Александр прокофьев стихи: читать все стихотворения, поэмы поэта александр прокофьев – поэзия

Читать

Творчество Александра Андреевича Прокофьева — Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской и Государственной премий — одно из наиболее выдающихся явлений советской поэзии.

Родился А. Прокофьев 2 декабря 1900 года в крестьянской семье в ладожском селе Кобона — некогда неизвестном, а в годы Великой Отечественной войны ставшем знаменитым, ибо именно через него проходила в годы ленинградской блокады Дорога жизни.

С малых лет Прокофьев приучился к земледельческому и рыболовецкому труду. Как боец Красной Армии участвовал в гражданской войне, героика которой вдохновила его на создание многих примечательных стихотворений — уже в Ленинграде, с которым поэт навсегда связал свою судьбу.

Очень недолгое время ушло у него на литературное ученичество, на поиски своего собственного стиха, стиля, почерка, на то, чтобы мастерски воплотить в слове и образе свой не по годам богатый жизненный опыт, привнести в поэзию переживания, наблюдения, раздумья, рождавшиеся в небывалых по своему размаху и социально-историческому значению боях, от которых зависело будущее всего народа, дело революции.

Восстановление народного хозяйства, осуществление планов первых пятилеток, переустройство деревни на новых началах — все это стало кровно близкими поэту и жизненно важными для него событиями, какие всецело захватили его и так глубоко отозвались в его творчестве, словно поток самой жизни — могучий, клокочущий, неукротимый — ворвался в его стихи.

Конечно, на подобные темы и замыслы отзывался не один Прокофьев.

Но он отвечал на них и решал их совсем по-особому, по-своему — с позиций самого рядового участника отображаемых им событий, недавнего ладожского парня, сохранившего свой говор, свой склад ума, свои характерные черты, а вместе с тем возросшего и закалившегося в духе подлинно политической зрелости, высокой гражданственности, о чем говорят даже ранние его стихи.

А.

 Прокофьев входил в литературу как художник, в творчестве которого органически сочетаются и взаимообогащаются две темы: революция, гражданская война, в условиях которых росли и мужали наши люди, и тема родных краев, откуда вышел поэт, — тема Ладоги, нашего Севера, образы тех родичей и односельчан, которых неизменно славил и воспевал поэт как людей великого жизнелюбия, грозных страстей и вдохновенного труда. Будь это хлеборобы, рыбаки, кузнецы — все они необычайно дороги и близки поэту. Вот почему даже и ранние его стихи отличаются возвышенной романтичностью, а вместе с тем отвечают острой зоркости того художника, который постигает новую жизнь с самых ее корней и истоков.

Поэт с малолетства был влюблен в ладожскую деревню, вырастившую и воспитавшую его, формировавшую его внутренний мир, его привычки и пристрастия, эстетические (хотя некогда он еще и не знал, что они могут называться именно так) вкусы и взгляды.

Родной ладожский край и его суровая природа, его люди и их навыки, нравы, обычаи остались для поэта навсегда родными и близкими, явились неисчерпаемым источником его творчества.

Здесь он с самого раннего детства «помогал в хозяйстве — вязал мережи и сети, выезжал с отцом на рыбную ловлю, косил траву, пахал землю», как говорит он в автобиографии, и впоследствии все это глубоко и основательно отозвалось в его лирике, — так же как и то, что в родном селе «по вечерам, после работы, а в праздничные дни с полдня, звенела на улицах гармонь… С тех пор вошла в мою душу гармонь-тальянка, трехрядка, доверху набитая песнями, стихами», и к ее звучанию поэт и впоследствии никогда не оставался равнодушным.

С тех же пор он навек полюбил свое «родное море» (так поэт называет Ладожское озеро «с его низкими туманами, с его ветрами — шелонником, полуденником, меженцем, зимняком, с безбрежным, то суровым, то ласковым простором», так же как «простой быт моих родичей и односельчан.

Все это позже отразилось в моих стихах», — справедливо утверждает поэт в автобиографии и прежде всего — в «Песнях о Ладоге». Сам А.

 Прокофьев отметил: «Начало своей литературной биографии отношу к 1927 году, когда в „Комсомольской правде“ поэтом Иосифом Уткиным были напечатаны мои „Песни о Ладоге“».

Да, именно этими песнями открывается путь А. Прокофьева в литературу, и именно они обнаружили в нем большого и самобытного художника, творчество которого составляет значительную и неповторимую главу советской поэзии.

В «Первой песне о Ладоге» передан такой безудержный восторг, какой может испытать и пережить только тот, кто вырос на ее берегах и сызмала впитывал и усваивал очарование родного края и его суровой природы, взывающей к упорству, мужеству, преодолению самых опасных испытаний, — только тогда она раскрывается во всей своей красоте и приносит людям свои дары и плоды:

У Ладоги

И камень,

И синий-синий шелк.

Он серебрит сигами

И золотит ершом…

Поэт с восхищением живописует то озеро, возле которого рос и мужал и где крепли его трудовые навыки и творческие замыслы — здесь одно неотделимо от другого!

О Ладога-малина,

Малинова вода,

О Ладога, вели нам

Закинуть невода…

И это повеление Ладоги не пропадало втуне — к нему внимательно прислушиваются те, чья судьба тесно связана с навсегда родным для них озером:

Смотри, какие ловкие

Идут в набег лихой,

Чтоб хвастаться похлебкой,

Налимовой ухой.

Эти ловкие и лихие парни — друзья и однокашники поэта — навсегда остались близкими и дорогими ему. С ними он делил свою судьбу, мужал и закалялся прежде всего в их среде; вот почему и о себе Прокофьев говорит как о поэте, выросшем на берегах Ладоги и глубоко вдохнувшем в себя ее ветер и ее свежесть, ее гордый, своенравный и крутой характер:

А я в стихах недаром

Чуть свет за слово бьюсь,

Я хвастаюсь амбаром,

Мережами хвалюсь!

