«Персидские письма» («Lettres persanes») — роман в письмах Шарля Луи де Монтескье, французского писателя-просветителя. Роман завершен в 1721 г. и тогда же впервые анонимно опубликован в Амстердаме. Потомственный дворянин, унаследовавший от деда должность председателя городского парламента, Монтескье в 1717-1721 гг. занимался научными исследованиями в Академии г.
Бордо, свободное время уделяя созданию своего эпистолярного произведения.
«Персидские письма» — первое художественное произведение Монтескье, в котором отражены социально-философские воззрения автора, в дальнейшем использовавшего для их изложения форму трактата. Роман стал этапом в формировании просветительской идеологии, наиболее полно и цельно выраженной в трактате «О духе законов» (1748 г.), ставшего плодом многолетней работы писателя-ученого.
В «Персидских письмах» Монтескье обращается к восточной тематике, вошедшей в моду во Франции начала XVIII в. благодаря многолетней (1704—1717 гг.) публикации перевода «Тысячи и одной ночи».
Тогда же появляются и окрашенные восточным колоритом произведения современных ему авторов («Путевые заметки» Таверни и Шардена, 1711 г; «Серьезные и комические развлечения сиамца в Париже» Дюффени, 1707 г. и др.).
- Эпистолярный роман Монтескье состоит из 161 письма; переписка ведется между двумя персами, отправившимися в Париж: богатым, но впавшим в немилость Узбеком, его спутником Рика и их соотечественниками в Европе и на родине.
- Письма из Персии полны азиатской экзотики, они обрисовывают бесчеловечный, жестокий, полный склок и интриг мир гарема, представляющийся европейцу воплощением дикости и варварства.
- Страстные признания многочисленных жен Узбека, трагедия одной из них — Роксаны — и доносы главного евнуха о беспорядках в гареме наводили современников на размышления об исторической бесперспективности деспотии как формы правления.
Большая часть писем (с 24 по 147) посвящена описанию парижской жизни 1711—1720 гг., увиденной «со стороны», глазами иностранцев, носителей иных обычаев, другой культуры.
- Такой литературный прием позволял Монтескье насытить «Письма» забавными сценками и комическими недоразумениями, приписав персам свои собственные взгляды на ряд острых, животрепещущих проблем и философских вопросов.
- «Диким» выходцам с Востока кажутся нелепыми и странными нравы «цивилизованного» Парижа, и автор заставляет их подвергать критическому анализу образ жизни аристократии и простонародья, общественные институты: армию, законы, церковь.
- Персы затрагивают в своих письмах темы развода и рабства в колониях, всевластия папы римского и нравственности крестьян, их тревожит сокращение населения Франции, они мечтают о справедливом обществе с процветающей экономикой и довольным народом, во главе с просвещенным, заботящемся о своих подданных монархом.
Широкий круг поставленных Монтескье в этой книге проблем, глубина их социально-критического и общефилософского постижения выводят «Персидские письма» далеко за рамки нравоописательного романа (Лесаж и др.), характерного для первой половины XVIII в.
; в литературном произведении автор впервые предпринимает попытку постижения «природы вещей», выявления объективных закономерностей развития путем противопоставления и сравнения культур Запада и Востока.
Многие идеи Монтескье впоследствии были развиты Вольтером, Дидро и другими французскими просветителями.
«Персидские письма» Монтескье имеют и самостоятельное литературное значение, их автор придал совершенство эпистолярному жанру и способствовал его распространению; изящные, пронизанные живой иронией послания персов стали образцом стиля: под их воздействием созданы такие значительные произведения, как «Опасные связи» Шодерло де Лакло и «Новая Элоиза» Ж.-Ж. Руссо. «Письма» внесли вклад и в развитие французской эротической литературы: откровенность сладострастных писем из гарема служила доводом зашиты на процессе, возбужденном против Флобера в 1857 г., когда автору «Мадам Бовари» были предъявлены обвинения в порнографии.
Несмотря на обилие критических работ, посвященных этому произведению, западные исследователи до сих пор не дали однозначного ответа на вопрос о том, что именно имел в виду Монтескье под «секретной цепью», якобы связывающей разрозненные послания в единое целое; будущим исследователям творчества писателя-просветителя предстоит разрешить эту немаловажную проблему.
Источник: Энциклопедия литературных произведений / Под ред. С.В. Стахорского. – М.: ВАГРИУС, 1998
Источник: https://classlit.ru/publ/zarubezhnaja_literatura/drugie_avtori/persidskie_pisma_monteske_opisanie_i_analiz_romana/62-1-0-1390
«Персидские письма» Монтескьё в кратком изложении на Сёзнайке.ру
Действие романа охватывает 1711—1720 гг. Эпистолярная форма произведения и добавочный пикантный материал из жизни персидских гаремов, своеобразное построение с экзотическими подробностями, полные яркого остроумия и язвительной иронии описания, меткие характеристики дали возможность автору заинтересовать самую разнообразную публику до придворных кругов включительно.
При жизни автора «Персидские письма» выдержали 12 изданий. В романе решаются проблемы государственного устройства, вопросы внутренней и внешней политики, вопросы религии, веротерпимости, ведется решительный и смелый обстрел самодержавного правления и, в частности, бездарного и сумасбродного царствования Людовика XIV.
Стрелы попадают и в Ватикан, осмеиваются монахи, министры, все общество в целом.
