Проверочная работа по обществознанию для 6 класса Нравственные основы жизни. Работа состоит из 2 частей (в части 1 — 12 заданий, в части 2 — 1 задание).
Часть 1
- 1. Правила поведения, установленные в обществе и опирающиеся на силу общественного мнения, — это
- 1) право
2) мораль
3) совесть - 4) традиции
2. Верны ли следующие суждения о правилах морали?
А. Золотое правило морали гласит — относись к другим так, как ты хочешь, чтобы относились к тебе.
Б. Правила морали опираются на силу государственного принуждения.
- 1) верно только А
2) верно только Б
3) верны оба суждения - 4) оба суждения неверны
- 3. Определённая система воззрений, признающая ценность человека, его право на свободу, счастье и развитие, — это
- 1) нравственность
2) гуманизм
3) совесть - 4) мораль
4. Верны ли следующие суждения о роли страха в жизни человека?
А. Страх служит предупреждением об опасности.
Б. Страх позволяет сосредоточить внимание на источнике опасности.
1) верно только А
2) верно только Б
3) верны оба суждения
4) оба суждения неверны
5. Верны ли следующие суждения о мировоззрении гуманизма?
А. Истинный гуманизм предполагает ответственность человека за все свои действия.
Б. Гуманизм — это и мировоззрение, и правила поведения.
- 1) верно только А
2) верно только Б
3) верны оба суждения - 4) оба суждения неверны
- 6. К моральным категориям относятся
- 1) богатство и бедность
2) добро и зло
3) закон и порядок - 4) сила и власть
7. Верны ли следующие суждения о мировоззрении гуманизма?
А. Гуманистические нормы поведения указывают человеку на необходимость трудиться, а не жить за чужой счет.
Б. С заботы о других начинается нравственная активность личности.
1) верно только А
2) верно только Б
3) верны оба суждения
4) оба суждения неверны
8. Верны ли следующие суждения о чувстве страха?
А. Чтобы научиться преодолевать страх, важно понимать его причину.
Б. Чувство страха знакомо как человеку, так и животному.
1) верно только А
2) верно только Б
3) верны оба суждения
4) оба суждения неверны
9. Верны ли следующие суждения о смелости?
А. Смелость противостоит трусости.
Б. Смелыми не рождаются, а становятся.
- 1) верно только А
2) верно только Б
3) верны оба суждения - 4) оба суждения неверны
- 10. Умение владеть собой перед лицом страха — это
- 1) нерешительность
2) застенчивость
3) смелость - 4) мудрость
11. Выберите лишнее понятие в перечне добрых чувств и запишите его номер.
- 1) милосердие
2) сочувствие
3) сострадание
4) симпатия - 5) гордость
- 12. К требованиям морали не относится
- 1) требование переходить дорогу на зелёный свет
2) требование уступать место старшим в транспорте
3) традиция здороваться при встрече - 4) привычка заботиться о тех, кто слабее
Часть 2
13. Рассмотрите репродукцию картины Н. Н. Ге «Пётр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе». Прочитайте текст и ответьте на вопросы.
Имя царевича Алексея, осуждённого на смерть по приказу отца, царя Петра I, окружено массой домыслов. Учёные спорят, был ли он на самом деле инициатором подготовки захвата власти в России или же стал заложником своего окружения, недовольного политикой монарха. Родился в 1690 году в селе Преображенском.
Его воспитанием занимались мать и бабушка, царица Наталья Кирилловна. У самого Петра для сына времени практически не оставалось. Позднее Пётр старался приблизить сына к себе, брал его в поездки в Архангельск, в военные походы к Ниеншанцу и Нарве. Видимо, душевности в отношении к сыну Петру всё же не хватало, а военные заботы мало интересовали Алексея.
Его окружение составляли Нарышкины, Колычевы и духовные лица, многие из которых открыто выражали недовольство политикой царя. Именно в этот период Алексей стал всё больше отдаляться от отца.
Пётр же, видевший в сыне восприемника своих трудов, старался ввести его в курс государственных задач, стал давать ему различные задания, которые особого отклика в душе Алексея не находили. Судьбу сына, в том числе и женитьбу, царь стремился решать сам, не особо считаясь с мнением наследника престола. Такое отношение отца Алексей воспринимал болезненно.
После рождения сына и смерти жены отношения у Алексея с отцом окончательно обострились. Не в последнюю очередь это связано с тем, что Пётр не видел в старшем сыне человека, способного продолжить его дело.
Алексей не решился противостоять отцу в России и под воздействием окружения, склонявшего его к решительным действиям, бежал в 1717 году в Вену, откуда был переправлен австрийцами в Неаполь. Возможно, Пётр простил бы сыну самовольный отъезд за границу и даже возможные переговоры о помощи для захвата власти в России после смерти царя.
Похоже, что насильственно свергать отца Алексей не собирался. К Алексею был отправлен посланник царя, передавший ему письмо от Петра, в котором мятежному царевичу обещалось прощение вины в случае возвращения в Россию. Алексей вернуться отказался, тогда Петр продемонстрировал, что слов на ветер не бросает.
Путём подкупа и сложных политических интриг Алексея заставили вернуться в Россию. Пётр лишил сына права на престол, но пообещал прощение в случае признания вины и выдачи всех участников заговора. Трудно сказать, как бы поступил Пётр, если бы сын раскрыл все обстоятельства побега. Возможно, что Алексея отправили бы в монастырь.
