Гораций – о корабль, отнесут в море опять тебя: читать стих, текст стихотворения поэта классика

Воздушный корабль

В марте 1840 года М.Ю. Лермонтов участвует в очередной дуэли. На этот раз с атташе французского посольства – Эрнестом да Барантом. В результате он оказывается под арестом. Но этот период заключения в комендантском управлении не проходит для поэта даром. Он много читает и пишет.

Текст стихотворения Лермонтова «Воздушный корабль» является вольным переводом известного произведения австрийского поэта и драматурга Цедлица.Читать стих «Воздушный корабль» Лермонтова Михаила Юрьевича можно полностью онлайн на нашем сайте. Главным героем этой удивительной баллады является французский император Наполеон Бонапарт.

Вернее, не он сам, а его призрачная оболочка, неуспокоенная душа, которая вновь и вновь в годовщину своей смерти отправляется на фантастическом корабле к берегам Франции. Что она там ищет? Она жаждет увидеть своего родного сына, своих подданных – солдат и маршалов, и в который раз достичь и пережить величие. Но никто на зов его души не откликается.

Одни давно лежат в сырой земле, другие предали, забыли. Он понимает, но не принимает происшедшей с ним трагедии. Он снова остается один – обманутый и раздавленный. Единственный его удел – возвращение на остров Святой Елены и мучительное ожидание нового путешествия к заветному берегу и мечте.

Учить балладу Лермонтова «Воздушный корабль» и подготовиться к уроку литературы в классе теперь легко. На нашем сайте можно скачать данное произведение абсолютно бесплатно.

(Из Цедлица)

По синим волнам океана, Лишь звезды блеснут в небесах, Корабль одинокий несется,

Несется на всех парусах.

Не гнутся высокие мачты, На них флюгера не шумят, И молча в открытые люки

Чугунные пушки глядят.

Не слышно на нем капитана, Не видно матросов на нем; Но скалы, и тайные мели,

И бури ему нипочем.

Есть остров на том океане – Пустынный и мрачный гранит; На острове том есть могила,

А в ней император зарыт.

Зарыт он без почестей бранных Врагами в сыпучий песок, Лежит на нем камень тяжелый,

Чтоб встать он из гроба не мог.

И в час его грустной кончины, В полночь, как свершается год, К высокому берегу тихо

Воздушный корабль пристает.

Из гроба тогда император, Очнувшись, является вдруг; На нем треугольная шляпа

И серый походный сюртук.

Скрестивши могучие руки, Главу опустивши на грудь, Идет и к рулю он садится

И быстро пускается в путь.

Несется он к Франции милой, Где славу оставил и трон, Оставил наследника-сына

И старую гвардию он.

И только что землю родную Завидит во мраке ночном, Опять его сердце трепещет

И очи пылают огнем.

На берег большими шагами Он смело и прямо идет, Соратников громко он кличет

И маршалов грозно зовет.

Но спят усачи-гренадеры – В равнине, где Эльба шумит, Под снегом холодным России,

Под знойным песком пирамид.

И маршалы зова не слышат: Иные погибли в бою, Другие ему изменили

И продали шпагу свою.

И, топнув о землю ногою, Сердито он взад и вперед По тихому берегу ходит,

И снова он громко зовет:

Зовет он любезного сына, Опору в превратной судьбе; Ему обещает полмира,

А Францию только себе.

Но в цвете надежды и силы Угас его царственный сын, И долго, его поджидая,

Стоит император один –

Стоит он и тяжко вздыхает, Пока озарится восток, И капают горькие слезы

Из глаз на холодный песок,

Потом на корабль свой волшебный, Главу опустивши на грудь, Идет и, махнувши рукою,

В обратный пускается путь.

Источник: https://obrazovaka.ru/biblioteka/lermontov/vozdushnyj-korabl-stih

Анализ стихотворения «Памятник» Державина Г.Р

История создания. Стихотворение Державина, написан-иое в 1795 году, относится к зрелому периоду творчества поэта (со второй'половины 1790-х — до начала 1800-х годов). Это было время подведения итогов жизни и творчества, когда поэт настойчиво стремится осмыслить пройденный им путь.