Узбек и Рика, главные герои, персияне, чья любознательность заставила их покинуть родину и отправиться в путешествие, ведут регулярную переписку как со своими друзьями, так и между собой. Узбек в одном из писем к другу раскрывает истинную причину своего отъезда.
Он был в юности представлен ко двору, но это не испортило его. Разоблачая порок, проповедуя истину и сохраняя искренность, он наживает себе немало врагов и решает оставить двор. Под благовидным предлогом (изучение западных наук) с согласия шаха Узбек покидает отечество.
Там, в Испагани, ему принадлежал сераль (дворец) с гаремом, в котором находились самые прекрасные женшины Персии.
Друзья начинают свое путешествие с Эрзерума, далее их путь лежит в Токату и Смирну — земли, подвластные туркам. Турецкая империя доживает в ту пору последние годы своего величия.
Паши, которые только за деньги получают свои должности, приезжают в провинции и грабят их как завоеванные страны, солдаты подчиняются исключительно их капризам. Города обезлюдели, деревни опустошены, земледелие и торговля в полном упадке.
В то время как европейские народы совершенствуются с каждым днем, они коснеют в своем первобытном невежестве. На всех обширных просторах страны только Смирну можно рассматривать как город богатый и сильный, но его делают таким европейцы.
Заключая описание Турции своему другу Рустану, Узбек пишет: «Эта империя, не пройдет и двух веков, станет театром триумфов какого-нибудь завоевателя».
После сорокадневного плавания наши герои попадают в Ливорно, один из цветущих городов Италии. Увиденный впервые христианский город — великое зрелище для магометанина. Разница в строениях, одежде, главных обычаях, даже в малейшей безделице находится что-нибудь необычайное.
Женщины пользуются здесь большей свободой: они носят только одну вуаль (персиянки — четыре), в любой день вольны выходить на улицу в сопровождении каких-нибудь старух, их зятья, дяди, племянники могут смотреть на них, и мужья почти никогда на это не обижаются. Вскоре путешественники устремляются в Париж, столицу европейской империи.
Рика после месяца столичной жизни поделится впечатлениями со своим другом Иббеном. Париж, пишет он, так же велик, как Испагань, «дома в нем так высоки, что молено поклясться, что в них живут одни только астрологи». Темп жизни в городе совсем другой; парижане бегут, летят, они упали бы в обморок от медленных повозок Азии, от мерного шага верблюдов.
Восточный же человек совершенно не приспособлен для этой беготни. Французы очень любят театр, комедию — искусства, незнакомые азиатам, так как по природе своей те более серьезны.
Эта серьезность жителей Востока происходит оттого, что они мало общаются между собой: они видят друг друга только тогда, когда их к этому вынуждает церемониал, им почти неведома дружба, составляющая здесь усладу жизни; они сидят по домам, так что каждая семья изолирована. Мужчины в Персии не обладают живостью французов, в них не видно духовной свободы и довольства, которые во Франции свойственны всем сословиям.
Меж тем из гарема Узбека приходят тревожные вести. Одну из жен, Заши, застали наедине с белым евнухом, который тут же, по приказу Узбека, заплатил за вероломство и неверность головою.
Белые и черные евнухи (белых евнухов не разрешается допускать в комнаты гарема) — низкие рабы, слепо исполняющие все желания женшин и в то же время заставляющие их беспрекословно повиноваться законам сераля.
Женщины ведут размеренный образ жизни: они не играют в карты, не проводят бессонных ночей, не пьют вина и почти никогда не выходят на воздух, так как сераль не приспособлен для удовольствий, в нем все пропитано подчинением и долгом.
Узбек, рассказывая об этих обычаях знакомому французу, слышит в ответ, что азиаты принуждены жить с рабами, сердце и ум которых всегда ощущают приниженность их положения. Чего можно ожидать от человека, вся честь которого состоит в том, чтобы сторожить жен другого, и который гордится самой гнусной должностью, какая только существует у людей.
Раб соглашается переносить тиранию более сильного пола, лишь бы иметь возможность доводить до отчаяния более слабый. «Это больше всего отталкивает меня в ваших нравах, освободитесь же, наконец, от предрассудков», — заключает француз. Но Узбек непоколебим и считает традиции священными.
Рика, в свою очередь, наблюдая за парижанками, в одном из писем к Иббену рассуждает о женской свободе и склоняется к мысли о том, что власть женщины естественна: это власть красоты, которой ничто не может сопротивляться, и тираническая власть мужчины не во всех странах распространяется на женщин, а власть красоты универсальна.
Рика заметит о себе: «Мой ум незаметно теряет то, что ещё осталось в нем азиатского, и без усилий приноравливается к европейским нравам; я узнал женщин только с тех пор, как я здесь: я в один месяц изучил их больше, чем удалось бы мне в серале в течение тридцати лет».
Рика, делясь с Узбеком своими впечатлениями об особенностях французов, отмечает также, что в отличие от их соотечественников, у которых все характеры однообразны, так как они вымучены («совершенно не видишь, каковы люди на самом деле, а видишь их только такими, какими их заставляют быть»), во Франции притворство — искусство неизвестное.
Все разговаривают, все видятся друг с другом, все слушают друг друга, сердце открыто так же, как и лицо. Игривость — одна из черт национального характера
Алиб.ру — Главная Последние поступления | Форум | Продавцы книг | Как купить книгу | Как продать книги | Ищу книгу | Доставка | О сайте
| Все книги в продаже (3977669) Загрузка книг проводится ежедневно в 9 и 23ч. |
Лесаж., Монтескье., Дидро. Хромой бес. Персидские письма. Нескромные сокровища.
