Стихи о пушкине: красивые стихотворения русских поэтов про александра пушкина

Поэты об Александре Сергеевиче Пушкине. Стихи на 6 июня для школьников и детей

Давид Самойлов

Там Анна пела с самого утра И что-то шила или вышивала. И песня, долетая со двора,

Ему невольно сердце волновала.

А Пестель думал: “Ах, как он рассеян! Как на иголках! Мог бы хоть присесть! Но, впрочем, что-то есть в нем, что-то есть. И молод. И не станет фарисеем”. Он думал: “И, конечно, расцветет Его талант, при должном направленье, Когда себе Россия обретет Свободу и достойное правленье”. – Позвольте мне чубук, я закурю. – Пожалуйте огня.

– Благодарю.

А Пушкин думал: “Он весьма умен И крепок духом. Видно, метит в Бруты. Но времена для брутов слишком круты.

И не из брутов ли Наполеон?”

Шел разговор о равенстве сословий. – Как всех равнять? Народы так бедны,- Заметил Пушкин,- что и в наши дни Для равенства достойных нет сословий. И потому дворянства назначенье – Хранить народа честь и просвещенье.

– О, да,- ответил Пестель,- если трон Находится в стране в руках деспота, Тогда дворянства первая забота Сменить основы власти и закон. – Увы,- ответил Пушкин,- тех основ Не пожалеет разве Пугачев… – Мужицкий бунт бессмыслен…- За окном Не умолкая распевала Анна.

И пахнул двор соседа-молдавана Бараньей шкурой, хлевом и вином. День наполнялся нежной синевой, Как ведра из бездонного колодца. И голос был высок: вот-вот сорвется.

А Пушкин думал: “Анна! Боже мой!”

– Но, не борясь, мы потакаем злу,- Заметил Пестель,- бережем тиранство. – Ах, русское тиранство-дилетантство, Я бы учил тиранов ремеслу,- Ответил Пушкин.

“Что за резвый ум,- Подумал Пестель,- столько наблюдений И мало основательных идей”. – Но тупость рабства сокрушает гений! – На гения отыщется злодей,- Ответил Пушкин. Впрочем, разговор Был славный.

Говорили о Ликурге, И о Солоне, и о Петербурге, И что Россия рвется на простор. Об Азии, Кавказе и о Данте,

И о движенье князя Ипсиланти.

Заговорили о любви. – Она,- Заметил Пушкин,- с вашей точки зренья Полезна лишь для граждан умноженья И, значит, тоже в рамки введена.- Тут Пестель улыбнулся. – Я душой Матерьялист, но протестует разум.- С улыбкой он казался светлоглазым.

И Пушкин вдруг подумал: “В этом соль!”

Они простились. Пестель уходил По улице разъезженной и грязной, И Александр, разнеженный и праздный, Рассеянно в окно за ним следил. Шел русский Брут. Глядел вослед ему

Российский гений с грустью без причины.

Деревья, как зеленые кувшины, Хранили утра хлад и синеву. Он эту фразу записал в дневник – О разуме и сердце. Лоб наморщив, Сказал себе: “Он тоже заговорщик.

И некуда податься, кроме них”.

В соседний двор вползла каруца цугом, Залаял пес. На воздухе упругом Качались ветки, полные листвой. Стоял апрель. И жизнь была желанна. Он вновь услышал – распевает Анна. И задохнулся:

“Анна! Боже мой!”

Источник: http://paers.ru/documents/poety-ob-aleksandre-sergeeviche-pushkine-stihi-na-6-iyunya-dlya-shkolnikov-i-detey

Стихи про Пушкина

6 июня, в день рождения Александра Сергеевича Пушкина, мы вспоминаем великого поэта. Для каждого Пушкин свой, кому-то дороги сказки, кому-то стихи, а кому-то проза. Интересно было бы услышать мнение современного поэта. Я обратилась с вопросами к Василию Кудрявцеву. И вот, что он ответил.