Но свою вину царевич пытался значительно уменьшить, во всем обвиняя приближённых. Того, что было доказано и подтверждено самим царевичем, хватило, чтобы осудить его на смерть как изменника в соответствии с действовавшими тогда в России законами. Официально было объявлено, что Алексей умер 26 июня 1718 года от удара (сердечного приступа) в Петропавловской крепости, полностью раскаявшись в содеянном. Не исключено, что он был тайно убит тюремщиками по указанию царя.
1) Какие моральные правила упомянуты в тексте?
2) Как вы думаете, почему царевич Алексей не решился сам вернуться из-за границы в Россию?
3) Какими средствами художник передал напряжённые отношения между отцом и сыном? Как вы думаете, царевич на картине раскаивается в своём поведении?
- ОТВЕТЫ — Проверочная работа по обществознанию для 6 класса Нравственные основы жизни
Часть 1
1-2
2-1
3-2
4-3
5-3
6-2
7-3
8-3
9-3
10-3
11-5
12-1 - Часть 2
- 3) Пётр сидит в достаточно напряжённой позе; царевич стоит, низко наклонив голову и избегая смотреть на своего отца; царевич бледен и напуган, он явно боится своего отца.
Задание 13.
1) Уважение к старшим, милосердие, внимание к нуждам другого человека, забота, смирение, прощение, доверие.
2) Алексей не доверял своему отцу и боялся его гнева.
PDF-версияПроверочная работа для 6 класса Нравственные основы жизни
(205 Кб)
Пароль остается прежним
Когда майор Серебренников снова приехал на заставу, ему доложили, что Бородуля боится границы. Теперь это ни для кого не было тайной. В наряд пограничники шли с ним неохотно. Да и капитан Ярцев старался поменьше посылать его на границу, а если посылал, то недалеко от заставы.
Беседы не помогали. Бородуля ушел в себя — и бесконечные «почему» перестали досаждать пограничникам.
Сержант Назаров теперь не мог особенно жаловаться на Бородулю: внутреннего распорядка он не нарушал, приказания выполнял точно, на занятиях старался вникнуть в смысл того, что говорил командир. Но подавленное состояние не покидало его.
Бородуля совершенно перестал реагировать на остроты Кошевника, хотя тот из кожи лез, чтобы расшевелить его, а если Никита слишком уж допекал,— просто отходил в сторону. Кошевнику вдруг надоел Бородуля, и он переключился на своего давнего дружка — Бегалина.
Вахид Шарапов, секретарь комсомольской организации заставы, по совету капитана Ярцева провел диспут на тему: «О воинском долге и храбрости». Говорили об Александре Матросове, Юрии Смирнове, о пограничнике-следопыте Карацупе, молодогвардейцах. Потом смотрели фильм «Подвиг разведчика». Бородуля, казалось, увлекся.
На следующий вечер Шарапов затеял викторину. Он поставил на бильярд огромный сверток, перетянутый красной лентой (никто не знал, что в этом свертке—пирожок), и объявил условия игры. Каждый говорит пословицу о храбрости. Считают до трех. Кто скажет последним — получит приз. Желающих оказалось много.
— «Где смелость, там победа!» — начал старшина Пологалов.
— «Где смелость, там победа!»… Раз! — подхватил Шарапов.
— «На печи не храбрись, а в поле не трусь!» — перебил Петр Ковалдин.
— «На печи не храбрись, а в поле не трусь!»… Раз! — повторил Шарапов.
— «На героя и слава бежит!» — вставил кто-то.
А другой тут же добавил:
— «Пуля в того метит, кто боится!»
— «Пуля в того метит, кто боится!»… Раз!— повторил Вахид.— «Пуля в того метит, кто боится!»… Два!..
— «Страх — хуже смерти!»— сказал лейтенант Пулатов.
— «Смелость города берет!» — вспомнил Никита Кошевник и обрадовался: мой приз!
- Сержант Назаров усмехнулся: рано, мол, торжествуешь.
- — У нас говорят: «Счастье и победа всегда на стороне отважных».
- Шарапов повторил:
— «На стороне отважных»… Раз!.. «На стороне отважных»… Два!.. «На стороне отважных»…
— «У страха глаза велики!» — выпалил Никита и толкнул в бок соседа. Соседом, конечно, оказался Бородуля. Он надулся и ушел.
Всё это майор Серебренников выслушал внимательно, а потом сказал:
— Мне кажется, ваша ошибка в том, что вы действуете слишком прямолинейно. Ну, зачем без конца напоминать человеку о его слабости? Уверен, что это его тоже мучит. Ведь мучит? Сами говорите: изменился, ушел в себя Бородуля. А вы оставьте его в покое, дайте подумать… Окажите доверие. А если уж будете говорить о храбрости, так как-нибудь, знаете, невзначай.
В тот же вечер майор Серебренников беседовал с пограничниками. Он сказал, что на имя командира части пришло письмо. Незнакомая девушка просила сообщить, не случилось ли чего с пограничником, который, прощаясь с нею, обещал писать часто и вначале писал, правда всё реже, а потом замолчал совсем»
Никита сидел красный, хотя Серебренников не назвал имя девушки и не сказал, откуда пришло письмо. Но майор всё время смотрел на Кошевника, и тот ерзал, будто сидел на углях.
— Само собой разумеется,— задумчиво произнес Серебренников,— любовь проверяется не только письмами. Да ведь если по-настоящему любишь, разве заставишь страдать?
