Что такое «кровная месть»?

Исторически для народов Северного Кавказа обычай кровной мести был важным регулятором общественных взаимоотношений. У вайнахских народов (чеченцев и ингушей), народов Дагестана (аварцев, лакцев, ногайцев, кумыков и др.) обычай кровной мести регулировался сводом обычного права – адатами .

Процедура объявления кровной мести на Кавказе предполагает, что, после выяснения на ком кровь, потерпевшая сторона сообщает о своем намерении уважаемому посреднику. Чаще всего это старейшина села или местный религиозный деятель.

Затем посредник направляется к виновной стороне. Близкие родственники убитого обычно при этом не присутствуют.

Тот, кто получил от посредника сообщение о мести, независимо от того, принимает он обвинение или нет, приобретает статус кровника.

Кровная месть не имела срока давности. Бывали случаи, когда месть была осуществлена через 50 или 100 лет, даже если виновник смерти и его близкие родственники умерли.

Поэтому у кавказских народов до сих пор считается, что лучше решить все вопросы, связанные с кровной местью, как можно быстрее, чтобы потомкам жилось спокойно.

Когда кровник умирает естественной смертью, не дождавшись ни мести, ни прощения, под удар попадают его ближайшие родственники – брат, сын, внук, а если таковых нет, то другие родственники-мужчины.

С течением времени, особенно с изменением социально-экономических условий на Северном Кавказе в конце XIX – начале ХХ в., возникло понимание, что кровная месть как способ решения конфликта приводит лишь к бесконечной череде взаимных убийств и подрывает общество изнутри. Поэтому в целях самосохранения был выработан ряд способов предотвращения убийств и замена их штрафом.

Например, такой вариант был принят почти у всех тюркских народов Дагестана, когда родственники убийцы выплачивали штраф пострадавшей стороне. Размеры штрафа зачастую зависели от влиятельности и многочисленности родни убийцы.

Подобная практика существовала и у других народов Кавказа, например у ингушей.

Чеченцы в большинстве своем отвергали примирение посредством выплаты “цены крови”, что считали большим позором: “Мы не торгуем кровью убитого”, – нередко говорили в Чечне.

Жившие по соседству с чеченцами терские ногайцы – пожалуй, единственные из народов Дагестана, также отказывались принимать выплату штрафа за убийство.

И в эпоху Российской империи, и в советское время власти пытались бороться с практикой кровной мести, однако полностью изжить обычай не получалось. Например, в дореволюционной России в Дагестане на почве кровной мести или по другим причинам, коренящимся в пережитках родового строя, погибало в среднем 600 человек в год.

Советские власти привлекли к борьбе с обычаем кровной мести общественность: из коммунистов и комсомольцев создавались окружные и сельские комитеты по борьбе с пережитками кровной мести. В 1929 году в Дагестане по судебной статистике зафиксировано 118 случаев кровных убийств, в 1930-м – уже только 30, в 1931 году — 22.

Однако даже несмотря на жестокие советские карательные законы (в 1931 году была принята поправка к Уголовному кодексу СССР, согласно которой убийства на почве кровной мести стали квалифицироваться как “государственные преступления” по ст.58, п.

8 с применением высшей меры наказания – расстрела и принятая позже 231-я статья УК, дававшее за уклонение от примирения до двух лет лишения свободы, больших успехов власти не достигли.

В конце 70–начале 80-х годов XX века кровная месть была основным мотивом 47% зарегистрированных в больших городах телесных повреждений и 70% убийств на Северном Кавказе.

Как отмечает кавказовед Наима Нефляшева в своем блоге на “Кавказском узле”, именно со второй половины XX века “начинается деградация кровной мести – из традиции, имеющей внутреннюю логику и саморегуляцию, она превращается в самосуд”. 

Сегодня обычай кровной мести отчасти сохраняется во всех республиках Северного Кавказа.

После распада Советского Союза – с ухудшением общей криминогенной обстановки – количество убийств и ранений на почве кровной мести на Кавказе даже превысило дореволюционный уровень.

 Например, в 2007 году из 170 убийств, зарегистрированных прокуратурой Дагестана, 42 составляли покушения на убийство, семь – без вести пропавшие, а четыре – на преступления на почве кровной мести.

Тогда как в середине 2000-х годов около 15% всех убийств и покушений в республике были так или иначе связаны с кровной местью. При этом, как подчеркивают представители правоохранительных органов Дагестана, именно институт кровной мести блокирует разгул преступности в горных районах, где этот обычай распространен больше всего.

Попытки контролировать кровную месть в Чечне

После прихода к власти в Чечне Джохара Дудаева и c началом военного конфликта, в республике сложилась ситуация, способствовавшая широкому распространению кровной мести. В условиях, когда представители одних кланов поддерживали федеральные силы, а другие оказывались на стороне сепаратистов, по разные стороны баррикад оказались сотни людей, до сих пор обвиняющих друг друга в преступлениях.

Попытки откорректировать применения кровной мести были предприняты в 1996–1999 годах, в период после окончания Первой чеченской войны, когда президент Ичкерии Аслан Масхадов пытался внедрить в республике вместо адатов – шариатский суд.