, определить свое место в истории общества и литературе. Созданные им в то время стихотворения становятся своеобразными поэтическими манифестами. К ним, помимо «Памятника» относятся стихотворения «Мой истукан» (1794), «Лебедь» (1804), «Признание» (1807), «Евгению. Жизнь Званская» (1807).

Показательно, что пора подведения итогов поэтической жизни Державина ознаменовалась вольным переводом оды римского поэта Горация «К Мельпомене» («Exegi monumentum.,,»). До него к этому произведению уже обращался другой русский поэт — Ломоносов, сделав первый перевод стихотворения на русский язык.

Перевод Ломоносова был достаточно точным, отражающим основные идеи и образы оригинала. В дальнейшей истории русской литературы стихотворение Горация чаще всего не переводилось на русский язык, а служило основой для создания собственного стихотворения-«памятника».

Именно такой вольный перевод-переложение впервые был сделан Державиным, который блестяще продолжил дело Ломоносова.

Жанровые особенности. По своим формальным признакам стихотворение Державина, как и Ломоносова, является одой. Но это особая жанровая разновидность оды, которая берет свои истоки от стихотворения Горация и получает название «памятник».

Квипт Флакк Гораций — величайший поэт древности, имя которого прошло через века и стало известно во многих странах. Он родился в 65 году и умер в 8 году до н.э. В эти годы Древний Рим переживал важнейший перелом в своем историческом развитии — падение республики и установление империи.

Многие стихотворения Г орация прославляют государственных деятелей и выражают гордость поэта за те достижения, которые сделали Римскую империю крупнейшим и самым развитым во всех отношениях государством древнего мира той эпохи.

Такие стихи были созданы им в жанре оды и составили целых три книги, ставшие широко известными читателям. Размышляя о пришедшей к нему поэтической славе 'и о дальнейшей судьбе своего творчества, Гораций многие произведения, вошедшие в его собрание од, посвящает теме поэзии и поэтического бессмертия.

До нас дошли не все оды Г орация, но самой известной среди них стала ода «К Мельпомене». В древнегреческой мифологии Мельпомена — одна из девяти муз, покровительница трагедии.

Эта ода вошла в последнюю из трех книг сборника од под номером 30 и оказалась таким образом завершающей не только третью книгу од, но и весь сборник, поскольку явилась своего рода поэтическим итогом творчества поэта.

В дальнейшем эта ода стала широко известна не только в древнеримской литературе, но получила распространение во многих европейских странах, где она была переведена на национальные языки. Так начала складываться традиция жанра поэтического «памятника». Не обошла ее и русская литература.

Читайте также:  Анализ рассказа «попрыгунья» (а. п. чехов)

Ведь трудно представить себе поэта, который не мечтал бы о поэтическом бессмертии, не пытался оценить свое творчество и определить, что в нем явилось самым важным, самым значительным его вкладом в развитие литературы й культуры и собственного народа, и народов мира.

Первый перевод оды Горация на русский язык, сделанный Ломоносовым, достаточно точно передает ее содержание и особенности стиля. Безусловно, Державин знал его и, создавая свое стихотворение, опирался на опыт великого предшественника. Но державинский «Памятник» — это оригинальное произведение, в котором писатель выдвигает собственные критерии оценки поэтического творчества.

Основные темы и идеи. Главная тема стихотворения — прославление истинной поэзии и утверждение высокого назначения поэта. “Оно является подлинным гимном поэзии.

Основная тема стихотворения задается уже в первой строфе: творчество становится своеобразным памятником его создателю, причем этот «чудесный» памятник оказывается прочнее и долговечнее любых «рукотворных монументов» — такова сила поэтического искусства. Следует отметить, что эта мысль является продолжением горацианского образа. Сопоставим эти строки (текст Г орация дается в переводе С. Шервинского):

Создал памятник я, бронзы литой прочней,  Царственных пирамид выше поднявшийся. Ни снедающий дождь, ни Аквилон лихой  Не разрушат его, не сокрушит и ряд  Нескончаемых лет — время бегущее.                                       (Гораций.

