Короткие стихи Окуджавы: стихи, полный список всех произведений – Современная библиотека DY9
Корыто от прикосновенья звенело под струну,
и плыли пальцы,
… Читать стихотворение »
Когда метель кричит, как зверь — Протяжно и сердито, Не запирайте вашу дверь,
Пусть будет дверь открыта.
И если ляжет дальний путь
Нелегкий путь,
… Читать стихотворение »
Будет полдень, суматохою пропахший, Звон трамваев и людской водоворот, Но прислушайся — услышишь, как веселый барабанщик
С барабаном вдоль по улице идет.
Будет вечер — заговорщик и обманщик,
… Читать стихотворение »
У поэта соперника нету Ни на улице и ни в судьбе. И когда он кричит всему свету,
Это он не о вас — о себе.
Руки тонкие к небу возносит,
… Читать стихотворение »
Дышит воздухом, дышит первой травой, камышом, пока он колышется, всякой песенкой, пока она слышится, теплой женской ладонью над головой.
Дышит, дышит — никак не надышится.
Дышит матерью — она у него одна,
… Читать стихотворение »
Тьмою здесь все занавешено и тишина как на дне… Ваше величество женщина,
да неужели — ко мне?
Тусклое здесь электричество,
с крыши сочится вода.
… Читать стихотворение »
Всю ночь кричали петухи и шеями мотали, как будто новые стихи,
закрыв глаза, читали.
И было что-то в крике том
от горькой той кручины,
… Читать стихотворение »
Девочка плачет: шарик улетел.
Ее утешают, а шарик летит.
Девушка плачет: жениха все нет.
Ее утешают, а шарик летит.
Женщина плачет: муж ушел к другой.
… Читать стихотворение »
Не бродяги, не пропойцы, за столом семи морей вы пропойте, вы пропойте
славу женщине моей!
Вы в глаза ее взгляните,
как в спасение свое,
… Читать стихотворение »
Не клонись-ка ты, головушка, от невзгод и от обид, Мама, белая голубушка,
утро новое горит.
Все оно смывает начисто, все разглаживает вновь…
Отступает одиночество,
… Читать стихотворение »
Эта женщина! Увижу и немею. Потому-то, понимаешь, не гляжу. Ни кукушкам, ни ромашкам я не верю
и к цыганкам, понимаешь, не хожу.
Напророчат: не люби ее такую,
… Читать стихотворение »
В земные страсти вовлеченный, я знаю, что из тьмы на свет однажды выйдет ангел черный и крикнет, что спасенья нет. Но простодушный и несмелый,
прекрасный,
… Читать стихотворение »
По какой реке твой корабль плывет до последних дней из последних сил? Когда главный час мою жизнь прервет,
вы же спросите: для чего я жил?
Буду я стоять перед тем судом —
голова в огне,
… Читать стихотворение »
Ехал всадник на коне. Артиллерия орала. Танк стрелял. Душа сгорала. Виселица на гумне…
Иллюстрация к войне.
Я, конечно, не помру:
ты мне раны перевяжешь,
… Читать стихотворение »
Источник: http://dy9.ru/korotkie-stixi/korotkie-stixi-bulata-okudzhavy-kotorye-legko-uchatsya/
какой стих Булата Окуджавы легче выучить?
ЕЛЕНА Мудрец (14894) 6 лет назадПЕСЕНКА КАВАЛЕРГАРДА Кавалергарды, век недолог, и потому так сладок он. Поет труба, откинут полог, и где-то слышен сабель звон. Еще рокочет голос струнный, но командир уже в седле.. .
Не обещайте деве юной любови вечной на земле! Течет шампанское рекою, и взгляд туманится слегка, и все как будто под рукою, и все как будто на века. Но как ни сладок мир подлунный – лежит тревога на челе.. . Не обещайте деве юной любови вечной на земле! Напрасно мирные забавы продлить пытаетесь, смеясь.
Не раздобыть надежной славы, покуда кровь не пролилась.. . Крест деревянный иль чугунный назначен нам в грядущей мгле.. . Не обещайте деве юной
любови вечной на земле!
Pоми Мыслитель (6146) 6 лет назадЧЕЛОВЕК Дышит воздухом, дышит первой травой, камышом, пока он колышется, всякой песенкой, пока она слышится, теплой женской ладонью над головой. Дышит, дышит – никак не надышится. Дышит матерью – она у него одна, дышит родиной – она у него единственная, плачет, мучается, смеется, посвистывает, и молчит у окна, и поет дотемна,
и влюбленно недолгий свой век перелистывает.
Belyi Medved Гений (79893) 6 лет назадБулат Окуджава “Бумажный солдат” Один солдат на свете жил Красивый и отважный, Но он игрушкой детской был, Ведь был солдат бумажный. Он переделать мир хотел, Чтоб был счастливым каждый, А сам на ниточке висел, Ведь был солдат бумажный. Он был бы рад в огонь и в дым За вас погибнуть дважды, Но потешались вы над ним, Ведь был солдат бумажный. Не доверяли вы ему Своих секретов важных, А почему, а потому, Что был солдат бумажный. А он судьбу свою кляня, Не тихой жизни жаждал И все просил: “Огня Огня”, Забыв, что он бумажный. В огонь, ну что ж, иди, идёшь, И он шагнул однажды, И там сгорел он ни за грош, Ведь был солдат бумажный. Александр Гентош Просветленный (20984) 6 лет назадДавайте восклицать, Друг другом восхищаться, Высокопарных слов Не надо опасаться. Давайте говорить Друг другу комплименты – Ведь это всё любви Счастливые моменты. Давайте горевать И плакать откровенно, То вместе, то поврозь, А то попеременно. Не надо придавать Значения злословью, Поскольку грусть всегда Соседствует с любовью. Давайте понимать Друг друга с полуслова, Чтоб, ошибившись раз, Не ошибиться снова. Давайте жить, во всём Друг другу потакая, Тем более, что жизнь
Короткая такая…
Галина Китча Оракул (98495) 6 лет назадВ нашей жизни, прекрасной, и странной, и короткой, как росчерк пера, над дымящейся свежею раной призадуматься, право, пора. Призадуматься и присмотреться, поразмыслить, покуда живой, что там кроется в сумерках сердца, в самой черной его кладовой. Пусть твердят, что дела твои плохи, но пора научиться, пора не вымаливать жалкие крохи милосердия, правды, добра. Но пред ликом суровой эпохи, что по-своему тоже права, не выжуливать жалкие крохи, а творить, засучив рукава.
Булат Окуджава.
Источник: https://otvet.mail.ru/question/73009848
Булат Окуджава: 10 стихотворений о смысле жизни – Православный журнал “Фома”
Не клонись-ка ты, головушка,от невзгод и от обид,Мама, белая голубушка,
утро новое горит.
Все оно смывает начисто,все разглаживает вновь…Отступает одиночество,
возвращается любовь.
И сладки, как в полдень пасеки,как из детства голоса,твои руки, твои песенки,
твои вечные глаза.
