Любовь в романе Е. Замятина «Мы»

• 9 января 2017Литература
• Портрет Пушкина, волосатые руки главного героя и другие детали, помогающие понять, что имел в виду Замятин 
• Автор Олег Лекманов

Строительство дирижабля. 1930 год © Underwood Archives / Bridgeman Images / Fotodom

1. Тайна места действия

В романе Евгения Замятина ни разу не говорится прямо, на территории какой страны разворачивается сюжет произведения, — сообщается только, что после давней Двухсотлетней Войны Единое Государство, где живет главный герой Д-503, оградили Зеленой Стеною, выход за которую жителям Государства строго запрещен. Однако в «Записи 6-й» романа рассказывается, как Д-503 и его будущая возлюбленная I-330 посещают Древний Дом и там, в одной из некогда обитаемых квартир, Д-503 видит чудом сохранившийся портрет:

«С полочки на стене прямо в лицо мне чуть приметно улыбалась курносая асимметрическая физиономия какого-то из древних поэтов (кажется, Пушкина)».

В отличие от Достоевского, Толстого и Чехова, Пушкин не был известен за пре­делами России настолько, чтобы кому-нибудь пришло в голову поставить на полочку его изображение (возможно, подразумевается копия портрета Пуш­кина работы Константина Сомова 1899 года: на нем поэт улыбается и смотрит зрителю прямо в лицо). Таким образом Замятин ненавязчиво намекает внима­тельному читателю: действие его романа «Мы» разворачивается на территории бывшей (советской) России.

2. Тайна «бесконечных ассирийских рядов»

В финале «Записи 22-й» Д-503 с энтузиазмом рассказывает о том, что он чув­ствует себя встроенным в «бесконечные, ассирийские ряды» граждан Единого Государства. До этого мотив Ассирии дважды встречается в зачине той же записи:

«Мы шли так, как всегда, т. е. так, как изображены воины на ассирий­ских памятниках: тысяча голов — две слитных, интегральных ноги, две интегральных, в размахе, руки. В конце проспекта — там, где грозно гудела аккумуляторная башня, — навстречу нам четырехугольник: по бокам, впереди, сзади — стража…»

И чуть далее: «Мы по-прежнему мерно, ассирийски шли…» Для чего Замятину понадобилось акцентировать внимание читателя именно на ассирийском происхождении того «четырехугольника», которым движутся по городу граж­дане? Для того чтобы провести параллель между глубокой древностью чело­вечества и его возможным нерадужным будущим. Новоассирийская держава (750–620 годы до н. э.) считается первой империей в истории человечества. Ее власти подавляли врагов с помощью идеально организованного войска, в котором, как и в Государстве из романа Замятина, культивировалась красота геометрического единообразия. Было введено единообразное вооружение, а воины делились на так называемые кисиры (отряды). Каждый кисир насчи­тывал от 500 до 2000 человек, разбитых по пятидесяткам, в свою очередь состоявшим из десяток. 

3. Тайна сексуальной привлекательности героя

Невозможно не обратить внимания на то обстоятельство, что все женщины, о которых хоть сколько-нибудь подробно рассказывается в романе (I-330, О-90 и Ю), выделяют Д-503 среди остальных мужчин, а говоря точнее, испытывают к нему эротическое влечение.

В чем секрет привлекательности героя романа? В том, что он невольно выделяется из дистиллированного Единого Государства своим мужским, животным магнетизмом, материальным воплощением кото­рого в романе становятся волосатые руки Д-503. Этот мотив встречается в про­изведении Замятина трижды.

В «Записи 2-й» герой характеризует свои руки как «обезьяньи» и признается:

«Терпеть не могу, когда смотрят на мои руки: все в волосах, лохматые — какой-то нелепый атавизм».

В «Записи 22-й» эта метафора прямо расшифровывается:

«Я чувствовал на себе тысячи округленных от ужаса глаз, но это только давало еще больше какой-то отчаянно-веселой силы тому дикому, воло­саторукому, что вырвался из меня, и он бежал все быстрее».

А в «Записи 28-й» Д-503 с трудом удается удержать в себе другого человека — «с трясущимися волосатыми кулаками». Чуть дальше в этой же записи особое внимание к рукам героя проявляет I-330, раскрывая секрет магнетизма Д-503. Оказывается, он потомок диких и свободных людей — людей из-за Зеленой Стены:

«Она медленно поднимала вверх, к свету, мою руку — мою волосатую руку, которую я так ненавидел. Я хотел выдернуть, но она держала крепко.      — Твоя рука… Ведь ты не знаешь — и немногие это знают, что жен­щинам отсюда, из города, случалось любить тех. И в тебе, наверное, есть несколько капель солнечной, лесной крови».

Уже после Д-503 и явно по его следам собственную индивидуальность через свою сексуальность будет обретать герой романа Джорджа Оруэлла «1984».

4. Тайна стиля

Юрий Николаевич Тынянов описывает «принцип стиля» этого произведения следующим образом: «…экономный образ вместо вещи… …Все замкнуто, расчислено, взвешено линейно».

А другой великий филолог, Михаил Леонович Гаспаров, определил стиль романа «Мы» как «геометрически-проволочный». На самом деле в произведении Замятина наблюдается эволюция стиля, кото­рую можно разбить на три этапа.