«К Мельпомене») Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный, Металлов тверже он и выше пирамид; Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный, И времени полет его не сокрушит.

                                      (Державин.

«Памятник»)

Оба автора отмечают, что поэтический памятник необыкновенно прочен («бронзы литой прочней» и «металлов тверже»), а силы поэзии оказываются даже могущественнее законов природы («Ни снедающий дождь, ни Аквилон лихой не разрушат его», Аквилон — у древних римлян так назывался сильный северный или северо-восточный ветер, а также божество, олицетворяющее этот ветер; «Ни вихрь его. ни гром не сломит быстротечный»). Этот «памятник» выше пирамид — традиционного образа могущества созидательной силы. Но что еще важнее — он оказывается неподвластен времени. Эта тема бессмертия поэта получает свое развитие в следующей строфе, причем опять державинский образ сходен с горацианским: «Нет, не весь я умру, лучшая часть меня избежит похорон» (Гораций); «Так! — весь я не умру, но часть меня большая, от тлена убежав, по смерти станет жить…» (Державин). Но далее возникает существенное отличие. Гораций подчеркивает, что залог его поэтического бессмертия в мощи и неколебимости Рима. Державин прочность своей славы видит в уважении к своему отечеству, мастерски обыгрывая общность корня в словах «слава» и «славяне»: «И слава возрастет моя, не увядая, доколь славянов род вселенна будет чтить». Интересно в этой связи также отметить, что пишущий о себе самом, поэте и придворном екатерининской России, Державин органично переносит горацианский образ широты распространения поэтической славы («Назван буду везде — там, где неистовый Авфид ропщет», Авфид — река в южной части Италии, где родился Гораций) на российские реалии:

Слух пройдет обо мне от Белых вод до Черных,
Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льет Урал…

Гораций ставит себе в заслугу то, что он был реформатором национальной системы стихосложения: впервые начал использовать, в латинской поэзии достижения древнегреческой («Первым я приобщил песню Эолии к италийским стихам», Эолии — Греции).

Для Державина оказывается важнее другое: он не только отмечает свое новаторство, особенно в области поэтического языка и жанров, но и ставит проблему взаимоотношений поэта и власти:

Что первый я дерзнул в забавном русском слоге  О добродетелях Фелицы возгласить, В сердечной простоте беседовать о Боге 

И истину царям с улыбкой говорить.

Свои заслуги Державин видит в том, что сделал русский слог «забавным», то есть простым, веселым, острым. Поэт «дерзнул… возгласить» не о подвигах, не о величии — о добродетелях императрицы, то есть говорить о ней, как о простом человеке — поэтому и звучит слово «дерзнул». Последняя строфа стихотворения, как и у Г орация,.

— традиционное обращение к Музе: О    Муза! возгордись заслугой справедливой, И презрит кто тебя, сама тех презирай; Непринужденною рукой неторопливой Чело твое зарей бессмертия венчай.

Эти строки свидетельствуют о том, что Державин не надеется на единодушное одобрение современников, но сохраняет черты достоинства и величия на пороге бессмертия, В целом можно заключать, что перед нами вполне оригинальная трактовка, опирающаяся на возникшую за полвека до нее ломоносовскую оду, но и развивающая в то же время общеевропейскую культурную традицию.

Интересно при этом отметить тот факт, что, хотя вариант Державина не претендовал на дословность перевода, а, напротив, выставлял напоказ свою автобиографическую установку, по смысловой направленности он ближе к горацианскому источнику.

В сопоставлении с ломоносовским стихотворение Державина поражает оригинальностью поэтических образов, отталкивающихся от первоисточника — оды Горация. Это скорее вольное переложение, в котором наличествуют определенные реминисценции, используются общие поэтические мотивы и образы, но с наполнением их конкретными реалиями собственной жизни.

Художественное своеобразие.