По какой реке твой корабль плывет…
По какой реке твой корабль плыветдо последних дней из последних сил?Когда главный час мою жизнь прервет,
вы же спросите: для чего я жил?
Буду я стоять перед тем судом —голова в огне, а душа в дыму…Моя родина — мой последний дом,
все грехи твои на себя приму.
Средь стерни и роз, среди войн и слезвсе твои грехи на себе я нес.Может, жизнь моя и была смешна,
но кому-нибудь и она нужна.
Полночный троллейбус
Когда мне невмочь пересилить беду,когда подступает отчаянье,я в синий троллейбус сажусь на ходу,в последний,
в случайный.
Полночный троллейбус, по улице мчи,верши по бульварам круженье,чтоб всех подобрать, потерпевших в ночикрушенье,
крушенье.
Полночный троллейбус, мне дверь отвори!Я знаю, как в зябкую полночьтвои пассажиры — матросы твои —приходят
на помощь.
Я с ними не раз уходил от беды,я к ним прикасался плечами…Как много, представьте себе, добротыв молчанье,
в молчанье.
Полночный троллейбус плывет по Москве,Москва, как река, затухает,и боль, что скворчонком стучала в виске,стихает,
стихает.
Почему мы исчезаем…
Почему мы исчезаем,превращаясь в дым и пепел,в глинозем, в солончаки,в дух, что так неосязаем,в прах, что выглядит нелепым, —
нытики и остряки?
Почему мы исчезаемтак внезапно, так жестоко,даже слишком, может быть?Потому что притязаем,докопавшись до истока,
миру истину открыть.
Вот она в руках как будто,можно, кажется, потрогать,свет ее слепит глаза…В ту же самую минутуНекто нас берет под локоть
и уводит в небеса.
Это так несправедливо,горько и невероятно —невозможно осознать:был счастливым, жил красиво,но уже нельзя обратно,
чтоб по-умному начать.
Может быть, идущий следом,зная обо всем об этом,изберет надежный путь?Может, новая когортаиз людей иного сорта
изловчится как-нибудь?
Все чревато повтореньем.Он, объятый вдохновеньем,зорко с облака следит.И грядущим поколеньям,обоженным нетерпеньем,
тоже это предстоит.
Прощание с осенью
Осенний холодок.Пирог с грибами.Калитки шорох и простывший чай.И снованеподвижными губамикороткое, как вздох:
«Прощай, прощай.»
«Прощай, прощай…»Да я и так прощаювсе, что простить возможно,обещаюпростить и то, чего нельзя простить.
Великодушным я обязан быть.
Прощаю всех, что не были убитытогда, перед лицом грехов своих.«Прощай, прощай…»Прощаю все обиды,обеды
у обидчиков моих.
«Прощай…»Прощаю, чтоб не вышло боком.Сосуд добра до дна не исчерпать.Я чувствую себя последним богом,
единственным умеющим прощать.
«Прощай, прощай…»Старания упрямы(знать, мне лишь не простится одному),но горести моей прекрасной мамыпрощаю я неведомо кому.«Прощай, прощай…» Прощаю,не смущаюугрозами,надежно их таю.С улыбкою, размашисто прощаю,как пироги,
прощенья раздаю.
Прощаю побелевшими губами,покуда не повторится опятьосенний горький чайпирог с грибамии поздний час —
прощаться и прощать.
Сколько сделано руками…
Сколько сделано руками удивительных красот!Но рукам пока далече до пронзительных высот,до божественной, и вечной, и нетленной красоты,
что соблазном к нам стекает с недоступной высоты.
У поэта соперников нету
У поэта соперников нету —ни на улице и не в судьбе.И когда он кричит всему свету,
это он не о вас — о себе.
Руки тонкие к небу возносит,жизнь и силы по капле губя.Догорает, прощения просит:
это он не за вас — за себя.
Но когда достигает пределаи душа отлетает во тьму…Поле пройдено. Сделано дело.
Вам решать: для чего и кому.
То ли мед, то ли горькая чаша,то ли адский огонь, то ли храм…Все, что было его,— нынче ваше.
Все для вас. Посвящается вам.
Хочу воскресить своих предков…
А. Кушнеру
Хочу воскресить своих предков,хоть что-нибудь в сердце сберечь.Они словно птицы на ветках,
и мне непонятна их речь.
Живут в небесах мои бабкии ангелов кормят с руки.На райское пение падки,
на доброе слово легки.
Не слышно им плача и грома,и это уже на века.И нет у них отчего дома,
а только одни облака.
Они в кринолины одеты.И льется божественный светот бабушки Елизаветы
к прабабушке Элисабет.
Несчастье
Когда бы Несчастье явилось ко мнев обличии рыцаря да на коне,грозящим со мной не стесняться, —
я мог бы над Ним посмеяться.
Когда бы Оно мою жизнь и покойпыталось разрушить железной рукойи лик Его злом искажался —
уж я бы над Ним потешался.
Но дело все в том, что в природе Ононеясною мерою растворенои в тучке, и в птичке взлетевшей,и в брани, что бросил сосед на ходу,в усмешке, мелькнувшей в минувшем году,
в газете, давно пожелтевшей.
Но в том-то и дело, что нам не видать,когда Ему выпадет нас испытатьна силу, на волю, на долю.Как будто бы рядом и нету Его,как будто бы нет вообще ничего —
а раны посыпаны солью.
https://www.youtube.com/watch?v=m5f3Kqe1T1E
Нельзя быть подверженным столь уж всерьезпредчувствиям горьким насмешек и слез,возможной разлуки и смерти…Гляди: у тебя изменилось лицо!Гляди: ты боишься ступить на крыльцо,
и пальцы дрожат на конверте!
И все ж не Ему достаются права,и все же бессильны Его жернова:и ты на ногах остаешься,и, маленький, слабый, худой и больной,нет-нет да объедешь Его стороной,
уйдешь от Него, увернешься.
Наверно, в амбарах души и в кровихранятся запасы надежд и любви(а даром они не даются).И вот, утверждая свое торжество,бывает, погоны срываешь с Него…
Откуда и силы берутся?
Святое воинство
Совесть, Благородство и Достоинство —вот оно, святое наше воинство.Протяни ему свою ладонь,за него не страшно и в огонь.Лик его высок и удивителен.Посвяти ему свой краткий век.Может, и не станешь победителем,
но зато умрешь, как человек.
Источник: https://foma.ru/bulat-okudzhava-10-stihotvoreniy-o-smyisle-zhizni.html
Музыка поэзии: 20 душевных стихотворений Булата Окуджавы
Когда я читаю стихи Булата Окуджавы, мне часто кажется, что он не писал их, а просто доставал из души кусочки и облекал в слова, такие простые, близкие, душевные и трогательные, и дарил их людям, зная ценность каждого слова и каждого звука.