Первый этап («геометрически-проволочный» стиль) — это начало романа, когда герой ощущает себя частью многомиллион­ного «мы»:

«Я люблю — уверен, не ошибусь, если скажу: мы любим — только такое вот, стерильное, безукоризненное небо. В такие дни — весь мир отлит из того же самого незыблемого, вечного стекла, как и Зеленая Стена, как и все наши постройки».

Но уже в начальных записях романа внимательный читатель обнаруживает вкрапления совсем другого стиля — метафорического и избыточного, восходящего к прозе символистов и Леонида Андреева (в герое заложена «червоточина» индивидуальности):

«Весна. Из-за Зеленой Стены, с диких невидимых равнин, ветер несет желтую медовую пыль каких-то цветов. От этой сладкой пыли сохнут губы — ежеминутно проводишь по ним языком — и, должно быть, сладкие губы у всех встречных женщин (и мужчин тоже, конечно). Это несколько мешает логически мыслить».

В середине романа (герой обретает индивидуальность, становится «я») этот цветистый стиль начинает доминировать:

«Раньше — все вокруг солнца; теперь я знал, все вокруг меня — мед­ленно, блаженно, с зажмуренными глазами…»

Наконец, в финале романа (герой теряет индивидуальность: утрачивает «я» и снова вливается в «мы») геометрически-проволочный стиль возвращается и утверждается настолько прочно, что рецидивам «символистского» стиля не остается места:

«Но на поперечном, 40-м проспекте удалось сконструировать временную Стену из высоковольтных волн. И я надеюсь — мы победим. Больше: я уверен — мы победим. Потому что разум должен победить».

5. Тайна ребенка

Все бы заканчивалось совсем мрачно и беспросветно, если бы не один, на пер­вый взгляд периферийный, сюжет романа и не одна реплика I-330 из «Записи 34-й». Дело в том, что Д-503 противозаконно «дал» (как сформулировано в «Записи 32-й») О-90 ребенка, а потом с помощью I-330 этот ребенок вместе с матерью был переправлен через Зеленую Стену за пределы Единого Государ­ства:

«…Вчера вечером пришла ко мне с твоей запиской… Я знаю — я все знаю: молчи. Но ведь ребенок — твой? И я ее отправила — она уже там, за Стеною. Она будет жить…»

Замятин неакцентированно дает внимательному читателю надежду: да, Д-503 в итоге потерпел в борьбе с Единым Государством сокрушительное поражение. Однако лучшее в нем, возможно, воскреснет в его ребенке за Зеленой Стеной.

6. Тайна дневника 

Роман «Мы» часто именуют антиутопией, и это в общем справедливо, но, как кажется, помогает считывать лишь самые очевидные смыслы произведения и видеть в нем главным образом, по словам Замятина, «сигнал об опасности, угрожающей человеку, человечеству от гипертрофированной власти машин и власти государства — все равно какого».

Очень важно обратить внимание на другую жанровую особенность романа «Мы», а именно — на дневниковую форму, в которую заключено повество­вание. Определение жанра произведения как антиутопии не объясняет или почти не объясняет выбора подобной формы.

Может быть, «Мы» — это мета­роман, то есть роман о попытке стать писателем? Взглянув на произведение под таким углом, мы сразу же заметим, что очень большое количество его фрагментов посвящены раскрытию темы написания текста.

Более того, Д-503 саму жизнь, похоже, воспринимает как роман, как текст:

«И что это за странная манера — считать меня только чьей-то тенью. А может быть, сами вы все — мои тени. Разве я не населил вами эти страницы — еще недавно четырехугольные белые пустыни».

1. «Что ж, я хоть сейчас готов развернуть перед ним страницы своего мозга…»
2. «И я еще лихорадочно перелистываю в рядах одно лицо за другим — как страницы — и все еще не вижу того единственного, какое я ищу…»
3. «Кто тебя знает… Человек — как роман: до самой последней страницы не знаешь, чем кончится. Иначе не стоило бы и читать…»
4. «Прощайте — вы, неведомые, вы, любимые, с кем я прожил столько страниц…»
5. «Тут странно — в голове у меня, как пустая, белая страница».

И не получится ли тогда, что роман «Мы» будет уместнее поставить не столько в ряд антиутопий («О дивный новый мир» Хаксли, «1984» и «Скотный двор» Оруэлла, «Хищные вещи века» братьев Стругацких и так далее), сколько в ряд ключевых для русской литературы ХХ столетия произведений, одной из глав­ных тем которых является писательство и попытка стать писателем («Дар» Владимира Набокова, «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова, «Доктор Живаго» Бориса Пастернака, «В круге первом» Александра Солженицына). Только во всех этих романах героям в итоге все же удается стать писателями, а в «Мы» — нет: «Я не могу больше писать — я не хочу больше».     

7. Тайна Марселя Пруста 

Не источником, но некоторым «исходником» для всех русских (и не только) метароманов о попытке героя стать писателем послужила семитомная сага Марселя Пруста «В поисках утраченного времени». Кажется, нет стилистически ничего более далекого от тягучей прустовской эпопеи, чем короткий и энер­гичный роман Замятина.

Но именно Пруст первым в ХХ столетии поднял на новый уровень тему писательского творчества. Его главный герой Марсель всеми силами пытается задержать навсегда уходящее время и тем самым обре­сти бессмертие.

Он пробует самые разные способы: например, ценой неимо­верных усилий сближается с древними аристократическими французскими семействами, которые кажутся ему самим воплощением времени.

Только в последней книге под названием «Обретенное время» Марсель понимает, что лучший способ удержать время состоит в его подробнейшем описании — в его фиксации и консервировании. «Вселенная подлежит полному переписыва­нию» — вот ключевая фраза последнего романа Пруста и всей его саги.