Что может рассказать поэт о поэте?

Начну, пожалуй, со стихов. Не могу я согласиться со словами Александра Сергеевича Пушкина:

«Ах! Ведает мой добрый гений, Что предпочел бы я скорей Бессмертию души моей

Бессмертие своих творений»

Нет, я так не думаю. У меня много стихов, в которых я пытаюсь самому себе объяснить, почему я пишу и доволен ли я. Например, вот это:

Подмастерье

Я не поэт, а подмастерье, Не ожидаем мой успех. Когда-то слышал я поверье:

Что: “Щедро наделяют всех”.

Но кто-то не спешил давать, И сэкономил на таланте, Я обречен всегда страдать,

Мечтать об истинном брильянте.

А вдруг гранильщик самозваный? И поскреби я – музыкант. Ах, выбор жизни окаянный,

Ах, неопознанный талант.

– Что Пушкин для Вас?

Для меня Пушкин – это “Евгений Онегин”. Много ли в нём Пушкина я не знаю. Не чувствую. Но скажу вам честно, мой любимый поэт – Лермонтов.

Когда я читаю Лермонтова,  я начинаю переживать его переживаниями. Он для меня живой, а Пушкин – история. Конечно, я знаю, что Пушкин обладал огромным словарным запасом. Он для меня один из родоначальников тех стихов, которые я воспринимаю, как стихи. Лермонтову было легче. Вот его восторг Пушкиным для меня мерило. Но для него Пушкин был современником, а для меня это очень важно.

К Лермонтову я, наверное, так по-особенному отношусь еще и потому, что человек, которым я восхищался,  Ираклий Андроников,  был лермонтоведом, бесконечно его любящим. У меня всегда было ощущение, что Андроников был современником Лермонтова.

– Как часто вы обращаетесь к творчеству Пушкина? Читаете ли его стихи сейчас?

Стихи Пушкина и даже Лермонтова я не перечитываю. Это вообще не в моей натуре. Мне нужен нерв. Восприняв его однажды,  я, обычно, не возвращаюсь. Побывал на вершине и стремлюсь на новую.

– Как вы относитесь к прозе Пушкина?

Проза Пушкина и Лермонтова удивительно музыкальна. Именно за это я ее люблю. Есть наш современник российский поэт и писатель Дмитрий Быков, который может написать довольно большое эссе прозаическое, но в то же время внутренне рифмованное. Это подделка, хотя читается так раздражающе легко. Но и эффект легковесный.

– Что вас восхищает в творениях Великих?

Меня в поэтах восхищает насыщенность смыслами. Какое-нибудь четверостишие может заставить меня надолго задуматься и все обнаруживать и обнаруживать в нем смыслы. Вы знаете, что я сам от попыток пробовать себя на этой ниве удержаться не могу.

Недавно я наткнулся на стихотворение Евтушенко, посвященное сегодняшней, растерзанной Украине. Я никогда не любил Евтушенко. Это стихотворение показалось мне откровенно слабым.  Мне ближе Рождественский.

А еще  кажется, что, отчасти, мне знаком восторг поэта, когда что-то удается. Так вот Пушкин восхищался собою часто. Он вообще нарцисс, а вот Лермонтов для меня воплощение печали и одиночества и поэтому он мне дороже Пушкина. У Пушкина сомнений нет. Он великий, а Лермонтов мечется, и это мне дороже и понятней.

Наверное, это не совсем то, что Вы хотели от меня услышать, но уж как получилось.

Эти стихи я написал давно, они посвящены поэту.

Бессмертия творений без души Не может быть, и в том вся заковыка:Творения тогда лишь хороши,

Читайте также:  Проблемы и аргументы для сочинения по русскому на тему: Экология

Когда душа срывается до крика.

Нет к славе зависти совсем, Она заслужена веками. Он смог коснуться многих тем

Своими легкими слогами.

