1. Становление поэта. 2. Грозная музыка революций. 3. Смерть поэта.
Родившись в конце XIX столетия, А. А. Блок полностью относился к обществу старой русской интеллигенции. С раннего детства мальчик воспитывался в семье деда А. Н. Бекетова, поскольку его отец и мать разошлись, практически сразу же после рождения ребенка.
Теплая атмосфера большой и дружной семьи, где все любили литературу и поэзию, а частыми гостями были великие писателя того времени: И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский, М. Е. Салтыков-Щедрин, А. П. Чехов, — не могла не повлиять на развитие мальчика.
Маленький Саша стал писать стихи с пяти лет. Блок получил превосходное образование, окончив гимназию, а затем Петербургский университет. Первый сборник стихов пылкого и чувствительного юноши появился уже в конце 1904 года.
«Стихи о прекрасной даме» обратили на себя внимание литературной общественности, более того, проявили задатки великого поэта.
Блок много работал, оттачивая свое поэтическое мастерство. Революция 1905 году оказала сильное влияние на впечатлительного юношу.
Он начал живо интересоваться общественной жизнь своей страны, даже сам нередко участвовал в революционных демонстрациях. Эти впечатления нашли свое отражение в произведениях 1906—1908 годов.
Здесь в полной мере проявились талантливость поэта и его профессионализм.
Постепенно Блок приобрел популярность среди любителей литературы. Один за другим вышли его сборники стихов «Нечаянная радость», «Снежная маска», «Земля в снегу», сборник «Лирические драмы», а чуть позднее была опубликована большая драма «Песня Судьбы».
В 1909 и 1911 годах были опубликованы новые книги поэта — сборники стихов «Итальянские стихи» и «Ночные часы», трехтомное «Собрание стихотворений», «Стихи о России», четырехтомник «Стихотворений» и «Театра». В 1918 году Блок создал, наверное, самое свое известное произведение — поэму «Двенадцать».
Здесь проявилось отношение поэта к грозным событиям 1917 года, к самой революции. Поэт принял это общественное явление, как стихийный и непреодолимый «мировой пожар», очистительное пламя которого должно было уничтожить весь старый мир.
Блок услышал в революции музыку разрушения ненавистного ему старого мира, однако, резко осуждая буржуев, барынек, попов, он тем не менее во главу колонны красногвардейцев поместил образ Христа.
В самом начале поэмы читатель погружается в обстановку ночного революционного города. Начало поэмы очень музыкально, кажется, что это не стихи, а тот самый описываемый ветер завывает на ночной улице, забирается под зимние одежды припозднившихся прохожих, сбивает с ног:
Собрание на тему “Роль семьи в современном обществе”
Черный вечер. Белый снег. Ветер, ветер! На ногах не стоит человек, Ветер, ветер — На всем божьем свете!
Сильная метель роняет на землю белый снег, который в свою очередь прикрывает лед. Поэт в своем произведении вполне реалистично показывает не только природное явление, но дело рук человеческих.
Белым пятном сквозь метель и ветер мелькает плакат «Вся власть Учредительному Собранию!», протянутый между двумя зданиями.
Под ним со слезами на глазах находится старушка, подсчитывая, сколько портянок вышло бы раздетым ребятам из такого «огромного лоскута».
Старушка, как курица, Кой-как перемотнулась через сугроб. — Ох, Матушка-Заступница! — Ох, большевики загонят в гроб!
В словах старушки улавливается даже что-то наподобие песни, вернее песни-стона, когда поющий жалуется на своею судьбу. Улица живет своей жизнью. Усиливается мороз, что заставляет буржуя на перекрестке прятать нос в воротник.
Рядом какой-то длинноволосый, наверное, писатель размышляет о том, что Россия погибла. Из-за сугробов заметен невеселый поп, который вспоминает старые времена, когда раньше гордо нес свое брюхо с сияющим крестом на народ. На прикрытой снегом ледяной корке растянулась барыня в каракуле.
А песня ветра, злого и веселого, не заканчивается, он не прекращает свой вихревой танец, задирая подолы у прохожих и взвивая большой плакат. Вдруг в анархистскую мелодию ветра врывается строгий ритм.
На улице появляется группа военных из двенадцати человек: «В зубах цигарка, примят картуз, на спину б надо бубновый туз!» Музыка постепенно обретает грозный характер. С вооруженными людьми шутки плохи:
Революционный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг! Товарищ, винтовку держи, не трусь! Пальнем-ка пулей в Святую Русь —
Несмотря на жалкий вид: рваные пальтишки, чужие австрийские ружья, — именно эти люди задают тон всей симфонии революции, именно они раздувают мировой пожар, делаю музыку более насыщенной и экспрессивной.
Тут же в качестве своеобразного лирического отступления автор включает рассказ о бесшабашной Катьке, которая в лучшие свои времена гуляла с офицерами, ела шоколад, а сейчас опустилась до солдат.
Катька добавляет в общий звуковой ряд свою мелодию: легкую и удалую и вместе с тем горькую и обреченную. Опасна жизнь у этой героини:
- У тебя на шее, Катя, Шрам не зажил от ножа. У тебя под грудью, Катя,
- Та царапина свежа.
- Однако женщина веселиться с тем исконно русским надрывом, который так свойственен всем заблудшим и погибающим душам. Катькины поклонники еще без ума от ее ножек, а значит, жизнь вихрем закручивает все сильней и сильней до тех пор, пока ее не обрывает случайная пуля:
А Катька где? — Мертва, мертва! Простреленная голова! Что, Катька, рада? — ни гу-гу… Лежи ты, падаль на снегу!
Никто не грустит о загубленной жизни, разве что случайный убийца, однако и его вскоре покидают сомнения и боль, ведь грозная революционная музыка влечет его все дальше и дальше. Довольно скоро его мысли занимают предстоящие события:
Эх, эх! Позабавиться не грех! Запирайте етажи, Нынче будут грабежи! Отмыкайте погреба — Гуляет нынче голыдьба!