Ставя перед своими «нумерами» задачу «составлять трактаты, поэмы, мани­фесты, оды или иные сочинения о красоте и величии Единого Государства», это Государство стремится обессмертить себя в слове. Однако в случае с Д-503 все идет по другому, непредусмотренному плану, так как писательство пробуждает в герое романа творческую индивидуальность.

Источники

• Замятин Е. И. Мы. Текст и материалы к творческой истории романа. Сост. М. Ю. Любимова, Дж. Куртис. СПб., 2011.

Теги

Любовь в романе "Мы"

Поэма о величии Единого Государства, которую задумал написать инженер Д-503, с появлением любовной линии становится напряженным эмоциональным романным повествованием. Происходит перемена жанровой установки: роман идей становится романом людей.

Любовные сцены в этом рационалистическом романе, как это ни удивительно, — одни из самых лиричных и эмоциональных во всей русской литературе. Любовная стихия так захватывает героя, так опьяняет его, что он совершенно иначе смотрит на привычные вещи.

Появляется психологическая рефлексия, даже психологическая раздвоенность, совершенно не мыслимые прежде для Д-503. Герой видит себя со стороны в тот момент, когда в нем вдруг заговорила дикая ревность:

И этот другой — вдруг выпрыгнул и заорал:

— Я не позволю! Я хочу, чтоб никто, кроме меня. Я убью всякого, кто… Потому что я вас — я вас — Я увидел: лохматыми лапами он грубо схватил ее, разодрал у ней тонкий шелк, впился зубами.

Я — перед зеркалом. И первый раз в жизни — именно так: первый раз в жизни — вижу себя ясно, отчетливо, сознательно, — с изумлением вижу себя, как кого-то «его». Вот я — он: черные, прочерченные по прямой брови; и между ними — как шрам — вертикальная морщина (не знаю: была ли она раньше).

Стальные, серые глаза, обведенные тенью бессонной ночи; и за этой сталью… оказывается, я никогда не знал, что там.

И из «там» (это «там» одновременно и здесь, и бесконечно далеко) — из «там» я гляжу на себя — на него, и твердо знаю: он — с прочерченными по прямой бровями — посторонний, чужой мне, я встретился с ним первый раз в жизни. А я настоящий, я — не — он…

В Д-503 проступила глубина, проявилось иррациональное, подсознательное начало, свидетельствующее о том, что человека нельзя расчислить, измерить только рационалистическими, «математическими» измерителями, и это иррациональное начало рано или поздно даст о себе знать, даже в таком идеальном Едином Государстве.

Любовь героя к I-330 приводит к ситуации психологического раздвоения, откровения, начала познания самого себя, своего душевного мира.

Герой романа оказывается в состоянии конфликта не только с Государством, но и с самим собой (Зеленая Стена разделяет надвое и его внутренний мир): он осознает «преступный» характер своего поведения, любви к I-330. У него образовалась душа, которая своей огромностью, иррациональностью, неуправляемостью страшит главного героя.

Он раздваивается, и рефлексия, раздвоение в изображении Е. Замятина достигают высокого накала, побуждая нас неотрывно следить за исходом этого противостояния.

Так, авантюрно-фантастический роман становится психологическим романом; мы следим за исходом поединка в душе Д-503 едва ли не с большим напряжением, чем в душе Раскольникова у Достоевского — что победит в душе героя: долг перед Государством или появившееся человеческое чувство — любовь, стремление быть свободной личностью, а не рабом-автоматом? Роман Е. Замятина — это своеобразный эксперимент автора: сохранится ли человечество, останется ли человек человеком? Лирическое (авторское) начало по мере развертывания любовного чувства возрастает, авторская точка зрения сближается с точкой зрения героя, и это видно уже из отсутствия иронии там, где это чувство описывается. Герой выходит из своей скорлупы, и выясняется, что он не оди нок; по крайней мере если раньше он утверждал, что за Зеленой Стеной никто не бывал, то теперь мы узнаем, что граница между рациональным и иррациональным мирами никогда не была непреодолимой.

Любовная линия в романе и оригинальна, и традиционна для русской романистики: действительно, нерешительный мужчина и решительная женщина, пытающаяся вырвать его из засасывающей среды, хорошо знакомы русскому читателю. Если отбросить антиутопический фон действия, это все то же «темное царство», как в романе «Обломов» И. Гончарова.

Параллель между героями замятинского романа (Д-503 и I-330) и героями романа И. Гончарова (Обломовым и Ольгой Ильинской) уже отмечалась критиками. Причем, в традициях русской литературы, первой осознает необходимость протеста женщина. Д-503 в финале романа становится безучастным зрителем казни I-330. Он предает свою любовь.

Победило в нем то, что было сформировано Государством. Герой так и не смог преодолеть прежде всего в себе самом внутреннюю «Зеленую Стену», которая отделяет его не только от мира природы, но и от своей человеческой сути, человечности.

Совершенно справедливо наблюдение критика, заметившего: «В романе иррациональная сторона человеческой натуры параллельна дикому миру природы за стеклянной стеной. Эта стена, которую хотят разрушить восставшие, — важный символ в романе.

С одной стороны, она символизирует безопасность и несвободу Единого Государства, с другой — границу между рациональным и нерациональным в человеке. Разрушение стены означало бы не только конец тирании Единого Государства, но и воссоединение человека с природой, а также восстановление личности»10.

