Перу Антона Павловича Чехова принадлежит множество поучительных, острых рассказов, в каждом из которых имеется порция иронии, способная помочь читателю заняться глубоким самоанализом и прийти к выводу себя исправлять.
Это ставит Антона Павловича в один ряд з величайшими классиками русской литературы. Одним из невероятно юмористических произведений является коротенький рассказик «Лошадиная фамилия».
На днях мне удалось ознакомиться с его содержанием и, сказать по правде, я осталась под сильным впечатлением.
Что касается биографии Антона Павловича Чехова, то, следует заметить, его профессия и род деятельности очень сильно отразился на творчестве. Сам по себе Антон Павлович Чехов закончил медицинское училище, потому работал врачом.
Большое количество наработок и идей для творчества появлялось в течении приемов пациентов. В свободное от работы врачом Антон Павлович занимался тем, что писал разнообразные смешные рассказы, новеллы. Они получались забавными и смешили его друзей.
Писатель подписывал свои миниатюрные творения не менее забавными псевдонимами, которых насчитывалось у него хоть пруд пруди.
Рассказ «Лошадиная фамилия» показался мне забавным из-за того, что название не совпадает с содержанием. Таким способом автор достигает эффекта возникновения смешка у читателя.
В данном произведении Чехов стремился изобразить всю нелепость ситуации и высмеять человеческую невнимательность. Но рассказ нельзя назвать каким-то злым и обидным. он отлично подходит для того момента, когда грустно и хочется чем-то легким позабавиться.
По сюжету произведения у генерала очень сильно заболел зуб. Потому он пытался вспомнить фамилию врача, будучи уверенным, что она связана с лошадями. Все перебирают всякого рода фамилии, связанные с данными животными. Причем варианты до боли в животе самые смехотворные.
В конечном итоге оказывается, что фамилия врача звучит, как: Овсов. Причем связана она больше с миром растений. Здесь высмеивается еще глупость и невоспитанность генерала, который после того, как его проблему устранили невежливо обошелся с врачом. Такие бывают инциденты.
Можно предположить, что рассказ списан с врачебной биографии Чехова.
Советую прочитать данный один из лучших рассказов Антона Павловича Чехова обязательно всем. Вам будет над чем посмеяться.
Вариант 2
Очень забавный рассказ! Это даже не столько рассказ, сколько анекдот, а ещё больше – загадка. Когда читаешь в первый раз, то пытаешься, понятно, тоже угадать фамилию. И даже когда проходят годы, а ты забыл уже, тоже пытаешься. Вот моя мама забыла, но после с трудом вспомнила. Хотя она предлагала сначала «Ячменев», но кони-то едят овёс, кажется. Раньше это было более актуально!
Так смешно, что они вспоминают фамилию, перебирая части лошади, масти, шаги… Много чего, а вот до её корма не добираются!
Булдеев, который и мучится из-за зубной боли, стресс переживает – ещё и от нервов не может вспомнить фамилию Якова Васильевича. Но у всех, вообще-то, бывает такое, что «заклинило». Ты напрягаешься – пытаешься вспомнить, а нужно отвлечься, и оно сразу вспоминается. А так можно мучаться целый день! И чаще всего такое происходит тогда, когда ты уверен, что вот это-то ты точно знаешь!
И там ведь накидывают эти фамилии похожие – целые списки! Забыл ведь самое главное. Можно и имя, и отчество позабыть, а вот фамилию для получения письма лучше не забывать.
К слову, у меня ещё смешней история была! Меня подруга из другой школы попросила ей другого города (заграничного) открытку прислать. Чтобы настоящая с марками и печатями… И только на почте я поняла, что не знаю её фамилии! Совсем… Пришлось звонить.
Так вот, в рассказе интересно, что приказчик так и не отвлёкся, не успокоился. И зуб уже вырвал местный доктор, и генералу-хозяину легче стало, а тот всё гадает! Всю ночь не спал… Но вспомнил просто из-за того, что при нём упомянули про овёс!
И даже всё-таки побежал к господину с этой фамилией. А она теперь совсем не нужна! Вызывать специалиста по заговору зубов нет больше смысла.
А в самом начале сколько рецептов для лечения зубов! Хотя ничего странного, ведь тут просто каждый советовал своё, вспоминал свой рецепт. Тоже целый список, но жалко, что ни один из них не помог. Меня особенно удивил способ смазывать щеку йодом. Конечно, сама идея приказчика «заговорить» зуб тоже совсем не научная.
Может быть, стало бы ещё хуже от этой процедуры, поэтому хорошо, что зуб просто вырвали. Пока депеша дошла бы, пока приехал – ещё пару дней бы прошло. (Хотя приказчик говорил, что тот из Саратова может по телеграфу заговорить зуб! Почти экстрасенс современный.) Сразу надо было, просто генерал тот боялся зубных врачей.
Их даже генералы их боятся! Я тоже, но заговаривать зуб я б больше испугался.
Несколько интересных сочинений
Лошадиная фамилия
У отставного генерал-майора Булдеева разболелись зубы. Он полоскал рот водкой, коньяком, прикладывал к больному зубу табачную копоть, опий, скипидар, керосин, мазал щёку йодом, в ушах у него была вата, смоченная в спирту, но всё это или не помогало, или вызывало тошноту. Приезжал доктор.
Он поковырял в зубе, прописал хину, но и это не помогло. На предложение вырвать больной зуб генерал ответил отказом. Все домашние — жена, дети, прислуга, даже поварёнок Петька предлагали каждый своё средство.
Между прочим и приказчик Булдеева Иван Евсеич пришёл к нему и посоветовал полечиться заговором.
— Тут, в нашем уезде, ваше превосходительство, — сказал он, — лет десять назад служил акцизный Яков Васильич. Заговаривал зубы — первый сорт. Бывало, отвернётся к окошку, пошепчет, поплюёт — и как рукой! Сила ему такая дадена…
— Где же он теперь?
— А после того, как его из акцизных увольнили, в Саратове у тёщи живёт. Теперь только зубами и кормится.
Ежели у которого человека заболит зуб, то и идут к нему, помогает… Тамошних, саратовских на дому у себя пользует, а ежели которые из других городов, то по телеграфу.