Они о самом дорогом: о любви, о семье, о скоротечности и драгоценности жизни, о…
Поэзия Художественная литература для взрослых
Когда я читаю стихи Булата Окуджавы, мне часто кажется, что он не писал их, а просто доставал из души кусочки и облекал в слова, такие простые, близкие, душевные и трогательные, и дарил их людям, зная ценность каждого слова и каждого звука.
Они о самом дорогом: о любви, о семье, о скоротечности и драгоценности жизни, о музыке, которая возвышает и удивляет, об искусстве, которое открывает новые грани мира, о природе, которая без устали дарит людям чудеса.
Сегодня приглашаю вас разделить со мной эти строки, полные тихой, трепетной и глубокой музыки жизни.
***
Г.В.
Тьмою здесь все занавешено и тишина, как на дне… Ваше величество женщина,
да неужели — ко мне?
Тусклое здесь электричество, с крыши сочится вода. Женщина, ваше величество,
как вы решились сюда?
О, ваш приход — как пожарище. Дымно, и трудно дышать… Ну, заходите, пожалуйста.
Что ж на пороге стоять?
Кто вы такая? Откуда вы?! Ах, я смешной человек… Просто вы дверь перепутали,
улицу, город и век.
(Булат Окуджава)
Каравай
Вы видели, щиток приоткрывая, в задумчивой и душной глубине прищуренные глазки каравая, когда он сам с собой наедине? Когда очнуться не хватает мочи, когда румяный край — под цвет зари, о чем он думает? О чем бормочет, ленивые глотая пузыри? А в нем живут сгоревшие поленья, старанья мастериц и мастеров. Он, как последнее стихотворенье, и добр, и откровенен, и суров. И задыхается на белом блюде от радости рожденья своего… И кланяются караваю люди
и ломтики уносят от него.
(Булат Окуджава)
Главная песенка
Наверное, самую лучшую на этой земной стороне хожу я и песенку слушаю —
она шевельнулась во мне.
Она еще очень неспетая. Она зелена как трава. Но чудится музыка светлая,
и строго ложатся слова.
Сквозь время, что мною не пройдено, сквозь смех наш короткий и плач я слышу: выводит мелодию
какой-то грядущий трубач.
Легко, необычно и весело кружит над скрещеньем дорог та самая главная песенка,
которую спеть я не смог.
(Булат Окуджава)
***
Вокзал прощанье нам прокличет, и свет зеленый расцветет, и так легко до неприличья
шлагбаум руки разведет.
Не буду я кричать и клясться, в лицо заглядывать судьбе… Но дни и версты будут красться вдоль окон поезда, к тебе. И лес, и горизонт далекий, и жизнь, как паровозный дым, все — лишь к тебе, как те дороги, которые когда-то
в Рим.
(Булат Окуджава)
Музыка
Симону Чиковани
Вот ноты звонкие органа то порознь вступают, то вдвоем, и шелковые петельки аркана на горле стягиваются моем.
И музыка передо мной танцует гибко, и оживает все до самых мелочей: пылинки виноватая улыбка так красит глубину ее очей! Ночной комар, как офицер гусарский, тонок, и женщина какая-то стоит, прижав к груди стихов каких-то томик, и на колени падает старик, и каждый жест велик, как расстоянье, и веточка умершая жива, жива… И стыдно мне за мелкие мои старанья и за непоправимые слова. …Вот сила музыки. Едва ли поспоришь с ней бездумно и легко, как будто трубы медные зазвали
куда-то горячо и далеко…
И музыки стремительное тело плывет, кричит неведомо кому: «Куда вы все?! Да разве в этом дело?!» А в чем оно? Зачем оно? К чему?!! …Вот черт,
как ничего еще не надоело!
(Булат Окуджава)
В городском саду
Круглы у радости глаза и велики у страха, и пять морщинок на челе от празднеств и обид… Но вышел тихий дирижер, но заиграли Баха,
и все затихло, улеглось и обрело свой вид.
Все стало на свои места, едва сыграли Баха… Когда бы не было надежд — на черта белый свет? К чему вино, кино, пшено,
квитанции Госстраха
и вам — ботинки первый сорт, которым
сносу нет?
«Не все ль равно: какой земли касаются подошвы? Не все ль равно: какой улов из волн несет рыбак? Не все ль равно: вернешься цел
или в бою падешь ты,
и руку кто подаст в беде — товарищ
или враг?..»
О, чтобы было все не так, чтоб все иначе было, наверно, именно затем, наверно, потому, играет будничный оркестр привычно и вполсилы,
а мы так трудно и легко все тянемся к нему.
Ах музыкант мой, музыкант, играешь, да не знаешь, что нет печальных и больных и виноватых нет, когда в прокуренных руках так просто ты сжимаешь, ах музыкант мой, музыкант,
черешневый кларнет!
(Булат Окуджава)
Музыкант
И. Шварцу
Музыкант играл на скрипке — я в глаза ему глядел. Я не то чтоб любопытствовал — я по небу летел. Я не то чтобы от скуки — я надеялся понять, как способны эти руки эти звуки извлекать из какой-то деревяшки, из каких-то бледных жил,
из какой-то там фантазии, которой он служил?
Да еще ведь надо пальцы знать, к чему прижать когда, чтоб во тьме не затерялась гордых звуков череда. Да еще ведь надо в душу к нам проникнуть и поджечь…
А чего с ней церемониться? Чего ее беречь?
Счастлив дом, где голос скрипки наставляет нас на путь и вселяет в нас надежды… Остальное как-нибудь. Счастлив инструмент, прижатый к угловатому плечу,
по чьему благословению я по небу лечу.
Счастлив он, чей путь недолог, пальцы злы, смычок остер, музыкант, соорудивший из души моей костер. А душа, уж это точно, ежели обожжена,
справедливей, милосерднее и праведней она.
(Булат Окуджава)
Чудесный вальс
Ю.Левитанскому
Музыкант в лесу под деревом наигрывает вальс. Он наигрывает вальс то ласково, то страстно. Что касается меня, то я опять гляжу на вас, а вы глядите на него,
а он глядит в пространство.
Целый век играет музыка. Затянулся наш пикник. Тот пикник, где пьют и плачут, любят и бросают. Музыкант приник губами к флейте. Я бы к вам приник! Но вы, наверно, тот родник,
который не спасает.
А музыкант играет вальс. И он не видит ничего. Он стоит, к стволу березовому прислонясь плечами. И березовые ветки вместо пальцев у него, а глаза его березовые
строги и печальны.
А перед ним стоит сосна, вся в ожидании весны. А музыкант врастает в землю… Звуки вальса льются… И его худые ноги как будто корни той сосны — они в земле переплетаются,
никак не расплетутся.
Целый век играет музыка. Затянулся наш роман. Он затянулся в узелок, горит он — не сгорает… Ну давайте ж успокоимся! Разойдемся по домам!.. Но вы глядите на него…
А музыкант играет.
(Булат Окуджава)
***
Из жизни прекрасной, но странной, и короткой, как росчерк пера, над дымящейся свежею раной
призадуматься, право, пора…
Призадуматься и присмотреться, поразмыслить, покуда живой, что там кроется в сумерках сердца,
в самой черной его кладовой.