Как я хочу сказать ему То, что могу сказать кому-то Не для суда: “Быть по сему”,

Не то, чтоб он сказал, что круто.

Хочу увидеть блеск в глазах И продолжение стиха. Хочу услышать его: “Ах!”,

И я не вижу в том греха.

Я в электронную тетрадь Внесу, чтоб дальше длиться веку. Хочу таланту я воздать,

Ну, и, конечно, человеку.

Источник: https://xn--80akfehk0bm6g.xn--p1ai/read/stikhi/poemsabout/195-poems-pushkin

Стихи о александре сергеевиче пушкине

Вихри снежные крутя;

То, как зверь, она завоет,

То заплачет, как дитя,

Вдруг соломой зашумит,

То, как путник запоздалый,

К нам в окошко застучит.

И печальна и темна.

Что же ты, моя старушка,

Приумолкла у окна?

Ты, мой друг, утомлена,

Или дремлешь под жужжаньем

Бедной юности моей,

Выпьем с горя; где же кружка?

Сердцу будет веселей.

Тихо за морем жила;

Спой мне песню, как девица

За водой поутру шла.

Вихри снежные крутя;

То, как зверь, она завоет,

То заплачет, как дитя.

Бедной юности моей,

Выпьем с горя: где же кружка?

Сердцу будет веселей.

Душа тобой уязвлена,

Лобзай меня: твои лобзанья

Мне слаще мирра и вина.

Склонись ко мне главою нежной,

И да почию, безмятежный,

Пока дохнёт весёлый день

И двигнется ночная тень.

Не печалься, не сердись!

В день уныния смирись:

День веселья, верь, настанет.

Всё мгновенно, всё пройдёт;

Что пройдёт, то будет мило.

И каждый миг в унылом сердце множит

Все горести несчастливой любви

И все мечты безумия тревожит.

Но я молчу; не слышен ропот мой;

Я слёзы лью; мне слёзы утешенье;

Моя душа, плененная тоской,

В них горькое находит наслажденье.

О жизни час! Лети, не жаль тебя,

Исчезни в тьме, пустое привиденье;

Мне дорого любви моей мученье –

Пускай умру, но пусть умру любя!

Шумит Арагва предо мною.

Мне грустно и легко; печаль моя светла;

Печаль моя полна тобою,

Тобой, одной тобой… Унынья моего

Ничто не мучит, не тревожит,

И сердце вновь горит и любит – оттого,

Что не любить оно не может.

Певца любви, певца своей печали?

Когда поля в час утренний молчали,

Свирели звук унылый и простой

Певца любви, певца своей печали?

Следы ли слёз, улыбку ль замечали,

Иль тихий взор, исполненный тоской

Встречали ль вы?

Певца любви, певца своей печали?

Когда в лесах вы юношу видали,

Встречая взор его потухших глаз,

Вздохнули ль вы?

Голубка дряхлая моя!

Одна в глуши лесов сосновых

Давно, давно ты ждёшь меня.

Ты под окном своей светлицы

Горюешь, будто на часах,

И медлят поминутно спицы

В твоих наморщенных руках.

Глядишь в забытые вороты

На чёрный отдаленный путь;

Тоска, предчувствия, заботы

Теснят твою всечасно грудь.

То чудится тебе……………….

Летят за днями дни, и каждый час уносит

Частичку бытия, а мы с тобой вдвоём

Предполагаем жить… И глядь – как раз – умрём.

На свете счастья нет, но есть покой и воля.

Давно завидная мечтается мне доля –

Давно, усталый раб, замыслил я побег

В обитель дальнюю трудов и чистых нег.

Сребрит мороз увянувшее поле,

Проглянет день как будто поневоле

И скроется за край окружных гор.

Пылай, камин, в моей пустынной келье;

А ты, вино, осенней стужи друг,

Пролей мне в грудь отрадное похмелье,

Минутное забвенье горьких мук.