(«Пятая песня о Ладоге»)

А если хвалится — значит, и сам сумел наполнить эти мережи богатым и обильным уловом — в прямом и переносном смысле слова. Иной поэт на этом бы и остановился и перешел к описанию других столь же близких ему мест и пределов.

Но уже во «Второй песне о Ладоге» Прокофьев говорит о том, что неодолимо и властно вторгается в издавна знакомый ему мир и преображает его, выводит нас на тот простор, какой не просто открывается перед нами, а завоеван в тяжелых и напряженных боях, истоки которых уходят в далекое прошлое:

Земля была постелькой

Под княжеским плечом,

Но поднимался Стенька,

И вышел Пугачев…

Это с ними чувствует кровную связь поэт и говорит от имени того народа, который и впоследствии не забывал их заветов и шел под их знаменем, но уже гораздо более выверенным путем — к победе.

По Ладоге, и Каме,

И по другим рекам

Мы грохотали камнем

Рабочих баррикад…

И для поэта было очевидно и неоспоримо: без борьбы на этих баррикадах крестьянство никогда не обрело бы лучшей доли; вот почему его любовь к родной деревне никогда не носила замкнутого и ограниченного характера, — как зачастую бывало у таких крестьянских поэтов, как Н. Клюев или С.

 Клычков, — неизменно утверждала ее нерушимую связь с городом и никогда не противопоставляла их друг другу. Мотивы городские и деревенские возникали здесь в их нерасторжимом единстве и взаимообогащающей цельности. В этом — одна из самых характерных и примечательных черт творчества А.

 Прокофьева, так же как и Александра Твардовского, Михаила Исаковского, Николая Рыленкова, — каждый из этих больших художников по-своему развивал ее.

Источник: https://www.litmir.me/br/?b=557936&p=1

Читать онлайн “Стихотворения и поэмы” автора Прокофьев Александр Андреевич – RuLit – Страница 21

Образы людей творческого труда и воинского подвига возникают в стихах поэта во всей своей жизненности, неповторимости, во всем своем внутреннем богатстве. Все творчество А.

 Прокофьева населено ими — и сколько же дорогих нам лиц и близких друзей, встающих перед нами с присущей им зримостью и непринужденностью, обретаем мы, знакомясь с ними! А если поэт говорит о своих сверстниках и однокашниках, открывших новую страницу истории, то он слагает им гимны, захватывающие своей страстностью, размашистостью, безмерной гордостью за них и их бессмертные подвиги, равные легендарным и даже превосходящие их, как это мы видим хотя бы в стихотворении «Первая песня»:

Мои друзья летали в бурках Зимою в огненной пыли, И сивки — вещие каурки Едва касалися земли…

Это они «встречали грудью ярый шквал», не отступая перед ним и преодолевая все выпавшие на их долю испытания.

Вот каких друзей и сверстников, ни в чем не знающих предела и меры, а стало быть, и в своей преданности делу революции, как и в годы своей юности, славит и воспевает поэт — людей героической борьбы и творческого труда, отстоявших родную землю от захватчиков и неутомимо преобразующих ее. Вот почему его творчество пронизано прежде всего пафосом борьбы и труда, что отзывается и на характере его стиха.

Повторяя — вслед за Павлом Васильевым — «творящие слова», А. Прокофьев именно в них видел великую силу, неодолимое могущество, а потому и внушал своим товарищам по перу, да и не только им, но и себе самому:

…чтоб больше надежд, Больше стало надежд, — Дай всему Творительный падеж!.. —

(«Другу»)

творительный не только в прямом, но и в самом широком смысле этого слова, связанном с основами всей жизни, в которой поэт прежде всего видел и подчеркивал «творительное» начало. Поэтому он отстаивал прежде всего такую песню, какая отвечает духу «творительного падежа», ту, которая

…трогает сердце и душу, Взвивает знамена в бою, И скалы взрывает и рушит, Проходит в гвардейском строю.

Именно такая песня, отвечающая духу творчества и борьбы, находила в лице поэта своего страстного защитника, непреклонного заступника, полного веры в ее всемогущество и красоту. Он настойчиво стремился к тому, чтобы и его собственная лирика в полной мере отвечала этим заветам и призывам; вот почему в поэзии А.

 Прокофьева неизменно чувствуется тот высокий накал, без какого нельзя по-настоящему представить ее существо, ее наиболее характерные черты и особенности, — касается ли это самого существа стиха или средств его образной выразительности, какие призваны ответить этому накалу, вызваны им к жизни и дышат им, исключают все то, что чуждо ему и неспособно выразить его.

Если поэт восклицает с радостью и торжеством:

В красном блеске, в буйной силе Встало солнце над Россией, —

(«День рождения»)

то сказано это с особым смыслом и значением, ибо он стремился к тому, чтобы и его стихи были под стать такой «буйной силе» и, как прежде, по-своему отвечали ей в своей размашистости, безудержности, готовности дойти до самого края, а если нужно, то хватить и через край, — лишь бы дойти до читательского сердца и увлечь его.

Читайте также:  Вера звягинцева - наталья николаевна пушкина: читать стих, текст стихотворения поэта классика

Поэт утверждал, полностью раскрывая себя перед читателем и ни в чем не желая таиться от него, пролагать какую бы то ни было межу между ним и собою:

…Коль что-нибудь значу, То всею судьбою. Ничего не жалея, Грудь открыв, словно дверцу, Там не тлеет, не тлеет, А горит жаром сердце!..

Этим горением охвачено и пронизано все его творчество, что побуждало поэта обращаться к словам и образам предельно размашистым, пылким, безудержным, а иных в его стихах мы почти не встретим; вот почему и весь окружающий мир, словно охваченный этим никогда не остывающим огнем, представал перед ним таким необыкновенным и чудесным, и здесь одно чудо следует за другим — лишь бы взглянуть на него зоркими, словно бы омытыми ключевою водой глазами!