Таким образом, финал возвращает нас к началу (кольцевая композиция), завершается картинами противостояния Единого Государства и дикого мира за Зеленой Стеной.

Главный герой романа верит: «Мы победим!», которое, однако, звучит скорее как заклинание, желание победы.

Но многое изменилось — мы знаем о существовании за Зеленой Стеной многоцветного полнокровного мира, куда ушла героиня романа — О-90, ожидающая ребенка. А значит, будущее не так однозначно, каким оно представляется в на чале романа.

Роман вызвал при своем появлении споры, которые не утихают и по сей день. Суть этого спора выражена в словах К. Федина о писательской манере Е. Замятина: «Он обладал такими совершенствами художника, которые возводили его высоко.

Но инженерия его вещей просвечивалась сквозь замысел, как ребра человека на рентгеновском экране. Он оставался гроссмейстером литературы. Чтобы стать на высшую писательскую ступень, ему недоставало, может быть, только простоты»11.

Замятинский роман — роман-эксперимент – непривычен, до сих пор вызывает споры, и это уже свидетельствует о его долголетии, значимости.

►  другие статьи по творчеству Е.И. Замятина и анализу романа “Мы”:

► Перейти к оглавлению книги “Еретики” в литературе: Л. Андреев, Е. Замятин, Б. Пильняк, М. Булгаков

Сочинение на тему: ЛЮБОВЬ В РОМАНЕ Е. ЗАМЯТИНА «МЫ»

Роман «Мы» Е. Замятин написал в 1919 году. Время это было сложное, тяжелое. А будущее неясно и ту­манно.

И изображая сверхразвитое общество далекого будущего, автор построил свое произведение, следуя канонам антиутопии.

Это означает, что прогнозы писа­теля на будущее не содержат в себе особенного опти­мизма, а проблем у людей, показанных в произведе­нии, едва ли не больше, чем в нашем, гораздо менее благоустроенном, мире.

Общество, построенное Замятиным в романе «Мы», — это не просто Единое Государство, в котором живут счастливые люди. Это единый механизм, а люди там счастливы потому, что воля Государства превратила их в детальки своей машины и заставила работать. А в свободное время — ходить строем в прямом и перенос­ном смысле одновременно.

Здесь регламентируется, загоняется в рамки, под­чиняется четкому распорядку абсолютно все. Работа, прием пищи, подъем и отбой. И — искусство, личная жизнь, творчество. Все подгоняется под всемогущую Часовую Скрижаль.

На первый взгляд, в Едином Государстве невоз­можна любовь. Этому чувству не место среди одинако­вых, максимально унифицированных «нумеров». Лю­бовь беспорядочна, хаотична по своей природе.

Явля­ясь продуктом беспорядка в душе, она еще и сильно расшатывает саму человеческую жизнь. А как быть, если все по часам? Ведь тогда человек неизбежно вы­бьется из распорядка, станет испорченным узлом.

А в агрегате Единого Государства изношенные, сломав­шиеся детали не чинят. Их просто уничтожают, чтобы было неповадно портится другим.

Однако Единое Государство заботится о целостнос­ти своих «нумеров». И в качестве примера этой заботы главный герой романа Д-503 рассказывает о победе над двумя «владыками» прошлого — Голодом и Любовью.

Голод был побежден, «нумера» вместо привычной не­когда пищи, выращенной на земле, получили нефтя­ную. «Естественно, что, подчинив себе Голод… Единое Государство повело наступление против другого вла­дыки мира — против Любви. Наконец, и эта стихия была побеждена, т. е.

организована, математизирована, и около 300 лет назад был провозглашен нам историче­ский «Lex sexualis»: всякий из нумеров имеет право — как на сексуальный продукт — на любой нумер». Этот закон призван избавить Единое Государство от любви.

Эмоции, чувства подменяются регламентом: вырабаты­вается каждому специальный Табель сексуальных дней, записывается на себя любой нумер и получается разовая талонная книжка.

Механизированность, математичность отношения Единого Государства к любви должна подмять это чув­ство под себя, превратить его из источника счастья и вдохновения просто в еще одну функцию организма, вроде еды или сна.

Д-503, рассуждая о существующем порядке вещей, уже был не совсем уверен в его правильности. Музыка Скрябина и первая беседа I-330 пробудили в нем фан­тазию и, как следствие, предрасположенность к сомне­нию.

Может быть, Любовь и Голод казались Единому Государству врагами, с которыми обязательно нужно расправиться, однако сомнение — это противник, кото­рый намного опаснее.

К концу романа государство го­товило широкомасштабное наступление на фантазию и на сомнение, которое произрастает из возможности представить себе иной порядок вещей взамен сущест­вующего.

В начале романа на Д-503 «записана» 0-90. «Милая О! — мне всегда это казалось — что она похожа на свое имя: сантиметров на 10 ниже Материнской Нор­мы — и оттого вся кругло обточенная, и розовое О — рот — раскрыт навстречу каждому моему слову. И еще: круглая, пухлая складочка на запястье руки — такие бывают у детей».

В некотором роде их отношения молено назвать если не любовью, то уж точно влюбленностью, особенно по искаженным и нечеловечески-машинным меркам Еди­ного Государства.

Они вместе гуляют, Д-503 может на­зывать ее «милой», а 0-90 — испытывать легкую рев­ность (как в эпизоде первой встречи с I-330).