Этот суд, основанный на исламском законодательстве, предполагал замену института кровной мести “талеоном” – “кисас” в исламе – равным возмездием. По словам исламоведа, д.и.н.

Рената Беккина, этот Угловный кодекс Ичкерии образца 1996 года практически один в один соответствовал УК Судана, принятому за несколько лет до этого в соответствии с маликитским мазхабом (в Чечне преобладает шафиитский мазхаб): “Сторонники введения данного закона в Чечне так торопились, что забыли заменить в некачественно выполненном подстрочном переводе указанного кодекса Судана многие местные реалии. Например, там остались штрафы в суданских фунтах. Плата за кровь должна была взиматься верблюдами. А где вы найдете в Чечне, например, сто верблюдов за убийство дееспособного свободного мужчины, как того требует закон?”.

Эта попытка была во многом искусственна, так как традиционный образ чеченцев, обычаи, социальные отношения в большей степени базировались на адатах, а не на канонах шариата. Сферы влияния адата и шариата на социальную и духовную жизнь чеченцев всегда были разграничены.

В ведении шариата находилось регулирование части семейно-бытовых, религиозно-погребальных и других социальных явлений, тогда как в ведении адата также оставался большой пласт этнической культуры: чеченский этикет, подчеркнутое гостеприимство, уважительное отношение к старшим, взаимопомощь, военная доблесть, кровная месть в большой степени базировались на нормах адата.

В 1999 году, когда в Чечне началась смена центральной власти, этот основанный на адатах кодекс, по мнению Игоря Киселева – заместителя начальника Главного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации на Северном Кавказе, “юридически закрепил право на существование обычаев кровной мести”. 

В сентябре 2010 года глава Чечни Рамзан Кадыров создал и возглавил так называемую Комиссию по национальному примирению, которая была призвана урегулировать конфликты на почве кровной вражды.

Кадыров призвал всех кровников простить друг друга, одновременно объявив о кровной мести находящемуся в Великобритании Ахмеду Закаеву, обвинив в причастности к произошедшему в конце августа 2010 года вооруженному нападению боевиков на Центарой, являющийся родовым селом главы Чечни.

По официальным – не поддающимся проверке – данным, за время работы комиссии, благодаря усилиям духовенства и старейшин, в Чечне удалось добиться примирения 451 семьи, состоявших в кровной вражде на протяжении много десятков лет. Например, в январе 2011 года в селе Тазбичи Итум-Калинского района, как утверждалось, примирились семьи Мамадиевых и Зулаевых. Их вражда длилась 106 лет с 1905 года, из-за ссоры, которая переросла в драку. От выстрела из ружья, который произвел Мамадиев Яхья, проживавший в селе Зумсо, погиб житель села Тазбичи Зулаев Деда.

17 октября 2011 года Рамзан Кадыров упразднил Комиссию по национальному примирению, как выполнившую свою главную задачу – урегулирование конфликтов на почве кровной вражды. Однако уже на следующий день, 18 октября 2011 года, была создана новая комиссия по национальному примирению – на это раз при чеченском Духовном управлении мусульман. В новостную хронику попадают далеко не все случаи кровной мести. Можно вспомнить несколько громких историй, связанных с этим обычаем. Например, в ноябре 2016 года после крупной автоаварии под Грозным все родственники виновного в катастрофе Алама Хаджаева (сам Алам в аварии не выжил), покинули село Ачхой-Мартан, опасаясь кровной мести. После этого, в начале декабря 2016 года ДУМ Чечни рекомендовал имамам не участвовать в похоронах погибших виновников ДТП, находившихся в состоянии алкогольного опьянения, а также не заниматься в таких случаях вопросами примирения кровников. По мнению жителей Чечни, подобное решение муфтията может повлечь за собой увеличение числа случаев вендетты.

Несколько историй о кровной мести, рассказанные участниками и очевидцами событий, приведены в статье “Плата за кровь”:

“У моего отца было две жены. С моей матерью отец разошелся, когда мне было лет десять, и уехал в Калмыкию, где женился на другой. Больше я с отцом не встречался, но слышал, что от второй жены у него тоже было несколько детей. Отец уже давно умер, так же, как и моя мать.

И вот, в сентябре 2000 года ко мне ночью пришли несколько человек. Вызывают меня на улицу и спрашивают: “Ты – Абдурахман, сын такого-то, оттуда-то?”. Я говорю: “Да”.

Они мне заявляют: “Мы пришли объявить, что на вас кровь, – твой младший брат убил в Калмыкии человека из такого-то рода, и мы объявляем вам кровную месть“.

В мае 2014 года, когда в военных действиях на востоке Украины участвовали добровольцы из Чечни, входившие в так называемую “Дикую дивизию”, один из них заявлял газете Financial Times: “Мы заберем сотню их [украинцев] жизней за жизнь нашего брата. Наш народ верит в кровную месть”.

В связи с этим заявлением “Кавказский узел” опросил экспертов, которые сообщили, что у родственников убитых на Украине жителей Чечни нет права на кровную месть, так как это противоречит адату, а если один из участников конфликта является представителем другой веры, о кровной мести также не может быть речи.