Пусть твердят, что дела твои плохи, но пора научиться, пора, не вымаливать жалкие крохи
милосердия, правды, добра.
И пред ликом суровой эпохи, что по-своему тоже права, не выжуливать жалкие крохи,
а творить, засучив рукава.
(Булат Окуджава)
***
Все глуше музыка души, все звонче музыка атаки. Но ты об этом не спеши, не обмануться бы во мраке: что звонче музыка атаки,
что глуше музыка души.
Чем громче музыка атаки, тем слаще мед огней домашних. И это было только так в моих скитаниях вчерашних: тем слаще мед огней домашних,
чем громче музыка атак.
Из глубины ушедших лет еще вернее, чем когда-то: чем громче музыка побед, тем горше каждая утрата. Еще вернее, чем когда-то,
из глубины ушедших лет.
И это все у нас в крови, хоть этому не обучались: чем чище музыка любви, тем громче музыка печали. Чем громче музыка печали,
тем выше музыка любви.
(Булат Окуджава)
Прощание с осенью
Осенний холодок. Пирог с грибами. Калитки шорох и простывший чай. И снова неподвижными губами короткое, как вздох:
«Прощай, прощай…»
«Прощай, прощай…» Да я и так прощаю все, что простить возможно, обещаю и то простить, чего нельзя простить.
Великодушным я обязан быть.
Прощаю всех, что не были убиты тогда, перед лицом грехов своих. «Прощай, прощай…» Прощаю все обиды,
обеды у обидчиков моих.
«Прощай…» Прощаю, чтоб не вышло боком. Сосуд добра до дна не исчерпать. Я чувствую себя последним богом,
единственным умеющим прощать.
«Прощай, прощай…» Старания упрямы (знать, мне лишь не простится одному), но горести моей прекрасной мамы
прощаю я неведомо кому.
«Прощай, прощай…» Прощаю, не смущаю угрозами, надежно их таю. С улыбкою, размашисто прощаю,
как пироги, прощенья раздаю.
Прощаю побелевшими губами, пока не повторится все опять — осенний горький чай, пирог с грибами и поздний час —
прощаться и прощать.
(Булат Окуджава)
***
То падая, то снова нарастая, как маленький кораблик на волне, густую грусть шарманка городская
из глубины двора дарила мне.
И вот, уже от слез на волосок, я слышал вдруг, как раздавался четкий свихнувшейся какой-то нотки
веселый и счастливый голосок.
Пускай охватывает нас смятеньем несоответствие мехов тугих, но перед наводнением смертельным все хочет жить.
И нету прав других.
Все ухищрения и все уловки не дали ничего взамен любви… …Сто раз я нажимал курок винтовки,
а вылетали только соловьи.
(Булат Окуджава)
Мой карандашный портрет
Шуршат, шуршат карандаши за упокой живой души. Шуршат, не нашуршатся, а вскрикнуть не решатся. А у меня горит душа, но что возьмешь с карандаша: он правил не нарушит и душу мне потушит.
…Последний штрих, и вот уже я выполнен в карандаше, мой фас увековечен… Но бушевать мне нечем, и жилка не стучит в висок, хоть белый лоб мой так высок, и я гляжу бесстрастно куда-то все в пространство. Как будет назван тот портрет? «Учитель», «Каменщик», «Поэт», «Немой свидетель века»?..
Но мне ли верить в это? Я смертен. Я горю в огне. Он вечен в рамке на стене и премией отмечен… …да плакать ему
нечем.
(Булат Окуджава)
Фотографии друзей
Деньги тратятся и рвутся, забываются слова, приминается трава, только лица остаются и знакомые глаза… Плачут ли они, смеются —
не слышны их голоса.
Льются с этих фотографий океаны биографий, жизнь в которых вся, до дна
с нашей переплетена.
И не муки и не слезы остаются на виду, и не зависть и беду выражают эти позы, не случайный интерес
и не сожаленья снова…
Свет — и ничего другого,
век — и никаких чудес.
Мы живых их обнимаем,
любим их и пьем за них…
…только жаль, что понимаем
с опозданием на миг!
***
Мгновенно слово. Короток век.
Где ж умещается человек? Как, и когда, и в какой глуши распускаются розы его души? Как умудряется он успеть свое промолчать и свое пропеть, по планете просеменить, гнев на милость переменить? Как умудряется он, чудак, на ярмарке поцелуев и драк, в славословии и пальбе выбрать только любовь себе? Осколок выплеснет его кровь: «Вот тебе за твою любовь!» Пощечины перепадут в раю: «Вот тебе за любовь твою!» И все ж умудряется он, чудак, на ярмарке поцелуев и драк, в славословии и гульбе
выбрать только любовь себе!
(Булат Окуджава)
Как научиться рисовать
Если ты хочешь стать живописцем, ты рисовать не спеши.
Разные кисти из шерсти барсучьей перед собой разложи, белую краску возьми, потому что это — начало, потом желтую краску возьми, потому что все созревает, потом серую краску возьми, чтобы осень в небо плеснула свинец, черную краску возьми, потому что есть у начала конец, краски лиловой возьми пощедрее, смейся и плачь, а потом синюю краску возьми, чтобы вечер птицей слетел на ладонь, красную краску возьми, чтобы пламя затрепетало, потом краски зеленой возьми, чтобы веток
в красный подбросить огонь.
Перемешай эти краски, как страсти, в сердце своем, а потом перемешай эти краски и сердце с небом, с землей, а потом… Главное — это сгорать и, сгорая, не сокрушаться о том. Может быть, кто и осудит сначала,
но не забудет потом!
(Булат Окуджава)
***
Надежда, белою рукою сыграй мне что-нибудь такое, чтоб краска схлынула с лица,
как будто кони от крыльца.
Сыграй мне что-нибудь такое, чтоб ни печали, ни покоя, ни нот, ни клавиш и ни рук… О том, что я несчастен,
врут.
Еще нам плакать и смеяться, но не смиряться, не смиряться. Еще не пройден тот подъем.
Еще друг друга мы найдем…
Все эти улицы — как сестры. Твоя игра — их голос пестрый, их каблучков полночный стук…
Я жаден до всего вокруг.
Ты так играешь, так играешь, как будто медленно сгораешь. Но что-то есть в твоем огне,
еще неведомое мне.
(Булат Окуджава)
***
Летняя бабочка вдруг закружилась над лампой полночной: каждому хочется ввысь вознестись над фортуной непрочной. Летняя бабочка вдруг пожелала ожить в декабре, не разглагольствуя, не помышляя о Зле
и Добре.
Может быть, это не бабочка вовсе, а ангел небесный кружит по комнате тесной с надеждой чудесной: разве случайно его пребывание в нашей глуши,
если мне видятся в нем очертания вашей души?
Этой порою в Салослове — стужа, и снег, и метели.