Улица пустеет, городовых нет уже давно. Только один буржуй стоит на перекрестке, упрятав нос в воротник. Рядом к нему жмется паршивый пес, поджавши хвост. Автор сравнивает старый мир с безродным псом, который уже никогда не сможет найти себе приют и обрести былую форму и уверенность. А вьюга продолжает выводить свою мелодию под четкий шаг красногвардейцев:
И идут без имени святого Все двенадцать — вдаль, Ко всему готовы, Ничего не жаль…
Круглосуточно это суровые люди готовы защищать свою родину от незримого врага, заглядывая даже в пустынные переулочки, где «одна пылит пурга». Уже маршем с красным флагом они несут свою нелегкую службу, готовые в любую минуту к встрече с лютым врагом.
Ни в коем случае нельзя становится у них на пути. Красногвардейцы никогда не теряют бдительность. Только шелудивый пес, как старый прогнивший мир, ковыляет позади. Красногвардейцы хотят отвязаться от него, как от воплощения всего ненужного и лишнего.
Однако пес, скаля зубы, не отстает.
Образ княжны Мэри в романе Лермонтова «Герой нашего времени»
В конце поэмы в общую канву мелодии врывается новый мотив. И не понятно то ли направляет, то ли предупреждает он предыдущую музыкальную тему.
Красногвардейцы замечают, что впереди все же кто-то есть. Он передвигает быстрым легким шагом, прячась за дома и размахивая кровавым флагом.
Однако как не пытаются слуги революции догнать его или достать пулей, ничего не получается:
И за вьюгой невидим, И от пули невредим, Нежной поступью надвьюжной, Снежной россыпью жемчужной, В белом венчике из роз — Впереди — Исус Христос.
Именно на этой неопределенной ноте заканчивается блоковская поэма-симфония.
Поэт, сумевший воспринять революцию как музыку, до конца так и не смог ее принять. Как сам он признавался, его жизненный творческий путь — это путь среди революции, который был сложен и неоднозначен, однако отличался прямолинейностью.
Революция окрылила Блока как художника, подвигла его к созданию замечательных произведений, однако и разочаровала, поскольку его тонко чувствующая душа не могла не рассмотреть противоречия и несправедливости новой власти. Блок умер молодым, совершенно внезапно и неожиданно для окружающих.
Но в чем-то его смерть была предопределена, поскольку вместе с ней в прошлое навсегда ушла и старая эпоха, которая сначала шагнула в революцию, а затем уже не смогла двигаться дальше.
Долгое время советские идеологи хвалили создателя «Двенадцати» за «верное понимание и воспевание революции». Искренний в своем приятии и неприятии, А.
Блок видел в революции возможность преобразования существующего порядка, а вернее, непорядка, во что-то лучшее и более справедливое.
Музыка – это стройное звучание отдельных нот, и Блок услышал ее в событиях 1917 года. Каков же лад этой музыки – мажорный или минорный?
Все происходящее читатель видит глазами двенадцати большевиков, проходящих по городу, в котором царит хаос. Двенадцать рады этому, поскольку и они сами являются частью этого беспорядка. Призванные в идеале стать носителями порядка, на самом деле они сами порождены Хаосом и сеют его везде, куда бы ни пришли. Мир, само Бытие рушится, и символ этого всеобщего разрушения – ветер:
Ветер, ветер — На всем божьем свете!
Идеал двенадцати символизирует не только ветер, их идеал – пожар, то, после чего уже не останется ничего старого: «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем».
В судьба Петрухи, попавшего в катаклизм истории. Он оказался в положении личности, вынужденной объединить в себе интересы общие и личные. Без перерождения красногвардейцев не может победить революция. Но и человек не может найти себя без участия в борьбе со старым миром.
В Петьке, как и в остальных красногвардейцах, поэт подчеркивает разбойное начало: «бубновый туз» — знак каторжника. Переплавка Петьке необходима, но сложна. Герой переживает серьезные испытания.
Возлюбленная Петьки, девушка Катька «Мертва, мертва! // Простреленная голова!» Эта героиня гибнет.
Неважно, кто она, главное, что это — женщина, единственное в поэзии Блока начало, способное к перерождению.
Блок показывает революционную стихию как бессознательную, слепую силу, разрушающую не только ненавистный старый мир, но и простые человеческие отношения. Поэт изображает глубокую боль Петрухи. Личное и общественное приходят к болезненному столкновению. Для Блока преодоление этого – залог успеха нового мира. Сначала рождается реакция страшной мести:
Выпью кровушку За зазнобушку, Чернобровушку…
Жажда мести пока владеет и всеми красногвардейцами. Поэтому революционный поток похож на циклон, в центре которого едва может устоять человек:
Ветер, ветер! На ногах не стоит человек. Ветер, ветер! На всем божьем свете!
«Ветер хлесткий» — это символ революции, ее активного начала, сметающего старый мир. Ветер хлещет барыню в каракуле, попа, писателя, но одновременно и
Рвет, мнет и косит Большой плакат: «Вся власть Учредительному собранию!»
В десятой главе вместо ветра изображена вьюга. Природа – не союзник гвардейцам. Движение героев – это преодоление стихии:
Разыгралась что-то вьюга. Ой, вьюга, ой, вьюга! Не видать совсем друг друга За четыре за шага! И вьюга пылит им в очи! Стена вьюги отделяет Христа от двенадцати.
Герои поэмы – дети стихии, ее порождение и воплощение. Но вьюга обернулась своей разрушительной стороной. В ней нет созидательного, преобразующего начала. Преодолевая стихию, двенадцать преодолевают самих себя.