Краткое содержание романа «Персидские письма» Ш. Л. де Монтескьё
Пересказала Н. Б. Виноградова
Действие романа охватывает 1711—1720 гг. Эпистолярная форма произведения и добавочный
пикантный материал из жизни персидских гаремов, своеобразное построение с экзотическими
подробностями, полные яркого остроумия и язвительной иронии описания, меткие характеристики
дали возможность автору заинтересовать самую разнообразную публику до придворных кругов
включительно.
При жизни автора «Персидские письма» выдержали 12 изданий. В романе решаются
проблемы государственного устройства, вопросы внутренней и внешней политики, вопросы религии,
веротерпимости, ведется решительный и смелый обстрел самодержавного правления и,
в частности, бездарного и сумасбродного царствования Людовика XIV.
Стрелы попадают
и в Ватикан, осмеиваются монахи, министры, все общество в целом.
Узбек и Рика, главные герои, персияне, чья любознательность заставила их покинуть родину
и отправиться в путешествие, ведут регулярную переписку как со своими друзьями, так
и между собой. Узбек в одном из писем к другу раскрывает истинную причину своего
отъезда.
Он был в юности представлен ко двору, но это не испортило его. Разоблачая
порок, проповедуя истину и сохраняя искренность, он наживает себе немало врагов и решает
оставить двор. Под благовидным предлогом (изучение западных наук) с согласия шаха Узбек
покидает отечество.
Там, в Испагани, ему принадлежал сераль (дворец) с гаремом, в котором
находились самые прекрасные женшины Персии.
Друзья начинают свое путешествие с Эрзерума, далее их путь лежит в Токату
и Смирну — земли, подвластные туркам. Турецкая империя доживает в ту пору последние
годы своего величия.
Паши, которые только за деньги получают свои должности, приезжают
в провинции и грабят их как завоеванные страны, солдаты подчиняются исключительно
их капризам. Города обезлюдели, деревни опустошены, земледелие и торговля в полном упадке.
В то время как европейские народы совершенствуются с каждым днем, они коснеют в своем
первобытном невежестве. На всех обширных просторах страны только Смирну можно рассматривать
как город богатый и сильный, но его делают таким европейцы.
Заключая описание Турции своему
другу Рустану, Узбек пишет: «Эта империя, не пройдет и двух веков, станет театром триумфов
какого-нибудь завоевателя».
После сорокадневного плавания наши герои попадают в Ливорно, один из цветущих городов
Италии. Увиденный впервые христианский город — великое зрелище для магометанина. Разница
в строениях, одежде, главных обычаях, даже в малейшей безделице находится что-нибудь
необычайное.
Женщины пользуются здесь большей свободой: они носят только одну вуаль
(персиянки — четыре), в любой день вольны выходить на улицу в сопровождении
каких-нибудь старух, их зятья, дяди, племянники могут смотреть на них, и мужья почти
никогда на это не обижаются. Вскоре путешественники устремляются в Париж, столицу
европейской империи.
Рика после месяца столичной жизни поделится впечатлениями со своим
другом Иббеном. Париж, пишет он, так же велик, как Испагань, «дома в нем так высоки, что молено
поклясться, что в них живут одни только астрологи». Темп жизни в городе совсем другой;
парижане бегут, летят, они упали бы в обморок от медленных повозок Азии, от мерного шага
верблюдов.
Восточный же человек совершенно не приспособлен для этой беготни. Французы очень
любят театр, комедию — искусства, незнакомые азиатам, так как по природе своей те более
серьезны.
Эта серьезность жителей Востока происходит оттого, что они мало общаются между собой:
они видят друг друга только тогда, когда их к этому вынуждает церемониал, им почти
неведома дружба, составляющая здесь усладу жизни; они сидят по домам, так что каждая семья
изолирована. Мужчины в Персии не обладают живостью французов, в них не видно духовной
свободы и довольства, которые во Франции свойственны всем сословиям.
Меж тем из гарема Узбека приходят тревожные вести. Одну из жен, Заши, застали наедине
с белым евнухом, который тут же, по приказу Узбека, заплатил за вероломство и неверность
головою.
Белые и черные евнухи (белых евнухов не разрешается допускать в комнаты
гарема) — низкие рабы, слепо исполняющие все желания женшин и в то же время
заставляющие их беспрекословно повиноваться законам сераля.
Женщины ведут размеренный образ
жизни: они не играют в карты, не проводят бессонных ночей, не пьют вина и почти
никогда не выходят на воздух, так как сераль не приспособлен для удовольствий, в нем все
пропитано подчинением и долгом.
Узбек, рассказывая об этих обычаях знакомому французу,
слышит в ответ, что азиаты принуждены жить с рабами, сердце и ум которых всегда ощущают
приниженность их положения. Чего можно ожидать от человека, вся честь которого состоит
в том, чтобы сторожить жен другого, и который гордится самой гнусной должностью, какая только
существует у людей.
Раб соглашается переносить тиранию более сильного пола, лишь бы иметь
возможность доводить до отчаяния более слабый. «Это больше всего отталкивает меня в ваших
нравах, освободитесь же, наконец, от предрассудков», — заключает француз. Но Узбек
непоколебим и считает традиции священными.
Рика, в свою очередь, наблюдая за парижанками,
в одном из писем к Иббену рассуждает о женской свободе и склоняется к мысли
о том, что власть женщины естественна: это власть красоты, которой ничто не может
сопротивляться, и тираническая власть мужчины не во всех странах распространяется
на женщин, а власть красоты универсальна.