Он улыбнулся, вспоминая:
— Конечно, бывает и другая крайность. Вот служил у нас в батальоне солдат. Звали его Володей. Тезки мы с ним… Хороший парень, веселый. И девушкам, видно, нравился. Полевая почта только на него и работала. Когда он успевал отвечать — удивляюсь!.. Между прочим, в первый раз он влюбился, когда учился не то во втором, не то в третьем классе, словом было ему лет десять.
— Да ну? — не поверил Кошевник. А Бородуля даже рот раскрыл.
— Стояли мы тогда в резерве,— продолжал между тем Серебренников,— времени для рассказов хватало, и Володя старался.
Не знаю, какой была она, его первая любовь. Наверно, с косичками, как мышиные хвостики, и курносая, и острая на язык. Как-то вечером задержались в школе. Она жила далеко и попросила, чтобы он проводил. Он согласился. Важно взял ее за руку.
На улице было темно и безлюдно. Они петляли в переулках, всё ускоряя шаг. Где-то завыла собака. Ему стало не по себе, и он побежал. Девочка старалась не отставать.
Потом ее рука выскользнула из его пальцев. Он не сразу заметил это и продолжал бежать. На перекрестке остановился. Девочка отстала и заплакала. Он подождал ее и выругал:
— Эх, ты, трусиха!
Они снова побежали. Он впереди. Она сзади. Он время от времени оборачивался, подгонял ее. Наконец, она тяжело прислонилась к забору и, очень счастливая, засмеялась. Она была дома. А он, даже не попрощавшись, понесся назад, перепрыгивая через канавы и сбивая камни.
Пограничники смеялись.
Серебренников незаметно взглянул на Бородулю. Тот тоже улыбался. И тогда Серебренников рассказал еще случай из жизни своего фронтового друга.
Это произошло в поселке Верхнеисетского завода под Свердловском. Володе было лет пятнадцать-шестнадцать.
Сосед — старый мастер Бурдов — имел дочку, Юлочку, ровесницу Володи. Они краснели при встрече и спешили отвернуться друг от друга. А потом снова искали встреч и сталкивались будто невзначай. Это заметил старый мастер и однажды, схватив Володю за шиворот, поднес к его носу кулак. Володя убежал домой.
После этого он несколько дней не встречал Юлочку. Но вот надел праздничную рубаху и решительно вышел на улицу.
В тот вечер они сидели на скамейке перед ее домом и ничего не боялись, Юлочка сообщила, что у отца запой, и значит теперь он не скоро выберется из-за стола.
Они весело болтали обо всем и ни о чем, как вдруг в доме Бурдовых послышался крик. Юлочка затряслась и схватила Володю за руку. Он увидел ее испуганные, молящие глаза и неожиданно для себя распахнул калитку. Он вбежал на крыльцо и толкнул дверь.
Пьяный Бурдов волочил жену за волосы.
— Не сметь! — крикнул Володя.
Старый мастер икнул от неожиданности и отпустил женщину. Она воспользовалась случаем, юркнула в соседнюю комнату.
Глаза Бурдова налились кровью. Он схватил со стола бутыль и, замахнувшись, пошел на юношу. Володя прижался к стене. Ему было очень страшно, но он не подал вида. А Бурдов вдруг споткнулся и выронил бутыль, разлетевшуюся на множество звенящих осколков.
Володя неслышно выскользнул за дверь и увидел Юлочку. Она обнимала березку и плакала.
— Не бойся! — сказал он пересохшими губами.
— Ты храбрый! — сказала она сквозь слезы.
Ах, если бы она только знала, как ему было страшно!..
Слушают пограничники взволнованный рассказ майора Серебренникова. И Бородуля тоже сейчас — весь внимание, боится пропустить слово.
Не догадывается рядовой Бородуля, что это рассказ о том, как рождалась солдатская храбрость, и что этот рассказ посвящается ему.
— …И вот в декабре сорок первого года двинули нас под Москву. Смотрю, сник Володя. Песен не поет, шуток не слышно. «Что приуныл?» — спрашиваю. Я тогда комсоргом был. Он молчит. Понимаю: страшновато парню.
Да и мне, признаться, не весело: тоже первый раз в бой иду. Но дружка подбадриваю: «Смотри, Володька, всё твоим девушкам напишу!»… И, между прочим, он в том бою отличился: раненого спас. Комбат ему руку жмет, а он отворачивается.
Потом сознался, как дело было…
Умеет рассказывать Серебренников, и будто видят пограничники скованный льдом канал Москва-Волга. На том берегу — Яхрома. В городе немцы. Приказ: освободить Яхрому.
Бежит по льду молодой солдат, плохо соображая, что нужно делать, в кого стрелять. Час ранний и до рассвета еще далеко. Немцев не видно, хотя по наступающей цепи бьют их минометы. Рядом кто-то упал. Ноги слабеют, и он тоже падает. Нет, он не ранен. Но силы оставили, не может бежать дальше.
А где-то впереди уже гремит «Ура!». И он вдруг вскакивает, бежит к берегу, туда, где сейчас рвутся снаряды и хлынул дождь трассирующих пуль. Мысль одна: только бы никто не заметил, что он отстал, что ему страшно!
Так бы, вероятно, он и пропал ни за понюшку табака, потому что сам лез под огонь, если бы не споткнулся о раненного красноармейца. Тот лежал с перебитой ногой и тихо стонал. Взвалил его молодой солдат на себя, потащил. Немцы засекли их.