 Стихотворение Державина, созданное в жанре оды, вернее особой ее разновидности, соответствует этому высокому жанру по стилю, Оно написано ямбом с пиррихием, который придает его звучанию особую торжественность. Интонация и лексика здесь очень торжественны, ритм медленный, величественный.

Его помогают создать многочисленные ряды однородных членов, синтаксический параллелизм, а также наличие риторических восклицаний и обращений. Созданию высокого стиля способствует и подбор лексических средств, Автор широко употребляет возвышенные эпитеты (чудесный, вечный, быстротечный, в народах неисчетных, возгордись заслугой справедливой). В стихотворении присутствует много славянизмов и архаизмов, что также подчеркивает его торжественность (воздвиг, тлен, доколь, дерзнул, славянов род, презрит чело и др.).

Значение произведения. Стихотворение Державина продолжило традицию осмысления поэтом своего творчества и подведения итогов, заложенную Ломоносовым. При этом Державин утвердил жанровый канон стихотворения-«памятника».

Затем он получил блестящее развитие в творчестве Пушкина, также обратившегося к горацианскому первоисточнику, но с опорой на державинское стихотворение. После Пушкина стихотворения в жанре «памятника» продолжали писатель ведущие русские поэты, например такой великолепный и самобытный лирик, как А.А. Фет.

Не исчезла эта традиция и в последующие эпохи. При этом каждый из авторов по-своему определяет роль поэта и назначение поэзии, опираясь не только на литературную традицию, но и на свои творческие открытия.

И всякий раз, когда какой-либо поэт, в том числе и наш современник, осмысливает свой вклад в поэзию и свои взаимоотношения с обществом, он вновь и вновь обращается к этой замечательной традиции, ведя живой диалог со своими великими предшественниками.

Читайте также:  Анализ «Илиады» Гомера

Источник: http://libaid.ru/katalog/d/derzhavin-gavriil/3324-analiz-stikhotvoreniya-pamyatnik-derzhavina-g-r

Афанасий Фет — переводчик I, 14 оды Горация

Эйнтроп А. С. Афанасий Фет — переводчик I, 14 оды Горация // Филологические исследования. 2015. Т. 1, URL: http://academy.petrsu.ru/journal/article.php?id=2883. DOI: 10.15393/j100.art.2015.2883

Эйнтроп   Арина Сергеевна Петрозаводский государственный университет
Ключевые слова:Гораций А.А. Фет перевод ода латинский языкподстрочник Аннотация: В статье впервые представлены наблюдения над особенностями интерпретации А.А. Фетом четырнадцатой оды из первой книги од Горация на языке – оригинале. Сравнительно-сопоставительный литературоведческий и лингвистический анализ латинского и вторичного текстов с привлечением подстрочника и комментариев самого поэта позволил утверждать, что русский перевод представляется адекватным, точным с пометкой «в стихах».

Наш интерес к А.А.

Фету как переводчику связан с тем, что в XIX веке, когда идейно-политическая борьба в русской литературе набирает обороты, поэт становится приверженцем идей представителей революционно – дворянской литературы.

Согласно их воззрениям, перевод должен быть максимально приближен к оригиналу. Его следует выполнять с «большим вниманием к формальному своеобразию подлинника – размеру и рифмовке» [4, 68].

Предметом нашего изучения стал перевод Фета четырнадцатой оды из первой книги од Горация (далее: ода I, 14), которую он озаглавил «К государству». Известно, что существет более пятнадцати переводов данного текста. Между тем именно Фет был первооткрывателем великого римского поэта Горация для русского читателя и перевел все его наследие.

С оды I, 14 началось то, что стало делом всей его жизни, пришло первое признание как переводчика. С.П. Шевырев в предисловии «Москвитянина» писал: «Мы до сих пор подобного перевода еще не имели. У нас были подражания Горацию – и только … г. Фет в своем переводе воспроизводит нам дух поэта римского и передает его с близостью неимоверною … Г.

Фет переводит Горация так, как бы сам Гораций выражал свои римские языческие мысли на нашем языке» [6, 27].