Я к вам в письме пошутил, что, быть может, мы зря не взлетели: нам, одуревшим от всяких утрат и от всяких торжеств, самое время использовать опыт крылатых существ.
Нас, тонконогих, и нас,длинношеих, нелепых, очкастых, терпят еще и возносят еще при свиданьях нечастых. Не потому ль, что нам удалось заработать горбом точные знания о расстоянье меж Злом и
Добром?
И оттого нам теперь ни к чему вычисления эти. Будем надеяться снова увидеться в будущем лете: будто лишь там наша жизнь так загадочно не убывает… Впрочем, вот ангел над лампой летает…
Чего не бывает?
(Булат Окуджава)
Весна
Небо синее, как на картинке. Утро майское. Солнце. Покой. Улыбается жук на тростинке,
словно он именинник какой.
Все устали от долгой метели, раздражительны все потому… Что бы там о зиме вы ни пели,
но длиннее она ни к чему.
Снег такой, что не сыщешь друг друга: ночь бездонная, словно тюрьма; все живое засыпала вьюга,
а зачем — позабыла сама.
Всяк, заблудший во льдах ее синих, поневоле и слеп и безуст… Нет, увольте от сложностей зимних,
от капризов ее и безумств.
Слава богу, что кущи и рощи наполняются звоном опять. Пусть весна легковесней и проще,
да ведь надо же чем-то дышать!
Наслаждается маем природа, зверь в лесах и звезда в небесах; а из самого сердца народа
вырывается долгое «ах!».
(Булат Окуджава)
***
Ю.Трифонову
Давайте восклицать, друг другом восхищаться. Высокопарных слов не стоит опасаться. Давайте говорить друг другу комплименты —
ведь это все любви счастливые моменты.
Давайте горевать и плакать откровенно то вместе, то поврозь, а то попеременно. Не нужно придавать значения злословью —
поскольку грусть всегда соседствует с любовью.
Давайте понимать друг друга с полуслова, чтоб, ошибившись раз, не ошибиться снова. Давайте жить, во всем друг другу потакая, —
тем более что жизнь короткая такая.
(Булат Окуджава)
Фото от Unsplash
Тайтл-фото Bookmarin
Сентябрь 16, 2017 – bookmarin.com (Марина)
Notice: Undefined variable: related_posts_number in /home/ssdbm/bookmarin.com/www/wp-content/themes/tagformat_blog/functions.php on line 145
Источник: https://bookmarin.com/muzyka-poezii-20-dushevnyx-stixotvorenij-bulata-okudzhavy/
Булат Окуджава. Стихи о любви
Булат Окуджава
Любовная лирика — важная веха в творчестве каждого поэта. Эта тема так или иначе связана с личными переживаниями автора. Каждый хочет облечь свои чувства, эмоции в прекрасную оболочку стиха. Русская поэзия всегда славилась выдающимися поэтическими творениями на тему любви.
Однако поэзия двадцатого века несколько остудила любовный пыл поэтов, отдавая преимущество другим, более приземленным проблемам. Воскрешение любовной лирики в русской поэзии произошло благодаря поэту-легенде Булату Окуджаве. Окуджава не просто возродил это направление, в своих стихах и песнях он увековечил музыкально-разговорные жанры.
Его любовная поэзия доступна и понятна каждому. Его переживания близки многим соотечественникам. Его стихотворения строятся по сюжету романса, в котором переплетены различные линии. В своих стихах он утверждает ценность человека как личности, которой присуща неповторимая гамма эмоций и переживаний.
Русского романса городского Слышится загадочный мотив, Музыку, дыхание и слово В предсказанье судеб превратив. За волной волна, и это значит: Минул век, и не забыть о том… Женщина поет. Мужчина плачет. Чаша перевернута вверх дном. Героиня его любовных стихов умна, благородна и утонченна. Завоевать ее любовь непросто.
Окуджава возобновляет традицию восхваления и преклонения перед прекрасной половиной человечества. … вы пропойте, вы пропойте славу женщине моей! Любовь предстает перед читателем в разных ипостасях. Это может быть и долгожданное соединение двух одиноких душ, которые слившись, создают новую общность, единое целое.
Как, например, в стихотворении «Надежды маленький оркестрик»: В года разлук, в года смятений, Когда свинцовые дожди Лупили так по нашим спинам, Что снисхождения не жди, И командиры все охрипли, Тогда командовал людьми Надежды маленький оркестрик Под управлением любви, Надежды маленький оркестрик Под управлением любви. Пред нами также предстает эпоха разных времен.
В песнях Окуджавы мы знакомимся с любовной историей гусара и красавицы Наталии, сопереживаем влюбленному музыканту, который дарит своей избраннице всю силу своего вдохновения. У Окуджавы влюбленный безрассуден, он готов забыть о пище и сне, лишь бы вечно прикасаться к божественному таинству любви.
Он ни на минуту не забывает о своей любимой, демонстрируя свою готовность восхищаться и преклоняться перед ней вечно. Окуджава утверждает, что жизнь ценна, только, если в ней присутствует высшее и великолепнейшее из чувств. При этом он имеет в виду любовь не только к людям, но и ко всему окружающему миру, к жизни во всем ее многообразии. Любовь выступает у поэта как основополагающий принцип бытия.
Не бродяги, не пропойцы
Не бродяги, не пропойцы, за столом семи морей вы пропойте, вы пропойте славу женщине моей! Вы в глаза ее взгляните, как в спасение свое, вы сравните, вы сравните с близким берегом ее. Мы земных земней.
И вовсе к черту сказки о богах! Просто мы на крыльях носим то, что носят на руках. Просто нужно очень верить этим синим маякам, и тогда нежданный берег из тумана выйдет к вам.
В земные страсти вовлеченный
В земные страсти вовлеченный, я знаю, что из тьмы на свет однажды выйдет ангел черный и крикнет, что спасенья нет. Но простодушный и несмелый, прекрасный, как благая весть, идущий следом ангел белый прошепчет, что надежда есть. 1989
Песенка кавалергарда
Кавалергарды, век недолог, и потому так сладок он. Поет труба, откинут полог, и где-то слышен сабель звон. Еще рокочет голос струнный, но командир уже в седле… Не обещайте деве юной любови вечной на земле! Течет шампанское рекою, и взгляд туманится слегка, и все как будто под рукою, и все как будто на века.
Но как ни сладок мир подлунный – лежит тревога на челе… Не обещайте деве юной любови вечной на земле! Напрасно мирные забавы продлить пытаетесь, смеясь. Не раздобыть надежной славы, покуда кровь не пролилась… Крест деревянный иль чугунный назначен нам в грядущей мгле…
Не обещайте деве юной любови вечной на земле!
Девочка плачет…
Девочка плачет шарик улетел Ее утешают а шарик летит Девушка плачет жениха все нет Ее утешают а шарик летит Женщина плачет муж ушел к другой Ее утешают а шарик летит Плачет старуха мало пожила А шарик вернулся и он голубой.