— Брось меня, уходи! — шепчет раненый.
Володя лежит, вдавливаясь в снег. Немцы переносят огонь куда-то в сторону. И тогда он снова тащит на себе раненого, ползком, к берегу.
— Иди один,— стонет раненый.— Всё равно мне не жить!..
Этот стон придает силы. Молодой солдат начинает понимать, что обязан во что бы то ни стало спасти раненого. И страх за себя отступил. Теперь был страх за человека с перебитой ногой. Выдержит ли?
Не сразу отыскали они медсанбат в освобожденной Яхроме…
Серебренников останавливается передохнуть. Солдаты ждут, что будет дальше.
«Вот и хорошо»,— думает Серебренников.
— Между прочим, здорово мы подружились с Володей,— говорит он.— И я о нем знал всё. Он о своих недостатках больше любил говорить. А для этого тоже смелость нужна… В общем слушайте…
На рассвете следующего дня немцы контратакуют. Их миномет бьет за церковной оградой. Нам приказано подавить огневую точку.
Прикрываясь еще не рассосавшейся темнотой, подползаем к орудийному расчету и забрасываем гранатами…
И снова все, кто слушает Серебренникова, переживают за молодого солдата.
— …Ура-а! — кричит он. Но взрывная волна подхватывает, швыряет на землю.
На мгновение он теряет сознание. А когда очнулся — пронзила страшная боль в ноге, возле лодыжки. Руки тоже были залиты кровью и судорожно сжимали винтовку с разбитым цевьем.
Потом он проливал пот в медсанбате, который размещался в жарко натопленной избе и не вмещал всех раненых. Оперировали только тяжело раненых. А ему разрезали сапог и перебинтовали ногу: медсанбат эвакуировался. Здесь, среди стонов и крови, ему показалось еще страшней.
- По тряской дороге колонна грузовиков двинулась в путь, растянувшись, чтобы не стать мишенью для фашистских пикировщиков.
- Рядом с ним — весь перебинтованный солдат, без ноги. Всё время просит:
- — Пить, пить!
- У Володи тоже ноет нога, и он с ужасом думает: вдруг отнимут?
Машины ползут медленно. А тут еще закрыли переезд, где на подъеме застрял поезд. Пришлось расцеплять состав, чтобы пропустить колонну.
Боль в ноге становилась невыносимой.
Наконец — госпиталь. Мест нет. Соседа Володи куда-то всё-таки потащили, а так называемых «легко раненых» погрузили в теплушки.
Тощая «буржуйка» тщетно старалась нагреть вагон.
Нога у Володи распухла. Боль притупилась. Им овладело безразличие и не сразу он услышал прерывистый шопот соседа:
— Братишка, пристрели… Слышишь, братишка!
— Что ты? — испугался он.
Освещенный бледным светом ночника рядом лежал солдат еще моложе его. Он был ранен в живот и, вероятно, случайно попал в число легко раненых. Лицо у него пожелтело.
— Пристрели, братишка! Не могу больше!— шепчут искусанные губы.
Володя забывает о своей боли и склоняется над солдатом:
— Всё будет хорошо, потерпи.
— Не-не могу… больше! — глухо стонет раненый.— Не могу…— Он сдерживается и вдруг истошно кричит: — Пристрели!.. Пристрели!.. А-а!
Под утро кое-как доплелись до станции Карабаново.
Раненый в живот успокоился. Когда стали выгружаться, Володя тронул соседа за плечо. Тот не шевелился: рука была твердая и холодная. Кто-то приблизился с фонариком. Луч света упал на изможденное лицо: солдат умер…
Володя лежит на операционном столе, стиснув зубы. Чувствует, как игла впивается в ногу. Хочется кричать. Но криком не поможешь. Он закусывает губу.
- — Вот осколок,— говорит врач.
- И кто-то другой говорит:
- — А ему повезло, могла начаться гангрена.
Металлическое лезвие скоблит кость. Он молчит. Ни звука, Кто-то тревожно спрашивает:
Жив?
Он отвечает:
— Жив, конечно, не беспокойтесь…
Серебренников снова помолчал и заметил с легкой грустью:
— Так мы с ним и прошли всю войну. Где сейчас Володя — не знаю. Но если встречаю похожего человека, с орденской планкой на груди, обязательно подхожу, и горько бывает, что обознался…
Вот и всё. И ни о каких подвигах не рассказал Серебренников. А его рассказ тронул. И пограничники сидели строгие, молчаливые. И думали обо всем, что слышали. И видели три ряда орденских планок на гимнастерке Серебренникова. И, может быть, у них мелькала мысль, что он о себе говорил. А Бородуля почему-то даже был уверен в этом и чувствовал облегчение.
Вечереет.
Сидит Бородуля на завалинке, в стороне от всех. Думает. Вот бы сейчас подойти к майору Серебренникову и, как тогда, по дороге на заставу, обратиться запросто: скажите, мол, товарищ майор, а что мне делать, чтобы перестать бояться?
Он вздыхает и неприязненно смотрит на вспыхивающие звезды.
В это время старшина Пологалов замечает Бородулю. Куда это он уставился? И вдруг вспоминает, как однажды застал его в конюшне за странным занятием: Бородуля забрался на станок и вот так же, подозрительно, вглядывался в небо. А что, если Бородуля…верующий?
Он делится своим предположением с офицерами.
— Почему вы мне раньше не сказали? — говорит Ярцев, хмурясь.