Для сопоставления перевода Фета с текстом оригинала нами был сделан подстрочник. Представим его:

Подстрочник I, 14 оды Горация   А.А. Фет «К государству»
О корабль, знаю, опять унесут в море тебя волны. Зачем движешься? Храбро занимай порт [гавань]. Неужели ты не видишь, что борт потерял весла   и мачта ранена быстрым африком и реи стонут, даже без веревок вряд ли выдержать киль корабля сможет властную   воду? У тебя нет целых парусов, нет богов, которые снова замолчали в мачте [чтобы снова звать, если придавлен мачтой]. хоть понтийская сосна, леса дочь знаменитая,   сбросишь [зря часто упоминаешь] бесполезные и род, и имя: боязливый моряк разукрашенной корме не поверит. Ты же ветра насмешек должен остерегаться.   прежде беспокойство, которое мне отвращением было, теперь предмет тоски и заботы немалой, меж сверкающих Киклад избегай волн. Корабль, морской волной влечет тебя опять! О, что же медлишь ты? Старайся порт занять. Ужель не видишь ты, что силою ненастий Бока обнажены и перебиты снасти Порывами ветров, что реи уж давно На мачте стонут все, и все сокрушено? Канаты лопнули и остов килем старым Не в силах более бороться с морем ярым! Ни славным именем, ни родом издавна, Дочь гордая лесов, понтийская сосна, Богов защитников в бедах не умолила: В богах защиты нет и лопнули ветрила. Пловец, испуганный кипящею волной, Не верит кораблю с расписанной кормой, Ты ж берегися бурь седого океана, Коль не желаешь быть игралищем оркана. Недавно по тебе проникнут горем весь, И сердцем преданный судьбе твоей поднесь, Я говорю: страшись, беги морского тока, У мраморных Циклад кипящего глубоко.  

Оригинал написан третьей Асклепиадовой строфой. Гораций был первым, кто адаптировал исконно греческие размеры к системе римского стихосложения: тринадцать строфических форм, в т.ч. Асклепиадова. Фет выполнил свой перевод характерным для XIX века размером – ямбом.

Рифмы в оригинале нет, что соответствует античной традиции написания стихов. Фет, создавая перевод, рифмует смежные строчки. В текстах нет явно превалирующих звуков, из чего следует, что звуки не играют смыслообразующую роль.

Можно говорить о соразмерности перевода с текстом подлинника: двадцать строк латинского текста поэт переносит в двадцать строк русского, однако, не делит свой перевод на строфы. Между тем абсолютным эквивалентом фетовский перевод назвать сложно. Даже визуально стихотворение кажется объемнее.

Количество именных частей речи в стихотворениях преобладает над глагольными. Фет вторит Горацию и делает перевод-размышление. В его тексте восемь предложений, что на одно предложение меньше, чем в оригинале.

Перевод, выполненный Фетом, кажется более эмоциональным: два восклицательных и два вопросительных предложения в противовес одному вопросительному в тексте – первоисточнике. В отличие от Горация, который не использует архаичную лексику, Фет вводит слова «поднесь», «ветрило» и «оркан», имеющие устаревшее значение.

Римский поэт вводит эпитеты, из которых складываются интересные образы: «властная вода» – эпитет олицетворяющий; «сверкающие Киклады» (Киклады – кикладские острова, группа островов в Эгейском море) – образное сравнение.

Из комментариев к переводу данной оды, мы узнаем, что Кикладские острова были богаты мрамором, поэтому во времена Горация плавание в Эгейском море в районе Кикладских островов считалось опасным. Под образом «богов, замолчавших в мачте» могут пониматься пенаты – домашние боги, которых воины брали с собой на войну, чтобы те их защищали.

По другой версии, «боги прогневались на Рим, охваченный гражданскими войнами, и не хотят помочь ему» [5, 570]. Так же интересен образ «понтийской сосны». Почему Гораций в оде I, 14 упоминает конкретный вид сосны? Комментарий к переводу А.П.