При расследовании убийства полковника Юрия Буданова, застреленного в Москве в июне 2011 года в качестве одной из версий предполагалось, что Буданову могли мстить за убийство Эльзы Кунгаевой – чеченской девушки, которую сам полковник считал виновной в гибели его подчиненных во время Второй чеченской войны.

В августе 2011 года в Москве был арестован уроженец Чечни Юсуп Темерханов, которого в апреле 2013 года признали виновным в убийстве Буданова.

Однако в мае 2013 года суд переквалифицировал обвинение Темерханову с части 2 статьи 105 (убийство по мотиву кровной мести) на часть 1 статьи 105 (убийство) УК РФ, признав его виновным.

В апреле 2011 года в Чечне жертвой вендетты стал принадлежащий к тому же тейпу, что и Рамзан Кадыров бывший заместитель командира спецбатальона ГРУ “Восток” Магомед Тайсумов (Тайсон).

Следствие тогда рассматривало несколько версий происшедшего, но все они так или иначе связаны с местью – за участие Тайсона в боевых действиях во время второй войны в Чечне или совершенные им преступления в отношении гражданских лиц – похищения, убийства и вымогательства. 

В соседствующей с Чечней Ингушетии 4 августа 2010 года был убит бывший замначальника центра госзащиты МВД Ингушетии Ибрагим Евлоев, ранее осужденный за убийство по неосторожности владельца оппозиционного сайта “Ингушетия.Ru” Магомеда Евлоева. Его убийство, как посчитало следствие, также могло быть связано с кровной местью.

Кроме того, глава Ингушетии Юнус-Бек Евкуров в интервью “Кавказскому узлу” рассказывал, что ему известно о случаях кровной мести в отношении родственников членов вооруженного подполья. Как и в Чечне, в Ингушетии для разрешения конфликтов действуют “примирительные комиссии”.

Угрозы Магомеда Даудова

Председатель чеченского парламента Магомед Даудов уже дважды отметился угрозами кровной мести. Так 9 марта 2019 года он объявил кровным врагом из-за слов об Ахмате Кадырове блогера Тумсо Абдурахманова: «Официально говорю тебе, Тумсо, от меня и моих братьев, ты знаешь, кто мои братья… Ты назвал имя Ахмата-хаджи и говорил о нем, тебе кровная месть… Пока во мне течет кровь, ты мой враг и враг моих братьев, и мы тебя будем искать». Чуть дальше он заявил: «Чтобы твои поклонники не говорили, что кадыровцы пришли и устроили подлость… Как положено решать (вопрос) по исламу, решим. Мы не собираемся тебя убивать. Мы тебя удивим. Такое дело». При этом через год на Абдурахманова было совершено покушение.

А 30 декабря 2020 года Даудов назначил в парламенте Чечни встречу представителям двух ингушских тейпов, потребовавших от Кадырова доказать вину убитых в Грозном уроженцев Ингушетии. И предупредил: «Вы говорили про наши адаты, так знайте, что за нашего убитого брата Магомеда и раненного Акрамана, на вас будет кровная месть. Она на вас будет в любом случае – придёте вы или нет».

* Организация включена в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента, по решению Министерства юстиции РФ

Кровная месть

Кровная месть занимает особое место в ряду чеченских обычаев, имеет немало специфических особенностей, невидимых на первый взгляд, и поэтому требует отдельного, более тщательного рассмотрения.
Обычай кровной мести, имеющий, в чеченском языке свое наименование «ч1ир», существует у кавказских народов с незапамятных времен и до сих пор почти не изменился.

В отличие от свадебного обряда, который претерпел существенные изменения и осовременился, обычай кровной мести, как, кстати, и похоронный обряд, сохранил в себе дух древних времен, когда кавказские народы жили вне государства.

Кровная месть выполняла роль государственного института, который регулировал взаимоотношения между жителями общины, предотвращал преступления и наказывал преступников.

На Кавказе кровная месть не имеет срока давности. Она может быть осуществлена через 50 или 100 лет, даже если виновник смерти и его близкие родственники умерли. Поэтому у кавказских народов считается, что лучше решить все вопросы, связанные с кровной местью, как можно быстрее, чтобы потомкам жилось спокойно.

В древности закон кровной мести был основополагающим не только у вайнахских народов (чеченцев и ингушей), но и у осетин, кабардинцев, представителей малых дагестанских народов. Когда эти народности вошли в состав Российской империи, они были вынуждены подстраиваться под те правила, которые диктовало им государство.

В отличие от других кавказских народов в чеченском и ингушском обществах адат кровной мести не сумели вытеснить ни Российская империя, ни советский режим, ни репрессии. Возможно, потому что присоединение этих народов к России было насильственным, и оттого сохранение древних обычаев воспринималось как сохранение народа, который надеялся когда-нибудь обрести независимость.

Именно поэтому сегодня мы имеем возможность познакомиться с адатом кровной мести, который до сих пор определяет жизнь чеченского и ингушского общества практически в его первозданном виде.
В советское время чеченцев и ингушей пытались заставить забыть о кровной мести, называя этот обычай дремучим пережитком прошлого.

