвергает творчество романтиков внимательному анализу и пытается определить их как поэтов, способствующих наступлению новой эпохи, формированию нового Человека-Артиста, чей дух рождается из многих светлых родников, в том числе и из творчества романтиков прошлого.
Домашнее задание:
наизусть стихотворение Блока (по выбору)
20.05.2010
Загрузка...