Наконец, они пользуются своим правом на спущенные шторы в стеклянных домах внутри пространства, охваченного Зеленой Стеной — границей Единого Государства.

Отношения Д-503 и 0-90 со спокойной совестью можно назвать гармоничными, потому что гармония в основном подразумевает ту или иную разновидность порядка. Гармоничная любовь всегда спокойнее и рас­судительнее, нежели пламенная страсть, вроде вспых­нувшей между Д-503 и I-330.

Итак, Д-503 привязан к 0-90. Но если с его стороны это выглядит именно привязанностью и не более того, то женщина в главного героя влюблена по-настояще­му. Это выясняется не сразу, но зато потом мы видим своеобразную Джульетту Единого Государства, гото­вую на все.

0-90 даже хочет от героя ребенка. А рож­дение детей тоже регламентировано, и такой поступок может повлечь гибель обоих. Для 0-90 это не имеет значения: куда важнее сохранить в себе любимого че­ловека, оставить его рядом с собой даже вопреки неиз­бежной разлуке.

Самоотверженность 0-90 показывает, что Единое Государство еще носит в себе чересчур много челове­ческого, что чувства способны стать разрушительным оружием даже против порядков, которые не только приняты с рождения, но закреплены в генах.

Любовь 0-90 ведет ее по запретным, невозможным для идеаль­ного «нумера» путям. Любовь и ревность едва не вы­тесняют из нее остатки здравого смысла: 0-90 вначале наотрез отказывается обращаться к I-330 за помощью. А ведь если выбраться за Зеленую Стену, то ребенок буде спасен.

К счастью, здравый смысл берет верх, и женщина соглашается, чтобы из беды ее выручила соперница, разлучница, I-330.

Д-503 оказывается наедине с совершенно невоз­можным противником — с настоящей страстью, кото­рая и в более нелогичные времена была способна на­прочь лишить человека рассудка. Теперь же, когда ма­тематика пронизала все, он может только надеяться, что сможет сохранить себя.

Страсть — безумная и обжигающая, стремительно превращает идеального «нумера» в опаснейшую пато­логию, настоящую раковую клетку для Единого Госу­дарства. Страсть открывает ему глаза на окружающий мир, и от этого никуда не денешься. Состояние прозре­ния, в которое впадает главный герой, очень напомина­ет сумасшествие, и они родственны между собой — эти два состояния.

Потому что нельзя замечать мир, кото­рый находится вне Зеленой Стены. Потому что глоток «ликера Единого Государства» — это крамола и пре­ступление, за которое карают смертью. Потому что об­манывать Единое Государство, сказываясь больным, — это зло, и нужно отправляться в Бюро Хранителей и выдать зачинщиков.

А потом вполне возможно, само­му попасть под карающую руку Благодетеля.

В I-330 герой, очевидно, находит то, что ему было нужно на самом деле. Как-то не очень соответствовала 0-90 тому ее образу, который читался сквозь строки конспекта. При всей их математичности, записи героя пропитаны энергией и темпераментом.

Любовь к I-330 становится просто призмой, преобразившей его энер­гию в новый вид. Он может оставаться математично-правильным «нумером», но способен валяться в ногах любимой женщины. И потом еще может пытаться ана­лизировать свои чувства и поступки.

Только любовь способна порождать такие противоречия.

И только любовь заставляет Д-503 лгать Государст­ву. Изображать из себя больного, быть фактически сви­детелем против Благодетеля и Единого Государства — и промолчать… Стать человеком, зачавшим ребенка 0-90. Хотя этот ребенок был не санкционирован.

Очевидно, таким образом Д-503 искупает свою вину перед 0-90, страдавшей от того, что ее разлучают с лю­бимым. Этим ребенком Д-503 откупается от горечи, кото­рой было пропитано письмо к нему. «Я не могу без вас — потому что я вас люблю.

Потому что я вижу, я понимаю: вам теперь никто, никто на свете не нужен, кроме той, другой, и — понимаете: именно если я вас люблю, я должна… Больше никогда не буду, простите… Больше ни­когда. Так, конечно, лучше: она права.

Но отчего же, от­чего…» Он оставляет ей частицу себя, а потом, в момент опасности, помогает сохранить ребенка и жизнь.

1-330 сознает свою власть над героем и не упускает случая ею пользоваться. До самого конца романа оста­ются сомнения: а любит ли она Д-503 на самом деле.

Или же просто он ей нужен для того, чтобы еще как-нибудь ужалить Единое Государство.

Ведь она — одна из тех, кто не хочет быть «нумером», кто жаждет дав­но минувших хаотичных времен, кто не боится высту­пать с протестом. Даже если этот протест так губите­лен и бесполезен.

1-330 — сильная личность, умеющая безжалостно вторгаться в чужую душу и подчинять ее себе. Нимало не терзаясь, она разрушает привычный мир Д-503. Хо­тя можно найти аргумент и в пользу того, что она лю­бит этого человека по-настоящему.

Будучи лишенной раболепной влюбленности в общественное устройство Единого Государства, I-330 понимает всю ущербность жизни главного героя И она стремится приучить его к полноценной и полновесной жизни — пусть даже це­ной немалых душевных мучений, которые приходится вынести Д-503.

Это напоминает то самое заявление Единого Государства, которое мы встречаем буквально в самом начале первой записи конспекта главного ге­роя: «Если они не поймут, что мы несем им… счастье, наш долг заставить их быть счастливыми».

Из поступков и действий обеих сторон любовной интриги — между Д-503 и I-330 — можно без труда оп­ределить лидера и подчиненную сторону.