Это было вполне объяснимо, ведь древние обычаи часто вступали в противоречие с государственными законами, а значит, подвергали угрозе государственные устои. И все-таки даже самые продвинутые вайнахи, занимавшие большие посты во властных структурах и вынужденные на словах критиковать приверженцев средневековых обычаев, на деле следовали законам кровной мести.

Любого чеченца, по вине которого погиб другой, ожидало разбирательство по древним законам, даже если он понес наказание по законам светским.
Лет тридцать назад, когда советская власть казалась еще незыблемой, в Чечено-Ингушетии произошел случай, о котором долго говорили. В одном из районных судов шел процесс по делу об убийстве.

Процесс был открытый, и людей собралось немало — в основном родственники подсудимого и его жертвы. В положенном ему месте, на скамье подсудимых под вооруженным конвоем находился убийца. Когда судья стал оглашать приговор, в зале прогремел выстрел. Подсудимый упал как подкошенный — пуля попала ему точно в сердце.

Стрелявший положил пистолет в карман, спокойно прошел через расступившуюся толпу, вышел на улицу и исчез. Никто не попытался его задержать, хотя в зале были и милиционеры.
Разбираться со скандальным происшествием приехали следователи из Москвы. Однако установить личность стрелка так и не удалось. Все знали его имя, но называть не хотели.

Тогда москвичи обратились к жене покойного:
— Вы-то, наверное, хотите, чтобы поймали убийцу вашего мужа. И наверняка знаете, кто стрелял. Назовите его.
— Да, я его знаю, — ответила женщина, — но не скажу.
— Почему?

— До сих пор на моих сыновьях была кровь человека, который был убит их отцом. Теперь мы квиты с этой семьей, и мои сыновья могут жить спокойно, не скрываясь.

Понимание чеченскими женщинами древних адатов настолько глубоко, что горе от смерти мужа, убитого кровником, она переживает легче, чем его смерть, случившуюся по какой-то другой причине.
Кровная месть вступает в силу с момента ее объявления. Происходит это так.

Родственники убитого по горячим следам выясняют, кто это сделал. Затем к виновной стороне отправляется человек, чаще всего это старейшина села или дальний родственник жертвы, который сообщает о решение объявить кровную месть. Близкие родственники убитого обычно при этом не присутствуют.

Тот, кто получил такое сообщение, независимо от того, принимает он обвинение или нет, приобретает статус кровника. Если убийца живет в одном селе с родственниками жертвы, то он, как правило, вместе с семьей уезжает в другое место, зачастую довольно далеко.

О таком человеке говорят: «Луровелла», или «скрывающийся от кровной мести».

Это правило, как и любое другое в адате кровной мести, глубоко продумано древними. Во-первых, отъезд семьи убийцы продиктован требованиями безопасности, чтобы родные убийцы не попали под горячую руку разгневанных родственников погибшего.

Во-вторых, процесс примирения имеет больше шансов на успех, если кровник и его родственники не будут, что называется, мозолить глаза пострадавшей стороне.

Часто представители виновной стороны, не дожидаясь гонцов от своих кровников, сразу отправляют к ним посредника с заявлением о желании начать процесс примирения. И это считается хорошим тоном.

В случае, когда подозреваемый в убийстве чеченец считает себя невиновным, а у пострадавшей стороны нет неопровержимых доказательств его причастности к преступлению, то снять подозрения можно, поклявшись на Коране. Клятва — это тоже целая церемония, в которой со стороны человека, ее приносящего, участвуют десятки людей.

Так, например, в прошлом году поступили братья Ямадаевы, которых подозревали в похищении и убийстве двух братьев московского банкира Абубакара Арсамакова. Ямадаевы вместе со своими многочисленными родственниками приехали в село Алхан-Кала к старейшинам семьи Арсамаковых и поклялись на Коране, что не имеют отношения к исчезновению двух братьев банкира. Клятва была принята.

Причем, когда такая клятва приносится, родные убитого или похищенного смотрят не столько на предполагаемого виновника, сколько на старейшин из его рода, которые приносят клятву вместе с ним.

Считается, что если старейшина не уверен в невиновности своего родственника, он никогда не станет приносить клятву, ведь это грозит ему судом, гораздо более страшным, чем суд кровника: клятвопреступление грозит ему гневом Аллаха.
Конечно, бывает и так, что дают ложную клятву. Есть даже термин в чеченском языке для такого понятия — «кхера дуй».

Считается, что клятвопреступление гораздо страшнее самого убийства, и часто бывает так, что родственники убитого, зная, что перед ними стоит настоящий убийца и клянется на Коране, все-таки принимают его клятву, полагая, что он наказал себя сам и гораздо страшнее, чем это могли сделать кровники. Кхера дуй — один из самых тяжких грехов Ислама.

Именно потому в обычае принесения клятвы прописана необходимость присутствия на такой клятве многочисленных представителей рода подозреваемого. Если с подозреваемым придет мало родственников, его клятву не примут, сказав ему: «Пойди и приведи стариков, которые разделят с тобой твою клятву».

Если же клятва принята, а потом при каких-то обстоятельствах выясняется, что клятву дал все-таки убийца, что он соврал всем, что он обманул и своих старейшин, которые клялись с ним вместе, то прощение аннулируется. От убийцы в таком случае могут отказаться его родственники, которых он подставил.