Тогда и тот закат, к зрелищу которого мы так привыкли, становится поразительным и необычайным, если он внезапно вспыхивает в грозящих «обвалом» облаках, — и это острое столкновение стихийных и противоборствующих сил словно бы вещает об одном из драматических событий мирового катаклизма:

Источник: https://www.rulit.me/books/stihotvoreniya-i-poemy-read-425137-21.html

Книга – Стихотворения и поэмы – Прокофьев Александр Андреевич – Читать онлайн, Страница 120

Закладки

Прсг. — Присяга. Стихи разных лет, Л., Лениздат, 1960.

Прст — Пристрастия. Книга стихов, Л., Лениздат, 1967.

ПС — Прямые стихи, Л., ГИХЛ, 1936.

ПСЛ — «Под солнцем и под ливнями», М.—Л., «Советский писатель», 1964.

Псн — Песни, Л., ГИХЛ, 1937.

ПсП — Прощание с Приморьем. Стихи, Л., «Советский писатель», 1969.

Р — журн. «Резец».

Рдг — Радуга, Л., «Детская литература», 1966.

Рдн-1 — Родина, Л., Детгиз, 1961.

Рдн-2 — Родина, Л., «Детская литература», 1970.

Рзб — А. Гитович, Б. Лихарев, А. Прокофьев, А. Чуркин, «Разбег. Стихи», Л., 1929.

Россия-1 — Россия. Стихи, Л., 1944.

Россия-2 — Россия. Стихи, [Б. м.], Воениздат, 1944.

Россия-3 — Стихи о России, Л., Лениздат, 1946.

Россия-4 — Мне о России надо говорить. Стихи, М., «Правда», 1960 (Б-ка «Огонек», № 41).

Россия-5 — Россия. Поэмы и стихи, М., Воениздат, 1971.

Россия-6 — Россия стоит на граните. Избранное, М., «Современник», 1972 (посмертный сб-к подготовлен к печати автором).

С 1, 2 — Собрание стихотворений в двух томах, тт. 1–2, М.—Л., Гослитиздат, 1961.

СдЭ — Стихи для эстрады, М.—Л., 1936.

СиП — Стихотворения и поэмы, М., Гослитиздат, 1959 («Б-ка советской поэзии»).

Сл. — Слава. Стихи, Л., ГИХЛ, 1939.

Слт — Александр Гитович, Александр Прокофьев, «Салют», Л., 1932.

СМ — Сотворение мира. Избранные стихи, М.—Л., ГИХЛ, 1931.

Смн — газ. «Смена».

СН — Синички-невелички, Л., Детгиз, 1958.

Соч-1 Соч-2 — Сочинения в двух томах, тт. 1–2, М., Гослитиздат, 1957.

СР — газ. «Советская Россия».

СС 1, 2, 3, 4— Собрание сочинений в четырех томах, тт. 1–4, М.—Л., «Художественная литература», 1965–1966.

СсД — Стихи с дороги, М.—Л., «Советский писатель», 1963. ст. — стих.

Ст-1 — Стихотворения, Л., Изд-во писателей в Ленинграде, [1932].

Ст-2 — Сборник стихов, Л., ГИХЛ, 1934.

Ст-3 — Стихи, М., «Правда», 1936 (Б-ка «Огонек», № 20).

Ст-4 — Стихотворения. 1927–1937, Л., ГИХЛ, 1938.

Ст-5 — Стихотворения. 1927–1947, М.—Л., Гослитиздат, 1947.

Ст-6 — Стихотворения, М.—Л., Гослитиздат, 1950.

Ст-7 — Стихотворения, М., Гослитиздат, 1954.

Ст-8 — Стихотворения, М., «Художественная литература», 1967.

Ст-9 — Стихи о Ленинграде, Л., Лениздат, 1967.

Трн — Таран, Л., ГИХЛ, 1942.

УКЗ-1 — Улица Красных Зорь. Стихи, М.—Л., ГИХЛ, 1931.

УКЗ-2 — Улица Красных Зорь, изд. 2, Л., Гослитиздат, 1931.

ФС — Фронтовые стихи, Л., 1943.

ХМ — Хороши малыши, Л., Детгиз, 1963.

ЧВГ — Четыре времени года, Л., «Советский писатель», 1941.

ЧТ — Чудесная тревога, М.—Л., «Советский писатель», 1965.

ШКС — Шел кот-скороход. Веселые стихи, Л., Детгиз, 1956.

ШП — Шутки-прибаутки, Л., Детгиз, 1962.

Юн. — журн. «Юность».

ЯнМ — Яблоня над морем, М., «Советский писатель», 1958.

О себе

Различные варианты автобиографии Прокофьев неоднократно публиковал в 30–60-х годах: Р, 1934, № 5, с. 20, под загл. «Мой творческий опыт — начинающим писателям»; «Рабселькор», 1935, № 19–20, под загл. «Этапы работы»; СиП; сб. «Советские писатели. Автобиографии», т. 2, М., 1959. Печ. по СС 1, с. 31.

В ПД хранится несколько автографов и авторизованных машинописей этого и других вариантов. О Ладога-малина и т. д. — из «Пятой песни о Ладоге». Фейерверкер — см. примеч. 775. Примак — человек, поселившийся после женитьбы в семье жены. Супесь (супесок) — рыхлая почва, содержащая большое количество песка. Мережа — см. примеч. 5. Прасол — см. примеч. 1.

«Коробушка», «Хорошо было детинушке» — песни на слова Н. А. Некрасова (из поэмы «Коробейники»). «Варяг» — см. примеч. 680. «Ермак» — вероятно, песня на слова К. Ф. Рылеева «Смерть Ермака» («Ревела буря, дождь шумел…») (1822). «Не бил барабан перед смутным полком…» — песня на слова И. И. Козлова — вольный перевод стих.

Чарльза Вольфа «На погребение английского генерала Джона Мура» (1825). Шелонник — см. примеч. 25. Полуденник — южный ветер. Меженец, — см. примеч. 471. Зимняк — юго-восточный ветер. Сытин И. Д. (1851–1934) — крупнейший дореволюционный издатель, выпускавший, главным образом, книги для народа, по цене доступные самым простым читателям.