Пошлите ему, ваше превосходительство, депешу, что так, мол, вот и так… у раба божьего Алексия зубы болят, прошу выпользовать. А деньги за лечение почтой пошлёте.
— Ерунда! Шарлатанство!
— А вы попытайте, ваше превосходительство. До водки очень охотник, живёт не с женой, а с немкой, ругатель, но, можно сказать, чудодейственный господин!
— Пошли, Алёша! — взмолилась генеральша. — Ты вот не веришь в заговоры, а я на себе испытала. Хотя ты и не веришь, но отчего не послать? Руки ведь не отвалятся от этого.
— Ну, ладно, — согласился Булдеев. — Тут не только что к акцизному, но и к чёрту депешу пошлёшь… Ох! Мочи нет! Ну, где твой акцизный живёт? Как к нему писать?
- Генерал сел за стол и взял перо в руки.
- — Его в Саратове каждая собака знает, — сказал приказчик. — Извольте писать, ваше превосходительство, в город Саратов, стало быть… Его благородию господину Якову Васильичу… Васильичу…
- — Ну?
— Васильичу… Якову Васильичу… а по фамилии… А фамилию вот и забыл!.. Васильичу… Чёрт… Как же его фамилия? Давеча, как сюда шёл, помнил… Позвольте-с…
Иван Евсеич поднял глаза к потолку и зашевелил губами. Булдеев и генеральша ожидали нетерпеливо.
— Ну, что же? Скорей думай!
— Сейчас… Васильичу… Якову Васильичу… Забыл! Такая ещё простая фамилия… словно как бы лошадиная… Кобылин? Нет, не Кобылин. Постойте… Жеребцов нешто? Нет, и не Жеребцов. Помню, фамилия лошадиная, а какая — из головы вышибло…
— Жеребятников?
— Никак нет. Постойте… Кобылицын… Кобылятников… Кобелев…
— Это уж собачья, а не лошадиная. Жеребчиков?
— Нет, и не Жеребчиков… Лошадинин… Лошаков… Жеребкин… Всё не то!
— Ну, так как же я буду ему писать? Ты подумай!
— Сейчас. Лошадкин… Кобылкин… Коренной…
— Коренников? — спросила генеральша.
— Никак нет. Пристяжкин… Нет, не то! Забыл!
— Так зачем же, чёрт тебя возьми, с советами лезешь, ежели забыл? — рассердился генерал. — Ступай отсюда вон!
Иван Евсеич медленно вышел, а генерал схватил себя за щёку и заходил по комнатам.
— Ой, батюшки! — вопил он. — Ой, матушки! Ох, света белого не вижу!
- Приказчик вышел в сад и, подняв к небу глаза, стал припоминать фамилию акцизного:
- — Жеребчиков… Жеребковский… Жеребенко… Нет, не то! Лошадинский… Лошадевич… Жеребкович… Кобылянский…
- Немного погодя его позвали к господам.
— Вспомнил? — спросил генерал.
— Никак нет, ваше превосходительство.
— Может быть, Конявский? Лошадников? Нет?
И в доме, все наперерыв, стали изобретать фамилии. Перебрали все возрасты, полы и породы лошадей, вспомнили гриву, копыта, сбрую… В доме, в саду, в людской и кухне люди ходили из угла в угол и, почёсывая лбы, искали фамилию…
Приказчика то и дело требовали в дом.
— Табунов? — спрашивали у него. — Копытин? Жеребовский?
— Никак нет, — отвечал Иван Евсеич и, подняв вверх глаза, продолжал думать вслух. — Коненко… Конченко… Жеребеев… Кобылеев…
— Папа! — кричали из детской. — Тройкин! Уздечкин!
Взбудоражилась вся усадьба. Нетерпеливый, замученный генерал пообещал дать пять рублей тому, кто вспомнит настоящую фамилию, и за Иваном Евсеичем стали ходить целыми толпами…
— Гнедов! — говорили ему. — Рысистый! Лошадицкий!
Но наступил вечер, а фамилия всё ещё не была найдена. Так и спать легли, не послав телеграммы.
Генерал не спал всю ночь, ходил из угла в угол и стонал… В третьем часу утра он вышел из дому и постучался в окно к приказчику.
— Не Меринов ли? — спросил он плачущим голосом.
- — Нет, не Меринов, ваше превосходительство, — ответил Иван Евсеич и виновато вздохнул.
- — Да может быть, фамилия не лошадиная, а какая-нибудь другая!
- — Истинно слово, ваше превосходительство, лошадиная… Это очень даже отлично помню.
— Экий ты какой, братец, беспамятный… Для меня теперь эта фамилия дороже, кажется, всего на свете. Замучился!
Утром генерал опять послал за доктором.
— Пускай рвёт! — решил он. — Нет больше сил терпеть…
Приехал доктор и вырвал больной зуб. Боль утихла тотчас же, и генерал успокоился. Сделав своё дело и получив, что следует, за труд, доктор сел в свою бричку и поехал домой.
За воротами в поле он встретил Ивана Евсеича… Приказчик стоял на краю дороги и, глядя сосредоточенно себе под ноги, о чём-то думал.
Судя по морщинам, бороздившим его лоб, и по выражению глаз, думы его были напряжённы, мучительны…
— Буланов… Чересседельников… — бормотал он. — Засупонин… Лошадский…
— Иван Евсеич! — обратился к нему доктор. — Не могу ли я, голубчик, купить у вас четвертей пять овса? Мне продают наши мужички овёс, да уж больно плохой…
Иван Евсеич тупо поглядел на доктора, как-то дико улыбнулся и, не сказав в ответ ни одного слова, всплеснув руками, побежал к усадьбе с такой быстротой, точно за ним гналась бешеная собака.
— Надумал, ваше превосходительство! — закричал он радостно, не своим голосом, влетая в кабинет к генералу. — Надумал, дай бог здоровья доктору! Овсов! Овсов фамилия акцизного! Овсов, ваше превосходительство! Посылайте депешу Овсову!
— На-кося! — сказал генерал с презрением и поднёс к лицу его два кукиша. — Не нужно мне теперь твоей лошадиной фамилии! На-кося!
Страницы из Чехова: "птичьи" и "лошадиные" фамилии
– Тут, в нашем уезде, ваше превосходительство, – сказал он,- лет десять назад служил акцизный Яков Васильич. Заговаривал зубы – первый сорт. Бывало, отвернется к окошку, пошепчет, поплюет – и как рукой! Сила ему такая дадена…
– Где же он теперь?