В кровной мести есть такое понятие, как «куьйга бехк», что в переводе означает «виновная рука». Это очень важная деталь древнего адата, которую, увы, не всегда соблюдают. Суть понятия такова: преследоваться кровниками может только человек, от руки которого кто-то погиб.

Если произошло убийство, рядом с которым находилось третье лицо, это лицо не должно преследоваться кровниками. Даже если убийца умер естественной смертью, наблюдатель не может быть убит кровниками — в таком случае кровная месть распространяется на родственников умершего виновника. Впрочем, на практике часто происходит так, что людей, имевших опосредованное отношение к смерти, все-таки убивают родственники покойного. Однако это не может считаться именно кровной местью. Это обычная месть, то есть преступление, которое неминуемо породит новую кровную месть.

Обязанность мщения также ложится на ближайших родственников убитого. Если месть осуществит друг, это будет считаться не кровной местью, а убийством, за которое мститель получит новых кровников.

Эта история произошла в одном из чеченских сел в начале 90-х. Убили таксиста. Убили, чтобы забрать деньги, причем убийца пытал свою жертву, чтобы получить все деньги. Преступника скоро нашли — постарались друзья таксиста.

Возник вопрос: что делать с пойманным? А точнее, кто совершит возмездие? Ведь по законам кровной мести это должны сделать ближайшие родственники жертвы — сын, брат, наконец, двоюродный брат, племянник.

Однако таксист оказался нетипичным чеченцем — у него не было таких близких родственников, за исключением жены и 12-летнего сына. Передавать властям преступника тоже никто не хотел, понимая, что в этом случае он легко избежит наказания, откупившись.

Не могли друзья таксиста сами расправиться с убийцей — тогда их семьи тоже обзавелись бы кровниками. Тогда было решено привести в исполнение кровную месть руками малолетнего сына таксиста. Убийцу, связав по ногам и рукам, отвезли на окраину села. Туда же привезли 12-летнего мальчика.

Вложили в его руку пистолет и сказали: «Этот человек убил твоего отца, ты должен отомстить ему. Стреляй!»
Мальчик хладнокровно направил на убийцу пистолет и нажал на спусковой крючок. Происходящее сняли на камеру, а пленку передали родственникам казненного в доказательство того, что это сделал кровник. На этом кровная месть между семьями прекратилась.

Бывало и так, что женщины становились мстительницами — объявляли кровную месть и реализовывали ее. Так, в Чечне много лет ходит легенда о жительнице села Комсомольское, которая пообещала отомстить за смерть мужа — а если не сможет отомстить, то всю жизнь будет носить мужскую одежду.

Отомстить она не смогла, но обещание свое выполнила — до самой смерти носила брюки и мужскую рубашку.
Когда чеченец идет мстить своему кровнику, он берет с собой только близких родственников. Друзья — это «чужая кровь».
Впрочем, случается и так, что убийцу убивают его собственные родственники, а не родственники его жертвы.

Такой случай произошел с бойцом спецназа по имени Арби, который пользовался среди своих товарищей непререкаемым авторитетом за то, что убил своего двоюродного брата Аслана. Аслан был боевиком, а потом решил сложить оружие и был амнистирован. Но все знали, что в прошлом он в составе своей банды убил одну женщину и двух ее братьев.

Убийство женщины в Чечне — страшный грех, за одну убитую женщину могут взять жизни двух мужчин из рода убийцы. Родственники погибших быстро нашли убийц и расправились с ними. Но Аслана не тронули. Его дядя был известным муллой. Ему сказали: «Твой дядя был святой, тебя мы не тронем».
Но брат Аслана Арби решил, что тот не имеет права жить.

Он сказал Аслану: «Ты убил невинных людей, и позор лег на наш род. Я должен тебя убить». Тогда Аслан простился с родителями, совершил молитву и умер от пули Арби.

То, как скоро произойдет примирение между кровниками, зависит от обстоятельств гибели человека. Если водитель в ДТП задавил человека, то обычно процедура примирения проходит быстро и без проблем.

Конечно, принимается во внимание то, был ли водитель трезв, как повел себя после аварии — пытался скрыться или нет. Как и в обычном суде, если нет отягчающих обстоятельств, то виновник может рассчитывать на легкое примирение.

Не предъявляются претензии и тогда, когда гибель человека произошла при авиакатастрофе или при массовом теракте.

Непросты для урегулирования и случаи, когда человек погибает в драке. В этом случае все зависит от умения переговорщиков и поведения виновной стороны. Намного усложняется процесс примирения, если человек убит группой или с особой жестокостью.

И практически невозможно достичь примирения, если убийство совершено с целью ограбления или по иным корыстным соображениям.
Ключевую роль в достижении примирения играют посредники, на роль которых подбирают авторитетных, уважаемых и влиятельных в обществе людей — как правило, старейшин.

Чем авторитетнее человек, который включен в примирительный процесс, тем больше шансов на успех. Посредники приходят в дома кровников и уговаривают их примириться. Это хождение может продолжаться месяцами, а иногда годами.

Если труды посредников увенчались успехом и обиженная сторона готова простить кровника, наступает самый интересный в процедуре примирения момент.