Шапирограф — усовершенствованный гектограф. Сражался против банд Юденича. В сентябре 1919 г. Прокофьев по партийной мобилизации был направлен на Петроградский фронт против Юденича. Попал в плен — 16 октября 1919 г. под Гатчиной; бежал из плена 23 октября 1919 г. Служил в 3-м запасном стрелковом полку — в октябре — декабре 1919 г.

Окончил Учительский институт Красной Армии имени Толмачева — с декабря 1919 г. до мая 1920 г. Прокофьев учился там на шестимесячных курсах. Заведовал гарнизонным клубом — в Новой Ладоге с мая 1920 г. до марта 1921 г. Был помощником заведующего бригадным клубом в 16-й дивизии имени Киквидзе — с января до сентября 1922 г.

Был политработником — с сентября 1922 г. до января 1930 г. Прокофьев был сотрудником Полномочного представительства ВЧК — ОГПУ в Ленинградском военном округе.

Пролеткульт — пролетарская культурно-просветительная организация, возникла после Февральской революции и получила широкое развитие в годы гражданской войны; в дальнейшем, в силу сепаратистских устремлений своего руководства, постепенно утратила влияние в рабочих массах. Крайский А. П. — см. примеч. 26. У кафе на площади старуха и т. д.

, За деревней, на широком на лугу и т. д. — цитаты из стих. Прокофьева 1923 г. Пляшет трепака по строчкам Сашка Жаров — из стих. А. И. Безыменского «Весенняя прелюдия». В начале 1930 года я демобилизовался — с января до апреля 1930 г.

Прокофьев работал в Ленинградском радиоцентре секретарем редакции газеты «Крестьянская правда по радио», а с апреля до октября 1930 г. — секретарем управления Государственного народного дома в Ленинграде. Каширин — см. примеч. 52. Я знаю друзей по оружью, сограждан — из стих. Прокофьева «Я счастлив, что в городе этом живу…» Братья Шумовы — см. примеч. 558, 845. По-хорошему, по-смелому и т. д. — из стих. Прокофьева «Раздумье» («По-хорошему, по-смелому…»). Это было сказано в 1960 году — ошибка памяти; стих. «Раздумье» написано в 1959 г.

СТИХОТВОРЕНИЯ

1–6. КП, 1927, 20 февраля, под общим загл. «Песни о Ладоге». В дальнейшем поэт публиковал эти стихи без общего загл., но и не рассыпал их, что позволяет видеть в них своеобразный цикл. Сохранившиеся рукописи ПД (все песни имеют черновые и беловые автографы) свидетельствуют о том, что работа над циклом началась в 1926 г.

и что порядковые номера песен установились не сразу; отчасти это видно и по печатным вариантам. Цикл песен о Ладоге обозначил начало зрелого этапа творчества Прокофьева (в ПД хранится тетрадь с его стихами 1919–1920 гг., а писать он начал еще до Октябрьской революции). Они «сразу же были замечены и критикой и читателями, — отмечал Николай Рыленков.

 — Эти песни о „малой родине“, об отчих местах поэта были как бы вступлением, запевом к песне о большой Родине, о России, которую Прокофьев поет всю жизнь» (Избр-3, с. 4). Сам поэт связывал с песнями о Ладоге «начало радостной творческой работы» (см. с. 75 наст. изд.). 1. КП, 1927, 20 февраля, в цикле «Песни о Ладоге», под загл. «Первая»; Рзб; Плд; Ст-1; Ст-2; Избр-1; Ст-4; Избр-2; Ст-6; Ст-7.

Печ. по СС 1, с. 43. Автограф с датой: 10 октября 1926. В сб-ках датировалось 1927 г. Ладога — Ладожское озеро (древнее название — Нево). О Ладоге и ладожской теме в творчестве поэта см. с. 72–73 наст. изд. Микола — Николай Мирликийский, христианский святой. Спас — здесь: спаситель, т. е. Христос. Святители — здесь: церковнослужители.

Сойма — местное (на Ладожском и Онежском озерах) название одномачтового палубного грузового судна или большой озерной лодки. Прасол — скупщик рыбы или мяса для розничной распродажи. 2. КП, 1927, 20 февраля, в цикле «Песни о Ладоге», под загл. «Вторая»; Рзб; Плд; Ст-1; Ст-2; Избр-1; Ст-4; Избр-2. Печ. по Ст-7, с. 7.

Рюрик — русское имя предводителя варяжской дружины Хрёрекра, родоначальника династии Рюриковичей, с которой, как в последние годы убедительно доказали ученые (акад. Б. А. Рыбаков, А. М. Членов и др.; см., например: А. Членов, На родине Добрыни Никитича. — ДН, 1975, № 8, с.

167–212), долгое время совершенно безосновательно связывалось создание Русского государства; Прокофьев в данном случае имеет в виду летописную легенду, согласно которой утвердившийся на Ладоге Рюрик был в 862 г. призван в Новгород, где он, захватив власть, объявил себя князем.

Синеус — вероятно, один из приближенных (или родственников) Хрёрекра (Рюрика), тогда же княживший, по преданию, в районе Белоозерья, Стенька — С. Т. Разин (ум. 1671), вождь крестьянского восстания в Поволжье в 1667–1671 гг. Кола — здесь: река в Мурманской обл., вытекает из Колозера и впадает в Кольский залив у поселка Кола. З. КП, 1927, 20 февраля, в цикле «Песни о Ладоге», под загл.

«Третья»; Рзб; СМ; Ст-1; Избр-1; Ст-4; Избр-2; Ст-6; Соч-1. Печ. по СС 1, с. 46. Автограф с датой: 14 октября 1926. В сб-ках датировалось 1927 г. Строфа 2 здесь полностью совпадает со строфой 3 предыдущего стих. Эту песню поэт особенно выделял среди других песен о Ладоге, считая ее «программной для этого периода» (см. с. 75 наст. изд.) Солнцем в Будапеште. После произошедшей 31 октября 1918 г.