I-330 не при­знает за главным героем права выбора, считая, что оно ему как бы не предоставлено (на самом деле Д-503 еще более подневолен, даже сильнее, чем в отношении Единого Государства).

Во всяком случае, когда встает вопрос о выборе между личными и общественными принципами, герой отдает предпочтение последним. Хотя сам же удивляется своему поведению.

Любовь оказывается на поверку чуть ли не более жестоким пленом, чем регламент и правила Часовой Скрижали, особенно, если учесть, что государственный строй замятинского общества в принципе не признает оппозиции. Неважно, оппозиции ли одной личности, или же группы. Итог для протестующих всегда один — Машина Благодетеля или Газовый Колокол.

Д-503 в принципе неспособен быть свободным. Все- таки он чересчур предан законам Государства, и все его заявления о том, что ему не хочется излечиваться — просто словесная мишура: уйдя из одного плена, он уго­дил в другой.

Тот новый плен — плен любви — оказался сильнее и только тем удержал Д-503. Если бы просто за­ставить его быть на своих позициях — ничего бы не вы­шло. Главный герой романа — это просто дичь.

И охот­ница по имени I-330 вполне успешно эту дичь ловит.

Кроме того, автор усложняет ситуацию в романе, превращая любовный треугольник в квадрат. Глав­ный герой становится объектом жалости для Ю — женщины с «рыбьими» щеками. Жалость зачастую способна маскироваться под любовь, сопутствовать этому чувству, а порою и порождать его.

Ю, прочитав трагичное письмо 0-90, начинает жалеть Д-503. Это порождает новые проблемы, потому что как раз Ю — типичный «нумер», который до мозга костей предан Единому Государству.

Все ее чувства готовы отсту­пить перед интересами государственного устройства, что, в конечном итоге, однажды и случается.

Жалость к главному герою у Ю сопровождается материнскими чувствами. Это нормально, так как она, судя по всему, по возрасту старше героя. Сохранять его, беречь от всяческих неурядиц — вот та цель, ко­торую она преследует.

Ю напоминает ангела-храните­ля, который призван следить за тем, как человек ис­полняет божественное предназначение, охранять его в благочестии и опекать, чтобы уберечь от свободы, да­же предотвратить всякие помыслы о ней.

Из жалости Ю готова даже «записаться» на Д-503. А между тем, герой не испытывает к ней никаких чувств. Во всех его записях сквозит либо полное безразличие, либо неприязненная невозмутимость. Она не нужна глав­ному герою. Ее материнские чувства с точки зрения Д-503, если судить по его записям, его не трогают.

Итак, несмотря на математическую точность и выверенность общества, изображенного Евгением Замятиным в романе «Мы», оно все равно сохраняет в себе ростки любви. Пусть это чувство объявлено побежденным, а его проявления со стороны «нумеров» выглядят болезнью, но все равно оно существует. И это позволяет говорить о том, что Часовая Скрижаль побеждена.

Ее полное свержение — вопрос времени. Потому что остались еще в пределах Зеленой Стены люди, способные интересы человека поставить выше законов государства, способ­ные эмоциями, а не холодным интеллектом восприни­мать окружающий мир. В очередной раз Любовь будет торжествовать свою победу, и эта победа близка — пусть роман и завершается трагично для Д-503 и I-330.

Любовь будет жить назло любым законам.

На этой странице искали :

• любовь в романе мы
• любовь в романе замятина мы
• изображение любви в романе мы
• отношения между Д503
• время любви замятин мы

Сохрани к себе на стену!

«Мы» Замятина. Роман о любви, которая превыше долга

Представьте себе город будущего: люди живут в квартирах с прозрачными стенами; у них есть определенное расписание на все случаи жизни, от еды до продолжения рода (только продолжать нельзя); а еще нет имен. Только нумера. И они… счастливы. Счастливы до тех пор, пока не начинают любить.

Что важнее: “я” или “мы”? Каждый решает сам. Коллаж авторскийЧто важнее: “я” или “мы”? Каждый решает сам. Коллаж авторский

О романе

Роман Е. Замятина называют первой отечественной антиутопией. Если вы будете достаточно любознательны и попробуете загуглить информацию о книге, то первой строкой вам выйдет справка о том, что текстом вдохновлялись такие авторы, как Оруэлл и Хаксли.

Произведение было написано вскоре после Гражданской войны и запрещено к публикации. Его посчитали злой карикатурой. Доступным для отечественного читателя текст стал лишь в 80-е годы.

О чем роман

роман – о мире будущего, где ни у кого нет имен (есть только нумера. например, главного героя зовут д-503), зато есть расписание, по которому нужно жить и правила жизни, которых они должны придерживаться. кажется, что всех устраивает подобный образ жизни. однако это только кажется.

герои и их проблемы

Главный герой, Д-503, строитель «ИНТЕГРАЛа», занимает хорошее положение в обществе и верит в то, что живет правильно. У него есть отличные друзья, которых он считает своей семьей, и он вполне уверен, что все у него складывается хорошо.

И так происходит ровно до тех пор, пока он не встречает ее – I-330. I не такая, как все: она пьет (что запрещено), курит (очень запрещено), читает тексты древних людей (нас с вами. И да, это тоже запрещено) и кажется, не боится ничего.

Сначала Д раздражает свободолюбивая I, потом он начинает за ней следить (искать глазами, если быть точнее), после он начинает прислушиваться к ней, а потом – поступает так, как она хочет.