Эта женщина! Увижу и немею
Эта женщина! Увижу и немею. Потому-то, понимаешь, не гляжу. Ни кукушкам, ни ромашкам я не верю и к цыганкам, понимаешь, не хожу. Напророчат: не люби ее такую, набормочут: до рассвета заживет, наколдуют, нагадают, накукуют… А она на нашей улице живет!
Всю ночь кричали петухи…
Всю ночь кричали петухи и шеями мотали, как будто новые стихи, закрыв глаза, читали. И было что-то в крике том от горькой той кручины, когда, согнувшись, входят в дом постылые мужчины.
И был тот крик далек-далек и падал так же мимо, как гладят, глядя в потолок, чужих и нелюбимых. Когда ласкать уже невмочь, и отказаться трудно… И потому всю ночь, всю ночь не наступало утро.
Не сольются никогда зимы долгие и лета…
Не сольются никогда зимы долгие и лета: у них разные привычки и совсем несхожий вид. Не случайны на земле две дороги – та и эта, та натруживает ноги, эта душу бередит.
Эта женщина в окне в платье розового цвета утверждает, что в разлуке невозможно жить без слез, потому что перед ней две дороги – та и эта, та прекрасна, но напрасна, эта, видимо, всерьез.
Хоть разбейся, хоть умри – не найти верней ответа, и куда бы наши страсти нас с тобой не завели, неизменно впереди две дороги – та и эта, без которых невозможно, как без неба и земли.
Тьмою здесь все занавешено…
Тьмою здесь все занавешено и тишина как на дне… Ваше величество женщина, да неужели — ко мне? Тусклое здесь электричество, с крыши сочится вода.
Женщина, ваше величество, как вы решились сюда? О, ваш приход — как пожарище. Дымно, и трудно дышать… Ну, заходите, пожалуйста. Что ж на пороге стоять? Кто вы такая? Откуда вы? Ах, я смешной человек…
Просто вы дверь перепутали, улицу, город и век.
Часовые любви
Часовые любви на Смоленской стоят. Часовые любви у Никитских не спят. Часовые любви по Петровке идут неизменно… Часовым полагается смена.
О, великая вечная армия, где не властны слова и рубли, где все — рядовые: ведь маршалов нет у любви! Пусть поход никогда ваш не кончится. О, когда б только эти войска!.. Сквозь зимы и вьюги к Москве подступает весна. Часовые любви на Волхонке стоят.
Часовые любви на Неглинной не спят. Часовые любви по Арбату идут неизменно… Часовым полагается смена.
Я никогда не витал, не витал…
Я никогда не витал, не витал в облаках, в которых я не витал, и никогда не видал, не видал Городов, которых я не видал. Я никогда не лепил, не лепил кувшин, который я не лепил, я никогда не любил, не любил женщин, которых я не любил…
Так что же я смею? И что я могу? Неужто лишь то, чего не могу? И неужели я не добегу До дома, к которому я не бегу? И неужели не полюблю Женщин, которых не полюблю? И неужели не разрублю узел, который не разрублю, узел, который не развяжу в слове, которого я не скажу, в песне, которую я не сложу, в деле, которому не послужу, в пуле, которую не заслужу?..
Досвидания, мальчики
Ах, война, что ж ты сделала, подлая: стали тихими наши дворы, наши мальчики головы подняли – повзрослели они до поры, на пороге едва помаячили и ушли, за солдатом – солдат… До свидания, мальчики! Мальчики, постарайтесь вернуться назад. Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими, не жалейте ни пуль, ни гранат и себя не щадите, и все-таки постарайтесь вернуться назад.
Ах, война, что ж ты, подлая, сделала: вместо свадеб – разлуки и дым, наши девочки платьица белые раздарили сестренкам своим. Сапоги – ну куда от них денешься? Да зеленые крылья погон… Вы наплюйте на сплетников, девочки. Мы сведем с ними счеты потом. Пусть болтают, что верить вам не во что, что идете войной наугад… До свидания, девочки! Девочки, постарайтесь вернуться назад.
Медсестра Мария
А что я сказал медсестре Марии, когда обнимал ее? – Ты знаешь, а вот офицерские дочки на нас, на солдат, не глядят. А поле клевера было под нами, тихое, как река. И волны клевера набегали, и мы качались на них.
И Мария, раскинув руки, плыла по этой реке. И были черными и бездонными голубые ее глаза. И я сказал медсестре Марии, когда наступил рассвет: – Нет, ты представь: офицерские дочки
на нас и глядеть не хотят.
ПОЭЗИЯ.
««« Купить книгу »»»
««« Купить книгу »»»
««« Купить книгу »»»
««« Купить книгу »»»
Copyright © 2015 Любовь безусловная
Источник: http://lubovbezusl.ru/publ/ljubov/stikhi/s/42-1-0-1009
Читать онлайн «Стихи», автора Окуджава Булат Шалвович
Окуджава Булат
Окуджава Булат
Стихи
Булат Шалвович Окуджава
– Арбатский дворик – Ах, война, что ж ты сделала, подлая… – Быстро молодость проходит… – Всю ночь кричали петухи… – Дерзость, или Разговор перед боем – Дунайская фантазия – Ехал всадник на коне… – Кричат за лесом электрички… – Лениградская элегия – Мне не хочется писать…
– Музыка – На белый бал берез не соберу… – На полотне у Аллы Беляковой… – Надежда, белою рукою… – Не вели, старшина, чтоб была тишина… – Не сольются никогда… – Новое утро – Ночной разговор – Песенка кавалергарда – Песенка о пехоте – Песня о московском муравье – По какой реке твой корабль плывет…
– Почему мы исчезаем… – Примета – Сколько сделано руками… – Сто раз закат краснел, рассвет синел… – Хочу воскресить своих предков… – Чаепитие на арбате – Человек – Черный ворон сквозь белое… – Читаю мемуары разных лиц… – Эта женщина! Увижу и немею… – Я вновь повстречался с Надеждой…
– Я никогда не витал, не витал… – Я пишу исторический роман
НОЧНОЙ РАЗГОВОР – Мой конь притомился, стоптались мои башмаки. Куда же мне ехать? Скажите мне, будьте добры. – Вдоль Красной реки, моя радость, вдоль Красной реки, До Синей горы, моя радость, до Синей горы.
– А как мне проехать туда? Притомился мой конь. Скажите, пожалуйста, как мне проехать туда? – На ясный огонь, моя радость, на ясный огонь, Езжай на огонь, моя радость, найдешь без труда.
– А где же тот ясный огонь? Почему не горит? Сто лет подпираю я небо ночное плечом… – Фонарщик был должен зажечь, да, наверное, спит, фонарщик-то спит, моя радость… А я ни при чем.
И снова он едет один, без дороги, во тьму. Куда же он едет, ведь ночь подступила к глазам!.. – Ты что потерял, моя радость? кричу я ему. И он отвечает: – Ах, если б я знал это сам… Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. “Московский Рабочий”, 1989.
* * * На белый бал берез не соберу. Холодный хор хвои хранит молчанье. Кукушки крик, как камешек отчаянья, все катится и катится в бору.