Читайте также:  Сочинение по картине Юона «Русская зима»

революции в Венгрии, там 21 марта 1919 г. была провозглашена Советская республика (пала 31 июля 1919 г.). Солнцем над Баварией. Здесь имеется в виду Баварская Советская республика, провозглашенная 7 апреля 1919 г. в результате Ноябрьской революции 1918 г. в Германии (свергнута 1 мая 1919 г.). 4. Р, 1927, № 23, с. 8, под загл. «Шестая ладожская песня» (др. ред.

); Рзб; Плд; Ст-2; Избр-1; Ст-4; Избр-2; Ст-5; Ст-6; Ст-7, под загл. «Третья песня о Ладоге»; Соч-1. Печ. по СС 1, с. 48. Автограф с датой: 14 апреля 1927. Олонец — город, центр Олонецкого р-на Карельской АССР, расположен на р. Олонке неподалеку от Ладожского озера. Песню про Разина с княжной. Речь идет о песне Д. Н.

 Садовникова «Из-за острова на стрежень…» (1883), в основу которой положена легенда о потоплении Разиным красавицы персиянки. Сойма — см. примеч. 1. 5. КП, 1927, 20 февраля, в цикле «Песни о Ладоге», под загл. «Четвертая»; Избр-1; Ст-4; Ст-7, под загл. «Четвертая песня о Ладоге»; Соч-1. Печ. по СС 1, с. 50. Мережа — рыболовная снасть: сетка, натянутая на обручи. Тальянка — вид гармони. 6. КП, 1927, 20 февраля, в цикле «Песни о Ладоге», под загл. «Пятая»; Плд; Ст-2; Избр-1; Ст-4; Избр-2; Ст-7, под загл. «Пятая песня о Ладоге»; Соч-1. Печ. по СС 1, с. 52. Автограф с датой: 15 октября 1926. В сб-ках датировалось 1927 г.

7. Рзб, с. 76; Плд; Ст-1; Избр-1, с датой: 1928; Избр-2; Ст-6, без строфы 7; Соч-1. Печ. по СС 1, с. 54. Автограф с датой: 26 декабря 1927. «Яблочко» — популярная в 20-е годы матросская песня. Нарва — город в Эстонской ССР, расположен на левом берегу р. Нарва.

Каптенармус — лицо, заведующее приемом, хранением и выдачей солдатам продовольственного, вещевого и оружейного инвентаря. Суйда — поселок в Гатчинском р-не Ленинградской обл. Чечня — здесь просторечное название населения Чечено-Ингушской АССР.

Богатырка — головной убор военнослужащих Красной Армии во время гражданской войны и в 20–30-е годы, по форме напоминающий шлем.

8. Р, 1927, № 32, с. 8 (др. ред.); Плд (др. ред.); Ст-1; Ст-4; Соч-1. Печ. по СС 1, с. 56. Автограф с датой: 11 апреля 1927. Сотский — до революции низшее должностное лицо сельской полиции, избиравшееся сельским сходом. Пестрядина — грубая бумажная ткань из разноцветных ниток, цветная ткань пестрой окраски. Охра — краска желтого или красного цвета.

9. Р, 1928, № 6, с. 1, с подзаг. «Из поэмы»; Рзб, только «Второй запев» как самостоятельное стих.; Плд; Ст-1; Ст-4; Избр-2; Ст-5; Ст-6; Ст-7; Соч-1. Печ. по СС 1, с. 60. Автограф с датой: 7 декабря 1927. В сб-ках датировалось 1928 г. Купава — водяное растение, кувшинка. Явор — белый клен. Ойротия — прежнее (до 1948 г.) название Горно-Алтайской автономной обл.

10. Р, 1928, № 40, с. 4, под загл. «Тоня»; Рзб, без загл.; Плд, с датой: 1928 (та же дата в Ст-2, Ст-4, Ст-5, Ст-6, Ст-7, Соч-1, СиП, С 1, СС 1); Избр-1; ВЗВ, с датой: 1927; Избр-2, с датой: 1927; Ст-6; Ст-7. Печ. по Соч-1, с. 16. Автограф с датой: 1928 г. Положено на муз. В. Липатовым («Антонина Климовна»).

11. Плд, с. 49 (др. ред.), с датой: 1928 (та же дата в Ст-4, Ст-5, Ст-6, Ст-7, Соч-1, СиП, С 1, СС 1); СМ; Ст-1; Ст-2, с датой: 1929; Ст-4; Ст-6; Ст-7; Соч-1. Печ. по СС 1, с. 63. Автограф с датой: 8 июня 1928. Гамуз — компания, сборище. Пулеметные бобы — патронташ.

Треста — вымоченная или отлежавшаяся конопляная или льняная солома .Гайтан — шнурок для ношения креста или ладанки. С Лесснера — имеются в виду, вероятно, механические заводы Русского акционерного об-ва «Соединенные механические заводы», бывш.

«Старый Лесснер» и «Новый Лесснер» (ныне машиностроительный завод им. Карла Маркса) в Петрограде.

Источник: https://detectivebooks.ru/book/47986086/?page=120

Поэзия Александра Прокофьева

Александр Андреевич Прокофьев (1900—1971) связал свою жизнь и творчество с Ленинградом. Участник граж­данской войны, он защищал Петроград от банд Юденича, а во время Великой Отечественной войны принял активное участие в обороне Ленинграда.

Для поэзии А. Прокофьева характерно жанровое мно­гообразие и богатство проблематики. Основные ее темы — борьба народа в годы революции и Великой Отечественной войны, героический трудовой подвиг в период мирного строительства. В творчестве Прокофьева эпический раз­мах сочетается с тонкой лирикой.

В 60-е годы Александр Прокофьев создает сборник стихов «Приглашение к путешествию». Так же как и А. Твардовский в поэме «За далью — даль», поэт не только отражает впечатления от путешествий по разным краям родной земли, но и часто обращается к воспоминаниям о своей жизни, которая никогда не была оторвана от жизни Родины, народа.

Образ России — идейный стержень сборника. Он свя­зан с образами природы, с историческими событиями и судьбой самого поэта.