С кем долгую запил бы я разлуку,

Кому бы мог пожать от сердца руку

И пожелать весёлых много лет.

Я пью один; вотще воображенье

Вокруг меня товарищей зовёт;

Знакомое не слышно приближенье,

И милого душа моя не ждёт.

Меня друзья сегодня именуют…

Но многие ль и там из вас пируют?

Ещё кого не досчитались вы?

Кто изменил пленительной привычке?

Кого от вас увлёк холодный свет?

Чей глас умолк на братской перекличке?

Кто не пришёл? Кого меж вами нет?

С огнём в очах, с гитарой сладкогласной:

Под миртами Италии прекрасной

Он тихо спит, и дружеский резец

Не начертал над русскою могилой

Слов несколько на языке родном,

Чтоб некогда нашёл привет унылый

Сын севера, бродя в краю чужом.

Чужих небес любовник беспокойный?

Иль снова ты проходишь тропик знойный

И вечный лёд полуночных морей?

Счастливый путь. С лицейского порога

Ты на корабль перешагнул, шутя,

И с той поры в морях твоя дорога,

О волн и бурь любимое дитя!

Прекрасных лет первоначальны нравы:

Лицейский шум, лицейские забавы

Средь бурных волн мечталися тебе;

Ты простирал из-за моря нам руку,

Ты нас одних в младой душе носил

И повторял: «На долгую разлуку

Нас тайный рок, быть может, осудил!»

Он, как душа, неразделим и вечен –

Неколебим, свободен и беспечен,

Срастался он под сенью дружных муз.

Куда бы нас ни бросила судьбина

И счастие куда б ни повело,

Всё те же мы: нам целый мир чужбина;

Отечество нам Царское Село.

Запутанный в сетях судьбы суровой,

Я с трепетом на лоно дружбы новой,

Устав, приник ласкающей главой…

С мольбой моей печальной и мятежной,

С доверчивой надеждой прошлых лет,

Друзьям иным душой предался нежной;

Но горек был небратский их привет.

В обители пустынных вьюг и хлада,

Мне сладкая готовилась отрада:

Троих из вас, друзей моей души,

Здесь обнял я. Поэта дом опальный

О Пущин мой, ты первый посетил;

Ты усладил изгнанья день печальный,

Ты в день его Лицея превратил.

Хвала тебе – фортуны блеск холодный

Не изменил души твоей свободной:

Всё тот же ты для чести и друзей.

Нам разный путь судьбой назначен строгой;

Ступая в жизнь, мы быстро разошлись:

Но невзначай просёлочной дорогой

Мы встретились и братски обнялись.

Для всех чужой, как сирота бездомный,

Под бурею главой поник я томной

И ждал тебя, вещун пермесских дев,

И ты пришёл, сын лени вдохновенный,

О Дельвиг мой, твой голос пробудил

Сердечный жар, так долго усыпленный,

И бодро я судьбу благословил.

И дивное волненье мы познали;

С младенчества две музы к нам летали,

И сладок был их лаской наш удел;

Но я любил уже рукоплесканья,

Ты, гордый, пел для муз и для души;

Свой дар, как жизнь, я тратил без вниманья,

Ты гений свой воспитывал в тиши.

Прекрасное должно быть величаво;

Читайте также:  Почему люди не достигают своих целей?

Но юность нам советует лукаво,

И шумные нас радуют мечты…

Опомнимся – но поздно! И уныло

Глядим назад, следов не видя там.

Скажи, Вильгельм, не то ль и с нами было,

Мой брат родной по музе, по судьбам?

Не стоит мир; оставим заблужденья!

Сокроем жизнь под сень уединенья!

Я жду тебя, мой запоздалый друг –

Приди; огнём волшебного рассказа

Сердечные преданья оживи;

Поговорим о бурных днях Кавказа,

О Шиллере, о славе, о любви.