Пологалов пожимает плечами.
Серебренников сводит брови. И он вспоминает: хотел однажды капитан-интендант прочесть лекцию на атеистическую тему, потому что у Бородули бабка верующая. «Нелепо!» — подумал тогда Серебренников. А ведь не пришло в голову, что Бородуля тоже может оказаться верующим — и отсюда все его страхи.
Он испытующе смотрит на Ярцева.
— Нет! — решительно говорит начальник заставы.— Молодой парень, сын известного механизатора… Здесь что-то другое.
— Надо выяснить,— говорит Серебренников…
… Бородуля удивился, когда на завалинку, рядом с ним, присел майор Серебренников.
— Красиво! — произнес он, разглядывая всё четче обозначающееся звездное небо.
- Бородуля не ответил.
- — А ведь где-то, среди этого множества звезд, затерялся наш искусственный Спутник,— заметил Серебренников.
- Бородуля возразил:
— Почему затерялся? Он вертится на своей орбите и сигналы подает.
Майор улыбнулся.
— Я не точно выразился: хотел сказать, что нам с вами его отсюда не видно.
Бородуля промолчал. А Серебренников заметил, словно рассуждал вслух:
— Вот ведь раньше считали, что есть какое-то седьмое небо, и там обитают ангелы. А как же это наши Спутники проходят сквозь седьмое небо, или, скажем, космические ракеты?
Бородуля поддержал:
— Что верно, то верно. Я, товарищ майор, все время с бабкой своей воюю: мол, нет никакого бога.
— А сами-то вы не верите в бога? — осторожно спросил Серебренников.
На лице Бородули появилось такое неподдельное удивление, что Серебренников всё понял. Он вытянул вперед руку и, желая отвлечь Бородулю от неприятного разговора, сказал:
— Смотрите, на юго-востоке, высоко-высоко над горизонтом, зажегся четырехугольник ярких звезд. Вы знаете, как они называются?
— Нет,— ответил Бородуля.
— Это — созвездие Пегаса. Если, примерно в час ночи, вы посмотрите на небо, увидите к северо-востоку от него две яркие звезды— созвездие Персея. А вот блеклое пятно между Пегасом и Персеем — Туманность Андромеды — относится уже к другой звездной системе…
И тогда Бородуля спросил с плохо скрываемым волнением:
— А Большая Медведица, товарищ майор… Где она сейчас?
— Что это вас вдруг заинтересовала Большая Медведица?
Бородуля решился:
— Выхожу я, товарищ майор, на границу, и творится со мной неладное. Даже страшно становится. Звезды какие-то непонятные. А потом — нету Большой Медведицы… Знаю, что она должна быть: семизвездный ковш. А его нет… У нас дома Большая Медведица всегда над головой.
— Когда же вы ее ищете? — спросил Серебренников.
— Ночью, конечно.
— Я понимаю, что ночью. А в какое время?
— Когда бываю в наряде.
— Всё-таки? — допытывался Серебренников.
- — Больше под утро.
- — И не видите Большую Медведицу?
- — Не вижу.
— А разве вы не слышали, что каждая звезда появляется на небе и исчезает в определенное время? — спросил Серебренников.— Это, между прочим, зависит и от времени года и от того места, откуда мы будем наблюдать звездное небо.
Большая Медведица, например, появляется здесь, у нас, в первой половине ночи (вот сейчас она появится), а вы ищете ее под утро и не находите… Наконец, звезды, говорите, непонятные… Так ведь звездное небо в разных частях земли выглядит неодинаково.
Ну, вот, скажем, у нас, здесь, хорошо видна самая яркая звезда в созвездии Южных Рыб… Смотрите сюда… А на Украине ее не видно совсем.
- На следующее утро Кошевник был страшно удивлен, когда Бородуля вдруг снова назвал его ефрейтором.
- — Старший матрос,— поправил он.
- Старшина Пологалов окликнул Бородулю:
- — Поедете с водовозкой!
— А зачем? — сказал Бородуля и невинными глазами уставился на старшину.
Смелыми не рождаются, смелыми становятся. Работа, которая не приемлет фальши – Учительская газета
Попасть в десятку лучших классных руководителей России очень и очень нелегко, потому что почти в каждой, даже сельской, школе всегда найдется тоже достойный, а в крупной и не один.
Поэтому все участники Всероссийского конкурса «Воспитать человека» в номинации «Классный руководитель» показали себя первоклассными мастерами, достойными призового места. Среди них и Азат Шарафутдинов из Уфы.
Он о своих учениках рассказывает с таким восхищением и теплом, как может только хороший отец рассказывать о родных детях.
Азат не сразу вписался в школьную жизнь. Он был совсем не похож на сложившийся стереотип школьного учителя. Обычно это женщина в строгом костюме, с аккуратной прической. И вдруг появился он – длинноволосый, в потертых джинсах и с репутацией прожженного туриста-водника. Такого суперсовременного педагога в гимназии №65 г. Уфы еще не видели ни педагоги, ни ученики.
Среди коллег он явно был чужим. И у Азата нередко возникала мысль: уйти. Но к концу первого года учительства эта мысль покинула его. Дети привязались к новому педагогу, ходили за ним дружной стайкой.
И тогда Азат понял, что он для ребят не только учитель, а еще и друг, советчик, а для кого-то и старший брат.
Понял, что и сам не может жить без этих доверчивых, осторожных и напористых, не всегда предсказуемых девчонок и мальчишек.