Все это дает возможность создать объемный образ времени, эпохи. Память поэта отражает события револю­ции и гражданской войны, периоды восстановления и стро­ительства, бессмертный подвиг народа в годы Великой Отечественной войны. Время в стихах поэта предстает в величественных подвигах и свершениях:

Все три войны остались за плечами И в доле поколенья моего. Мы не нашли, а взяли нашу долю, Поход, поход, и нет фронтам числа! А плечи были каменные, что ли? А доля что?

Под стать плечам была!

Для поэзии А. Прокофьева характерны емкие поэтиче­ские образы — весна, ветер, дыхание моря, огни и т. д. Поэт с восхищением пишет о Родине, о героическом подви­ге народа.

А. Прокофьев получил признание как тонкий лирик. В его поэзии удивительно претворяется поэтическая образ­ность народного творчества. И не случайно в своей лучшей поэме «Россия» (1944) поэт слагает гимн дереву России — березе. Слова поэмы стали хрестоматийными, в них он передал свои чувства, отражающие чувства наро­да: «Люблю березу русскую, то светлую, то грустную».

Поэзия А. Прокофьева, как и Н. Заболоцкого, и В. Лу­говского, вписала свою неповторимую страницу в историю советской литературы.

В 50—60-е годы пристальное внимание читателей и кри­тики привлекает поэзия Николая Рыленкова. Это время его творческой зрелости и возмужания. В эти годы он занимает одно из выдающихся мест в историко-литературном про­цессе.

Поэт продолжает основные линии своей поэзии предшествующих периодов, расширяя и углубляя их. Как и прежде, он мастер пейзажной лирики, но она становится глубже, философичней. Для него труд хлебороба — основа жизни, критерий человечности. Без хлеба нет труда, творчества, искусства.

Хлеб — первоисточник человече­ской деятельности, и поэтому поэт мечтает как о великом счастье быть тружеником-хлеборобом:

  • Мне бы в поле хлеб растить,
  • Мне бы травы в лугу косить,
  • Мне б вершить, как скирды и стога,
  • Все, чем жизнь для меня дорога.

1958

Но он знает, что он и лугов не косит, и полей не пашет, а складывает песни. Поэтому он мечтает сложить такую песню, чтобы труженик, который растит хлеб, мог сказать: «Как я жил без нее? Она мне, как хлеб насущный, нужна!»

Чувствуя себя русским поэтом, Н. Рыленков полон ответственности за русское слово, которое объединяет народы нашей страны. Он пишет, что забьется горячее сердце, если на его песню ответят песней «в Таджикистане иль в Армении» и если добрым словом его, помянут «где- нибудь в степях Киргизии».

Тема творчества, поэта и поэзии занимает в стихах Рыленкова одно из важных мест. Он везде подчеркивает народность своей поэзии:

  • Без громких слов,
  • без ложной скромности
  • Идут в мой стих
  • Простые радости и горести
  • Людей простых.

1954

Источник: http://waldorf.in.ua/poeziya-aleksandra-prokofeva/

» Александр Прокофьев | Поэзо Сфера – Стихи, русская поэзия, советская поэзия, биографии поэтов

Александр Прокофьев. Стихотворения

Александр Прокофьев

ВСЁ ВИДЕЛ НАШ ГОРОД БЕССМЕРТНЫЙ

Иль мало нас?…
А.С. Пушкин

Всё видел наш город бессмертный, Сжимал оружие герой, Его враги из тьмы несметной

Лежат за Пулковской горой.

Они повержены в бесславье, И снят жестокий след врагов Зелёной вьюгой разнотравья,

Холодным бешенством снегов.

И вновь тропинок вьётся много. За их стоцветную кайму На Пушкин торная дорога

Спешит к Лицею самому.

1956

Стихотворение дня: Александр Прокофьев. Весна, а волны в инее…

АЛЕКСАНДР ПРОКОФЬЕВ (1900 – 1971)

*** Весна, а волны в инее, И шлемы на них острые. Иду Четвёртой линией

Васильевского острова.

И выхожу к Неве-реке – Воде, от солнца розовой, Она примчалась налегке

Из-за стволов берёзовых,

Из-за рябин и тополей Бежала сломя голову, Она вертелась вкруг полей,

Кружмя кружилась, полая.

Потом надолго сохраним, Что не купчиха-барыня – Весенним городом моим Она прошла,

Сударыня!

1968

Цитируется по: Александр Андреевич Прокофьев. Стихотворения и поэмы. Л.О. изд-ва “Советский писатель”, 1976, 960 стр.

Александр Прокофьев. Я говорю вам просто, по-хорошему…

Александр Прокофьев (1900 – 1971)

* * * Я говорю вам просто, по-хорошему. Мне душу задевает боль утрат. Давайте памятник поставим лошади,

Что хлеб везла в блокадный Ленинград.

И в полынью свалилась, бедолага, И дикий ветер стон её разнёс, А чёрный ветер чёрным флагом Накрыл её,

А сердце сжёг мороз.

И страх, и жуть цвели в такой картине, Метелил снег, гремели груды льда, А голова гнедка была на льдине,

В глазу стеклянном замерла вода.

И холодел мороз от ветра злого, И в полынье шипел водоворот, А рядом шлем валялся ездового В снегу, В метели,

Также вмёрзший в лёд!

1968

Цитируется по: Александр Андреевич Прокофьев. Стихотворения и поэмы. Л.О. изд-ва “Советский писатель”, 1976, 960 стр.

Александр Прокофьев. Стихотворения

АЛЕКСАНДР ПРОКОФЬЕВ

БУДУ СЛАВИТЬ МУЖЕСТВО

Я знаю песню. Для неё Нет никаких преград, Я славлю мужество твоё,

Великий Ленинград!

Весь облик города-бойца, — Всё, связанное с ним. Я верен буду до конца

Традициям твоим.

«Ленинградская правда»
1 января 1943 года

ЗА ЛЕНИНГРАД

Идём мы великим и грозным походом
Во имя Отчизны, за счастье народа.

Во имя решительной нашей расплаты,
Ломая преграды, идём мы, солдаты.

Идём на врагов и сражаемся с ними
За город, что носит великое имя.