Церемония прощения — это венец многодневных переговоров. В этой церемонии с обеих сторон принимают участие сотни, а порой тысячи людей.
В классическом варианте это выглядит так.

После достижения принципиального согласия о примирении в назначенный час, обычно на большом майдане (часто это бывает в поле за селом) встречаются представители одной и другой конфликтующих сторон. Сюда же приводят кровника. На него надевают просторный дождевой плащ с капюшоном, который скрывает лицо.

После окончания переговоров — уже формальных — родственники виновника передают пострадавшей стороне выкуп (его размер заранее устанавливают участвующие в переговорах старейшины, и, как правило, он чисто символический), а кровника подводят к родственникам его жертвы.

Кто-то из родственников сбрасывает с головы кровника капюшон и сбривает ему бороду. Бритье бороды не обязательно и последнее время происходит крайне редко.

«Мы, европейцы, у себя в книгах и в школах читаем и произносим только высокомерные слова презрения к этому дикому закону, к этой бессмысленной жестокой резне, — пишет А.Солженицын в известной всему миру книге. — Но резня эта, кажется, не так бессмысленна: она не пресекает горских наций, а укрепляет их.

Не так много жертв падает по закону кровной мести — но каким страхом веет на всё окружающее! Помня об этом законе, какой горец решится оскорбить другого просто так, как оскорбляем мы друг друга по пьянке, по распущенности, по капризу? Ведь в ответ может быть не слово, не ругательство, а удар ножа в бок! И даже если ты схватишь нож, ты не ответишь ударом на удар: ведь падет под ножом вся твоя семья!.. Кровная месть излучает поле страха — и тем укрепляет свою маленькую горскую нацию.

(с) Нохчалла.com, по материалам диссертации Саракаевой А.Х.

Традиция кровной мести: как она работает

 Русская семеркаРусская семерка

«…Что творилось бы на земле, если б люди, вопреки всяким доводам рассудка, только и знали, что сводили друг с другом счеты? Разве не в этом проклятье Сицилии, где мужчины так заняты кровной местью, что им некогда зарабатывать хлеб для семьи». Дон Корлеоне.

Традиция кровной мести уходит своими корнями в глубокое прошлое человечества, когда не то что понятия права в его современном значении, но и понятия государства толком не существовало. Однако, невзирая на этот факт, имели место своего рода первобытные, самые примитивные и ясные на полу-инстинктивном уровне понятия о справедливости.

Всем известная формулировка «око за око, зуб за зуб» происходит из Ветхого Завета (Левит, 24, 20), и отнюдь не ограничивается лишь этим положением. В дополнение к нему, не считая параллелей в других главах Пятикнижия, приводится формулировка «перелом за перелом» и «…убивший человека должен быть умерщвлен» (Левит, 24, 21).

Знаменитые законы Хаммурапи придерживаются схожих установок, если речь идет о людях одинакового статуса. Подобного рода положения в древних правовых системах в основе своей имеют тот же принцип, что и традиция вендетты – а именно принцип равного воздаяния за преступление, согласно которому убийца должен быть убит.

Дальнейшее развитие властно-правовых механизмов привело к тому, что монополия права на наведение «справедливости», осталась за государством.

Институт же кровной мести в подавляющем большинстве случаев оказался в положении преследуемого в уголовном порядке атавизма, характерного для традиционных обществ (где обычаи и традиции в общественной жизни доминировали над системой государственных законов).

Если говорить о территории нашей страны, то в современном российском уголовном праве мотивы кровной вражды при совершении убийства являются отягчающим обстоятельством, влекущим за собой более суровое наказание. Но при этом, как и в других европейских странах, данная традиция имела место на территории России в раннем средневековье.

Кровная месть в Северной Европе (в первую очередь, в скандинавских странах), шла рука об руку с правом наследования имущества – а именно, порядок отмщения за убитого члена семьи в ряде случаев имел ровно ту же последовательность, что и порядок получения наследства (сын – отец – брат – сын сына и так далее).

Параллельно с правом на отмщение, существовало право на выкуп, передаваемое в пострадавшей семье по тому же принципу.

Со временем отмщение убийце перестало носить обязательный характер, превратившись скорее в право на возмездие с альтернативой взятия денежной компенсации – причем этот процесс происходил задолго до фиксации данного положения в письменных источниках, сохраняясь в устной традиции.

В скандинавских сагах, так или иначе касающихся данного сюжета, право взять долг кровью стоит значительно выше принятия материального выкупа за погибшего.

В некоторых областных сборниках средневекового скандинавского права имеется положение о том, что убийца может предложить выкуп семье погибшего не раньше, чем через год после своего деяния, и весь срок до этого он автоматически подлежал отмщению без права откупиться – фактически, объявлялся вне закона и мог быть безнаказанно убит. Одновременно с этим, мужчины, медлившие с отмщением, подвергались осуждению со стороны окружающих, и, в первую очередь, со стороны женщин своего же рода, не имевших возможности отомстить собственноручно, но заботившихся о репутации семьи.

Варварские правды (своды законов, существовавшие в Европе на заре создания государственности), также регламентировали порядок отмщения за совершенное убийство. Равно как в раннесредневековой Скандинавии или в Древней Руси, институт кровной мести был постепенно вытеснен получением семьей убитого денежной компенсации (вергельда).