Предчувствую отрадное свиданье;

Запомните ж поэта предсказанье:

Промчится год, и с вами снова я,

Исполнится завет моих мечтаний;

Промчится год, и я явлюся к вам!

О, сколько слёз и сколько восклицаний,

И сколько чаш, подъятых к небесам!

И всю до дна в честь нашего союза!

Благослови, ликующая муза,

Благослови: да здравствует Лицей!

Наставникам, хранившим юность нашу,

Всем честию, и мёртвым и живым,

К устам подъяв ликующую чашу,

Не помня зла, за благо воздадим.

Опять до дна, до капли выпивайте!

Но за кого? О, други, угадайте…

Ура, наш царь! Так! Выпьем за царя.

Он человек! Им властвует мгновенье.

Он раб молвы, сомнений и страстей;

Простим ему неправое гоненье:

Он взял Париж, он основал Лицей.

Увы, наш круг час от часу редеет;

Кто в гробе спит, кто дальный сиротеет;

Судьба глядит, мы вянем; дни бегут;

Невидимо склоняясь и хладея,

Мы близимся к началу своему…

Кому ж из нас под старость день Лицея

Торжествовать придётся одному?

Докучный гость и лишний, и чужой,

Он вспомнит нас и дни соединений,

Закрыв глаза дрожащею рукой…

Пускай же он с отрадой хоть печальной

Тогда сей день за чашей проведёт,

Как ныне я, затворник ваш опальный,

Его провёл без горя и забот.

В одежде белой над волнами,

Когда, бушуя в бурной мгле,

Играло море с берегами,

Когда луч молний озарял

Её всечасно блеском алым

И ветер бился и летал

С её летучим покрывалом?

Прекрасно море в бурной мгле

И небо в блесках без лазури;

Но верь мне: дева на скале

Прекрасней волн, небес и бури.

ЧТО В ИМЕНИ ТЕБЕ МОЁМ

Оно умрёт как шум печальный

Волны, плеснувшей в берег дальный,

Как звук ночной в лесу глухом.

Оставит мёртвый след, подобный

Узору надписи надгробной

На непонятном языке.

В волненьях новых и мятежных,

Твоей душе не даст оно

Воспоминаний чистых, нежных.

Произнеси его, тоскуя;

Скажи: есть память обо мне,

Есть в мире сердце, где живу я…

На пустынные скалы,

Где луна теплее блещет

В сладкий час вечерней мглы,

Где, в гаремах наслаждаясь,

Дни проводит мусульман,

Там волшебница, ласкаясь,

Мне вручила талисман.

«Сохрани мой талисман:

В нем таинственная сила!

Он тебе любовью дан.

От недуга, от могилы,

В бурю, в грозный ураган,

Головы твоей, мой милый,

Не спасет мой талисман.

Он тебя не одарит,

И поклонников пророка

Он тебе не покорит;

И тебя на лоно друга,

От печальных чуждых стран,

В край родной на север с юга

Не умчит мой талисман.

Очаруют вдруг тебя,

Иль уста во мраке ночи

Поцелуют не любя —

Милый друг! от преступленья,

От сердечных новых ран,

От измены, от забвенья

Сохранит мой талисман!»

ПРИЗНАНИЕ (Я ВАС ЛЮБЛЮ, ХОТЬ Я БЕШУСЬ)

Хоть это труд и стыд напрасный,

И в этой глупости несчастной

У ваших ног я признаюсь!

Мне не к лицу и не по летам.

Пора, пора мне быть умней!

Но узнаю по всем приметам

Болезнь любви в душе моей:

Без вас мне скучно, — я зеваю;

При вас мне грустно, — я терплю;

И, мочи нет, сказать желаю,

Мой ангел, как я вас люблю!

Когда я слышу из гостиной

Ваш легкий шаг, иль платья шум,

Иль голос девственный, невинный,

Я вдруг теряю весь свой ум.