Сметаем с земли ненавистные орды
За город, где знамя победно и гордо

Летит, устремлённое к солнцу и свету,
За город, в легендах и песнях воспетый.

За тот, где взлетели Октябрьские зори,
За город на Балтике, вставший в дозоре,

Читайте также:  Может ли человек ставить себя выше общества?

За тот, что по-ленински ясен и светел,
За тот, что по-ленински ордам ответил.

Идём мы, солдаты, и всюду над нами
Нас всех осеняет победное знамя.

«Ленинградская правда»
21 января 1944 года

Ольга Наровчатова. «Иных случайностей размер…»

Воспоминания о Сергее Наровчатове: сборник. – М.: Советский писатель, 1990. – 384 с.

Ольга Наровчатова. «Иных случайностей размер…» (стр. 9 – 39)

Больше шестидесяти лет назад… На этой фотокарточке трое. Слева молодая стройная женщина в строгом и нарядном белом платье. Несмотря на узкосемейное назначение будущей карточки, в женщине чувствуется волевая собранность, взгляд светится силой, нет благодушной расслабленности и умильности семейных снимков.

Это и не то напряжение, которое держит неискушённых молодых провинциалов перед объективом. Нет. Это — железная воля. Ещё бы: она была рассчитана почти на столетие. «Моя мама — властная»,— так говорил о ней мой отец.

Мощная энергия в этой хрупкой женщине с тонкими запястьями, тонким овалом лица, высоким белым лбом, осенённым лёгкими, пушистыми, почти светящимися волосами. Справа стоит её муж.

Скромный, хорошо сшитый костюм, несколько торжественное выражение лица, на котором запечатлена глубокая, даже несколько наивная, просветлённая честность, рассчитанная тоже почти на столетие. Родители отца прожили долгую жизнь.

Между ними на круглом стуле стоит малыш, с головой, покрытой светлым пушком, в белой крестильной рубашке, неожиданной в таком маленьком существе сосредоточенностью взгляда похожий на мать. Ему самое большее полтора года. И наверное, он уже поэт.

По крайней мере, он пытался собрать огромное облако пудры, рассеянной по всей комнате, в крошечную коробочку. А немногим позже интересовался, нельзя ли поместить настоящее облако в такую коробочку. И его мама со свойственной ей обстоятельной рассудительностью объяснила, что можно.

Только это будет уже не облако, а вода, но собрать её в коробочку можно всё равно с неба. Так рождались метафоры.

Это воспоминания бабушки, которые теперь стали моими. Мне рассказывала их дряхлая, совсем дряхлая старуха, похоронившая сына. Этого мальчика в белой рубашке.

Она говорила об этом, сидя на стуле, как всегда, прямо, с большим достоинством, повествуя почти с бесстрастным видом о младенчестве отца, о прекрасных и тяжёлых моментах жизни, о душераздирающих семейных мелочах и об исторических фактах, о любви, о мужестве и о войне. Одно воспоминание, казалось бы, могло убить наповал.

Надо было знать всю непередаваемую самоотверженность, всю силу любви бабушки к единственному сыну, чтобы оценить это поразительное самообладание. Она говорила: «Он — моя жизнь».

На другой день после смерти отца восьмидесятивосьмилетняя бабушка, сидя на стуле на колёсах и опираясь на палку, глядя прямо перед собой, сказала как бы сама себе: «Он встал на ноги посреди сада. Весной». Я остолбенела, глядя на неё, и представила себе эту картину. Одуряющие запахи весны в приволжском городе Хвалынске.

Длинный деревянный дом в яблоневом саду — Хвалынск утопал в яблоневых садах. С реки веет свежестью, посреди сада молодая прелестная мать, переполненная счастьем, смотрит, как её ребенок стоит, качаясь на неокрепших ножках, стоит секунду и, взмахивая руками, как крылышками, смеясь, падает на малиновую бархатную скатерть, расстеленную на земле. О том, как он падал на эту скатерть, бабушка рассказывала ещё раньше.

Источник: http://poezosfera.ru/tag/aleksandr-prokofev

Читать “Избранная лирика”

АЛЕКСАНДР ПРОКОФЬЕВ

ИЗБРАННАЯ ЛИРИКА

«Библиотечка избранной лирики»

Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», 1965

Scan, OCR. Spellcheck А.Бахарев

СОДЕРЖАНИЕ

Земная радость

«Сколько звёзд голубых, сколько синих…»

Первая песня

Товарищ

«Когда мы в огнемётной лаве…»

Матрос в Октябре

Где моя Россия начиналась?..

«Что весной на родине?..»

«Задрожала, нет – затрепетала…»

«Как будто неба больше стало…»

«Вся земля закидана венками…»

Анне

«Я, может быть, не в третий раз, а в сотый…»

«Не боюсь, что даль затмилась…»

«Коль жить да любить – все печали растают…»

«Горят в небесах золотые омёты…»

Ярославна

«Мне дня не прожить без тебя, не тоскуя…»

Говорят, что некрасива…

«Я не даривал ей перстня…»

«Ты прекрасна, песенка, прекрасна…»

Сердце

Закат

Беляночка

«Я пред тобой за всё в ответе…»

Говорят, весна моя

Милая

Алёнушка

Хлеб

Дед

Основные книги А. Прокофьева

ЗЕМНАЯ РАДОСТЬ

Кто ценит самоцветное русское слово, кто чувствует себя полным хозяином

в родных полях и лугах, тот не может не любить стихов Прокофьева. Его поэзия

— это бьющая через край любовь к жизни, земной радости.

Но в той радости, которая переполняет стихи поэта, нет ничего общего с

бездумным приятием даров бытия.

Ощущение полноты жизни даёт Прокофьеву чувство победителя, прошедшего

сквозь суровые испытания века и утвердившего в них своё человеческое

достоинство, достоинство хозяина, творца и защитника жизни, а следовательно, и своё право на счастье. Поэтому поэзия Прокофьева не только радостная, но и

мужественная. Отвергая половинчатость чувства, лирический герой поэта не

знает компромиссов ни в любви, ни в ненависти. Высшая радость для него —

гордое сознание исполненного долга.