И все-таки я жду из тишины (как тот актер, который знает цену чужим словам, что он несет на сцену) каких-то слов, которым нет цены.
Ведь у надежд всегда счастливый цвет, надежный и таинственный немного, особенно когда глядишь с порога, особенно когда надежды нет. Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. “Московский Рабочий”, 1989.
* * * По какой реке твой корабль плывет до последних дней из последних сил? Когда главный час мою жизнь прервет, вы же спросите: для чего я жил?
Буду я стоять перед тем судом голова в огне, а душа в дыму… Моя родина – мой последний дом, все грехи твои на себя приму.
Средь стерни и роз, среди войн и слез все твои грехи на себе я нес. Может, жизнь моя и была смешна, но кому-нибудь и она нужна. Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. “Московский Рабочий”, 1989.
* * * Почему мы исчезаем, превращаясь в дым и пепел, в глинозем, в солончаки, в дух, что так неосязаем, в прах, что выглядит нелепым,нытики и остряки?
Почему мы исчезаем так внезапно, так жестоко, даже слишком, может быть? Потому что притязаем, докопавшись до истока, миру истину открыть.
Вот она в руках как будто, можно, кажется, потрогать, свет ее слепит глаза… В ту же самую минуту Некто нас берет под локоть и уводит в небеса.
Это так несправедливо, горько и невероятно невозможно осознать: был счастливым, жил красиво, но уже нельзя обратно, чтоб по-умному начать.
Может быть, идущий следом, зная обо всем об этом, изберет надежный путь? Может, новая когорта из людей иного сорта изловчится как-нибудь?
Все чревато повтореньем. Он, объятый вдохновеньем, зорко с облака следит. И грядущим поколеньям, обоженным нетерпеньем, тоже это предстоит. Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. “Московский Рабочий”, 1989.
АРБАТСКИЙ ДВОРИК …А годы проходят, как песни. Иначе на мир я гляжу. Во дворике этом мне тесно, и я из него ухожу.
Ни почестей и ни богатства для дальних дорог не прошу, но маленький дворик арбатский с собой уношу, уношу.
В мешке вещевом и заплечном лежит в уголке небольшой, не слывший, как я, безупречным тот двор с человечьей душой.
Сильнее я с ним и добрее. Что нужно еще? Ничего. Я руки озябшие грею о теплые камни его. Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. “Московский Рабочий”, 1989.
МУЗЫКА Вот ноты звонкие органа то порознь вступают, то вдвоем, и шелковые петельки аркана на горле стягиваются моем.
И музыка передо мной танцует гибко, и оживает все до самых мелочей: пылинки виноватая улыбка так красит глубину ее о 1000 чей! Ночной комар, как офицер гусарский, тонок, и женщина какая-то стоит, прижав к груди стихов каких-то томик, и на колени падает старик, и каждый жест велик, как расстоянье, и веточка умершая жива, жива… И стыдно мне за мелкие мои старанья и за непоправимые слова. …Вот сила музыки. Едва ли поспоришь с ней бездумно и легко, как будто трубы медные зазвали куда-то горячо и далеко… И музыки стремительное тело плывет, кричит неведомо кому: “Куда вы все?! Да разве в этом дело?!” А в чем оно? Зачем оно? К чему?!! …Вот черт, как ничего еще не надоело! Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. “Московский Рабочий”, 1989.
* * * Мне не хочется писать Ни стихов, ни прозы, хочется людей спасать, выращивать розы.
Плещется июльский жар, воском оплывает, первый розы красный шар в небо уплывает.
Раскрываются цветы сквозь душные травы из пчелиной суеты для чести и славы.
За окном трещит мороз дикий, оголтелый расцветает сад из роз на бумаге белой.
Пышет жаром злая печь, лопаются плитки, соскользают с гордых плеч лишние накидки.
И впадают невпопад то в смех, а то в слезы то березы аромат, то дыханье розы. Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. “Московский Рабочий”, 1989.
* * * Ах, война, что ж ты сделала, подлая: стали тихими наши дворы, наши мальчики головы подняли, повзрослели они до поры, на пороге едва помаячили и ушли за солдатом солдат… До свидания, мальчики! Мальчики, постарайтесь вернуться назад. Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими, не жалейте ни пуль, ни гранат и себя не щадите вы… И все-таки постарайтесь вернуться назад.
Ах, война, что ж ты, подлая, сделала: Вместо свадеб – разлуки и дым! Наши девочки платьица белые Раздарили сестренкам своим. Сапоги… Ну куда от них денешься? Да зеленые крылья погон…
Вы наплюйте на сплетников, девочки! Мы сведем с ними счеты потом. Пусть болтают, что верить вам не во что, Что идете войной наугад… До свидания, девочки! Девочки, Постарайтесь вернуться назад! Булат Окуджава. Избранное.
Стихотворения. “Московский Рабочий”, 1989.
* * * Надежда, белою рукою сыграй мне что-нибудь такое, чтоб краска схлынула с лица, как будто кони от крыльца.
Сыграй мне что-нибудь такое, чтоб ни печали, ни покоя, ни нот, ни клавиш и ни рук… О том, что я несчастен, врут.
Еще нам плакать и смеяться, но не смиряться, не смиряться. Еще не пройден тот подъем. Еще друг друга мы найдем…
Все эти улицы – как сестры. Твоя игра – их говор пестрый, их каблуков полночный стук… Я жаден до всего вокруг.
Ты так играешь, так играешь, как будто медленно сгораешь. Но что-то есть в твоем огне, еще неведомое мне. Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. “Московский Рабочий”, 1989.
* * * Эта женщина! Увижу и немею. Потому-то, понимаешь, не гляжу. Ни кукушкам, ни ромашкам я не верю и к цыганкам, понимаешь, не хожу.
Напророчат: не люби ее такую, набормочут: до рассвета заживет, наколдуют, нагадают, накукуют… А она на нашей улице живет! Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. “Московский Рабочий”, 1989.
* * * Кричат за лесом электрички, от лампы – тени по стене, и бабочки, как еретички, горят на медленном огне. Сойди к реке по тропке топкой, и понесет сквозь тишину зари вечерней голос тонкий, ее последнюю струну.
Там отпечатаны коленей остроконечные следы, как будто молятся олени, чтоб не остаться без воды… По берегам, луной залитым, они стоят: глаза – к реке, твердя вечернии молитвы на тарабарском языке. Там птицы каркают и стонут. Синеют к ночи камыши, и ветры с грустною истомой все дуют в дудочку души… Булат Окуджава. Избранное. Стихотворе 1000 ния. “Московский Рабочий”, 1989.
* * * Сто раз закат краснел, рассвет синел, сто раз я клял тебя, песок моздокский, пока ты жег насквозь мою шинель и блиндажа жевал сухие доски.
А я жевал такие сухари! Они хрустели на зубах, хрустели… А мы шинели рваные расстелем и ну жевать. Такие сухари!