Уже не Катьке с Ванькой противостоят герои поэмы, а всему старому миру, и именно это обстоятельство оказывается решающим фактором в процессе их духовного перерождения:
Стоит буржуй, как пес голодный, Стоит безмолвный, как вопрос, И старый мир, как пес безродный, Стоит за ним, поджавши хвост.
Виноват в «крови» старый мир, оказавшийся неспособным привить людям навыки гуманизма. Это реальное движение революции в истории. Ветер как революционный символ снова появляется в последней главе:
Это – ветер с красным флагом Разыгрался впереди… …В белом венчике из роз – Впереди – Иисус Христос.
Христос стал вестником нового мира, построенного на основе равенства, братства и свободы; выразителем чистоты, святости и страданий во имя будущего. Блок воплотил в этом образе духовное перерождение мира и личности.
Путь истории противоречив. Поэма построена на контрастах цвета: «черное» — «белое». Блок воспроизводит стихийный взрыв, сохраняя свое личное к нему отношение. Нарисованная в «Двенадцати» картина поражает сочетанием несовместимого.
Все пришло в движение, рухнул устоявшийся быт, обнажились противоречия. Конфликт у поэта строится на противопоставлении двух начал – светлого, гармоничного, которое Блок видит «впереди», и темного, олицетворением которого служит «старый мир».
Сфера этого противопоставления захватывает и «большой» мир, и внутренний мир человека. Как и его герои, Блок негодует, страшится и надеется. Всем своим существом он участвует в том, что происходит вокруг.
Поэт берет на себя смелость провести своих героев сквозь ветры и вьюги, показать настоящее лицо революции, каким бы жестоким оно ни оказалось. Но, читая поэму, мы верим в то, что кровь окупится будущей светлой жизнью.
Большой Бейсуг
Свой творческий путь А. Блок начинал как поэт-символист. Этим, наверное, можно объяснять и множество образов-символов, наполняющих его поэму «Двенадцать» — своеобразную летопись революции, яркий слепок времени гибели старого мира, ненавистного поэту.
Основные цвета в поэме «Двенадцать» — черный и белый. С них поэма начинается, как будто мы с ходу попадаем в совершенно особый, не цветной мир:
Черный вечер. Белый снег.
Обилие черного в этой поэме можно трактовать не только как символическое отображение темного, злого начала, но и как хаос, победу стихийных сил не только в мире, но и в человеке. Стихия в этой поэме настолько неукротима, что кажется, именно ветер и вьюга разрывают ее на части.
Возможно, именно стихийные силы нашли свое проявление и воплощение в отряде из двенадцати человек. Бывшие каторжники, «голытьба», нынче они — защитники революции.
Но с какой легкостью предаются они разбою, разгулу грабежам, будто их цель — не строительство нового мира, а лишь безжалостное разрушение! Черный цвет символизирует и бездуховность, внутреннюю пустоту этих людей, которые отреклись от всего, что было для них святым:
…И идут без имени святого Все двенадцать — вдаль. Ко всему готовы, Ничего не жаль…
Они готовы стрелять из винтовки и в самое дорогое для поэта:
Пальнем — ка пулей в святую Русь — В кондовую, В избяную, В толстозадую!
На данный момент эти защитники революции не видят ничего перед собой: впереди тьма, над ними — «черное, черное небо», в груди — «черная злоба, святая злоба».
И тут появляется еще один цвет — красный. Он символизирует революцию, изменения.
Но очень часто в поэме вместо красного появляется цвет «кровавый», красноречиво свидетельствующий обо всех тех жертвах, которых требует разрушение старого и построение нового мира.
Видимо, поэтому идеал революционеров — мировой пожар — еще одно стихийное воплощение, сжигающее и очищающее все отжившее, больное, мертвое. Но под силу ли человеку контролировать эту неукротимую стихию?
Мы на горе всем буржуям Мировой пожар раздуем, Мировой пожар в крови — Господи, благослови!
И все же, несмотря ни на что, А. Блок верят в революцию, в то, что ее участники и защитники со временем сумеют преобразовать не только окружающий мир, но и себя, и научатся строить.
Эта надежда воплощена в белом цвете, который всегда был символом чистоты, духовности, света. Белый снег падающий на город, сопровождающий солдат, неслышно и ненавязчиво обновляет все вокруг.
Квинтэссенцией святого, светлого, очищающего начала, лежащего в основах революции, является образ Исуса Христа, появляющийся в последних строках поэмы:
Впереди — с кровавым флагом, И за вьюгой невидим, И от пули невредим, Нежной поступью надвьюжной, Снежной россыпью жемчужной, В белом венчике из роз — Впереди — Исус Христос.
А. Блок — на самом деле величайший поэт, ведь в поэме «Двенадцать» он сумел передать не только «музыку революции», но и музыку цвета, которая и помогла ему воплотить в жизнь свой грандиозный авторский замысел.
«Музыка революции» в поэме А. А. Блока «Двенадцать». Многозначность образа Христа в финале поэмы
- Сочинения
- По литературе
- Блок
- Музыка революции в поэме Блока Двенадцать
Эта поэма Блока вся наполнена революционной музыкой в том смысле, что в ней дух революции, её ритм, ощущение, а не в том, конечно, что там цитируются революционные гимны.
В этой поэме Александр Блок совсем не обычный. Его символичные и романтичные стихи о прекрасной даме, размеренный стиль уступил место революционному маршу. Поэма немного напоминает Маяковского – отрывистые и короткие строчки, нарочно простая лексика (сукин сын, «елекстрический», походи-ка, солдатье, жрать, ни гу-гу, «етажи»), повторы, восклицания (ох, ах, бац, тах-тах).
В первой же строфе из шести строк слово «ветер» четыре раза повторяется, а слов там тринадцать. В трёх строках из десяти слов четыре – «злоба» (в конце первой главы). В революционной музыке перемешаны слова и прохожих, и двенадцати. Непонятно, кто что говорит, но это и не важно. Конечно, ветер и сама метель – это символ революции, которая сметает старую жизнь, рушит всё почти без контроля.