Рика заметит о себе: «Мой ум незаметно теряет
то, что ещё осталось в нем азиатского, и без усилий приноравливается к европейским нравам;
я узнал женщин только с тех пор, как я здесь: я в один месяц изучил их больше, чем
удалось бы мне в серале в течение тридцати лет». Рика, делясь с Узбеком своими
впечатлениями об особенностях французов, отмечает также, что в отличие
от их соотечественников, у которых все характеры однообразны, так как они вымучены
(«совершенно не видишь, каковы люди на самом деле, а видишь их только такими, какими
их заставляют быть»), во Франции притворство — искусство неизвестное. Все разговаривают,
все видятся друг с другом, все слушают друг друга, сердце открыто так же, как и лицо.
Игривость — одна из черт национального характера
Узбек рассуждает о проблемах государственного устройства, ибо, находясь в Европе,
он перевидал много разных форм правления, и здесь не так, как в Азии, где политические
правила повсюду одни и те же.
Размышляя над тем, какое правление наиболее разумно,
он приходит к выводу, что совершенным является то, которое достигает своих целей
с наименьшими издержками: если при мягком правлении народ бывает столь же послушен, как при
строгом, то следует предпочесть первое.
Более или менее жестокие наказания, налагаемые
государством, не содействуют большему повиновению законам. Последних так же боятся в тех
странах, где наказания умеренны, как и в тех, где они тираничны и ужасны.
Воображение само
собою приспосабливается к нравам данной страны: восьмидневное тюремное заключение или
небольшой штраф так же действуют на европейца, воспитанного в стране с мягким
правлением, как потеря руки на азиата. Большинство европейских правительств —
монархические.
Это состояние насильственное, и оно вскорости перерождается либо в деспотию,
либо в республику. История и происхождение республик подробно освещены в одном
из писем Узбека. Большей части азиатов неведома эта форма правления. Становление республик
происходило в Европе, что же касается Азии и Африки, то они всегда были угнетаемы
деспотизмом, за исключением нескольких малоазиатских городов и республики Карфагена
в Африке. Свобода создана, по-видимому, для европейских народов, а рабство —
для азиатских.
Узбек в одном из своих последних писем не скрывает разочарования от путешествия
по Франции. Он увидел народ, великодушный по природе, но постепенно развратившийся.
Во всех сердцах зародилась неутолимая жажда богатства и цель разбогатеть путем
не честного труда, а разорения государя, государства и сограждан. Духовенство
не останавливается перед сделками, разоряющими его доверчивую паству.
Итак, мы видим, что,
по мере того как затягивается пребывание наших героев в Европе, нравы этой части света
начинают им представляться менее удивительными и странными, а поражаются они этой
удивительности и странности в большей или меньшей степени в зависимости от различия
их характеров. С другой стороны, по мере того, как затягивается отсутствие Узбека
в гареме, усиливается беспорядок в азиатском серале.
Узбек крайне обеспокоен происходящим в его дворце, так как начальник евнухов докладывает ему
о немыслимых творящихся там вещах. Зели, отправляясь в мечеть, сбрасывает покрывало
и появляется перед народом. Заши находят в постели с одной из её рабынь — а это
строго запрещено законами.
Вечером в саду сераля был обнаружен юноша, более того, восемь дней
жены провели в деревне, на одной из самых уединенных дач, вместе с двумя мужчинами.
Вскоре Узбек узнает разгадку.
Роксана, его любимая жена, пишет предсмертное письмо, в котором
признается, что обманула мужа, подкупив евнухов, и, насмеявшись над ревностью Узбека, превратила
отвратительный сераль в место для наслаждений и удовольствия. Её возлюбленного,
единственного человека, привязывавшего Роксану к жизни, не стало, поэтому, приняв яд, она
следует за ним.
Обращая свои последние в жизни слова к мужу, Роксана признается в своей
ненависти к нему. Непокорная, гордая женщина пишет: «Нет, я могла жить в неволе,
но всегда была свободна: я заменила твои законы законами природы, и ум мой всегда
сохранял независимость». Предсмертное письмо Роксаны Узбеку в Париж
завершает повествование.
Источник: Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры. Зарубежная литература XVII−XVIII веков / Ред. и сост. В. И. Новиков. — М. : Олимп : ACT, 1998. — 832 с.
Ш. Л. Де Монтескьё Персидские письма
Краткое
содержание романа
Время
чтения: 10–15 мин.
Действие
романа охватывает 1711—1720 гг. Эпистолярная
форма произведения и добавочный
пикантный материал из жизни персидских
гаремов, своеобразное построение
с экзотическими подробностями, полные
яркого остроумия и язвительной иронии
описания, меткие характеристики дали
возможность автору заинтересовать
самую разнообразную публику до придворных
кругов включительно.
При жизни автора
«Персидские письма» выдержали 12 изданий.
В романе решаются проблемы
государственного устройства, вопросы
внутренней и внешней политики, вопросы
религии, веротерпимости, ведется
решительный и смелый обстрел
самодержавного правления и, в частности,
бездарного и сумасбродного царствования
Людовика XIV.
Стрелы попадают и в Ватикан,
осмеиваются монахи, министры, все
общество в целом.
Узбек
и Рика, главные герои, персияне, чья
любознательность заставила их покинуть
родину и отправиться в путешествие,
ведут регулярную переписку как
со своими друзьями, так и между
собой. Узбек в одном из писем
к другу раскрывает истинную причину
своего отъезда.