А через год Азату доверили классное руководство. И для него это была большая радость. Еще бы – у него столько накопилось педагогических идей, и вот теперь его дети будут самыми воспитанными, самыми послушными, самыми любознательными и увлеченными.
Но с самого начала пришлось убедиться, что его пятиклассники – народ совершенно неуправляемый. Уже второго сентября посыпались как из рога изобилия жалобы на его питомцев.
С самого утра Азата Ришадовича ждал рассерженный отец одной девочки, которую побил одноклассник.
Не успел он разрешить этот конфликт, как к нему буквально примчалась завуч и сообщила: ваши ученики во время урока опрокинули кактус, цветочный горшок разбили, а затем на перемене устроили перестрелку, «порохом» послужила рассыпанная земля. Азат не знал, как реагировать, как утихомирить, образумить расшалившихся ребятишек.
Во время урока истории зашел в свой класс. Дети сидели тихо, не шелохнувшись, будто не на них жаловались, будто не они наделали столько шума, напроказничали. Эта тишина неожиданно была нарушена еще одним происшествием.
Азат уже пошел к выходу из класса, как шкаф для одежды с шумом распахнулся и из него выпал улыбающийся Артур. Ребята затолкали его туда перед уроком. Обычно классные руководители в таких случаях прибегают к общим или индивидуальным беседам. Азат не стал исключением.
Однако скоро убедился, что «кнут» и «пряник» – методы негодные. Вместо этого требуется человеческое отношение к любому ребенку, к любому его поступку.
Поначалу многие его воспитанники нередко мешали учителям вести занятия, а на переменах устраивали потасовки. Первенствовал в этом гиперактивный Эдик. Учился он тоже плохо. «Тут без помощи родителей не обойтись», – подумал Азат и отправился к Эдику домой. Мальчик жил с матерью и грудной сестренкой в маленькой комнатке. Еще был приходящий отец, но, как правило, всегда пьяный.
Мать, узнав о цели визита, тут же схватила ремень и начала «воспитывать» сына, рассказывая при этом о своей тяжелой женской доле. Азат решил больше не бывать в этой семье и самому позаботиться о мальчике.
– На другой день Эдик мне отомстил, исправив на стенде известный призыв вождя пролетариата к учебе на побуждение к действию в туалете. Для директора это был настоящий шок, но я обещал обязательно разобраться и принять меры, – вспоминает Азат.
Когда он пришел к своим ребятам на урок, то заметил, что Эдик сидел красный, как ошпаренный рак. Азат сделал вид, что не знает, кто это сделал.
После урока он задержал мальчика и сказал: «Я не выдам тебя директору, хотя, пойми, сделать мне это очень нелегко, тем более что многие догадались, кто автор этого «изречения». И все.
Этого было достаточно, чтобы Эдик начал меняться. Со временем он стал помощником Азата.
Азат Ришадович нашел увлекательное занятие для своих воспитанников. Это туризм. Начинали с пеших путешествий. Обошли почти всю Башкирию и соседнюю Челябинскую область. Ребята открыли для себя необыкновенной красоты места, узнали много интересного из истории родного края.
Однажды, когда ему задали обычный вопрос: «Когда мы снова пойдем в поход?», Азат загадочно улыбнулся и сказал: «Скоро, – а потом добавил, – не пойдем, а поплывем». Это был следующий этап развития туризма в его классе.
Теперь уже на катамаранах они бороздили башкирские реки, которые несут свои воды в главную водную магистраль – реку Белую.
Классный руководитель, который любит ходить по горам и рекам, менять городскую суету на походы в лес, вовлекать подростков в романтические приключения, петь под гитару у костра – предел мечтаний любого подростка, так что сегодняшним девятиклассникам гимназии №65 г. Уфы повезло.
Туризм помог Азату сплотить класс. Хотя, конечно, это был не быстрый процесс. Ведь среди городских детей не так много тех, кто умеет в походной жизни обустроить свой быт, выходить из нештатных ситуаций. И у Азата в классе были ребята, в том числе и мальчики, которые ждали, когда все за них сделает учитель.
Он хорошо помнит самый первый трехдневный поход, своих пятиклашек-«единоличников», которые, усевшись в отдалении ото всех, ели принесенные с собой вареные яйца и бутерброды. Утром Азат сказал юным путешественникам: «Не забудьте заготовить дрова для костра». А они тут же забыли.
Тогда он решил научить их туристской мудрости: «Без дров – ни тебе завтрака, ни обеда, ни ужина, да и обсушиться негде в случае дождя». Весь день ребята играли в футбол, а вечером слушали музыку, а про дрова так никто и не вспомнил. Наступила ночь, пора разжечь костер, а дров нет.
Азат дал им тусклый фонарик, и они побежали искать сухой валежник. После этого случая мальчики поняли, что о топливе, а значит, и о тепле и пище, надо заботиться заранее, чтобы не бродить по ночному лесу.
Сейчас эти подростки, став бывалыми туристами, учат тому, чему сами научились за пять лет, младших ребят, которых Азат тоже берет с собой в поход.
– Работа классным руководителем не приемлет фальши, стандартных решений и консерватизма. Как мужчина-воспитатель, я стараюсь не стареть телом и душой, учиться самому у своих питомцев. Ведь школа в памяти каждого останется на долгие годы, и какими будут эти воспоминания, зависит от меня и моих стараний.