Ладожский рыбак, человек суровой трудовой закалки, он был действительно

«мобилизован и призван» революцией и пришёл в поэзию с гражданской войны.

Справедливость знаменитого изречения Фауста: Лишь тот достоин жизни и свободы, Кто каждый день за них идёт на бой, —

он понял не умозрительно, не по-книжному, а на собственном опыте.

Не поэтому ли первые же опубликованные им стихи, его «Песни о Ладоге», сразу же были замечены и критикой и читателями. Эти песни о «малой родине», об отчих местах поэта были как бы вступлением, запевом к песне о большой

Родине, о России, которую Прокофьев поёт всю жизнь.

В одном из послевоенных своих стихотворений («Наследство») Прокофьев

писал:

Не отец, не мать в далёком детстве, А мои друзья в родном краю,

Всю Россию дали мне в наследство, Всю мою любовь, судьбу мою.

Именно в этом чувстве общности, неделимости великого наследства истоки

душевной щедрости поэта. Именно поэтому для новых поколений читателей поэзия

Александра Прокофьева так же свежа, как и для его сверстников, ветеранов

гражданской и Отечественной войн.

Николай Рыленков

* * *

*Сколько звёзд голубых, сколько синих,

Сколько ливней прошло, сколько гроз.

Соловьиное горло — Россия,

Белоногие пущи берёз.

Да широкая русская песня,

Вдруг с каких-то дорожек и троп

Сразу брызнувшая в поднебесье

По-родному, по-русски — взахлёб;

Да какой-нибудь старый шалашик,

Да задумчивой ивы печаль,

Да родимые матери наши,

С-под ладони глядевшие вдаль;

Да простор вековечный, огромный,

Да гармоник размах шире плеч,

Да вагранки, да краны, да домны,

Да певучая русская речь!

Каждый день был по-своему громок, Нам войти в эти дни довелось,

Сколько ливенок, дудочек, хромок

Над твоими лугами лилось!

Ты вовек не замолкнешь, родная,

Не померкнут веснянки твои,

Коль сейчас по переднему краю

Неумолчно свистят соловьи!

Всё равно на тропинках знакомых

И сейчас, у любого крыльца,

Бело-белая пена черёмух

Льётся, льётся — и нет ей конца!

Первая песня

Мои друзья летели в бурках

Зимою в огненной пыли,

И сивки — вещие каурки —

Едва касалися земли.

Мои друзья в гнилых болотах

Встречали грудью ярый шквал,

И даже спирт

лужёных глоток

Моих друзей не обжигал.

Мои друзья легли на сопках,

В долинах, что горят в цвету;

Моих друзей сжигали в топках.

Но разве можно сжечь Мечту?

Мои друзья в бои летели

И, хоть у неба на краю,

«Вставай, проклятьем…» громко пели, Как песню первую свою.

*Из поэмы «Россия».

Она могуществом напева

Срывала крышки у гробов,

И с ней вставал с великим гневом

«Весь мир голодных и рабов».

Кого душил с рожденья голод,

Кто под железной был пятой.

И поднимался серп и молот

Как символ песни той святой!

И с каждым днём вольней и шире

Она раскинула крыла,

И нет, пожалуй, славы в мире,

Чтоб ей в подножье встать могла!

Товарищ

А. Крайскому

Я песней, как ветром, наполню страну

О том, как товарищ пошёл на войну.

Не северный ветер ударил в прибой, В сухой подорожник, в траву зверобой, —

Прошёл он и плакал другой стороной, Когда мой товарищ прощался со мной.

А песня взлетела, и голос окреп.

Мы старую дружбу ломаем, как хлеб!

И ветер — лавиной, и песня — лавиной…

Тебе — половина, и мне — половина!

Луна словно репа, а звёзды — фасоль…

Спасибо, мамаша, за хлеб и за соль!

Ещё тебе, мамка, скажу поновей:

Хорошее дело — взрастить сыновей, Которые тучей сидят за столом,

Которые могут идти напролом.

И вот скоро сокол твой будет вдали.

Ты круче горбушку ему посоли.

Соли астраханскою солью. Она

Для крепких кровей и для хлеба годна.

Чтоб дружбу товарищ пронёс по волнам, Мы хлеба горбушку и ту пополам!

Коль ветер — лавиной и песня — лавиной, Тебе — половина, и мне — половина!

От синей Онеги, от громких морей

Республика встала у наших дверей!

* * *

Когда мы в огнемётной лаве

Решили всё отдать борьбе —

Мы мало думали о славе,

О нашей собственной судьбе.

По совести — другая думка

У нас была, светла, как мёд:

Чтоб пули были в наших сумках

И чтоб работал пулемёт!

Мы горы выбрали подножьем

И в сонме суши и морей

Забыли всё, что было можно

Забыть.

Забыли матерей,

Дома, заречные долины,

Полей золёных горький клок,

Пески и розовую глину —

Все то, что звало и влекло.

Но мы и в буре наступлений,

Железом землю замостив,

Произносили имя: Ленин, —

Как снова не произнести!

Всё было в нем:

поля, и семьи,

И наш исход из вечной тьмы, —

Так дуб не держится за землю,

Как за него держались мы!

Матрос в Октябре

Плещет лента голубая —

Балтики холодной весть.

Он идёт, как подобает,

Весь в патронах, в бомбах весь!

Молодой и новый. Нате!

Так, до ленты молодой,

Он идёт, и на гранате

Гордая его ладонь.

Справа маузер и слева,

И, победу в мир неся,

Пальцев страшная система

Врезалась в железо вся!

Всё готово к нападенью,

К бою насмерть…

И углом

Он вторгается в Литейный,

На Литейном ходит гром.

И развёрнутою лавой

На отлогих берегах

Потрясённые, как слава,

Ходят молнии в венках!

Он вторгается, как мастер.

Лозунг выбран, словно щит;

«Именем советской власти!» —

Источник: http://litlife.club/br/?b=270723

Ссылка на основную публикацию