Семенова – Тян-Шанского указывает на то, что сосна из прибрежных лесов Понта считалась в то время лучшим кораблестроительным материалом [1]. Комментарий проясняет точность Горация при описании кораблекрушения: буря настолько сильна, что корабль, который выполнен из самого лучшего материала, неминуемо ждет гибель.

И в оригинале, и в переводе присутствуют олицетворения. Например, «реи стонут», «остов не в силах бороться», «сосна не умолила». Фет попытался сохранить олицетворения текста – первоисточника. Горацианский эпитет «сверкающие Киклады» у него превращается в «мраморные Циклады».

Таким образом он нивелирует возникающий у современных читателей вопрос: «А почему, собственно, острова сверкают»? Стремясь донести до современников оду Горация, Фет меняет «быстый африк» на простое и понятное — «порывы ветров».

Читайте также:  Пример сочинения на ЕГЭ по русскому языку

Горацианскую «властную воду» рисует более подробно с помощью образных эпитетов «кипящего волной» и «седой океан». Именно так поэта-переводчик описывает морскую пену. В целом Фет сохраняет римские реалии в своем переводе, исключением является название ветра – Африк.

Большинство морских терминов из числа тех, что использует Гораций, нашли свое место и в переводе Фета.

На первый взгляд главная тема оды – крушение корабля. Однако А.Ф. Лосев указывает на заимствование Горацием этой темы из греческой литературы: «В этой оде Гораций пользуется заимствованным из Алкея образом корабля с разорванными бурей парусами, лишенного управления, аллегорически представляющую судьбу находящегося в опасности государства» [2].

Фет сохранил основную тему оды Горация и создал текст – предупреждение лирического героя кораблю – государству не ввязываться снова в войны. Основываясь на жизненный опыт, он предостерегает корабль – государство от ошибок, которые ему пришлось самому пережить. Подобным литературным приемом Гораций пользовался еще в период работы над сатирами. Он писал их с целью уберечь людей от ошибок.

Фет – переводчик следует завету античного поэта.

Проанализировав оригинальную оду Горация, сделав подстрочник и проанализировав образы и тропы, мы сравнили её с переводом Фета. Вряд ли на перевод повлияло мировоззрение самого фета.

Основная задача поэта XIX века — познакомить отечественного читателя с творчеством римского мыслителя.

Как свидетельствует выполненный литературоведческий и лингвистический анализ, данный перевод ялвляется точным с пометой «в стихах».

Литература (russian)

  1. Квинт Гораций Флакк: переводы и материалы // Режим доступа: http://horatius.ru/index.xps

  2. Лосев А.Ф. Античная литература: Учеб. для высш. шк. / Под ред. проф. А.А.Тахо-Годи. – 7-е изд. стер. – М. : ЧеРо; Омега-Л, 2005. – 541 с.

  3. Мальчукова Т.Г. Гораций в избранных текстах и переводах: Материалы и исслед. по истории поэт. перевода: Учеб. пособие / Т.Г. Мальчукова, М.М. Кислова. – Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 1995. – 123 с.

  4. Федоров А.В. Основы общей теории перевода. – М : Высшая школа, 1983. – 303 с.

  5. Фет А.А. Сочинения и письма: В 20 т. Т. 2. Переводы / Под ред. Н.П. Генералова – СПб.: Фолио-Пресс, 2004. – 704 с.

  6. Шевырев С.П. Перевод из Горация А.Фета // Москвитянин. – 1844. – Ч. 1. № 1. – С. 27-28.

Источник: http://academy.petrsu.ru/journal/article.php?id=2883

Анализ стихотворения «Земля и море» Александра Пушкина

Стихотворение «Земля и море», созданное в 1821, впервые было опубликовано через четыре года в журнале «Новости литературы». При его написании Пушкин ориентировался на идиллию древнегреческого поэта Мосха, жившего во втором веке до нашей эры.

Точнее – не на сам первоисточник, а на переложение под названием «К спокойствию», сделанное Николаем Федоровичем Кошанским. Он служил в Царскосельском лицее профессором российской и латинской словесности, преподавал юному Пушкину, находясь при этом с ним в достаточно сложных отношениях.