Вы улыбнетесь, — мне отрада;

Вы отвернетесь, — мне тоска;

За день мучения — награда

Мне ваша бледная рука.

Когда за пяльцами прилежно

Сидите вы, склонясь небрежно,

Глаза и кудри опустя, —

Я в умиленье, молча, нежно

Любуюсь вами, как дитя.

Сказать ли вам мое несчастье,

Мою ревнивую печаль,

Когда гулять, порой, в ненастье,

Вы собираетеся вдаль?

И ваши слезы в одиночку,

И речи в уголку вдвоем,

И путешествия в Опочку,

И фортепьяно вечерком.

Алина! сжальтесь надо мною.

Не смею требовать любви.

Быть может, за грехи мои,

Мой ангел, я любви не стою!

Но притворитесь! Этот взгляд

Всё может выразить так чудно!

Ах, обмануть меня не трудно.

Я сам обманываться рад!

Она, обмолвясь, заменила

И все счастливые мечты

В душе влюбленной возбудила.

Пред ней задумчиво стою,

Свести очей с нее нет силы;

И говорю ей: как ВЫ милы!

И мыслю: как ТЕБЯ люблю!

ДАР НАПРАСНЫЙ, ДАР СЛУЧАЙНЫЙ.

Жизнь, зачем ты мне дана?

Иль зачем судьбою тайной

Ты на казнь осуждена?

Из ничтожества воззвал,

Душу мне наполнил страстью,

Ум сомненьем взволновал.

Сердце пусто, празден ум,

И томит меня тоскою

Однозвучный жизни шум.

КАК СЛАДОСТНО. НО, БОГИ, КАК ОПАСНО.

Тебе внимать, твой видеть милый взор.

Забуду ли улыбку, взор прекрасный

И огненный, волшебный разговор!

Волшебница, зачем тебя я видел —

Узнав тебя, блаженство я познал —

И счастие мое возненавидел.

НЕТ, Я НЕ ДОРОЖУ МЯТЕЖНЫМ НАСЛАЖДЕНЬЕМ.

Восторгом чувственным, безумством, исступленьем,

Стенаньем, криками вакханки молодой,

Когда, виясь в моих объятиях змией,

Порывом пылких ласк и язвою лобзаний

Она торопит миг последних содроганий!

О, как мучительно тобою счастлив я,

Когда, склоняяся на долгие моленья,

Ты предаешься мне нежна без упоенья,

Стыдливо-холодна, восторгу моему

Едва ответствуешь, не внемлешь ничему

И оживляешься потом всё боле, боле —

И делишь наконец мой пламень поневоле!

КОГДА Б НЕ СМУТНОЕ ВЛЕЧЕНЬЕ.

Чего-то жаждущей души,

Я здесь остался б — наслажденье

Вкушать в неведомой тиши:

Забыл бы всех желаний трепет,

Мечтою б целый мир назвал —

И всё бы слушал этот лепет,

Всё б эти ножки целовал.

Как долго медлил я! как долго не хотела

Рука предать огню все радости мои.

Но полно, час настал. Гори, письмо любви.

Готов я; ничему душа моя не внемлет.

Уж пламя жадное листы твои приемлет.

Минуту. вспыхнули! пылают — легкий дым,

Виясь, теряется с молением моим.

Уж перстня верного утратя впечатленье,

Растопленный сургуч кипит. О провиденье!

Свершилось! Темные свернулися листы;

Читайте также:  Анализ произведения «Возвращение» (А. Платонов)

На легком пепле их заветные черты

Белеют. Грудь моя стеснилась. Пепел милый,

Отрада бедная в судьбе моей унылой,

Останься век со мной на горестной груди.