Строфы по тексту очень разные – то короткие, то длинные. Стили смешиваются – разговорный с канцелярским чаще всего. Появляются и народные мотивы: повторы, как в песне, а ещё одинаковое начало фраз, «аль» в значении «или». В начале восьмой главы: «горе-горькое» и «скука скучная». И даже строфы начинаются с «ужь я», а завершаются повторами глаголов.
В конце этой группы вдруг, как в церкви, о душе рабы «Твоея».
Не обходится автор и без иронии, а она к революции очень подходит. Он вспоминает, как поп брюхо впереди себя нёс, называет писателя «витией». Обрывки фраз доносятся с заседания «постановили-обсудили», которые не смогли остановить волну революции – цунами.
В тексте много восклицаний, отрывистых фраз, диалогов. Старушка на улице призывает «Матушку-Заступницу», то есть Святую Марию.
Понятно, что в тексте много революционных реалий. То плакат об Учредительном Собрании, то большевики и буржуи, то «товарищ поп». Некоторые строчки до сих пор звучат в нашей речи, например, про пожар мировой в крови.
Характеристика князя Василия из романа «Война и мир»
Но в итоге Блок не смог совсем забыть своё образ, поэтому, наверное, в конце поэмы задал всем загадку с появлением Христа. Конечно, его героев двенадцать, как и апостолов, но вот только святых людей они никак не напоминают. Герои совсем не благородны, они простые и жестокие, но это тоже часть революции.
Другие сочинения: ← Тема революции в поэме Двенадцать↑ БлокОбраз Руси в поэзии Блока →
Герои
Но в центре повествования, разумеется, остаются люди – двенадцать красногвардейцев, которые несут службу в городе в комендантский час. Они чувствуют себя хозяевами в этом новом мире и полагают, что им все дозволено. Кульминацией и апогеем данного разгула стало убийство одним из них своей бывшей возлюбленной Катьки.
Тема революции в поэме Блока «Двенадцать» проявляется в первую очередь через конкретные человеческие судьбы. Поначалу убийца, молодой парень, искренне сожалеет о содеянном: он говорит о своей любви к девушке и злится на себя за свою ревность.
Тем самым автор хотел показать, что совесть в людях все-таки осталась, несмотря на все ужасы военного времени. Однако хуже всего то, что его товарищи стыдят его, утверждая, что время оправдывает любое беззаконие.
Таким образом, поэт чутко уловил новое веяние своего времени, когда многих охватило чувство вседозволенности.
Вещественные образы
Помимо этого, он прибег и к материальным образам, изображая плакаты, флаги с революционными лозунгами, которые развеваются в Петрограде как знак серьезных политических перемен. Вместе с тем поэт подчеркивает всю временность и тщетность этой суеты: рядом с этими плакатами мечутся простые люди, вроде бедной старушки, которая не понимает происходящего.
Тема революции в поэме Блока «Двенадцать» носит двойственный характер. С одной стороны, автор принимает народную стихию и своим поэтическим чутьем как бы прислушивается к музыке мятежа. Но с другой, он ужасается безраздельному разгулу страстей, беззакония, символом чего выступают черные ремни винтовок, на которые автор постоянно обращает внимание.
LiveInternetLiveInternet
Революция семнадцатого года сегодня тихо ушла в тень: о ней почти не говорят, а если говорят, то больше в черном свете, но в истории России — это одна из самых значительных и одновременно самых трагических страниц. Она расколола нацию на два непримиримых лагеря, один из которых беспощадно уничтожался, другой — строил новую жизнь, но по лекалам, прямо противоположным первым.
Седьмого ноября 1917 года, почти столетие назад, в некогда красный день календаря, случилось событие Вселенского масштаба, как его ни называй: Октябрьским ли переворотом, Великой ли народно-освободительной революцией, величайшей трагедией или революцией грядущего хама.
Как называть событие почти столетней давности, каждый выберет в соответствии со своими политическими пристрастиями и отношением к прошлому. Но я начала писать этот текст вовсе не для того, чтобы оценивать то событие, а чтобы вспомнить Александра Блока, которому в ноябре 2020 исполняется ровно сто тридцать пять (1880).
Гениальный поэт, определивший наравне с Иннокентием Анненским и Велимиром Хлебниковым развитие всей русской поэзии не только XX, но и XXI века, в три январских дня 1918 года сотворил нечто невероятно-потрясающее — гениальную мистическую поэму «Двенадцать», равной которой ни тогда не было, ни сейчас нет.
«Двенадцать» — поэма-Апокалипсис, поэма-Чудо, поэма-Пророчество, надиктованная Блоку свыше, как когда-то диктовались озарения библейским пророкам. Это пророчество не только о судьбах России начала XX века, но и о ее судьбе начала века XXI.
Александр Блок фактически оставил свое завещание на все времена: надо принимать все, что исходит от народа, только от лица народа и для народа можно написать нечто гениальное. И свою поэму он воспринимал именно такой – народной: гений не может быть не народным.
Поэт до конца жизни не мог понять, почему и как у него это получилось: почему Христос, а не Антихрист, почему разбойники превратились в апостолов и почему ураган, ветер и снежная буря первых глав в конце поэмы преображаются в ритмически мерный марш, усмиривший бурю.
Капитанская дочка, глава 1 «Сержант гвардии» – план
Поэма «Двенадцать» для самого поэта стала не меньшим потрясением, чем для ее читателей, что тогда, что сейчас. Блок, когда писал, физически ощущал дрожь Земли и шум, идущий изнутри него и обступающий его извне. Читая поэму, невозможно это не почувствовать: она насквозь пронизана этой дрожью.
