Александр иванов – антипародия на автопародию: читать стих, текст стихотворения поэта классика

Читать

Александр Иванов

Плоды вдохновения

Литературные пародии

СОДЕРЖАНИЕ

ИЗ КНИГИ “ЛЮБОВЬ И ГОРЧИЦА” (1968)

Не спится, няня… (Игорь Волгин)

Работенка (Алексей Заурих)

Панибратская ГЭС (Евгений Евтушенко)

Письмо тебе (Игорь Кобзев)

Блин комом (Владимир Костров)

Простой человек (Николай Глазков)

Кем я бываю (Олжас Сулейменов)

Чудо-бородач (Яков Аким)

Для наших маленьких друзей (Борис Заходер)

Не тот барьер (Анатолий Поперечный)

Поэтический бредняк (Игорь Григорьев)

Окна во двор (Эльмира Котляр)

Любовь и горчица (Дина Терещенко)

ИЗ КНИГИ “НЕ СВОИМ ГОЛОСОМ” (1972)

Они студентами были… (Эдуард Асадов)

Лесная дорожка (Виктор Боков)

Андрей-70 (Андрей Вознесенский)

Моя речь (Александр Говоров)

Спи, ласточка (Николай Грибачев)

Нам бы ямбы (Осип Колычев)

Мерин (Валентин Кузнецов)

Дитя вокзала (Станислав Куняев)

Долюшка (Иван Лисцов)

Лесная буза (Юнна Мориц)

Письмо Франсуа Вийону (Булат Окуджава)

Мореплаватель (Григорий Поженян)

Блики (Владимир Савельев)

Безвыходное творчество (Марк Соболь)

Романс без контрабаса (Владимир Соколов)

Ночной разговор (Владимир Туркин)

Жарко! (Игорь Шкляревский)

Приключение в комиссионном магазине (Белла Ахмадулина)

Баллада о Кларе (Николай Доризо)

Баллада о левом полузащитнике (Евгений Евтушенко)

Баллада об убиенном козле (Фазиль Искандер)

Случай в Коп-Чик-Орде (Сергей Марков)

Хлеб, любовь и Азия (Гарольд Регистан)

Больше не хочу! (Екатерина Шевелева)

Ремесло (Яков Белинский)

Мы чаврим (Михаил Беляев)

Бутылка (Валентин Берестов)

Феерическая фантазия (Петр Вегин)

Философия в штанах (Константин Ваншенкин)

Клопус вульгарис (Евгений Винокуров)

Глазковиада (Николай Глазков)

Медведь (Анатолий Жигулин)

Для того ли? (Василий Журавлев)

Сердце, полное бумаг (Алексей Заурих)

Кому нужна гитара (Александр Кушнер)

Пушка (Сергей Островой)

Заколдованный круг (Юрий Ряшенцев)

Орех (Вадим Сикорский)

Береза (Ирина Снегова)

Разговор с вороном (Николай Тряпкин)

Чудеса перевода

1. Где ты, где я?

2. Песня о наших делах

3. Моя топография

ИЗ КНИГИ “ОТКУДА ЧТО…” (1975)

Хлопцы и Шекспиры (Михаил Годенко)

Я к вам пишу (Майя Борисова)

Бабы (Владимир Цыбин)

Мужчина на проверке (Игорь Кобзев)

Михалыч (Олег Дмитриев)

Интерес к С. (Дмитрий Сухарев)

Инцидент (Марк Лисянский)

Узы (Сергей Поликарпов)

Брат и я (Игорь Шкляревский)

Следы на снегу (Степан Щипачев)

Профессор, поэт и Анна (Давид Самойлов)

Болезнь века (Анатолий Заяц)

Куда идти? (Ашот Гарнакерьян)

Собачья жизнь (Валентин Проталин)

Бег внутри (Лев Смирнов)

Песня об отсутствии присутствия (Булат Окуджава)

Как задумано (Александр Кушнер)

В лесах души (Нора Яворская)

Песня (Николай Тряпкин)

Окно в мир (Новелла Матвеева)

Тени потопа (Леонид Мартынов)

Откуда что (Василий Журавлев)

Я (Евгений Винокуров)

Как я стал поэтом (Борис Слуцкий)

Писание и дыхание (Николай Доризо)

Речитатив (Лариса Васильева)