К сожалению, не все ребята тянутся к новому, неизведанному, учатся принимать самостоятельные решения, особенно дети из неполных семей. И если мальчиков будут воспитывать только матери и учителя-женщины, то из них получатся женоподобные мужчины. И тогда эпоха мужчины-защитника, отважного рыцаря, мастера на все руки, умеющего справляться с трудностями, уйдет в небытие.
В классе Азата неполных семей, где мужское влияние часто полностью отсутствует, половина. Вот классному руководителю и приходится восполнять недостаток мужского влияния. Мальчиков он учит всяким мужским премудростям в туристическом кружке, в баскетбольной секции, которую у них ведет.
Для девочек у него своя методика воспитания. Прежде всего вести себя по отношению к ним по-джентльменски, чему и мальчиков учит. Он умеет их слушать, умеет вызвать доверие. И они идут к нему, когда необходим совет взрослого, отеческий совет, когда переживают какую-то неудачу, кажущуюся крахом всего.
Был случай, когда пришла к нему девочка, рыдая, она рассказывала, что ей очень плохо, что не хочется жить и что она готова вскрыть себе вены.
Азат не только нашел слова утешения, но и как мудрый психолог помог ученице посмотреть на все происходящее с ней со стороны, будто все происходит не с нею, а с кем-то еще.
Показал ей, что жизнь ее только начинается, что где-то есть замечательный город Париж, в котором она еще не была, где-то за океаном, в Нью-Йорке, ее ждет университет, в котором она вполне может учиться, потому что умна, отлично учится, многим интересуется.
Его воспитанники хорошо знают, что они не одиноки в своих проблемах, и если даже их не поддержат, не поймут дома, их поймет, поддержит классный руководитель, которому не безразлична их жизнь, их переживания, который их любит. Он учит обходить острые, порой опасные пороги не только во время водных путешествий, но и в жизни.
Азат старается вдохновлять детей на успех, для достижения которого нужны целеустремленность и воля. И они, самые обыкновенные ребята, под его руководством, при его поддержке становятся лидерами.
У Азата есть своя, разработанная им концепция воспитания настоящего гражданина не только России, а и гражданина Мира.
Для этого, считает он, надо вырастить людей долга и чести, ответственных, обязательных, физически и нравственно здоровых, терпеливых, устойчивых к стрессу, коммуникабельных, умеющих договариваться, способных решать нестандартные задачи.
Именно такими старается Азат вырастить своих питомцев. Как-то, наблюдая, как ловко, мастерски работает по устройству походного лагеря самый младший участник сложного маршрута, он сказал: «Вот именно такие мужчины и нужны стране».
Читать
МИНЕЛЬ ИОСИФОВИЧ ЛЕВИН
ПАРОЛb ОСТАЕТСЯ ПРЕЖНИМ
ТАЙНА ПОГРАНИЧНОЙ РЕКИ
Катер шел вниз по течению. Старшина второй статьи Шарапов вел его по фарватеру.
Катер то приближался к берегу, то вдруг оказывался на середине реки. Белая форменка старшины вздувалась парусом.
Время от времени Шарапов включал прожектор. Желтый сноп лучей перекидывался на берег, старательно ощупывая камыши.
Через две-три минуты Шарапов выключал прожектор. Темнота сгущалась. Сразу оживала двенадцативольтовая лампочка на щитке управления.
Ветер принес запах смолы и водорослей. Приближался порт.
Стараясь не взбить волну, катер прошмыгнул мимо вздремнувших на пирсе буксиров.
По очертаниям Шарапов узнал их: «Дарья», «Н-36», «Медуза».
«Медуза» пришла в порт вечером и, должно быть, на рассвете отправится в Фирюзевар, к дебаркадеру. Этот плавучий дом с каютами в два этажа стоял на якорях у чужого берега. На дебаркадере жили советские специалисты — инженеры, техники, арматурщики, бетонщики, экскаваторщики, взрывники. Помогали зарубежным соседям строить порт.
Старшина повел катер к дебаркадеру. От волны вздрогнула, точно живая, якорная цепь. Вахтенный свесился за борт, помахал рукой пограничникам. Затемненные глазницы иллюминаторов настороженно проводили катер.
Теперь шли на малых оборотах вверх по течению. Впереди показался остров. Шарапов повел катер по правому рукаву, ближе к сопредельному берегу.
Что-то тяжелое ударило в борт. Катер бросило в сторону. Матрос Никита Кошевник не удержался на ногах и повалился на Шарапова Сквозь полотняную форменку ощутил сбитые в узел мускулы старшины.
— Держись, моряк!— сказал командир катера, включая свет.
Клокочущая воронка в нескольких метрах от катера вытолкнула на поверхность бревно. Перевернула с боку на бок.
— Ничего особенного,— доложил Никита.
Шарапов застопорил мотор. Дал задний ход. Освободил винт от водорослей.
Теперь катер пошел вперед броско, ломая волну, снова приблизился к берегу.
Где-то залаял шакал. Почти сразу послышалось сердитое кабанье хрюканье.
Возле наблюдательной вышки катер развернулся, стал патрулировать по течению.
Снова вспыхнул прожектор. Луч упал в воду и погнался за корягой.
Кошевник заволновался:
— Подозрительная коряга, товарищ старшина второй статьи!
— Догоним,— ответил Вахид.— Становись за штурвал. Прибавь обороты.
Он зажал в руках багор. Коряга надвигалась. Шарапов ловко подцепил ее и перевернул.