Но Блок не только услышал шум грядущего землетрясения, он сумел обратить его в музыку стиха: поэт был уверен, что поэтического слова достойно только то, что музыкально. Почувствовав необычность свершившегося, Блок пишет:
«Сегодня я – гений!»
Гениальность поэмы Александр Блок ощущал скорее подсознательно, шестым чувством, потому что понимал, что поэма не принадлежала ему, она была ему надиктована и отказаться от надиктованного Свыше он не мог.
Поэма «Двенадцать» стала точкой невозврата, как для самого поэта, так и для всей русской поэзии. На «Двенадцати» все кончилось и все началось с них. В этот момент Блок перестал быть лирическим поэтом, морщившись каждый раз, когда его просили напечатать или почитать что-нибудь из старого.
А поэму он вообще никогда не читал, даже если его очень об этом просили. Поэт не мог голосом передать то, что фактически ему не принадлежало.
Поэма стала завершением и последним аккордом всей творческой жизни Блока, куполом построенного им поэтического храма и одновременно мученическим Крестом, от которого он никогда не отрекался, разве что в горячечном бреду перед самой смертью, когда просил жену сжечь поэму.
«Двенадцать» — не только вершина его поэзии, она — его личный подвиг и поступок. Травля, начавшаяся после публикации «Двенадцати» превратила поэта в глазах буржуазной интеллигенции в изгоя, предателя свободы, демократии и прогресса. От него отвернулись даже те, кто считал Блока своим кумиром, другом и близким знакомым.
Его поняли единицы: Есенин, Белый, Мейерхольд, Чуковский, Мандельштам. И всё.
Зато в стане врагов оказались Гиппиус, Мережковский, Философов, Волошин, Бунин, Сологуб и вся буржуазия, которую Блок ненавидел всеми фибрами своей души и мечтал о ее смерти.
В этом смысле наша революция девяностых стала предательством не только Блока, но и всего, что тогда олицетворяла революция семнадцатого, прежде всего, предательством народа.
Правда, травля поэта началась еще раньше, с пролога к поэме – статьи Александра Блока «Интеллигенция и Революция», которая уже была автокомментарием к еще только писавшейся поэме. После печати «Двенадцати» с ним перестали здороваться и подавать руку, но это уже было неважно: потому что для поэмы наступило бессмертие.
Для Блока же наступила тишина, для русской поэзии – новая жизнь. Выброс энергии, который произошел в те два-три дня января был такой силы, что после него Александр Александрович уже не мог писать так, как прежде, и по-новому — тоже не мог, хотя от него ждали продолжения.
Но, как высказался кто-то из литературоведов, поэма «Двенадцать» — это нулевой километр, которым все закончилось и с которого все началось. Переоценить поэму невозможно. Ее сотни раз разгадывали, комментировали, раскладывали на отдельные элементы, слова и предложения, высвечивали контрасты, на которых поэма построена, перебивы ритмов и фольклоризмы.
Но поэма так и осталась неразгаданной и такой останется всегда, порождая у читателя новые смыслы и интерпретации. Поэма «Двенадцать» не потеряла своей актуальности, хотя с момента ее написания прошло почти столетие. Я не думала, что поэма, которую перечитала всего три дня назад, будет для меня потрясением и шоком.
Я перечитывала ее снова и снова, меня трясло мелкой дрожью внутри, я кожей чувствовала трагедию, которую Блок услышал раньше всех в едва заметных толчках и приближающемся шуме. Еще ничего не случилось: ни сталинизма, ни лагерей, ни философского парохода, ничего из того, что произошло потом, а он уже все знал, в том числе и свою судьбу. И слезы наворачивались сами собой
Блок – поэт пророчески-трагический, он сумел передать этот трагизм в какофонии двенадцати небольших стихотворений. Я не помню, проходили ли мы Блока в школе, сегодня, кажется, проходят, судя по бесчисленным сочинениям и презентациям, выкладываемым школьными учителями и учениками.
Но разве то, что в школе проходят, сравнится с тем, что начинаешь чувствовать только спустя годы. Впрочем поэма каждый раз разворачивается по-новому и под разными углами зрения. Меня в этот раз поразили ритмы, их многообразие, изобилие народных песен, цветовая контрастность (белый, черный, красный), вихри, буря и ветер, присутствующие не только в слове, но и в самой композиции поэмы.
Блок сумел соединить символизм с авангардом, Анненского с Хлебниковым, не перепрыгнуть через свой век, а стать мостом между девятнадцатым веком и двадцать первым. Не зря говорят, что современные поэты Блока не жалуют, а блокоблудие, начавшееся тогда, не закончилось и поныне.
Современные поэты так и не научились слушать музыку революции, к чему призывал Александр Блок, когда все только начиналось. А именно это – умение по едва различимым толчкам услышать будущее – и есть самая суть гениальности. Кто-то сказал: талант и ум — из разных групп, тем более — гениальность, которая — ни с тем, ни с другим, она сама по себе.
- https://youtu.be/jtnmB_uFPqw
- Все иллюстрации в тексте к Поэме «Двенадцать» — Юрия Анненкова, взяты отсюда.
- Тина Гай
О старом мире
Образ этого прежнего порядка занимает важное место в произведении. Тема революции в поэме Блока «Двенадцать», краткое содержание которой составляет предмет настоящего обзора, отличается неоднозначностью трактовки данных событий, что делает данное произведение уникальным в отечественной литературе.
С одной стороны, поэт показывает, что вся мощь народной стихии со всей силой обрушилась на него, готовясь окончательно уничтожить то, что было накоплено веками предыдущей истории.
С другой, повествователь, со стороны наблюдая за разгулявшейся народной стихией, выражает серьезное опасение за то, каковы могут быть последствия столь неосторожного обращения с собственным прошлым. И хотя он вслушивается в музыку этого мятежного духа, тем не менее все сочинение пронизано духом тревоги за будущее.