Их десять лет сушили, не соврать, да ты еще их выбелил, песочек… А мы, бывало, их в воде размочим и ну жевать, и крошек не собрать.
Сыпь пощедрей, товарищ старшина! (Пируем – и солдаты и начальство…) А пули? Пули были. Били часто. Да что о них рассказывать война. Русская советская поэзия 50-70х годов. Хрестоматия. Составитель И.И.Розанов. Минск, “Вышэйшая школа”, 1982.
ЧЕЛОВЕК Дышит воздухом, дышит первой травой, камышом, пока он колышется, всякой песенкой, пока она слышится, теплой женской ладонью над головой. Дышит, дышит – никак не надышится.
Дышит матерью – она у него одна, дышит родиной – она у него единственная, плачет, мучается, смеется, посвистывает, и молчит у окна, и поет дотемна, и влюбленно недолгий свой век перелистывает. Русская советская поэзия 50-70х годов. Хрестоматия. Составитель И.И.Розанов. Минск, “Вышэйшая школа”, 1982.
* * * Ф.Искандеру
Быстро молодость проходит, дни счастливые крадет. Что назначено судьбою – обязательно случится: то ли самое прекрасное в окошко постучится, то ли самое напрасное в объятья упадет.
Так не делайте ж запасов из любви и доброты и про черный день грядущий не копите милосердье: пропадет ни за понюшку ваше горькое усер …
Источник: https://knigogid.ru/books/255780-stihi/toread
Стихи Окуджавы | Читать стихотворения онлайн
Главная > Книги онлайн > Стихи Окуджавы
Не бродяги, не пропойцы
Не бродяги, не пропойцы, за столом семи морей вы пропойте, вы пропойте
славу женщине моей!
Вы в глаза ее взгляните, как в спасение свое, вы сравните, вы сравните
с близким берегом ее.
Мы земных земней. И вовсе к черту сказки о богах! Просто мы на крыльях носим
то, что носят на руках.
Просто нужно очень верить этим синим маякам, и тогда нежданный берег
из тумана выйдет к вам.
В земные страсти вовлеченный
В земные страсти вовлеченный, я знаю, что из тьмы на свет однажды выйдет ангел черный и крикнет, что спасенья нет. Но простодушный и несмелый, прекрасный, как благая весть, идущий следом ангел белый
прошепчет, что надежда есть.
Девочка плачет…
Девочка плачет шарик улетел
Ее утешают а шарик летит
Девушка плачет жениха все нет
Ее утешают а шарик летит
Женщина плачет муж ушел к другой
Ее утешают а шарик летит
Плачет старуха мало пожила
А шарик вернулся и он голубой.
Эта женщина! Увижу и немею
Эта женщина! Увижу и немею. Потому-то, понимаешь, не гляжу. Ни кукушкам, ни ромашкам я не верю
и к цыганкам, понимаешь, не хожу.
Напророчат: не люби ее такую, набормочут: до рассвета заживет, наколдуют, нагадают, накукуют…
А она на нашей улице живет!
АНГЕЛЫ
Выходят танки из леска, устало роют снег, а неотступная тоска
бредет за нами вслед.
Победа нас не обошла, да крепко обожгла. Мы на поминках водку пьем,
да ни один не пьян.
Мы пьем напропалую одну, за ней вторую, пятую, десятую,
горькую десантную.
Она течет, и хоть бы черт, ну хоть бы что — ни капельки… Какой учет, когда течет?
А на закуску — яблоки.
На рынке не развешенные дрожащею рукой, подаренные женщиной,
заплаканной такой.
О ком ты тихо плакала? Все, знать, не обо мне, пока я топал ангелом
в защитной простыне.
Ждала, быть может, слова, а я стоял едва, и я не знал ни слова,
я все забыл слова.
Слова, слова… О чем они? И не припомнишь всех. И яблочко моченое
упало прямо в снег.
На белом снегу лежит оно. Я к вам забегу
давным-давно,
как еще до войны, как в той тишине, когда так нужны
вы не были мне…
Всю ночь кричали петухи
Всю ночь кричали петухи и шеями мотали, как будто новые стихи,
закрыв глаза, читали.
И было что-то в крике том от горькой той кручины, когда, согнувшись, входят в дом
постылые мужчины.
И был тот крик далек-далек и падал так же мимо, как гладят, глядя в потолок,
чужих и нелюбимых.
Когда ласкать уже невмочь, и отказаться трудно… И потому всю ночь, всю ночь
не наступало утро.
МУЗЫКА
Вот ноты звонкие органа то порознь вступают, то вдвоем, и шелковые петельки аркана на горле стягиваются моем.
И музыка передо мной танцует гибко, и оживает все до самых мелочей: пылинки виноватая улыбка так красит глубину ее очей! Ночной комар, как офицер гусарский, тонок, и женщина какая-то стоит, прижав к груди стихов каких-то томик, и на колени падает старик, и каждый жест велик, как расстоянье, и веточка умершая жива, жива… И стыдно мне за мелкие мои старанья и за непоправимые слова. …Вот сила музыки. Едва ли поспоришь с ней бездумно и легко, как будто трубы медные зазвали куда-то горячо и далеко… И музыки стремительное тело плывет, кричит неведомо кому: «Куда вы все?! Да разве в этом дело?!» А в чем оно? Зачем оно? К чему?!!
…Вот черт, как ничего еще не надоело!
ЧЕЛОВЕК
Дышит воздухом, дышит первой травой, камышом, пока он колышется, всякой песенкой, пока она слышится, теплой женской ладонью над головой.
Дышит, дышит — никак не надышится.
Дышит матерью — она у него одна, дышит родиной — она у него единственная, плачет, мучается, смеется, посвистывает, и молчит у окна, и поет дотемна,
и влюбленно недолгий свой век перелистывает.
СЧАСТЛИВЧИК
Александру Сергеичу хорошо! Ему прекрасно! Гудит мельничное колесо,
боль угасла,
баба щурится из избы, в небе — жаворонки, только десять минут езды
до ближней ярмарки.
У него ремесло первый сорт и перо остро. Он губаст и учен как черт,
и все ему просто:
жил в Одессе, бывал в Крыму, ездил в карете, деньги в долг давали ему
до самой смерти.
Очень вежливы и тихи, делами замученные, жандармы его стихи
на память заучивали!
Даже царь приглашал его в дом, желая при этом потрепаться о том о сем
с таким поэтом.
Он красивых женщин любил любовью не чинной, и даже убит он был
красивым мужчиной.
Он умел бумагу марать под треск свечки! Ему было за что умирать
у Черной речки.
НОВОЕ УТРО
Не клонись-ка ты, головушка, от невзгод и от обид, Мама, белая голубушка,
утро новое горит.
Все оно смывает начисто, все разглаживает вновь… Отступает одиночество,
возвращается любовь.
И сладки, как в полдень пасеки, как из детства голоса, твои руки, твои песенки,
твои вечные глаза.
Источник: https://relax.com.ua/books-online/stihi-okudgavi/
Загрузка...