– А после того, как его из акцизных увольнили, в Саратове у тещи живет. Теперь только зубами и кормится. Ежели у которого человека заболит зуб, то и идут к нему, помогает…
Тамошних саратовских на дому у себя пользует, а ежели которые из других городов, то по телеграфу. Пошлите ему, ваше превосходительство, депешу, что так, мол, вот и так…
у раба божьего Алексия зубы болят, прошу выпользовать. А деньги за лечение почтой пошлете.
– Ерунда! Шарлатанство!
– А вы попытайте, ваше превосходительство. До водки очень охотник, живет не с женой, а с немкой, ругатель, но, можно сказать, чудодейственный господин.
– Пошли, Алеша!- взмолилась генеральша.Ты вот не веришь в заговоры, а я на себе испытала. Хотя ты и не веришь, но отчего не послать? Руки ведь не отвалятся от этого.
– Ну, ладно,- согласился Булдеев.- Тут не только что к акциозному, но и к черту депешу пошлешь… Ох! Мочи нет! Ну, где твой акцизный живет? Как к нему писать?
Генерал сел за стол и взял перо в руки.
– Его в Саратове каждая собака знает,- сказал приказчик.- Извольте писать, ваше превосходительство, в город Саратов, стало быть… Его благородию господину Якову Васильичу… Васильичу…
– Ну?
– Васильичу… Якову Васильичу… а по фамилии А фамилию вот и забыл!.. Васильичу… Черт… Как же его фамилия? Давеча, как сюда шел, помнил… Позвольте-с…
Иван Евсеич поднял глаза к потолку и зашевелил губами. Булдеев и генеральша ожидали нетерпеливо.
– Ну что же? Скорей думай!
– Сейчас… Васильичу… Якову Васильичу… Забыл! Такая еще простая фамилия… словно как бы лошадиная… Кобылин? Нет, не Кобылин. Постойте… Жеребцов нешто? Нет, и не Жеребцов. Помню, фамилия лошадиная, а какая – из головы вышибло…
– Жеребятников?
– Никак нет. Постойте… Кобылицин… Кобылятников… Кобелев…
– Это уже собачья, а не лошадиная. Жеребчиков?
– Нет, и не Жеребчиков… Лошадинин… Лошаков… Жеребкин… Все не то!
– Ну, так как же я буду ему писать? Ты подумай!
– Сейчас. Лошадкин… Кобылкин… Коренной…
– Коренников?- спросила генеральша.
– Никак нет. Пристяжкин… Нет, не то! Забыл!
– Так зачем же, черт тебя возьми, с советами лезешь, ежели забыл?- рассердился генерал.Ступай отсюда вон!
Иван Евсеич медленно вышел, а генерал схватил себя за щеку и заходил по комнатам.
– Ой, батюшки!- вопил он.- Ой, матушки! Ох, света белого не вижу!
Приказчик вышел в сад и, подняв к небу глаза, стал припоминать фамилию акцизного:
– Жеребчиков… Жеребковский… Жеребенко… Нет, не то! Лошадинский… Лошадевич… Жеребкович… Кобылянский…
Немного погодя его позвали к господам.
– Вспомнил?- спросил генерал.
– Никак нет, ваше превосходительство.
– Может быть, Конявский? Лошадников? Нет?
И в доме, все наперерыв, стали изобретать фамилии. Перебрали все возрасты, полы и породы лошадей, вспомнили гриву, копыта, сбрую… В доме, в саду, в людской и кухне люди ходили из угла в угол и, почесывая лбы, искали фамилию… Приказчика то и дело требовали в дом.
– Табунов?- спрашивали у него.- Копытин? Жеребовский?
– Никак нет,- отвечал Иван Евечи и, подняв вверх глаза, продолжал думать вслух:- Коненко… Конченко… Жеребеев… Кобылеев…
– Папа!- кричали из детской.- Тройкин! Уздечкин!
Взбудоражилась вся усадьба. Нетерпеливый, замученный генерал пообещал дать пять рублей тому, кто вспомнит настоящую фамилию, и за Иваном Евсеичем стали ходить целыми толпами…
– Гнедов!- говорили ему.- Рысистый! Лошадицкий!
Но наступил вечер, а фамилия все еще не была найдена. Так и спать легли, не послав телеграммы. Генерал не спал всю ночь, ходил из угла в угол и стонал… В третьем часу утра он вышел из дому и постучался в окно к приказчику.
– Не Меринов ли?- спросил он плачущим голосом.
– Нет, не Меринов, ваше превосходительство,ответил Иван Евсеич и виновато вздохнул.
– Да, может быть, фамилия не лошадиная, а какая-нибудь другая!
– Истинно слово, ваше превосходительство, лошадиная… Это очень даже отлично помню.
– Экий ты какой, братец, беспамятный… Для меня теперь эта фамилия дороже, кажется, всего на свете. Замучился!
Утром генерал опять послал за доктором.
– Пускай рвет!- решил он.- Нет больше сил терпеть…
Приехал доктор и вырвал больной зуб. Боль утихла тотчас же, и генерал успокоился. Сделав свое дело и получив, что следует, за труд, доктор сел в свою бричку и поехал домой.
За воротами в поле он встретил Ивана Евсеича… Приказчик стоял на краю дороги и, глядя сосредоточенно себе под ноги, о чем-то думал.
Судя по морщинам, бороздившим его лоб, и по выражению глаз, думы его были напряженны, мучительны…
– Буланов… Чересседельников…- бормотал он.Засупонин… Лошадский…
– Иван Евсеич!- обратился к нему доктор.- Не могу ли я, голубчик, купить у вас четвертей пять овса? Мне продают наши мужички овес, да уж больно плохой…
Иван Евсеич тупо поглядел на доктора, как-то дико улыбнулся и, не сказав в ответ ни одного слова, всплеснув руками, побежал к усадьбе с такой быстротой, точно за ним гналась бешеная собака.
– Надумал, ваше превосходительство!- закричал он радостно, не своим голосом, влетая в кабинет к генералу.- Надумал, дай бог здоровья доктору! Овсов! Овсов фамилия акцизного! Овсов, ваше превосходительство! Посылайте депешу Овсову!