Вскоре мы узнаем, что I – самая настоящая революционерка. Она хочет изменить мир, в котором живет. И ради этого готова на все.

Постепенно, увлекаясь I, Д не замечает, как предает все, во что верил: систему, привычный порядок жизни, «ИНТЕГРАЛ». И даже тогда, когда он понимает, что I использовала его, он готов на все ради нее, потому что с ним случилось то, что произойти не могло. Он полюбил.

Что же касается I, то она, в свою очередь, готова пожертвовать всем (телом и даже жизнью) ради того, во что верила.

Что важнее: чувство или идея? Вот что в конечном итоге встает во главу угла.

Разум, который должен победить

Заканчивает роман печально (что не удивительно, ведь перед нами антиутопия). Революция не состоялась. Ставка оказалась битой.

Последние строки романа звучат так:«И я надеюсь — мы победим. Больше: я уверен — мы победим. Потому что разум должен победить».Е. Замятин «Мы»

Но должен ли победить разум? Или должно быть что-то большее, чем просто жизнь по законам логики? Что важнее: индивидуальное «я» или коллективное «мы»? Думаю, каждый читатель должен это решить для себя сам.

А вы читали роман Замятина? Понравился ли он вам? Любите ли вы антиутопии?

Женская тема и мотив «детской слезинки» в романе Е.Замятина «Мы»

• Цель урока:
• Сопоставить женские образы в романе- антиутопии и показать, как иррациональная природа женщины сама по себе становится главным противоречием и антиподом Государства Разума
• Формирование навыков сопоставления и интерпретации.
•  Воспитательная задача: воспитание гуманизма у подрастающего поколения.
• Ход урока:
• Оргмомент.

Слово учителя: Женская тема неоднократно рассматривалась нами в курсе изучения литературы 19-20 веков.

Мы восхищаемся образами Татьяны Лариной, Наташи Ростовой, Ольги Ильинской, Сони Мармеладовой и другими.

Сегодня целью своего урока мы ставим сопоставление женских образов в антиутопии, чтобы увидеть, как иррациональная природа женщины сама по себе становится главным противоречием Государства Разума.

1. -Что может женщина привнести в любой роман, конечно же, любовь.
2. * Обратимся к вопросам домашнего задания.
3. – Почему любовь – смертельный враг Единого Государства?

(Любовь по сути индивидуальна, личностна, избирательна и уже этим противостоит обезличенному миру. В любви участвуют только «я», но не «мы». Любовь – это тайна. Никто не пойдет доносить на любимого человека, поэтому в Едином Государстве противостоят любви.

– Прошел ли Д-503 испытание любовью?

 Д-503 начинает ощущать себя не «граммом», а человеком, личностью. Любовь, настоящая, без розовых талонов и личных часов, заставила его сказать себе: «Я – Вселенная». И когда ему уже не хочется писать о Дне Единогласия, не хочется быть со всеми, а только одному или вдвоем с нею, это уже Бунт, не осознаваемый до конца, но Бунт!)

• Слово учителя: Если воспринимать мир любой утопии как земное воплощение Эдема, то сразу вспоминается легенда об изгнании Адама и Евы из Рая(именно Ева становится причиной тому) – и это основной мотив любой антиутопии.
• Этой Евой для Д-503 стала I-330.
• Замятин в свой роман вводит отличительную черту антиутопии: героя Д-503 призваны смутить сразу 3 женских образа.
• – Какие же 3 ипостаси женской любви показывает нам Замятин? Давайте рассмотрим подробно каждый образ по следующему плану:
• а) портретная характеристика и символика цвета.
• б) воплощение любви в этом образе.
• Ответы учащихся: ( Отвечают и зачитывают отрывки из романа)
• а) I-330 – роковая женщина.  (Дайте характеристику из записи 2,4,6, зачитайте)
• -острая, впечатляющая внешность, контрастность цвета в образе (черный – белый, желтый – лиловый (цвет страсти и бушующей в земле лавы)
• -отношение к искусству (актерство в переодевании, отношение к музыке, литературе, культуре).

Во всем ее сила! Она является носителем культурно-исторических ценностей, следовательно, ее твердость и убеждения поддерживаются Памятью.

-способности, которых лишены остальные номера.

Страсть, которую она внушает Д-503, такая же болезненно острая, как и ее внешность.

 – Почему она влюбляет в себя Д-503? (Она является активным борцом партии «Мефи». Все: свой ум, свою изящную внешность и любовь – она использует в качестве оружия. Для нее, как для Единого Государства, человек – поле битвы и материал для обработки. Любовь – оружие.

б)  О-90 – женщина – ребенок. (Записи 2,7, 8, 13, 14 и другие)

-детские черты лица, цвета – розовый и голубой.

 – О чем говорят цвета, которыми автор наделяет героиню? (Что она – одна из «них», человек обычный, ничем не выделяющийся, и цвета сентиментальности, мечты.

 – она не бунтарь, стремящийся к разрушению, она – героиня созидания. Именно с ней в антиутопии  (что для жанра не свойственно) появляется мотив возможности обретения семейного счастья!

1.  Поэтому она единственная спасшаяся душа, которая обрела свободу и себя, благодаря жажде продолжения рода, естественному желанию иметь детей.
2. По этой причине О-90 становится носителем истинного чувства.
3. в) Ю – женщина – жертва тоталитарного режима. (Записи 10, 18, 21, 28, 31, 35)

Ю – результат переделки личности (недочеловек, недоженщина). Ей отведена почетная роль наставника подрастающего поколения. Она воплощение Единого Государства. Но все же Ю сохранила в себе частичку женщины. Полюбив Д-503, она на него не доносит, и это приводит ее к гибели! Ю погибает, потому что иррациональное победило в ней голос разума!