К*** (НЕТ, НЕТ, НЕ ДОЛЖЕН Я, НЕ СМЕЮ. )

Волнениям любви безумно предаваться;

Спокойствие мое я строго берегу

И сердцу не даю пылать и забываться;

Нет, полно мне любить; но почему ж порой

Не погружуся я в минутное мечтанье,

Когда нечаянно пройдет передо мной

Младое, чистое, небесное созданье,

Пройдет и скроется. Ужель не можно мне,

Любуясь девою в печальном сладострастье,

Глазами следовать за ней и в тишине

Благословлять ее на радость и на счастье,

И сердцем ей желать все блага жизни сей,

Веселый мир души, беспечные досуги,

Всё — даже счастие того, кто избран ей,

Кто милой деве даст название супруги.

Поет над розою восточный соловей.

Но роза милая не чувствует, не внемлет,

И под влюбленный гимн колеблется и дремлет.

Не так ли ты поешь для хладной красоты?

Опомнись, о поэт, к чему стремишься ты?

Она не слушает, не чувствует поэта;

Глядишь — она цветет; взываешь — нет ответа.

КОГДА В ОБЪЯТИЯ МОИ.

Твой стройный стан я заключаю,

И речи нежные любви

Тебе с восторгом расточаю,

Безмолвна, от стесненных рук

Освобождая стан свой гибкой,

Ты отвечаешь, милый друг,

Мне недоверчивой улыбкой;

Прилежно в памяти храня

Измен печальные преданья,

Ты без участья и вниманья

Уныло слушаешь меня.

Кляну коварные старанья

Преступной юности моей

И встреч условных ожиданья

В садах, в безмолвии ночей.

Кляну речей любовный шопот,

Стихов таинственный напев,

И ласки легковерных дев,

И слезы их, и поздний ропот.

Дерзаю мысленно ласкать,

Будить мечту сердечной силой

И с негой робкой и унылой

Твою любовь воспоминать.

Меняя всё, меняя нас,

Уж ты для своего поэта

Могильным сумраком одета,

И для тебя твой друг угас.

Прощанье сердца моего,

Как овдовевшая супруга,

Как друг, обнявший молча друга

Пред заточением его.

РЕДЕЕТ ОБЛАКОВ ЛЕТУЧАЯ ГРЯДА.

Звезда печальная, вечерняя звезда,

Твой луч осеребрил увядшие равнины,

И дремлющий залив, и черных скал вершины;

Люблю твой слабый свет в небесной вышине:

Он думы разбудил, уснувшие во мне.

Я помню твой восход, знакомое светило,

Над мирною страной, где все для сердца мило,

Где стройны тополы в долинах вознеслись,

Где дремлет нежный мирт и темный кипарис,

И сладостно шумят полуденные волны.

Там некогда в горах, сердечной думы полный,

Источник: http://rus-poetry.ru/stihi-o-aleksandre-sergeeviche-pushkin/

Стихотворения о Пушкине

 ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН

Пушкин

Есть имена, как солнце! Имена -Как музыка! Как яблоня в расцвете!Я говорю о Пушкине: поэте,Действительном, в любые времена!Но понимает ли моя страна -Все эти старцы, юноши и дети, -Как затруднительно сказать в сонетеО том, кем вся душа моя полна?Его хвалить! – пугаюсь повторений…Могу ли запах передать сирени?Могу ль рукою облачко поймать?Убив его, кому все наши вздохи?Дантес убил мысль русскую эпохи,И это следовало бы понять…1926

(Русский поэт «Серебряного века» Игорь Северянин, настоящее имя – Игорь Васильевич Лотарёв. Годы жизни: 1887-1941) 

 А. МАЙКОВ

Перечитывая Пушкина

Его стихи читая – точно я Переживаю некий миг чудесный: Как будто надо мной гармонии небесной Вдруг понеслась нежданная струя… Нездешними мне кажутся их звуки: Как бы, влиясь в его бессмертный стих, Земное всё – восторги, страсти, муки – В небесное преобразилось в них!1887

(Русский поэт XIX века Аполлон Николаевич Майков. Годы жизни: 1821-1897)

 В. ГИЛЯРОВСКИЙ

Памяти А. С. Пушкина

Поклон тебе, поэт! А было время, гнали Тебя за речи смелые твои, За песни, полные тревоги и печали, За проповедь свободы и любви. Прошли года.