— Туши свет.
— В порядке?—спросил Кошевник.
— В порядке.
Шарапову показалось, что Никита вздохнул, и он не стал отбирать у него штурвал: пусть ведет катер.
В три часа тридцать восемь минут между дебаркадером и вышкой заметили камышовый плот. Его сносило течением и где-то должно было прибить к нашему берегу. Пограничники развернули катер, догнали плот. Пошли рядом на малых оборотах.
Освещенный прожектором, плот покачивался на волнах и всё норовил боднуть катер. Вряд ли он мог вызвать подозрение, потому что множество таких плотов, сорванных волной, плыло по реке.
Тем не менее Шарапов снова выбрал момент и подцепил плот багром. Хотел приподнять, но что-то мешало. Вахид поднатужился.
Камышовые стебли плота раздвинулись, и Шарапов увидел человека. Он плыл, запутавшись в камышах.
Еще усилие, и плот перевернулся.
Луч прожектора упал на искаженное гримасой лицо.
— К берегу!— приказал старшина.
Он прыгнул в воду и вместе с плотом вытащил неизвестного на песок. Освободив от камышей его руки, стал приводить в чувство. Человек не подавал признаков жизни.
Через несколько минут к месту происшествия прискакал начальник заставы капитан Ярцев.
Утопленник, освещенный прожектором с катера, лежал на спине, запрокинув голову. Он был босой, в серых полотняных брюках и хлопчатобумажной рубахе, подпоясанной красным платком.
Капитан наклонился над ним. Взял руку. Пульс не прощупывался. Зрачки на свет не реагировали. Человек был мертв.
Первичный обыск ничего не дал. Карманы неизвестного оказались пустыми. Никаких документов.
С катера принесли брезент и накрыли труп.
Выставив часовых, капитан Ярцев вернулся на заставу, встречать начальника отряда.
Около пяти часов утра темнота начала рассасываться. Стали заметны перистые облака, застывшие на бледноголубом небе, точно след от реактивного самолета.
Вместе с солнцем из-за песчаных барханов вырвался газик. Он стремительно приближался к заставе.
В машине сидел полковник Заозерный. Накинутый на плечи плащ с опущенным капюшоном делал его фигуру почти квадратной. У полковника было приятное, еще молодое лицо, без начальственной суровости. Над бровью вздулся бугорок.
С полковником приехал судебно-медицинский эксперт.
По дороге к реке Заозерный еще раз подробно расспросил Ярцева, при каких обстоятельствах был обнаружен труп. Он искал ответа на вопрос — почему вдруг утопленник оказался под плотом? Что это: несчастный случай, убийство, или, может быть, самоубийство?
Перед отъездом полковник приказал начальнику штаба связаться со всеми поселковыми и сельскими Советами, расположенными в пограничной полосе, чтобы установить не утонул ли кто-нибудь. Он знал, что в эту работу уже включились сотрудники Комитета Государственной Безопасности и органов милиции.
Газик пересек дозорную тропу и по сыпучему песку скатился к реке.
На катере заметили машину. Шарапов придирчиво осмотрел палубу.
«Молодец, Никита,— подумал он.— Хорошо надраил».
Газик остановился. Шарапов побежал докладывать. Он повторил то, что уже было известно полковнику и судебно-медицинскому эксперту. Кошевник тоже ничего добавить не мог.
Эксперт откинул брезент, сфотографировал утопленника со всех сторон и, попросив капитана Ярцева записать то, что будет говорить, склонился над трупом.
Начальник заставы достал из планшета несколько листов чистой бумаги. Приготовился писать.
Разглядывая камыши, стягивавшие руки неизвестного, эксперт высказал предположение, что петли их сделаны заранее.
Он действовал неторопливо. Осмотрев одежду неизвестного, продиктовал капитану:
— Качество прочное. Степень изношенности незначительная. С правой стороны рубашки на спине небольшой порез. Других примет нет.
Он тщательно осмотрел карманы, подкладку, швы, пуговицы и лишь после этого приступил к исследованию трупа.
Неизвестный был человеком правильного сложения, с развитыми и даже, как сказал эксперт, атлетическими мышцами. Полковник подумал, что такой парень легко мог распутать камыши.
Капитан записывал:
«Голова бритая. Кожа смуглая. Короткие черные усики. Второй и третий зубы слева на верхней челюсти с металлической коронкой. Рост сто семьдесят пять сантиметров».
Эксперт терпеливо пересчитал все родимые пятна на теле утопленника и подробно описал их. Все это могло пригодиться при установлении, его личности.
Особенно долго эксперт разглядывал кисти рук утопленника и, наконец, произнес:
— Он, несомненно, занимался физическим трудом, Об этом говорят мозоли, А вот пальцы длинные и кисти подвижные.— Эксперт протер очки.— С такими руками только на пианино играть.
На правой лопатке кожа была поцарапана. Небольшая продолговатая ссадина, вероятно, нанесена багром в тот момент, когда старшина Шарапов подцепил плот.
Эта ссадина никак не могла послужить причиной смерти. Тем не менее очень важно было определить, когда она нанесена: при жизни человека или после его смерти?
Эксперт задумался. Смерть наступила два часа назад, то есть, примерно, в то время, когда пограничный катер обнаружил плот. Однако бледность трупных пятен, гусиная кожа и так называемые «руки прачки» свидетельствовали о долгом пребывании утопленника в воде.
Загрузка...