Именно поэтому неоднозначное звучание приняла тема революции в поэме Блока «Двенадцать». Кратко эту мысль можно выразить так: суть происходящих событий заключалась не столько в противостоянии сословий и классов, сколько в борьбе добра и зла в душах людей.
Это противостояние наблюдается, прежде всего, среди тех, кто начал борьбу за свободу, а закончил разбоями и убийствами.
Поэт надеется на то, что светлое начало в конце концов восторжествует, однако сама поэма остается по сути открытой и оставляет место для размышлений.
Столь противоречивая трактовка событий привела к тому, что с приходом к власти большевиков сочинение оказалось под запретом.
О революции в поэме Блока «Двенадцать» трудно говорить однозначно: автор как будто одновременно и принимает ее, и в то же время страшится, что люди потеряли нравственный ориентир в жизни.
«Музыка революции» в поэме А. А. Блока «Двенадцать». Многозначность образа Христа в финале поэмы
Блок встретил революцию восторженно и упоенно. В статье «Интеллигенция и революция», напечатанной вскоре после Октября, Блок восклицал: «Что же задумано? Переделать все… Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте Революцию».
- В январе 1918 года Блок создал свою знаменитую поэму «Двенадцать». Верный своим исконным представлениям о «России-буре», поэт понял и принял революцию как стихийный, неудержимый «мировой пожар», в очистительном огне которого должен испепелиться весь старый мир без остатка:
- Мы на горе всем буржуям
- Мировой пожар раздуем,
- Мировой пожар в крови –
- Господи, благослови!
- Поистине великолепен найденный Блоком сильный, смелый, свежий образ рухнувшего мира:
- Стоит буржуй, как пес голодный,
Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы. Расчет стоимостиГарантииОтзывы
- Стоит безмолвный, как вопрос,
- И старый мир, как пес безродный,
- Стоит за ним, поджавши хвост.
- Сама революция показана в поэме в обобщенно-символическом образе вселенского ветра, метели, врывающейся в жизнь людей:
- Черный вечер.
- Белый снег.
- Ветер, ветер!
- На ногах не стоит человек.
В основе произведения – революционный конфликт, борьба старого и нового. Герои поэмы – двенадцать красногвардейцев.
О каждом из них в отдельности ничего не сказано, но вместе они – сила, которая разрушит мир «до основания». Эти герои до конца и не понимают, какова их цель.
В начале пути Блок изобразил их как анархистов, разрушителей. Они совсем не организованы, у них есть только «святая злоба».
Красногвардейцев ведет ненависть, а не любовь к людям. Они не приобрели еще себе нового Бога, а веру в старого уже потеряли. И тут автор показывает бессмысленное, ничем не оправданное убийство.
Только после этого потрясения красногвардейцы понимают истинное свое предназначение, осознают свою ответственность за судьбу страны.
Выявляя «музыку» происходящего, автор широко применяет средства звуковой инструментовки стиха, особый ритм поэмы, который от вихря переходит к маршу.
Однако, до самого конца, «двенадцать» идут «без имени святого», а значит, не понимая и не принимая окончательно идеалов новой жизни. И тогда Блок выводит в финальной главе образ Христа, который возглавляет с красным флагом в руках победный марш красногвардейцев.
Необычно появление такого образа в поэме, где звучит тема революции, где совершается убийство женщины, но, в то же время, нельзя отрицать логичности и органичности его возникновения.
Рисуя Христа, Блок исходил из своих субъективных представлений о раннем христианстве как о бунтарской силе, сокрушившей в свое время старый языческий мир. Для Блока образ Христа – олицетворение новой всемирной и всечеловеческой религии, назначение этой новой веры – в служении обновлению жизни.
Образ Христа – это, прежде всего, высокий нравственный идеал, способный привести людей к желанной гармонии. Он несет в себе Добро, Любовь, Красоту. И Блок, руководствуясь именно этими нравственными ценностями, находит воплощение своего идеала в Христе.
Блоковский Христос вбирает в себя все многообразие свойств, присущих идеальным образам поэзии Блока:
- …Так идут державным шагом –
- Позади – голодный пес,
- Впереди – с кровавым флагом,
- И за вьюгой невидим,
- И от пули невредим,
- Нежной поступью надвьюжной,
- Снежной россыпью жемчужной,
- В белом венчике из роз –
- Впереди – Иисус Христос.
Таков конец поэмы: возвышенный и светлый. Если начало ее было представлено в цветовых контрастах, а ее ход был окрашен исключительно черным цветом, то здесь главным цветом становится белый – символ высшей духовности.
У Христа «белый венчик из роз». Это необычно, потому что в традиционном изображении Христос являлся в терновом венце, что символизировало его муки и страдании.
Белый цвет – символ святости, чистоты и непорочности, а ведь именно эти черты воплощает Христос.
Но образ Христа все же вносит противоречие в пламенную революционную музыку поэмы.
Блок воспринял революцию как вселенский пожар, который должен был принести за собой желанное обновление. Неслучайно, что после 1918 года он не написал ничего существенного до самой смерти в 1921 году. Блок был разочарован оттого, что революция не явилась тем, что он в ней хотел увидеть. По выражению самого поэта, причиной тому стало «социалистическое строительство».
Поэма «Двенадцать»: слушать музыку революции. Обсуждение на LiveInternet
А. А. Блок принадлежит к тем поэтам, которые сразу же приняли и приветствовали Октябрьскую революцию. Поэма «Двенадцать», написанная за три дня, в январе 1918 года, является первым значительным поэтическим откликом на события октября 1917 года. Поставив точку в конце поэмы, Блок записал в дневнике: «Сегодня я — гений».
Откуда столь высокая оценка? Ведь Блок всегда был удивительно требователен к себе. Наверное, потому, что именно в период замысла поэмы и ее написания поэт творил в полном согласии со стихией, с той «музыкой революции», которую он призывал услышать ещё в статье «Интеллигенция и революция». Этой музыкой разыгравшейся стихии наполнена вся поэма.