Существует немало доказательств тому, что Александр Сергеевич вдохновлялся именно произведением Кошанского, а не каким-либо другим переложением Мосха. Главное – в древнегреческом оригинале в качестве лирического героя выбран простой поселянин. В «Земле и море», как и в творении Николая Федоровича, повествование ведется от лица поэта.

Стоит отметить, что не только Мосх послужил для Пушкина источником вдохновения. Исследователи творчества Александра Сергеевича уже давно обнаружили в стихотворении отсылки к Батюшкову и Жуковскому.

«Земля и море» четко делится на две части. В первых восьми строках лирический герой наслаждается созерцанием прекрасного морского пейзажа. Он отдыхает от занятий творчеством, «забывая песни муз». Его прельщает необыкновенно «сладкий шум» моря. Во второй части стихотворения, кажется, идиллия разрушается. Начинается буря.

Лирический герой решает, что в такую погоду ему гораздо спокойнее будет в «гостеприимных дубровах». О творчестве в заключительных двенадцати строках напрямую Пушкин не говорит. Внимательный читатель все может понять по вполне очевидному контрасту между двумя частями. Первая картина – гедонистический отдых поэта после часов напряженного творческого труда.

Во второй части представлена спокойная обстановка, способствующая приходу вдохновения. «Земля и море» — своеобразная предтеча поздних рассуждений Александра Сергеевича на эту тему. В их числе – «Поэт» (1827) и «Осень» (1833). По мнению Пушкина, для творческого процесса человеку необходимо душевное сосредоточение, которое приходит в минуты «надежной тишины».

Две части «Земли и моря» контрастируют, но друг другу не противопоставляются. Лирический герой принимает оба состояния природы, ведь они позволяют людям, изменив местонахождение, наслаждаться разными проявлениями жизни. Первая часть завершается следующей строкой: «…Мне моря сладкий шум милее». В финале говорится о «шуме ручья долины».

Эта перекличка только подтверждает идею об отсутствии противопоставления.

Весной 1820 года Пушкину грозила ссылка в Сибирь или заточение в Соловецкий монастырь за сочинение стихотворений, содержание которых не соответствует статусу чиновника на госслужбе. Заступился за молодого горячего поэта Карамзин. В итоге Александр Сергеевич должен был отправиться в Кишинев.

По дороге он заболел воспалением легких. Для поправки здоровья семья Раевских взяла его с собой в путешествие по Кавказу и в Крым. После прибытия в Кишинев Пушкин часто отлучался от места службы – гостил у друзей в Каменке, ездил в Киев. «Земля и море» — это воспоминания Александра Сергеевича о днях, проведенных в Крыму.

Стихотворение проникнуто душевным спокойствием, которое владело поэтом в Киеве и Каменке, не в последнюю очередь благодаря тесному общению с Раевскими. Кроме того, в нем Пушкин осмысляет свои отношения с морем. Впоследствии к подобным рассуждениям он еще вернется.

Достаточно вспомнить лишь известное стихотворение «К морю», созданное в 1824 году.

Анализы других стихотворений

Земля и море

Идиллия Мосха

Когда по синеве морей

Зефир скользит и тихо веет

В ветрила гордых кораблей

И челны на волнах лелеет;

Забот и дум слагая груз,

Тогда ленюсь я веселее —

И забываю песни муз:

Мне моря сладкий шум милее.

Когда же волны по брегам

Ревут, кипят и пеной плещут,

И гром гремит по небесам,

И молнии во мраке блещут,—

Я удаляюсь от морей

В гостеприимные дубровы;

Земля мне кажется верней,

И жалок мне рыбак суровый:

Живет на утлом он челне,

Игралище слепой пучины,

А я в надежной тишине

Внимаю шум ручья долины.

1821

Источник: https://45parallel.net/analysis/aleksandr_pushkin/zemlya_i_more.html

Ссылка на основную публикацию