– Накося!- сказал генерал с презрением и поднес к лицу его два кукиша.- Не нужно мне теперь твоей лошадиной фамилии! Накося!
Источник: Громов М. П., Долотова Л. М., Соколова М. А., Чудаков А. П. Примечания // Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Сочинения: В 18 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. – М.: Наука, 1974-1982.
>
Лошадиная фамилия
У отставного генерал-майора Булдеева разболелись зубы. Он полоскал рот водкой, коньяком, прикладывал к больному зубу табачную копоть, опий, скипидар, керосин, мазал щеку йодом, в ушах у него была вата, смоченная в спирту, но все это или не помогало, или вызывало тошноту. Приезжал доктор.
Он поковырял в зубе, прописал хину, но и это не помогло. На предложение вырвать больной зуб генерал ответил отказом. Все домашние – жена, дети, прислуга, даже поваренок Петька предлагали каждый свое средство.
Между прочим, и приказчик Булдеева Иван Евсеич пришел к нему и посоветовал полечиться заговором.
– Тут, в нашем уезде, ваше превосходительство, – сказал он, – лет десять назад служил акцизный Яков Васильич. Заговаривал зубы – первый сорт. Бывало, отвернется к окошку, пошепчет, поплюет – и как рукой! Сила ему такая дадена…
– Где же он теперь?
– А после того, как его из акцизных увольнили, в Саратове у тещи живет. Теперь только зубами и кормится.
Ежели у которого человека заболит зуб, то и идут к нему, помогает… Тамошних саратовских на дому у себя пользует, а ежели которые из других городов, то по телеграфу.
Пошлите ему, ваше превосходительство, депешу, что так, мол, вот и так… у раба божьего Алексия зубы болят, прошу выпользовать. А деньги за лечение почтой пошлете.
– Ерунда! Шарлатанство!
– А вы попытайте, ваше превосходительство. До водки очень охотник, живет не с женой, а с немкой, ругатель, но, можно сказать, чудодейственный господин!
– Пошли, Алеша! – взмолилась генеральша. – Ты вот не веришь в заговоры, а я на себе испытала. Хотя ты и не веришь, но отчего не послать? Руки ведь не отвалятся от этого.
– Ну, ладно, – согласился Булдеев. – Тут не только что к акцизному, но и к черту депешу пошлешь… Ох! Мочи нет! Ну, где твой акцизный живет? Как к нему писать?
- Генерал сел за стол и взял перо в руки.
- – Его в Саратове каждая собака знает, – сказал приказчик. – Извольте писать, ваше превосходительство, в город Саратов, стало быть… Его благородию господину Якову Васильичу… Васильичу…
- – Ну?
– Васильичу… Якову Васильичу… а по фамилии… А фамилию вот и забыл!.. Васильичу… Черт… Как же его фамилия? Давеча, как сюда шел, помнил… Позвольте-с…
Иван Евсеич поднял глаза к потолку и зашевелил губами. Булдеев и генеральша ожидали нетерпеливо.
– Ну, что же? Скорей думай!
– Сейчас… Васильичу… Якову Васильичу… Забыл! Такая еще простая фамилия… словно как бы лошадиная… Кобылий? Нет, не Кобылий. Постойте… Жеребцов нешто? Нет, и не Жеребцов. Помню, фамилия лошадиная, а какая – из головы вышибло…
– Жеребятников?
– Никак нет. Постойте… Кобылицын… Кобылятников… Кобелев…
– Это уж собачья, а не лошадиная. Жеребчиков?
– Нет, и не Жеребчиков… Лошадинин… Лошаков… Жеребкин… Всё не то!
– Ну, так как же я буду ему писать? Ты подумай!
– Сейчас. Лошадкин… Кобылкин… Коренной…
– Коренников? – спросила генеральша.
– Никак нет. Пристяжкин… Нет, не то! Забыл!
– Так зачем же, черт тебя возьми, с советами лезешь, ежели забыл? – рассердился генерал. – Ступай отсюда вон!
Иван Евсеич медленно вышел, а генерал схватил себя за щеку и заходил по комнатам.
– Ой, батюшки! – вопил он. – Ой, матушки! Ох, света белого не вижу!
- Приказчик вышел в сад и, подняв к небу глаза, стал припоминать фамилию акцизного:
- – Жеребчиков… Жеребковский… Жеребенко… Нет, не то! Лошадинский… Лошадевич… Жеребкович… Кобылянский…
- Немного погодя его позвали к господам.
– Вспомнил? – спросил генерал.
– Никак нет, ваше превосходительство.
– Может быть, Конявский? Лошадников? Нет?
И в доме все наперерыв стали изобретать фамилии. Перебрали все возрасты, полы и породы лошадей, вспомнили гриву, копыта, сбрую… В доме, в саду, в людской и кухне люди ходили из угла в угол и, почесывая лбы, искали фамилию.
Приказчика то и дело требовали в дом.
– Табунов? – спрашивали у него. – Копытин? Жеребовский?
– Никак нет, – отвечал Иван Евсеич и, подняв вверх глаза, продолжал думать вслух: – Коненко… Конченко… Жеребеев… Кобылеев…
– Папа! – кричали из детской. – Тройкин! Уздечкин!
Взбудоражилась вся усадьба. Нетерпеливый, замученный генерал пообещал дать пять рублей тому, кто вспомнит настоящую фамилию, и за Иваном Евсеичем стали ходить целыми толпами…
– Гнедов! – говорили ему. – Рысистый! Лошадицкий!
Но наступил вечер, а фамилия все еще не была найдена. Так и спать легли, не послав телеграммы.
Генерал не спал всю ночь, ходил из угла в угол и стонал… В третьем часу утра он вышел из дому и постучался в окно к приказчику.
– Не Меринов ли? – спросил он плачущим голосом.
- – Нет, не Меринов, ваше превосходительство, – ответил Иван Евсеич и виновато вздохнул.
- – Да может быть, фамилия не лошадиная, а какая-нибудь другая!
- – Истинно слово, ваше превосходительство, лошадиная… Это очень даже отлично помню.
– Экий ты какой, братец, беспамятный… Для меня теперь эта фамилия дороже, кажется, всего на свете. Замучился!
Утром генерал опять послал за доктором.