Он был в юности
представлен ко двору, но это
не испортило его. Разоблачая порок,
проповедуя истину и сохраняя
искренность, он наживает себе немало
врагов и решает оставить двор. Под
благовидным предлогом (изучение западных
наук) с согласия шаха Узбек покидает
отечество.
Там, в Испагани, ему
принадлежал сераль (дворец) с гаремом,
в котором находились самые прекрасные
женшины Персии.
Друзья
начинают свое путешествие с Эрзерума,
далее их путь лежит в Токату
и Смирну — земли, подвластные
туркам. Турецкая империя доживает
в ту пору последние годы своего
величия.
Паши, которые только за деньги
получают свои должности, приезжают
в провинции и грабят их как
завоеванные страны, солдаты подчиняются
исключительно их капризам. Города
обезлюдели, деревни опустошены, земледелие
и торговля в полном упадке.
В то время как европейские народы
совершенствуются с каждым днем, они
коснеют в своем первобытном невежестве.
На всех обширных просторах страны
только Смирну можно рассматривать как
город богатый и сильный, но его
делают таким европейцы.
Заключая описание
Турции своему другу Рустану, Узбек
пишет: «Эта империя, не пройдет и двух
веков, станет театром триумфов
какого-нибудь завоевателя».
После
сорокадневного плавания наши герои
попадают в Ливорно, один из цветущих
городов Италии. Увиденный впервые
христианский город — великое зрелище
для магометанина. Разница в строениях,
одежде, главных обычаях, даже в малейшей
безделице находится что-нибудь
необычайное.
Женщины пользуются здесь
большей свободой: они носят только одну
вуаль (персиянки — четыре), в любой
день вольны выходить на улицу
в сопровождении каких-нибудь старух,
их зятья, дяди, племянники могут
смотреть на них, и мужья почти
никогда на это не обижаются. Вскоре
путешественники устремляются в Париж,
столицу европейской империи.
Рика после
месяца столичной жизни поделится
впечатлениями со своим другом Иббеном.
Париж, пишет он, так же велик, как
Испагань, «дома в нем так высоки, что
можно поклясться, что в них живут
одни только астрологи». Темп жизни
в городе совсем другой; парижане
бегут, летят, они упали бы в обморок
от медленных повозок Азии, от мерного
шага верблюдов.
Восточный же человек
совершенно не приспособлен для этой
беготни. Французы очень любят театр,
комедию — искусства, незнакомые
азиатам, так как по природе своей
те более серьезны.
Эта серьезность
жителей Востока происходит оттого, что
они мало общаются между собой: они видят
друг друга только тогда, когда их к этому
вынуждает церемониал, им почти
неведома дружба, составляющая здесь
усладу жизни; они сидят по домам, так
что каждая семья изолирована. Мужчины
в Персии не обладают живостью
французов, в них не видно духовной
свободы и довольства, которые
во Франции свойственны всем сословиям.
Меж
тем из гарема Узбека приходят тревожные
вести. Одну из жен, Заши, застали
наедине с белым евнухом, который
тут же, по приказу Узбека, заплатил
за вероломство и неверность
головою.
Белые и черные евнухи (белых
евнухов не разрешается допускать
в комнаты гарема) — низкие рабы,
слепо исполняющие все желания женшин
и в то же время заставляющие
их беспрекословно повиноваться
законам сераля.
Женщины ведут размеренный
образ жизни: они не играют в карты,
не проводят бессонных ночей, не пьют
вина и почти никогда не выходят
на воздух, так как сераль не приспособлен
для удовольствий, в нем все пропитано
подчинением и долгом.
Узбек, рассказывая
об этих обычаях знакомому французу,
слышит в ответ, что азиаты принуждены
жить с рабами, сердце и ум которых
всегда ощущают приниженность их положения.
Чего можно ожидать от человека, вся
честь которого состоит в том, чтобы
сторожить жен другого, и который
гордится самой гнусной должностью,
какая только существует у людей.
Раб
соглашается переносить тиранию более
сильного пола, лишь бы иметь возможность
доводить до отчаяния более слабый.
«Это больше всего отталкивает меня
в ваших нравах, освободитесь же,
наконец, от предрассудков», —
заключает француз. Но Узбек непоколебим
и считает традиции священными.
Рика,
в свою очередь, наблюдая за парижанками,
в одном из писем к Иббену
рассуждает о женской свободе
и склоняется к мысли о том, что
власть женщины естественна: это власть
красоты, которой ничто не может
сопротивляться, и тираническая власть
мужчины не во всех странах
распространяется на женщин, а власть
красоты универсальна.
Рика заметит
о себе: «Мой ум незаметно теряет
то, что ещё осталось в нем азиатского,
и без усилий приноравливается
к европейским нравам; я узнал
женщин только с тех пор, как я здесь:
я в один месяц изучил их больше,
чем удалось бы мне в серале в течение
тридцати лет». Рика, делясь с Узбеком
своими впечатлениями об особенностях
французов, отмечает также, что в отличие
от их соотечественников, у которых
все характеры однообразны, так как они
вымучены («совершенно не видишь,
каковы люди на самом деле, а видишь
их только такими, какими их заставляют
быть»), во Франции притворство —
искусство неизвестное. Все разговаривают,
все видятся друг с другом, все слушают
друг друга, сердце открыто так же,
как и лицо. Игривость — одна из черт
национального характера
Узбек
рассуждает о проблемах государственного
устройства, ибо, находясь в Европе,
он перевидал много разных форм
правления, и здесь не так, как
в Азии, где политические правила
повсюду одни и те же.