Музыка слышна и в свисте ветра, и в маршевом шаге «двенадцати», и в «нежной поступи» Христа. Музыка — на стороне революции, на стороне нового, чистого, белого. Старый мир (черный) музыки лишен, его стенания сопровождаются лишь душещипательной пошловатой мелодией городского романса (9 глава — «Не слышно шуму городского»).
В первой же главе поэмы возникают образы представителей «старого мира». Это — не конкретные люди, а скорее, обобщенные образы-символы, социальные маски: буржуй, упрятавший нос в воротник, писатель-вития, товарищ поп, барыня в каракуле. Со всеми стихия (ветер) расправляется жестоко: сбивает с ног, рвет одежду, загоняет в сугроб.
Их нечего жалеть, они свое отжили, поэтому ветер у Блока — несущий обновление, сметающий все старое на своем пути, «хлесткий»; он «зол и рад», он беспощаден к старому. Два мира противоборствуют — старый и новый.
И это соответствует противопоставлению двух красок, двух цветов в поэме — белого, символизирующего новое, и черного, цвета уходящей и разрушаемой жизни. Это противостояние старого и нового определяет структуру поэмы. Мировая буря бушует во вселенной. Образы старого мира рисуются Блоком иронически.
Эта ирония и в самом обозначении представителей старого мира (буржуй — явно просторечное), и в описании внешнего облика персонажа («Длинные волосы и говорит вполголоса» — писатель; «А вон и долгополый сторонкой за сугроб» — поп), и в обращении к героям (товарищ поп) и т. п.
Все эти лица, кроме буржуя, раз появившись, сразу же исчезают со страниц поэмы, будто и правда ветер уже навсегда смел эту нечисть с лица земли. Один лишь буржуй снова и снова будет возникать на страницах поэмы. 9 глава целиком посвящена описанию «буржуя», являющегося символом старого мира:
Стоит буржуй, как пес голодный, Стоит безмолвный, как вопрос. И старый мир, как пес безродный Стоит за ним, поджавши хвост.
Само очертание человеческой фигуры, напоминающее вопросительный знак, говорит о растерянности, «сломленности» старого мира. Но легко уничтожить отдельного человека, символизирующего этот мир, легко уничтожить практически целый класс, гораздо сложнее уничтожить старое в душах человеческих.
Ведь Блок мечтал о том, что революция поднимет человека на качественно новую ступень (нравственную, духовную), превратит его в человека-артиста. В поэме «Двенадцать» само понятие «стихия» связано, прежде всего, с образами природы (ветер, снег) и с тем, что происходит в человеческих душах.
Кроме того, стихия находит свое воплощение в цветовой символике поэмы и в разнообразии музыкальных ритмов практически каждой главы. Стихия цвета. «Черный вечер. Белый снег». Черное — старое, уходящее, белое -новое , устремленное в будущее. Жестокое разделение — таково время, никаких полутонов. А ещё в поэме возникает красный цвет — цвет знамени, крови, революции.
Стихия музыки. 2 глава, ри. Жесткий ритм и жестокий, потому что все идут в ногу, с этого ритма нельзя сбиться! «Шаг держи революционный, близок враг неугомонный». 3 глава, частушка, 9 глава — городской романс. Стихия природы. Безудержная, веселая, жестокая. «Ветер — на всем божьем свете!».
Космический масштаб, ветер сбивает с-ног, загоняет в сугробы представителей старого -мира. «Ветер веселый и зол, и рад. Крутит подолы, прохожих косит, рвет. Мнет и носит большой плакат: «Вся власть Учредительному собранию». Ветер сопровождает «Двенадцать» («Гуляет ветер, порхает снег, идут двенадцать человек»). Ветер играет красным флагом.
Снег крутит, порхает, переходит в метель, «снег воронкой завился, снег столбушкой поднялся». Метель в душе Петрухи. Начинается пурга. Стихия душ человеческих. Безудержная, жестокая, непостижимая. Описание «двенадцати»: « В зубах цигарка, примят картуз, на спину- б надо бубновый туз» (бубновый туз — знак каторжника). Свобода, свобода, Эх, эх, без креста!», т. е.
дозволено все. Это «без креста» трижды повторяется на протяжении второй главы. Вседозволенность оборачивается убийством. Погибнет Катька. Ненависть к старому миру выливается в призыв «Пальнем-ка пулей в Святую Русь — в кондовую, в избяную, в толстозадую». Исповедь Петрухи после убийства (совсем иной стиль):
Из-за удали бедовой в огневых её очах, Из-за родинки пунцовой возле левого плеча, Загубил я непутёвый, загубил я сгоряча… ах!
Петруху ставят на место, он становится такой, как все, теряет индивидуальность.
Это — трагедия! Всеобщая гульба: «Запирайте етажи, нынче будут грабежи! Отмыкайте погреба — гуляет нынче голытьба!» 8 глава — самая страшная. Скучно! Всё без меры: горе, радость, тоска.
Скучно — это серо, серо — это безлико. 11 глава: Идут без имени святого Все двенадцать — вдаль. Ко всему готовы, Ничего не жаль.
Анна Гавальда, «35 кило надежды»: краткое содержание
Всё это жестоко, непостижимо, безудержно, страшно! Но все-таки впереди «двенадцати» — Христос. Он словно выводит их с метельных улиц Петрограда в миры иные. С появлением Христа меняется ритм: строчки длинные, музыкальные, будто наступает вселенская тишина:
Нежной поступью надвьюжной, Снежной россыпью жемчужной, В белом венчике из роз – Впереди — Иисус Христос.
Само название поэмы заключает в себе двоякий смысл. Собирательный герой поэмы — красногвардейский дозор, охраняющий революционный порядок в Петрограде. Однако двенадцать красноармейцев — это не просто точная бытовая деталь, но и символ.