– Пускай рвет! – решил он. – Нет больше сил терпеть…
Приехал доктор и вырвал больной зуб. Боль утихла тотчас же, и генерал успокоился. Сделав свое дело и получив, что следует, за труд, доктор сел в свою бричку и поехал домой.
За воротами в поле он встретил Ивана Евсеича… Приказчик стоял на краю дороги и, глядя сосредоточенно себе под ноги, о чем-то думал.
Судя по морщинам, бороздившим его лоб, и по выражению глаз, думы его были напряженны, мучительны…
– Буланов… Чересседельников… – бормотал он. – Засупонин… Лошадский…
– Иван Евсеич! – обратился к нему доктор. – Не могу ли я, голубчик, купить у вас четвертей пять овса? Мне продают наши мужички овес, да уж больно плохой…
Иван Евсеич тупо поглядел на доктора, как-то дико улыбнулся и, не сказав в ответ ни одного слова, всплеснув руками, побежал к усадьбе с такой быстротой, точно за ним гналась бешеная собака.
– Надумал, ваше превосходительство! – закричал он радостно, не своим голосом, влетая в кабинет к генералу. – Надумал, дай бог здоровья доктору! Овсов! Овсов фамилия акцизного! Овсов, ваше превосходительство! Посылайте депешу Овсову!
– На-кося! – сказал генерал с презрением и поднес к лицу его два кукиша. – Не нужно мне теперь твоей лошадиной фамилии! На-кося!
1885
Читать книгу Лошадиная фамилия Антона Чехова : онлайн чтение – страница 1
У отставного генерал-майора Булдеева разболелись зубы. Он полоскал рот водкой, коньяком, прикладывал к больному зубу табачную копоть, опий, скипидар, керосин, мазал щёку йодом, в ушах у него была вата, смоченная в спирту, но всё это или не помогало, или вызывало тошноту. Приезжал доктор.
Он поковырял в зубе, прописал хину, но и это не помогло. На предложение вырвать больной зуб генерал ответил отказом. Все домашние — жена, дети, прислуга, даже поварёнок Петька предлагали каждый своё средство.
Между прочим и приказчик Булдеева Иван Евсеич пришёл к нему и посоветовал полечиться заговором.
— Тут, в нашем уезде, ваше превосходительство, — сказал он, — лет десять назад служил акцизный Яков Васильич. Заговаривал зубы — первый сорт. Бывало, отвернётся к окошку, пошепчет, поплюёт — и как рукой! Сила ему такая дадена…
— Где же он теперь?
— А после того, как его из акцизных увольнили, в Саратове у тёщи живёт. Теперь только зубами и кормится.
Ежели у которого человека заболит зуб, то и идут к нему, помогает… Тамошних, саратовских на дому у себя пользует, а ежели которые из других городов, то по телеграфу.
Пошлите ему, ваше превосходительство, депешу, что так, мол, вот и так… у раба божьего Алексия зубы болят, прошу выпользовать. А деньги за лечение почтой пошлёте.
Доклад к презентации “Денис Давыдов – поэт-партизан”
— Ерунда! Шарлатанство!
— А вы попытайте, ваше превосходительство. До водки очень охотник, живёт не с женой, а с немкой, ругатель, но, можно сказать, чудодейственный господин!
— Пошли, Алёша! — взмолилась генеральша. — Ты вот не веришь в заговоры, а я на себе испытала. Хотя ты и не веришь, но отчего не послать? Руки ведь не отвалятся от этого.
— Ну, ладно, — согласился Булдеев. — Тут не только что к акцизному, но и к чёрту депешу пошлёшь… Ох! Мочи нет! Ну, где твой акцизный живёт? Как к нему писать?
- Генерал сел за стол и взял перо в руки.
- — Его в Саратове каждая собака знает, — сказал приказчик. — Извольте писать, ваше превосходительство, в город Саратов, стало быть… Его благородию господину Якову Васильичу… Васильичу…
- — Ну?
— Васильичу… Якову Васильичу… а по фамилии… А фамилию вот и забыл!.. Васильичу… Чёрт… Как же его фамилия? Давеча, как сюда шёл, помнил… Позвольте-с…
Иван Евсеич поднял глаза к потолку и зашевелил губами. Булдеев и генеральша ожидали нетерпеливо.
— Ну, что же? Скорей думай!
— Сейчас… Васильичу… Якову Васильичу… Забыл! Такая ещё простая фамилия… словно как бы лошадиная… Кобылин? Нет, не Кобылин. Постойте… Жеребцов нешто? Нет, и не Жеребцов. Помню, фамилия лошадиная, а какая — из головы вышибло…
— Жеребятников?
— Никак нет. Постойте… Кобылицын… Кобылятников… Кобелев…
— Это уж собачья, а не лошадиная. Жеребчиков?
— Нет, и не Жеребчиков… Лошадинин… Лошаков… Жеребкин… Всё не то!
— Ну, так как же я буду ему писать? Ты подумай!
— Сейчас. Лошадкин… Кобылкин… Коренной…
— Коренников? — спросила генеральша.
— Никак нет. Пристяжкин… Нет, не то! Забыл!
— Так зачем же, чёрт тебя возьми, с советами лезешь, ежели забыл? — рассердился генерал. — Ступай отсюда вон!
Иван Евсеич медленно вышел, а генерал схватил себя за щёку и заходил по комнатам.
— Ой, батюшки! — вопил он. — Ой, матушки! Ох, света белого не вижу!
- Приказчик вышел в сад и, подняв к небу глаза, стал припоминать фамилию акцизного:
- — Жеребчиков… Жеребковский… Жеребенко… Нет, не то! Лошадинский… Лошадевич… Жеребкович… Кобылянский…
- Немного погодя его позвали к господам.
— Вспомнил? — спросил генерал.
— Никак нет, ваше превосходительство.
— Может быть, Конявский? Лошадников? Нет?
И в доме, все наперерыв, стали изобретать фамилии. Перебрали все возрасты, полы и породы лошадей, вспомнили гриву, копыта, сбрую… В доме, в саду, в людской и кухне люди ходили из угла в угол и, почёсывая лбы, искали фамилию…
Приказчика то и дело требовали в дом.
— Табунов? — спрашивали у него. — Копытин? Жеребовский?