Размышляя
над тем, какое правление наиболее
разумно, он приходит к выводу, что
совершенным является то, которое
достигает своих целей с наименьшими
издержками: если при мягком правлении
народ бывает столь же послушен, как
при строгом, то следует предпочесть
первое.
Более или менее жестокие
наказания, налагаемые государством,
не содействуют большему повиновению
законам. Последних так же боятся
в тех странах, где наказания умеренны,
как и в тех, где они тираничны
и ужасны.
Воображение само собою
приспосабливается к нравам данной
страны: восьмидневное тюремное заключение
или небольшой штраф так же действуют
на европейца, воспитанного в стране
с мягким правлением, как потеря руки
на азиата. Большинство европейских
правительств — монархические.
Это
состояние насильственное, и оно
вскорости перерождается либо в деспотию,
либо в республику. История и происхождение
республик подробно освещены в одном
из писем Узбека. Большей части азиатов
неведома эта форма правления. Становление
республик происходило в Европе,
что же касается Азии и Африки,
то они всегда были угнетаемы
деспотизмом, за исключением нескольких
малоазиатских городов и республики
Карфагена в Африке. Свобода создана,
по-видимому, для европейских народов,
а рабство — для азиатских.
Узбек
в одном из своих последних писем
не скрывает разочарования от путешествия
по Франции. Он увидел народ,
великодушный по природе, но постепенно
развратившийся.
Во всех сердцах
зародилась неутолимая жажда богатства
и цель разбогатеть путем не честного
труда, а разорения государя, государства
и сограждан. Духовенство не останавливается
перед сделками, разоряющими его доверчивую
паству.
Итак, мы видим, что, по мере
того как затягивается пребывание наших
героев в Европе, нравы этой части
света начинают им представляться
менее удивительными и странными,
а поражаются они этой удивительности
и странности в большей или меньшей
степени в зависимости от различия
их характеров. С другой стороны,
по мере того, как затягивается
отсутствие Узбека в гареме, усиливается
беспорядок в азиатском серале.
Узбек
крайне обеспокоен происходящим в его
дворце, так как начальник евнухов
докладывает ему о немыслимых творящихся
там вещах. Зели, отправляясь в мечеть,
сбрасывает покрывало и появляется
перед народом. Заши находят в постели
с одной из её рабынь — а это
строго запрещено законами.
Вечером
в саду сераля был обнаружен юноша,
более того, восемь дней жены провели
в деревне, на одной из самых
уединенных дач, вместе с двумя
мужчинами. Вскоре Узбек узнает разгадку.
Роксана, его любимая жена, пишет
предсмертное письмо, в котором
признается, что обманула мужа, подкупив
евнухов, и, насмеявшись над ревностью
Узбека, превратила отвратительный
сераль в место для наслаждений
и удовольствия. Её возлюбленного,
единственного человека, привязывавшего
Роксану к жизни, не стало, поэтому,
приняв яд, она следует за ним.
Обращая
свои последние в жизни слова к мужу,
Роксана признается в своей ненависти
к нему. Непокорная, гордая женщина
пишет: «Нет, я могла жить в неволе,
но всегда была свободна: я заменила
твои законы законами природы, и ум мой
всегда сохранял независимость».
Предсмертное письмо Роксаны Узбеку
в Париж завершает повествование.
Краткое содержание книги Персидские письма (изложение произведения), автор Шарль Луи де Монтескьё
Не неся в себе конкретных фактических данных, роман очень ярко передает читателю описание западных и восточных нравов того времени: рассказы о французских кафе, театрах и о моде, о персидских порядках, царящих в серале, о дворцовых интригах, о менталитете жителей таких разных стран, об отношении полов и т.п. Научная ценность издания заключается в особом способе описания действительности и обществ того времени без прикрас, и в том, чтобы показать читателю предпосылки появления и развития теории о свободах человека, истине, разумном управлении обществом.
«Персидские письма»
— это роман. Роман сатирический, философский, эпистолярный. Эпистолярность романа позволяет автору достаточно открыто высказывать собственное мнение устами героев.
Пользуясь этим, писатель резко критикует политику самодержавия, высмеивает многих членов парижского общества и ставит под вопрос правильность жизненного уклада восточных стран, пускается в рассуждения о религии, позволяя себе, порой, крамольные высказывания в адрес католической церкви.
Это позволяет охарактеризовать Монтескье, как человека, несомненно, высокообразованного. Также религиозно образованного (Монтескье был деистом, и в его произведении четко отслеживается, что он верит в Бога, как в творца, но не набожен, и в своих умозаключениях основывается на рациональных научных выводах и догадках.
Грамотно сравнивает между собой различные религии, относясь с равным уважением к каждой из них). Думаю, можно говорить и о его патриотизме, ведь вся критика, все догадки и предложения высказываются им с тем, чтобы изменить жизнь Франции в лучшую сторону. В своем труде Монтескье сталкивает героев-персов с европейской цивилизацией.
Главные герои — Узбек и Рика — были вынуждены покинуть Персию, они отправились в длительное путешествие по западной Европе, в частности во Францию. В течение всей длительной поездки они пишут письма на родину, в которых описывают жизнь Парижа, сравнивают быт, культуры, обычаи запада и востока. Ведут дискуссии о религии, о правительстве.