Спокойным, ясным взором История, взглянув в былые времена, Ниц пала пред тобой, покрыв навек позором Гонителей суровых имена…

А ты пред нами здесь один царишь над троном, Тебе весь этот блеск восторженных очей, Один ты окружен бессмертным ореолом Неугасающих лучей!1899

(Русский писатель и поэт XIX- XX века Владимир Алексеевич Гиляровский. Годы жизни: 1855-1935)

 АЛЕКСЕЙ ПЛЕЩЕЕВ

Памяти Пушкина

Мы чтить тебя привыкли с детских лет, И дорог нам твой образ благородный; Ты рано смолк; но в памяти народной Ты не умрешь, возлюбленный поэт! Бессмертен тот, чья муза до конца Добру и красоте не изменяла, Кто волновать умел людей сердца И в них будить стремленье к идеалу; Кто сердцем чист средь пошлости людской, Средь лжи кто верен правде оставался И кто берег ревниво светоч свой, Когда на мир унылый мрак спускался. И всё еще горит нам светоч тот, Всё гений твой пути нам освещает; Чтоб духом мы не пали средь невзгод, О красоте и правде он вещает. Все лучшие порывы посвятить Отчизне ты зовешь нас из могилы; В продажный век, век лжи и грубой силы Зовешь добру и истине служить. Вот почему, возлюбленный поэт, Так дорог нам твой образ благородный; Вот почему неизгладимый след Тобой оставлен в памяти народной!1880

(Русский писатель и поэт XIX века Алексей Николаевич Плещеев. Годы жизни: 1825-1893)

 ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН

“Любовь! Россия! Солнце! Пушкин!..” 

Любовь! Россия! Солнце! Пушкин! -Могущественные слова!..

И не от них ли на опушке Нам распускается листва? И молодеет не от них ли Стареющая молодежь? И не при них ли в душах стихли Зло, низость, ненависть и ложь? Да, светозарны и лазорны, Как ты, весенняя листва, Слова, чьи звуки чудотворны, Величественные слова! При звуках тех теряет даже Свой смертоносный смысл, в дали Веков дрожащая в предаже Посредственная Nathalie… При них, как перед вешним лесом, Оправдываешь, не кляня, И богохульный флерт с д'Антесом – Змей Олегова коня…1924

(Русский поэт «Серебряного века» Игорь Северянин, настоящее имя – Игорь Васильевич Лотарёв. Годы жизни: 1887-1941) 

 Ф. ТЮТЧЕВ

29-е января 1837

Из чьей руки свинец смертельныйПоэту сердце растерзал?Кто сей божественный фиалРазрушил, как сосуд скудельный?Будь прав или виновен онПред нашей правдою земною,Навек он высшею рукоюВ цареубийцы заклеймен.Но ты, в безвременную тьмуВдруг поглощенная со света,Мир, мир тебе, о тень поэта,Мир светлый праху твоему!…

Назло людскому суесловью,Велик и свят был жребий твой!…Ты был богов орган живой,Но с кровью в жилах…знойной кровью.И сею кровью благороднойТы жажду чести утолил –И осененный опочилХоругвью гордости народной.Вражду твою пусть Тот рассудит,Кто слышит пролитую кровь,Тебя ж, как первую любовь,России сердце не забудет!..

1837

(Поэт «Золотого века» русской литературы Федор Иванович Тютчев. Годы жизни: 1803-1873)

Источник: http://AlexanderPushkin.ru/stikhi-o-pushkine.html

Ссылка на основную публикацию