По евангельской легенде, двенадцать апостолов, учеников Христа, явились провозвестниками нового учения, новой эры. В статье «Интеллигенция и революция», написанной почти одновременно с поэмой, Блок восклицал: «Что же задумано? Переделать все.
Устроить так, чтобы все стало новым, чтобы лживая, грязная, скучная, безобразная наша жизнь стала справедливой, чистой, веселой и прекрасной»; «мировой пожар, который разгорается и будет ещё разгораться долго и неудержимо, пока не запылает и не сгорит весь старый мир дотла».
Возвращаясь к поэме «Двенадцать», нужно ещё раз подчеркнуть, что основным замыслом автора было создать произведение о крушении старого мира и рождении нового, дать почувствовать сложную музыку революции.
Что услышал Блок в ? (По поэме .)
Мы уже знаем, что любовь для Блока — это «свободная стихия», сродни ветру, вьюге, океану. Значит, и революция — стихия? Еще одна дневниковая запись говорит о том, что «революция производит бурю во всех морях — природы, жизни, искусства».
Итак, революция как стихия, как «буря во всех морях» воплощена Блоком в поэме «Двенадцать», о которой он говорил, что это лучшее из всего, что он написал. «Двенадцать» — это мир, пронизанный ветром, вьюгой, пургой. Первые же строки поэмы строятся на контрасте: «Черный вечер. Белый снег». Черное и белое — самый явный самый резкий контраст. И не только цветовой.
Так как в символическом, переносном значении белый цвет связывается с добром, чистотой, святостью, а черный, напротив, — со злом, грязью, грехом. В этом контрасте воплощена центральная антитеза поэмы — антитеза старого и нового мира.
Старый мир — это сатирические образы первой главы: старушка, не понимающая происходящего, пеленая, словно курица; длинноволосый писатель, витийствующий на площади; «барыня в каракуле» с манерным «уж мы плакали»; буржуй и кок, трусливо прячущийся, — один за сугробом, другой — в воротнике собственного пальто.
Новый мир — это коллективный образ двенадцати красногвардейцев, защитников новой жизни, впереди которой шествует Христос как символ обновления. Если образы старого мира имеют выраженную сатирическую окрашенность, то при создании образов красногвардейцев Блок избегает однозначности, не стремится к идеализации, не боится противоречий. А противоречия эти серьезны и глубоки.
Психология защитников нового мира строится практически на противоположных, полярных началах. Это и революционная дисциплина, и анархическая вольница, которая живет как в призывах к грабежам, так и в самом сюжете поэмы, построенном на убийстве одним из красногвардейцев своей любовницы Катьки, загулявшей с другим. Вообще герои нового мира выглядят совсем не героически: «.
в зубах цигарка, примят картуз, на спину б надо бубновый туз». Эти слова передают сходство красногвардейцев с каторжниками. В статье «Интеллигенция и революция» Блок с возмущением заявлял, что народ «не паинька», что революция не похожа на идиллию. Эту «не идиллию» он и нарисовал.
Каторжных, жестоких, стихийных, «без креста», он святил их неожиданно, поставив впереди отряда Иисуса Христа, и не в терновом венце мученичества, а в «белом венчике из роз» — Христа воскресшего, символизирующего возрождение, новую жизнь. Революция для Блока была творением нового мира, Царства Божия на земле. А эти двенадцать — апостолы новой веры.
Хорошо знавший Блока в тот период Корней Чуковский вспомнил, что в тяжелые дни, когда Блока травили, предавали анафеме, не подавали руки за поэму, обвиняли в искусственности и фальши финала, в то, что Блок «продался большевикам», он однажды воскликнул: «А я у каждого красногвардейца вижу ангельские крылья за плечами».
Христос в финале поэмы — это символ святости мученичества и страданий на пути к обновлению. В поэме есть много, на первый взгляд, противоречивого и странного. Двенадцать красногвардейцев — защитники революции. А кто же враг? Образ врага в поэме сложен и неоднороден.
Он воплощается и в сатирических образах первой главы, и в зловещих тенях, мраке, выстрелах из-за снеговых сугробов. Да и в самих красногвардейцах есть еще много такого, что враждебно новому миру: их стихийная анархичность, жестокость, старая вера. Все это — и смешное, и жалкое, и страшное — воплотилось в одном символическом образе — образе пса.
Он «голодный», «безродный», «шелудивый», — и в то же время у него «жесткая шерсть», он «скалит зубы», «не отстает» и прямо назван волком. Система образов поэмы сложна тем, что главные контрастные образы ее многомерны и противоречивы. Старый мир и жесток, и опасен одновременно. Новый мир — и жесток, и стихиен, и свят. В стихии нет и не может быть простых настроений.
И Блок это ощущает. Как умел он любить Россию, дикую, убогую, ханжескую, так же полюбил и революцию. Полюбил за то, что она стихийная, гибельная, катастрофичная. В статье «Интеллигенция и революция» он призвал «слушать музыку революции». И эту музыку воплотил в поэме, каждая главка имеет свою ритмическую основу, и сюжет прочитывается в смене музыкальных образов.
От стихии ветра — к маршу, от марша — к частушке, от частушки к дробному стуку копыт и быстрому лету лихача, а потом — к меняющимся ритмам разбойного налета и убийства, от них к тоскливой песне, к заупокойной молитве, городскому романсу — и снова к голосу ветра, вьюги и маршу красногвардейцев. Смена картин в поэме происходит через смену ритмов. Только необыкновенная музыкальность блока могла воплотить это сложный сюжет «музыки революции». Это чудо и загадка, но тот же много общавшийся в этот период с Блоком Чуковский вспоминал, что поэма была написана практически в один день, а в черновиках почти не было помарок. «Музыка революции» звучала в нем вместе с его любимыми песнями ветра и вьюги.
Загрузка...