Слово учителя:  Женщина – самое загадочное творение Создателя.

– Что скрывается за понятием женская логика? (Разум женщины всегда вторичен по отношению к чувствам. Женщина – воплощение иррациональности, нелогичности. Если какой-нибудь утопист решит претворить свое создание в жизнь, ему придется особое внимание уделить женщине, окончательно изменив ее природу и суть. Но такая женщина просто перестанет существовать!)

Женщина создана для продолжения рода. Такова О-90, вместе с ней в роман входит мотив детства.

В романе трижды упоминаются дети: во первых, процесс детопроизводства, поставленный на поток, во- вторых, в связи с операцией, уничтожавшей у детей фантазию, в-третьих, их «нежные гирлянды лиц» в первых рядах в День Единогдасия.

 – Счастливы ли дети в Едином государстве? Счастлива ли О-90?

Учитель зачитывает отрывок из романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» слова Ивана Карамазова:

«Понимаешь ли ты это, когда маленькое, существо, еще не умеющее даже осмыслить, что с ним делается, бьет себя в подлом месте, в темноте и в холоде, крошечным своим кулачком в надорванную грудку и плачет своими кровавыми, незлобивыми, кроткими слезками к «боженьке», чтобы тот защитил его, — понимаешь ли ты эту ахинею, друг мой и брат мой, послушник ты мой божий и смиренный, понимаешь ли ты, для чего эта ахинея так нужна и создана! Без нее, говорят, и пробыть бы не мог, человек на земле, ибо не познал бы добра и зла. Для чего познавать это чертово добро и зло, когда это столько стоит? Да весь мир познания не стоит тогда этих слезок ребеночка к «боженьке»… Пока еще время, спешу оградить себя, а потому от высшей гармонии совершенно отказываюсь. Не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка, который бил себя кулачонком в грудь и молился в зловонной конуре неискупленными слезами своими к «боженьке»!»

– Имеет ли право на существование такая система, где дети несчастны?

Домашнее задание: Закончить заполнять таблицу по роману Замятина «Мы».

Сочинение на тему: Любовь в романе Замятина «Мы»

­Главная>Сочинения по произведению Мы

Любовь

25 предложений/ 411 слов

В романе Евгения Замятина «Мы» представлен некий любовный треугольник, в котором задействованы жители Единого Государства.

Главной целью произведения было показать жизнь в условиях технического прогресса в далеком будущем, где все люди лишены эмоций, живых потребностей и душевных порывов. Для более легкого сосуществования вместо имен за ними закреплены нумеры.

Вместо пищи у них «нефтяная» заправка как у роботов, вместо любви и дружеских встреч – свидания по талонам, вместо учебы – строго регламентированное образование и воспитание.

В таких условиях не место любви. Есть только встречи для удовлетворения естественных потребностей человека. За каждым нумером может быть закреплен определенный персонаж, который становится его так называемой «половинкой».

В романе «Мы» мы видим, что за главным героем, талантливым инженером и математиком по имени Д-503 закреплена кругло обточенная О-90, которая впоследствии просит у него совместного ребенка.

Для того чтобы стать матерью нумеры должны достичь определенного возраста и пройти череду медицинских тестов.

По сюжету Д-503 – законопослушный и счастливый гражданин своего государства. Он гордится тем, что живет в таких передовых условиях, где все заранее предопределенно и продумана любая деталь.

Ему не представляется возможным образ жизни его предков, которые просыпались, когда считали нужным, ели, что хотели, и влюблялись, в тех, кто им искренне нравился.

На его пути, словно испытание, встречается противоположный ему нумер – упрямая и резкая I-330, которая ходит на собрания в Древнем Доме, употребляет алкоголь, слушает красивую музыку, проявляет эмоции и в целом разительно отличается от тех женщин, которых раньше встречал Д-503.

Поначалу он хочет на нее донести в Бюро Хранителей, как на «врага счастья» Единого Государства. Но со временем главный герой понимает, что испытывает к ней странные, неизведанные чувства. Он привыкает к ней и не хочет проходить Великую Операцию по излечению души.

То, что было для него раньше ненормальным, начинает казаться вполне приемлемым. Но Великой Операции по уничтожению памяти, фантазии и души ему, как и многим другим не удается избежать. Их всех загоняют в аудиториум 112 и проводят намеченную процедуру.

После этого Д-503 забывает о своих чувствах к I-330 и выдает Благодетелю тайный план «Мефи», в котором она участвует.

В конце произведения на его глазах пытают I-330, а он уже ничего не чувствует. Её стиснутые губы и полузакрытые глаза напоминают ему что-то, но он не может вспомнить что именно.

Автор очень тонко описал тему любви на фоне процессов, происходящих в стенах тоталитарного государства. Ему удалось показать глубинные чувства в мире, где они, казалось, давно уже умерли.

Д-503 остался при своей идеологии, прославляя разум, который превыше всего и всегда побеждает, а любовь ушла, словно ее и не было.

• см. также:Другие сочинения по произведению Мы, Замятин
• Характеристики главных героев произведения Мы, Замятин
• Краткое содержание Мы, Замятин
• Краткая биография Евгения Замятина