Предзимнее поле (Анатолий Жигулин)

Мотив (Роберт Рождественский)

Снеги и я (Евгений Евтушенко)

Куда податься? (Станислав Куняев)

Кто куда (Кирилл Ковальджи)

Очищение (Глеб Горбовский)

Око за око (Спартак Куликов)

Противопожарная оборона (Владимир Котов)

К портрету Г. (Татьяна Глушкова)

Вчерашний день (Евгений Храмов)

Двоечница (Феликс Чуев)

Раскопки в XXX веке (Валентин Берестов)

Кошка (Владлен Бахнов)

Пират (Эдуард Успенский)

Бедный безлошадник (Лев Кондырев)

ИЗ КНИГИ “ПЕГАС – НЕ РОСКОШЬ” (1979)

Весь в голубом (Константин Ваншенкин)

Мой пес и я (Владимир Костров)

День в Гиперборее (Юнна Мориц)

Покамест я… (Станислав Куняев)

Не до Европ (Ольга Фокина)

Делай, как я (Александр Кушнер)

Расплата (Владимир Сергеев)

Девушки и женщины (Валентин Сорокин)

Для тех, кто спит (Яков Белинский)

Восточное пристрастье (Елена Николаевская)

Маясь животом (Лев Ошанин)

Разговор (Римма Казакова)

Путь к мудрости (Алексей Марков)

Он может, но… (Николай Доризо)

Ужин в колхозе (Давид Самойлов)

Али я не я (Борис Примеров)

О пользе скандалов (Евгений Долматовский)

Я и Соня, или Более чем всерьез (Роберт Рождественский)

Дерзновенность (Екатерина Шевелева)

Пенелопа (Андрей Дементьев)

Воздаяние (Василий Федоров)

Посвящение Ларисе Васильевой

Стоеросовый дубок (Владимир Гордейчев)

Душа в теле (Эдуард Асадов)

Бес соблазна (Евгений Храмов)

Компромисс (Владимир Солоухин)

Глоток (Белла Ахмадулина)

Крик рака (Виктор Соснора)

После сладкого сна (Анисим Кронгауз)

Сам себе звезда (Егор Самченко)

Все может быть (Дмитрий Смирнов)

Уход Фонякова из дома рано утром по своим делам (Илья Фоняков)

На пути к себе (Вадим Шефнер)

Кремень с гаком (Егор Исаев)

Эксперимент (Виктор Парфентьев)

Кое-что о потолке (Вадим Кузнецов)

Архивная быль (Владимир Рецептер)

Что делать? (Нина Королева)

С кем поведешься (Евгений Антошкин)

Пропавший день (Александр Шевелев)

Бесовские штучки (Юрий Панкратов)

Сколько будет дважды два (Лев Куклин)

На задворках (Евгений Елисеев)

Тайна жизни (Василий Захарченко)

Смертельный номер (Лада Одинцова)

Продолжатель (Александр Ревич)

Призыв (Григорий Корин)

КРИВОЕ ЭХО (из будущей книги)

Лирика с изюминкой (Владимир Цыбин)

В плену ассоциаций (Евгений Винокуров)

Многоликость (Татьяна Реброва)

Поэт и табурет (Лев Озеров)

Грустный вечер (Алим Кешоков)

Родня (Борис Слуцкий)

Антипародия на автопародию (Булат Окуджава)

Реплика пародиста (Сергей Давыдов)

На коне (Марк Лисянский)

Змеи в черепах (Юрий Кузнецов)

Рок пророка (Вадим Рабинович)

Поток приветов (Анатолий Брагин)

Яблоко от яблони (Павел Калина)

Свое и мое (Диомид Костюрин)

Игра (Лариса Тараканова)

Занос (Эдуард Балашов)

Все путем! (Геннадий Касмынин)

Кому кого (Борис Пуцыло)

Страсть охоты (Яков Козловский)

Источник: https://www.litmir.me/br/?b=77438&p=1

Александр Иванов | Стихотворение дня

9 декабря родился Александр Александрович Иванов (1936 — 1996).

Антипародия на автопародию

Жил на свете таракан,
был одет в атлас и замшу, аксельбанты, эполеты, по-французски говорил, пил шартрез, курил кальян, был любим

и тараканшу,

если вы не возражаете, без памяти любил.