— Никак нет, — отвечал Иван Евсеич и, подняв вверх глаза, продолжал думать вслух. — Коненко… Конченко… Жеребеев… Кобылеев…
— Папа! — кричали из детской. — Тройкин! Уздечкин!
Взбудоражилась вся усадьба. Нетерпеливый, замученный генерал пообещал дать пять рублей тому, кто вспомнит настоящую фамилию, и за Иваном Евсеичем стали ходить целыми толпами…
— Гнедов! — говорили ему. — Рысистый! Лошадицкий!
Но наступил вечер, а фамилия всё ещё не была найдена. Так и спать легли, не послав телеграммы.
Генерал не спал всю ночь, ходил из угла в угол и стонал… В третьем часу утра он вышел из дому и постучался в окно к приказчику.
— Не Меринов ли? — спросил он плачущим голосом.
- — Нет, не Меринов, ваше превосходительство, — ответил Иван Евсеич и виновато вздохнул.
- — Да может быть, фамилия не лошадиная, а какая-нибудь другая!
- — Истинно слово, ваше превосходительство, лошадиная… Это очень даже отлично помню.
— Экий ты какой, братец, беспамятный… Для меня теперь эта фамилия дороже, кажется, всего на свете. Замучился!
Утром генерал опять послал за доктором.
— Пускай рвёт! — решил он. — Нет больше сил терпеть…
Приехал доктор и вырвал больной зуб. Боль утихла тотчас же, и генерал успокоился. Сделав своё дело и получив, что следует, за труд, доктор сел в свою бричку и поехал домой.
За воротами в поле он встретил Ивана Евсеича… Приказчик стоял на краю дороги и, глядя сосредоточенно себе под ноги, о чём-то думал.
Судя по морщинам, бороздившим его лоб, и по выражению глаз, думы его были напряжённы, мучительны…
— Буланов… Чересседельников… — бормотал он. — Засупонин… Лошадский…
— Иван Евсеич! — обратился к нему доктор. — Не могу ли я, голубчик, купить у вас четвертей пять овса? Мне продают наши мужички овёс, да уж больно плохой…
Иван Евсеич тупо поглядел на доктора, как-то дико улыбнулся и, не сказав в ответ ни одного слова, всплеснув руками, побежал к усадьбе с такой быстротой, точно за ним гналась бешеная собака.
— Надумал, ваше превосходительство! — закричал он радостно, не своим голосом, влетая в кабинет к генералу. — Надумал, дай бог здоровья доктору! Овсов! Овсов фамилия акцизного! Овсов, ваше превосходительство! Посылайте депешу Овсову!
— На-кося! — сказал генерал с презрением и поднёс к лицу его два кукиша. — Не нужно мне теперь твоей лошадиной фамилии! На-кося!
Вариант 2
Наряду с рассказами нравоучительными и философскими Чехов нередко писал и комедийные. Лошадиная фамилия относится именно к таким рассказам, которые предлагают простую ситуацию, с забавными деталями.
Суть заключается в том как на протяжении всего рассказа герои вспоминают так называемую лошадиную фамилию и перебирают различные варианты. Фамилия требуется для того чтобы послать к акцизному, который умеет заговаривать зубы. Только вот никто не может фамилию вспомнить, хотя перебирают все варианты.
В итоге, после того как Булдееву все-таки вырывают зуб, его приказчик вспоминает фамилию, когда приезжавший доктор просит купить немного овса. Фамилия оказывается Овсов, но только потребность в этом теперь отсутствует, так как зуб вырван.
Вполне возможно, Чехов сам слышал подобный анекдот и просто решил записать его или выдумал такую историю для того чтобы позабавить себя и читателя. Рассказ предлагает поразмыслить над языком и интересными ассоциациями, которые в языке могут возникать. Также довольно забавным образом работает человеческая память и над этим тоже интересно поразмыслить.
Иногда какое-то слово вертится в голове, но не вспоминается и не актуализируется в нормальную речь. Бывает, помогают только ассоциации и то не совсем ясные. Именно такую ситуацию и описывает Антон Павлович. Из таких интересных наблюдений и различных ситуаций в действительности и состоит человеческое существование. Есть много забавных мгновений, которые составляют канву нашего бытия.
Сочинение по повести Распутина В.Г. «Прощание с Матерой»
Профессия писателя создана в том числе и для того чтобы фиксировать подобные простые истории.
Помимо этого в рассказе следует отметить довольно интересную структуру, которая практически полностью состоит из отрывистых фраз и является непрерывным диалогом.
Автор умело зацикливает повествование на одной детали и через эту деталь довольно точно передает атмосферу дома, в котором пытаются вспомнить лошадиную фамилию.
Также через диалоги умелым образом выражаются характеры главных героев произведения. Мы можем понять некоторые подробности об этих личностях. В завершение следует отметить значительный словарный запас Чехова, который смог предложить такое количество «лошадиных» фамилий.
Главные герои
| У генерала разболелся зуб, перепробовав все возможные способы и советы, он совсем отчаялся. Его приказчик поведал об очень талантливом человеке, который способен “заговорить” зубную боль. Схватившись за эту ниточку, генерал пишет срочное письмо, но фамилию “знахаря” приказчик не может никак вспомнить. Единственное, что он помнит, что она “лошадиная”. Страдающий от боли генерал и вся его семья предлагают множество вариантов фамилий, связанных с темой лошадей. Главный герой нетерпелив, капризен, с презрением относится к низшим чинам. |
| Человек, служащий у генерала. Посоветовав ему помощь, не смог вспомнить нужной фамилии, связывая её происхождение с лошадью. Пытаясь помочь человеку в сложной ситуации, сам попал в немилость из-за своей забывчивости. Вспоминает только на вторые сутки, когда больной удалил свой зуб, не в состоянии терпеть боль. |
Полезные ссылки
Посмотрите, что у нас есть еще:
- для самых рациональных — Краткое содержание «Лошадиная фамилия»
- для самых компанейских — Главные герои «Лошадиная фамилия»
- для самых занятых — Читательский дневник «Лошадиная фамилия»
- для самых крутых — Читать «Лошадиная фамилия» полностью
Тест по произведению
Второстепенные персонажи
| Уговаривает мужа согласится воспользоваться помощью “чудодейственного” человека из Саратова. Упоминает о том, что верит в заговоры и тому подобное, испробовав что-то на себе. |
| Этот человек вызывает у читателя уважение, он последователен и профессионален. Осматривает больного, предлагает удалить зуб. Генерал соглашается не сразу. Во второй приезд врач вырывает зуб и по дороге домой встречает приказчика, просит у него купить овса. Это напоминает приказчику о фамилии Овсова, он убегает к дому генерала. |
| Некий человек из Саратова, умеющий лечить зубы “заговором”. О нём известно только то, что в этом ремесле он лучший. Живёт с немкой, употребляет спиртные напитки. Его фамилию тщетно пытается вспомнить приказчик генерала. |
Этот рассказ Чехова можно считать классическим для автора: много диалогов, минимум описаний, скрытые намёки и слегка завуалированный смысл.