В ответ они получают письма из Персии, в которых либо поддерживается диалог на указанные выше темы, либо рассказывается о том, как соблюдаются порядки дома в их отсутствие. Но не сравнение двух культур, двух разных миров является центральной проблемой, поднимаемой автором в тексте.
Размышления писателя о различных формах общественного и государственного устройства – вот, что лежит в основе его труда. Представляя читателю Францию глазами далекого от европейского мира перса, автор как бы делает его представление о западе непредвзятым, а вместе с тем и более объективным описание механизма европейской жизни.
В то же время обсуждению подвергаются и совершенно отличные персидские, восточные порядки. Здесь «Узбек – «гражданин Вселенной», пытающийся разрешить основные вопросы, которые стояли перед общественным сознанием». От его лица Монтескье сопоставляет восточный деспотизм и европейскую монархию. Он выступает решительным противником деспотизма, отмечая при этом, что монархия обладает большими преимуществами, но и она легко может превратиться в деспотическую. Ни одна из двух рассматриваемых форм власти не устраивает писателя.
В заключение стоит сказать, Монтескье оставил за собой ценнейшее наследие. Достижения его, правда, я бы отнес, возможно, не к изучению исторической науки, а к развитию общественной мысли и правопонимания.
Впрочем, его превосходные историографические знания и постоянное стремление разобрать происходящие в стране процессы объективно, отстраненно, а не с точки зрения какой-либо программы, принесли замечательные плоды в виде его работ и сочинений, к помощи которых и по сей день снова, и снова возвращаются современные историки.
Краткое содержание Персидские письма – Монтескье Шарль Луи Секонда
Персидские письма Краткое содержание романа Действие романа охватывает 1711-1720 гг.
Эпистолярная форма произведения и добавочный пикантный материал из жизни персидских гаремов, своеобразное построение с экзотическими подробностями, полные яркого остроумия и язвительной иронии описания, меткие характеристики дали возможность автору заинтересовать самую разнообразную публику до придворных кругов включительно. При жизни автора “Персидские письма” выдержали 12 изданий.
В романе решаются проблемы государственного устройства, вопросы внутренней и внешней политики, вопросы религии, веротерпимости, ведется решительный и смелый обстрел самодержавного правления и, в частности, бездарного и сумасбродного царствования Людовика XIV. Стрелы попадают и в Ватикан, осмеиваются монахи, министры, все общество в целом.
Узбек и Рика, главные герои, персияне, чья любознательность заставила их покинуть родину и отправиться в путешествие, ведут регулярную переписку как со своими друзьями, так и между собой. Узбек в одном из писем к другу раскрывает истинную причину своего отъезда. Он был в юности представлен ко двору, но это не испортило его.
Разоблачая порок, проповедуя истину и сохраняя искренность, он наживает себе немало врагов и решает оставить двор. Под благовидным предлогом (изучение западных наук) с согласия шаха Узбек покидает отечество. Там, в Испагани, ему принадлежал сераль (дворец) с гаремом, в котором находились самые прекрасные женшины Персии.
Друзья начинают свое путешествие с Эрзерума, далее их путь лежит в Токату и Смирну – земли, подвластные туркам. Турецкая империя доживает в ту пору последние годы своего величия. Паши, которые только за деньги получают свои должности, приезжают в провинции и грабят их как завоеванные страны, солдаты подчиняются исключительно их капризам.
Города обезлюдели, деревни опустошены, земледелие и торговля в полном упадке. В то время как европейские народы совершенствуются с каждым днем, они коснеют в своем первобытном невежестве. На всех обширных просторах страны только Смирну можно рассматривать как город богатый и сильный, но его делают таким европейцы.
Заключая описание Турции своему другу Рустану, Узбек пишет: “Эта империя, не пройдет и двух веков, станет театром триумфов какого-нибудь завоевателя”. После сорокадневного плавания наши герои попадают в Ливорно, один из цветущих городов Италии. Увиденный впервые христианский город – великое зрелище для магометанина.
Разница в строениях, одежде, главных обычаях, даже в малейшей безделице находится что-нибудь необычайное. Женщины пользуются здесь большей свободой: они носят только одну вуаль (персиянки – четыре), в любой день вольны выходить на улицу в сопровождении каких-нибудь старух, их зятья, дяди, племянники могут смотреть на них, и мужья почти никогда на это не обижаются.
Вскоре путешественники устремляются в Париж, столицу европейской империи. Рика после месяца столичной жизни поделится впечатлениями со своим другом Иббеном. Париж, пишет он, так же велик, как Испагань, “дома в нем так высоки, что молено поклясться, что в них живут одни только астрологи”.
Темп жизни в городе совсем другой; парижане бегут, летят, они упали бы в обморок от медленных повозок Азии, от мерного шага верблюдов. Восточный же человек совершенно не приспособлен для этой беготни. Французы очень любят театр, комедию – искусства, незнакомые азиатам, так как по природе своей те более серьезны.
Эта серьезность жителей Востока происходит оттого, что они мало общаются между собой: они видят друг друга только тогда, когда их к этому вынуждает церемониал, им почти неведома дружба, составляющая здесь усладу жизни; они сидят по домам, так что каждая семья изолирована.
Мужчины в Персии не обладают живостью французов, в них не видно духовной свободы и довольства, которые во Франции свойственны всем сословиям. Меж тем из гарема Узбека приходят тревожные вести. Одну из жен, Заши, застали наедине с белым евнухом, который тут же, по приказу Узбека, заплатил за вероломство и неверность головою.