Что касается древнерусских правовых норм, подобного рода штраф назывался вирой, и мог выплачиваться представителям государственной власти общиной по принципу круговой поруки.

В таком случае штраф назывался «дикой» или «повальной» вирой, но взимался он лишь в том случае, если конкретный убийца найден не был (или, иными словами, община предпочла его не выдавать).

В средневековом мусульманском мире в качестве меры наказания за убийство также была установлена выплата денежного штрафа, называвшаяся дийя.

Параллельно с выплатой штрафа, убийца был обязан освободить верующего раба, находящегося у него в услужении, если же такой возможности у него не было – он обязан был поститься не меньше двух месяцев, что также могло свидетельствовать о его раскаянии перед Всевышним.

Необходимо принимать во внимание тот факт, что в Аяте, регламентирующем данную ситуацию, речь идет лишь о том, что можно назвать убийством по неосторожности: «…не следует верующему убивать верующего, разве что по ошибке».

И даже в этом случае родственники погибшего могут отказаться от выплаты штрафа, потребовав казни преступника. Если же речь идет об умышленном лишении жизни мусульманина, то, помимо вечных мук в загробной жизни, убийце было уготовано немедленное объявление вне закона с последующей казнью.

В южной Италии, а также на островах Сардиния и Корсика, институт кровной мести имел весьма широкое распространение вплоть до начала ХХ века, а в ряде случаев существует и до сих пор, что, впрочем, не сильно удивляет – хорошо известное всем слово «вендетта» проникло в массовую культуру именно из этого региона.

Также весьма распространенным это явление было на Балканах, в частности, в Черногории, где рецидивы кровной мести случаются до сих пор.

Черногорская традиция предписывала мстить не только за убийства, но и за преступления против чести, причем долг отмщения накладывался на всю семью, и обидчиками объявлялся также не конкретный человек, совершивший злодеяние, но любой мужчина из клана убийцы, что могло запустить механизм кровной вражды на долгие годы.

При этом женщина могла не только воспитать своих детей в духе отмщения, но и совершить акт возмездия безнаказанно – убийство женщины или ребенка по мотивам кровной мести означало бы для мстителя позор, который было бы невозможно смыть до конца жизни.

Наряду с этим, существовал также обычай примирения, который, в случае успеха, зачастую скреплялся семейными узами между ранее враждовавшими кланами. Разумеется, на протяжении времени этот жестокий обычай встречал резкое осуждение у представителей как светской, так и церковной власти страны. Существенным позитивным сдвигом в традиции можно было назвать то, что в какой-то момент справедливым стало считаться воздаяние только убийце, а не всей его семье.

На данный момент, невзирая на тот факт, что убийство с целью возмездия является в Черногории тяжким преступлением, мстители зачастую вызывают сочувствие у местных жителей – месть, хоть и не в законе, но в общественном мнении до сих пор носит характер не отягчающего, а наоборот, смягчающего вину обстоятельства.

Кровная месть – это… Что такое Кровная месть?

Кро́вная ме́сть (также венде́тта, от итал. vendetta — мщение) — древнейший принцип, характерный для родо-племенного строя, согласно которому лицо, совершившее убийство, либо кто-либо из членов его семьи (рода, племени, клана, группировки) обязательно подлежит смерти в порядке возмездия.

Кровную месть осуществляет, соответственно, кто-либо из членов семьи, рода, племени, клана, группировки, к которой принадлежал убитый. В ряде случаев, кровная месть заменялась выкупом или же переходом на пострадавшую сторону человека, совершившего убийство, для замещения убитого.

Здесь человек понимается частью родового («кровного») объединения, а понятие личной чести объединяется с пониманием чести всего родового объединения.

Происхождение

Обычай кровной мести является элементом правовых систем, в которых государство либо не существует, либо не в состоянии обеспечить правопорядок (отсутствие монополии права на насилие у государства).

В такой ситуации за убийство семья жертвы наказывает семью преступника, чтобы восстановить семейную честь. В качестве семьи могут выступать, в зависимости от обычаев, не только биологические родственники, но и весь клан или группировка.

Кровная месть появилась в первобытном обществе, где отсутствовали иные средства правового регулирования.

Кровная месть отражает принцип равного воздаяния за преступление, который в Ветхом Завете сформулирован как «око за око, зуб за зуб»: за нанесение вреда имуществу виновные отвечают соответствующим имуществом, за нанесение вреда здоровью — соответствующей материальной компенсацией, за убийство — изгнанием или смертью, что соответствует наиболее простому пониманию человеком справедливости. Возложение же ответственности на семью (род), с одной стороны, делает месть легче осуществимой, с другой — ставит убийцу в положение ответственного перед своей собственной семьёй, ведь если он избежит мести, она просто будет осуществлена по отношению к кому-то другому в семье.

Кровная месть чревата опасными последствиями — месть нередко становится ещё более жестокой, чем предшествовавшее ей преступление, влечёт за собой ответную «месть за месть», и в итоге выливается в долгие кровавые конфликты, нередко приводящие к обескровливанию обеих враждующих групп или полному уничтожению одной из них.