Все персонажи очень реалистичны, жизненны, сюжет близок к реальности, ситуации комичны, но не гиперболизированы. В конце рассказа “Лошадиная фамилия” герои встречаются в весьма комичной сцене: Иван Евсеевич вбегает в дом генерала, обрадованный, что сможет выслужиться, а тот встречает его двумя кукишами в лицо.
Характеристика героев может быть полезна для читательского дневника и написания творческих работ по произведению Антона Павловича Чехова.
Анализ произведения Лошадиная фамилия
Литературный вклад Антона Павловича Чехова по большой части ценен нам за свой беззаботный смех на протяжении большого цикла рассказов, посвященных бытописанию людей. В 80-х годах был написан рассказ «Лошадиная фамилия». Это произведение также просто и даже в какой-то мере наивно.
Отчасти настроение этого рассказа объясняется обстоятельствами: в те времена язвительная сатира не была так популярна, и в моду входят комедийные произведения, у которых не было цели высмеять определенное явление. Наиболее заинтересовавшим публику вариантом является веселый смех над казусами повседневной жизни обыкновенных людей.
Но не стоит забывать, что Чехов писал не только в подобном жанре – жанре повседневного юмора.
Манера описания комедийных ситуаций Чехова в этот период времени гиперболична. Однако же, такие рассказы как «Лошадиная фамилия» не подходят под это определение и являют собой описание забавных жизненных ситуаций.
В подобных рассказах писатель обращает внимание бытовым мелочам, публикуя самые впечатляющее истории. «Лошадиная фамилия» — самый лучший пример подобных произведений.
Многие критики называют данный вид юмора «теплым юмором».
Данный рассказ начинается мельчайшей деталей – у Булдеева заболел зуб. Следствием этого является целая история, развернувшаяся на несколько дней. Все домочадцы и всё окружение генерала усиленно вспоминают фамилию знаменитого знахаря, который как ни стати уехал к теще в Саратов.
Иван Евсеич настоятельно убеждает Булдеева написать знахарю телеграмму. Да только приказчик помнит, что фамилия у знахаря «лошадиная». И всё это время окружающая генерала толпа пытается угадать ту загадочную фамилию. Как раз в этот момент мы и вспоминаем о «теплом юморе» Чехова.
В этом рассказе нет сатирической и язвительной усмешки над персонажами, только умилительное негодование.
Смеется автор и над мучениями приказчика, который перебирает самые различные варианты злосчастной фамилии. Но, по иронии, зуб вырывают до того, как приказчик вспоминает ту самую фамилию. Стоит отметить, что автор в контексте говорит нам о многих важных и забавных вещах.
Как много нам нужно для счастья? Генералу было достаточно того, что Иван Евсеич бежал, как «бешеный», чтобы сообщить ответ. Какие проблемы порой тяготят нас и наших близких? Булдеева и его окружение волновал не сам факт болезни генерала, сколько же интригующая фамилия знахаря.
Конечно же очевидно, что у каждого героя в этой истории были и свои проблемы, намного серьёзнее, чем та, что описана в рассказе. Но от этого вся ситуация становится только комичней и милее для читателя. Мы вспоминаем, что в глубине души мы всё же неразумные и наивные, как дети создания.
Но эта наивность не есть признак слабости, эта наивность – признак нашей искренней человеческой натуры, которая может ошибаться.
В заключение, хочется сказать, что главная цель рассказа «Лошадиная фамилия» — согреть сердце читателя самой нелепой и забавной ситуацией, которая действительно может произойти с каждым из нас. Контекст произведения также очевиден, но до точности ясен и справедлив.
5, 6 класс
Читать
Антон Павлович Чехов
Лошадиная фамилия. Рассказы и водевили
Антон Павлович Чехов (1860–1904)
Короткий зимний день подходил к концу. Ученик третьего класса таганрогской гимназии Антоша Чехов готовил уроки.
Перед ним на столе лежала раскрытая латинская грамматика, в медном подсвечнике мигала сальная свеча, по углам ползли тени. Было тихо, тепло.
Антоша неторопливо снял щипцами нагар со свечи, написал в тетради число. В это время в комнату вошел отец Павел Егорович, в шубе, в больших кожаных калошах, и сказал:
– Ступай в лавку.
Антоша не пробовал возражать: он заранее знал, что ничего из этого не выйдет, закрыл грамматику и пошел за отцом.
Небольшая бакалейная лавка с большой вывеской над входом: «Чай, сахар, кофе и другие колониальные товары» – помещалась в том же доме, внизу. Открыта она была с пяти часов утра до одиннадцати ночи, и, когда отец куда-нибудь уходил, в лавке по очереди сидели дети. Детей было шестеро: пять сыновей и одна дочь.
Антоша сел за конторку, но в лавке холодно, чернила замерзли, и уроков делать нельзя. Он съежился, запихнул руки в рукава так же, как Андрюша и Гаврюша, его ровесники и друзья, которых недавно привезли из деревни и отдали Павлу Егоровичу в «ученье на года».
И хоть Антоша – хозяйский сын, получает деньги с покупателей, присматривает за мальчиками, но его наказывают так же, как их. Все трое чувствуют себя одинаково несчастными.
Павел Егорович сам когда-то прошел тяжелую школу, тоже был «мальчиком» в лавке, унижался, угождал хозяевам, терпел побои. Он искренне верил в то, что детей нужно наказывать для их же пользы, и говорил: «Меня так же учили, а я, видишь, вышел в люди».