Белые и черные евнухи (белых евнухов не разрешается допускать в комнаты гарема) – низкие рабы, слепо исполняющие все желания женшин и в то же время заставляющие их беспрекословно повиноваться законам сераля.
Женщины ведут размеренный образ жизни: они не играют в карты, не проводят бессонных ночей, не пьют вина и почти никогда не выходят на воздух, так как сераль не приспособлен для удовольствий, в нем все пропитано подчинением и долгом.
Узбек, рассказывая об этих обычаях знакомому французу, слышит в ответ, что азиаты принуждены жить с рабами, сердце и ум которых всегда ощущают приниженность их положения. Чего можно ожидать от человека, вся честь которого состоит в том, чтобы сторожить жен другого, и который гордится самой гнусной должностью, какая только существует у людей.
Раб соглашается переносить тиранию более сильного пола, лишь бы иметь возможность доводить до отчаяния более слабый. “Это больше всего отталкивает меня в ваших нравах, освободитесь же, наконец, от предрассудков”, – заключает француз. Но Узбек непоколебим и считает традиции священными.
Рика, в свою очередь, наблюдая за парижанками, в одном из писем к Иббену рассуждает о женской свободе и склоняется к мысли о том, что власть женщины естественна: это власть красоты, которой ничто не может сопротивляться, и тираническая власть мужчины не во всех странах распространяется на женщин, а власть красоты универсальна.
Рика заметит о себе: “Мой ум незаметно теряет то, что еще осталось в нем азиатского, и без усилий приноравливается к европейским нравам; я узнал женщин только с тех пор, как я здесь: я в один месяц изучил их больше, чем удалось бы мне в серале в течение тридцати лет”.
Рика, делясь с Узбеком своими впечатлениями об особенностях французов, отмечает также, что в отличие от их соотечественников, у которых все характеры однообразны, так как они вымучены (“совершенно не видишь, каковы люди на самом деле, а видишь их только такими, какими их заставляют быть”), во Франции притворство – искусство неизвестное.
Все разговаривают, все видятся друг с другом, все слушают друг друга, сердце открыто так же, как и лицо. Игривость – одна из черт национального характера Узбек рассуждает о проблемах государственного устройства, ибо, находясь в Европе, он перевидал много разных форм правления, и здесь не так, как в Азии, где политические правила повсюду одни и те же.
Размышляя над тем, какое правление наиболее разумно, он приходит к выводу, что совершенным является то, которое достигает своих целей с наименьшими издержками: если при мягком правлении народ бывает столь же послушен, как при строгом, то следует предпочесть первое. Более или менее жестокие наказания, налагаемые государством, не содействуют большему повиновению законам.
Последних так же боятся в тех странах, где наказания умеренны, как и в тех, где они тираничны и ужасны. Воображение само собою приспосабливается к нравам данной страны: восьмидневное тюремное заключение или небольшой штраф так же действуют на европейца, воспитанного в стране с мягким правлением, как потеря руки на азиата. Большинство европейских правительств – монархические.
Это состояние насильственное, и оно вскорости перерождается либо в деспотию, либо в республику. История и происхождение республик подробно освещены в одном из писем Узбека. Большей части азиатов неведома эта форма правления.
Становление республик происходило в Европе, что же касается Азии и Африки, то они всегда были угнетаемы деспотизмом, за исключением нескольких малоазиатских горо-дов и республики Карфагена в Африке. Свобода создана, по-видимому, для европейских народов, а рабство – для азиатских. Узбек в одном из своих последних писем не скрывает разочарования от путешествия по Франции. Он увидел народ, великодушный по природе, но постепенно развратившийся. Во всех сердцах зародилась неутолимая жажда богатства и цель разбогатеть путем не честного труда, а разорения государя, государства и сограждан. Духовенство не останавливается перед сделками, разоряющими его доверчивую паству. Итак, мы видим, что, по мере того как затягивается пребывание наших героев в Европе, нравы этой части света начинают им представляться менее удивительными и странными, а поражаются они этой удивительности и странности в большей или меньшей степени в зависимости от различия их характеров. С другой стороны, по мере того, как затягивается отсутствие Узбека в гареме, усиливается беспорядок в азиатском серале. Узбек крайне обеспокоен происходящим в его дворце, так как начальник евнухов докладывает ему о немыслимых творящихся там вещах. Зели, отправляясь в мечеть, сбрасывает покрывало и появляется перед народом. Заши находят в постели с одной из ее рабынь – а это строго запрещено законами. Вечером в саду сераля был обнаружен юноша, более того, восемь дней жены провели в деревне, на одной из самых уединенных дач, вместе с двумя мужчинами. Вскоре Узбек узнает разгадку. Роксана, его любимая жена, пишет предсмертное письмо, в котором признается, что обманула мужа, подкупив евнухов, и, насмеявшись над ревностью Узбека, превратила отвратительный сераль в место для наслаждений и удовольствия. Ее возлюбленного, единственного человека, привязывавшего Роксану к жизни, не стало, поэтому, приняв яд, она следует за ним. Обращая свои последние в жизни слова к мужу, Роксана признается в своей ненависти к нему. Непокорная, гордая женщина пишет: “Нет, я могла жить в неволе, но всегда была свободна: я заменила твои законы законами природы, и ум мой всегда сохранял независимость”. Предсмертное письмо Роксаны Узбеку в Париж завершает повествование.
Загрузка...