С одной стороны, это служит определённым фактором сдерживания (с этим связывают, например, бытовавший у арабов-кочевников обычай грабительских набегов на соседей, при которых самым лучшим образом действий считалось захватить ценности, но никого не убивать, чтобы не провоцировать месть)[1].

С другой стороны, как было понято уже очень давно, негативные последствия слишком значительны; известны случаи, когда целые кланы мстили за события многолетней давности, в результате полностью уничтожая друг друга[2]. Вследствие этого уже у древних народов существовали обычаи, позволяющие прекратить или предотвратить кровную месть[3].

Так, у тех же арабов-кочевников род совершившего непреднамеренное убийство мог откупиться достаточно большим выкупом[1].

У кумыков адат кровной мести назывался “душман къавлав” (преследование врага), “къангъа къан” (кровь за кровь). Тухумная (родовая) солидарность выражалась вообще в защите всеми членами рода общих интересов против посягательства извне. Средством самообороны рода была кровная месть.

“Кровная вражда некоторых семейств, – писал А.В.Комаров, – переходила из рода в род; иногда кровомщение завязывалось между селениями и длилось целые столетия. Жители некоторых селений, опасаясь от кровомщения, переходили на другие места и основали новые селения в чужих обществах“.

“Несмотря на судебную кару, – отмечал П.Ф.

Свидерский о южных кумыках, – родственники убитого считают своим священным долгом пролить кровь убийцы или его родных, происходит новое убийство или ранение, влекущее с обратной стороны снова кровную месть, говорят, иные семьи враждуют таким образом целыми поколениями“.[4].

Историко-географическое распространение

Сегодня принцип кровной мести практикуется в странах Ближнего Востока, некоторых кавказских народов, в Албании, а также в Южной Италии (См. мафия).
В Европе обычай имел широкое распространение в средневековой Италии, скандинавских странах, среди германских народов и в странах, населённых представителями данных культур.

Известна кровная месть была и в Древней Руси: упоминание о ней присутствует в «Русской Правде» (XI век), где, в частности, оговаривалось, кто имел право мстить за убийство родственника, а кто — нет. Словом «вендетта» кровная месть называлась, главным образом, на островах Сардиния и Корсика, где она бытовала даже в начале XX века.

В XII—XIX веках обычай практиковали греки-маниоты с полуострова Мани в Южной Греции.

Современное право и кровная месть

По состоянию на начало 2009 года законодательство Российской Федерации мотив кровной мести при совершении убийства рассматривает как отягчающее вину обстоятельство. За убийство на почве кровной мести статья 105 УК РФ предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от 8 до 20 лет, либо пожизненного лишения свободы, либо смертной казни[5].

Кровная месть в России

Бывший заместитель председателя Совмина Чечено-Ингушской АССР Лема Касаев говорил, что в советские времена на Северном Кавказе проводилась эффективная борьба с кровной местью:

В советское время в республиках Кавказа убийств было гораздо меньше, чем на всей территории СССР. Горцы всегда аккуратно относились к своим поступкам и даже словам, зная, что за них придется отвечать.

В советское время научились эффективно бороться с кровной местью, гибко применяя и Уголовный кодекс, и воспитательные меры. В УК была 231-я статья, карающая за уклонение от примирения (до двух лет лишения свободы). Это был сильный рычаг давления на тех, кто не хотел примиряться.

В каждом районе Дагестана и Чечни были комиссии по примирению кровников, в которые входили старейшины, партийные и советские функционеры, душившие в зачатке любые конфликты между семьями и родами. Сейчас вся эта система разрушена.

Более того, древняя традиция кровной мести наложилась на беспредел, который творится сейчас на Северном Кавказе. Людей убивают по экономическим, политическим и чисто уголовным мотивам, а прикрываются кровной местью. [6]

Однако по сообщениям печати кровная месть в Чечне существует и в XXI веке.[7]

Кровная месть в литературе

– Ну вот, — сказал Бак, — кровная вражда — это вот что: бывает, что один человек поссорится с другим и убьет его, а тогда брат этого убитого возьмет да и убьет первого, потом их братья поубивают друг друга, потом за них вступаются двоюродные братья, а когда всех перебьют, тогда и вражде конец. Только это долгая песня, времени проходит много.

• А. Дюма — Граф Монте-Кристо. Рассказ Бертуччо графу:

Ладно, — сказал я вполголоса, — если вы так хорошо знаете корсиканцев, вы должны знать, как они держат слово. По-вашему, убийцы правильно сделали, убив моего брата, потому что он был бонапартистом, а вы роялист.

Хорошо же! Я тоже бонапартист, и я предупреждаю вас: я вас убью. С этой минуты я объявляю вам вендетту, поэтому берегитесь: в первый же день, когда мы встретимся с вами лицом к лицу, пробьет ваш последний час.

• Алексей Пехов – “”Под Знаком Мантикоры”

См. также

• Месть
• Принцип талиона
• Барымта
• Вира — штраф за убийство у славян
• Дийя — штраф за убийство в современном Иране
• Кун — штраф за убийство у тюрков
• Бусидо — кодекс, строго регламентирующий кровную месть (в одних случаях она считалась обязательной, в других запретной)

Примечания