Когда Антоше исполнилось восемь лет, его отдали в гимназию, где уже учились старшие братья. Антоше не нравилась гимназия.
Веселому, подвижному мальчику неуютно было в больших холодноватых классах, скучно было сидеть на уроках.
Классы выходили в полутемные коридоры; в каждой двери было круглое окошко; надзиратель, как часовой, шагал по коридору и заглядывал в окошки – следил за поведением учащихся.
В театр разрешалось ходить только с родителями в праздничные дни, но братья Чеховы в театре бывали часто; они переодевались, наклеивали бороды, усы, надевали синие очки и старались прошмыгнуть мимо надзирателя на галерку.
«Для меня не было большего наслаждения, как сидеть в театре», – вспоминал Чехов. Дома Антоша постоянно кого-то изображал: зубного врача, важного чиновника, танцующего на балу, старого профессора. А как-то загримировался, переоделся нищим, написал жалобное письмо и пошел к дяде.
Дядя не узнал племянника, разжалобился и подал ему три копейки.
Антоша был неистощим на выдумки, да и все братья Чеховы любили шутку, понимали ее, умели смеяться; казалось, смех, веселая, озорная шутка защищали их от всего тяжелого, что было в их жизни.
Зима обычно тянулась долго; Антоша с нетерпением ждал, когда с моря перестанет дуть сердитый ветер, загорится жаркое солнце, зацветет акация и прекрасная необозримая степь покроется серебристой полынью, голубыми цветами цибульки.
Мальчики убегали в степь, к морю, купались, удили рыбу, ездили с матерью в гости к деду на далекий степной хутор. Мать свою, Евгению Яковлевну, дети очень любили. Она как-то умела смягчать суровый нрав отца, вносила в их жизнь много ласки, уюта, умела объединить семью, сплотить ее вокруг себя.
«Для нас дороже матери ничего не существует», – писал Антоша, когда стал постарше.
Антоше было четырнадцать лет, когда старшие братья, Александр и Николай, окончили гимназию и уехали учиться в Москву. Через год туда же переехала вся семья.
Антон и брат Иван остались в Таганроге: им надо было заканчивать гимназию.
Дом Чеховых был продан за долги. Новый хозяин предложил Антоше угол за уроки, которые он должен был давать его племяннику. Иван переехал к тетке, и Антоша остался один в родном доме, который стал чужим для него. Теперь он уже не сидел в лавке, никто не наказывал его, но жить было еще труднее.
Новые заботы легли на его плечи: надо было самому заботиться о себе, платить за учение, помогать родным, которые очень нуждались в Москве. Знакомые помогли ему достать несколько уроков, и после занятий в гимназии он ходил по урокам, занимался с детьми – репетировал их. Один урок был далеко на окраине города. Осенью там стояла непролазная грязь.
Калош у Антоши не было, и, садясь заниматься с учеником, он старался спрятать под стол свои грязные рваные сапоги. Как-то Антоша, узнав, что одному из товарищей живется еще хуже, предложил заниматься с учеником по очереди и разделил с товарищем свой заработок – три рубля в месяц. Бедность, как говорил Чехов, мучила его тогда, как зубная боль.
Он очень скучал без семьи, особенно без братьев; близких друзей в Таганроге у него не было. Антон по-прежнему увлекался театром, много читал. В гимназии издавались рукописные журналы, и он сотрудничал в этих журналах и посылал старшим братьям свои литературные опыты, а братья беспощадно критиковали эти первые произведения молодого писателя.
Самостоятельная одинокая жизнь давалась Антоше нелегко. В борьбе с трудностями он становится мужественнее, взрослее.
Так прошло три года. Антоша окончил гимназию и уехал в Москву. Родных своих застал он в тяжелом положении, в сырой и холодной квартире подвального этажа.
Отец зарабатывал очень мало, мать шила, старшие братья учились и время от времени работали в журналах: Александр писал рассказы, очерки, Николай рисовал. Даже младший брат, Михаил, переписывал за деньги студенческие лекции.
Но денег все-таки не хватало, и в гимназию за сестру Машу платили какие-то благодетели.
Антону было уже девятнадцать лет; он поступил в университет на медицинский факультет. Учился он много, усердно, с большим интересом слушал лекции знаменитых профессоров: Тимирязева, Склифосовского. Но ему нельзя было только учиться – приходилось зарабатывать деньги, чтобы помогать семье.
И вот он решил послать в журнал очень коротенький и смешной рассказ, который назывался «Письмо донского помещика к ученому соседу д-ру Фридриху». Конечно, Антон очень волновался, пока пришел ответ. А ответ был такой: «Совсем недурно. Присланное поместим…» Через два месяца рассказ напечатали.
Это был первый напечатанный рассказ Чехова и первый его литературный заработок.
С тех пор рассказы Чехова стали часто появляться в журналах. Подписывал он их не своим настоящим именем, а разными псевдонимами, чаще всего «Антоша Чехонте» – прозвище, которое дал ему один из учителей таганрогской гимназии. Чего только не писал Чехов в эти первые годы своей литературной работы: заметки, анекдоты, подписи к рисункам, очерки, рассказы.
Брат Николай – хороший художник – иногда рисовал к его рассказам иллюстрации. Писать приходилось часто по ночам: днем надо было учиться. Платили за работу очень мало, несколько копеек за строчку, да и за этими заработанными грошами приходилось ходить в редакции раз по десять.
Но зато как был счастлив Антон и как радовалась мать, когда он однажды сказал, что сам теперь будет платить за учение сестры Маши.
Студенческие годы подошли к концу. Когда Чехов окончил университет и получил диплом врача, ему было двадцать четыре года. На входных дверях чеховской квартиры появилась вывеска: «Доктор А. П. Чехов». Стали приходить больные; практики было много, но половина больных лечилась у Чехова бесплатно – это все были знакомые или такие же бедняки, как он сам.
«Я врач и по уши втянулся в медицину», – говорил Чехов, и он был, как вспоминали товарищи по работе, превосходным врачом, вдумчивым, терпеливым, добросовестным. Но доктор Чехов не бросал своих литературных занятий, он продолжал писать, и скоро вышел первый сборник рассказов Антоши Чехонте.
Когда много лет спустя один из друзей спросил, сколько Чехов написал рассказов в первые годы своей работы, он ответил: «Около тысячи».
Загрузка...