В то же время жил поэт жизнью странной и тревожной, только он любовь такую

описать достойно смог,

хоть давно сменил Арбат, ходят слухи, на Безбожный,

безобразное названье, как не стыдно, видит бог!

Все куда-нибудь идут.
Кто направо, кто налево, кто-то станет завтра жертвой, а сегодня — палачом… А пока что тараканша

гордо, словно королева,

прикасалась к таракану алебастровым плечом.

Жизнь, казалось бы, прекрасна! И безоблачна!
Но только в этом мире все непрочно, драмы стали пустяком… Появилась злая дама,

злую даму звали Ольга,

и возлюбленную пару придавила каблуком.

Бейте громче, барабаны!
Плачьте, трубы и гобои, о развязке вам поведает серебряный кларнет: значит, жили тараканы,

тараканов было двое,

было двое тараканов,

а теперь обоих нет…

Глоток

Проснуться утром, грешной и святой, вникать в значенье зябкою гортанью того, что обретает очертанья

сифона с газированной водой.

Витал в несоразмерности мытарств невнятный знак, что это все неправда, что ночью в зоосаде два гепарда

дрались, как одеяло и матрац.

Литературовед по мне скулит, шурша во тьме убогостью бумаги, не устоять перед соблазном влаги

зрачком чернейшим скорбно мне велит.

Серебряный стучался молоток по лбу того, кто обречен, как зебра тщетою лба, несовершенством зева

не просто пить, но совершать глоток!

Престранный гость скребется у дверей, блестя зрачком, светлей аквамарина. О мой Булат! О Анна! О Марина!

О бедный Женя! Боря и Андрей!

Из полумрака выступил босой мой странный гость, чья нищая бездомность чрезмерно отражала несъедобность

вчерашних бутербродов с колбасой.

Он вырос предо мной, как вырастают за ночь грибы в убогой переделкинской роще, его ослепительно белое лицо опалило меня смертным огнем, и я ожила. Он горестно спросил: «Еще глоточек?» Ошеломленная, плача от нежности к себе и от гордости за себя, я хотела упасть на колени, но вместо этого запрокинула голову и ответила надменно: «Благодарю вас, я уже…»

Спросила я: — Вы любите театр? — Но сирый гость не возжелал блаженства, в изгибах своего несовершенства

он мне сказал: — Накиньте смерть ондатр!

Читайте также:  Анализ повести В. Закруткина «Матерь человеческая»

Вскричала я: — Вы, сударь, не Антей! Поскольку пьете воду без сиропа, не то что я. Я от углов сиротства

оберегаю острие локтей.

Высокопарности был чужд мой дух, я потянулась к зябкости сифона, а рядом с ним четыре граммофона

звучанием мой утруждали слух.

Вздох утоленья мне грозил бедой за чернокнижья вдохновенный выпорх! О чем писать теперь, когда он выпит,

сосудик с газированной водой?!..

Андрей-70

Беру трагическую тему и окунаю в тему темя, дальше начинается невероятное. Вера? Яд? Ной? Я? Верую!

Профанирую, блефуя!!!

Фуй…

Чихая нейлоновыми стрекозами, собаки планируют касторкой на вельвет, таракашки-букашки кашляют глюкозой. Бред? Бред. Пас налево. Семь треф. Шах! Мыши перламутровые в ушах.

— БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД —

Троллейбус заболел кессонной. Изоп уполз. Слон — «элефант». И деградируют кальсоны, обернутые в целлофан.

— БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД —

Хаос. Хвост. Хруст. Пруст. Вуз. Туз. Загораем. От мертвого осла уши. Кушай!

(Чревоугодник в чреве червя.)

Шпрот в рот. А идиот — наоборот. — БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД — Джаз-гол! Гол зад! Гол бюст! Холст. Герлс. Хлюст. Я опууупеваю…

Я опууух…

Вкусно порубать Ге!

Фетиш в шубе: голкипер фаршированный фотографируется в Шуе, хрен хронометрирует на хребте Харона

харакири. Хррр!!

«Ау, — кричу, — задрыга, хватит, финиш!» Фигу! (Это только часть

задуманного мною триптиха.)

Р.S. Сам уйду, покуда не умыли, но, клянусь, что бредил я не зря, ведь еще никто в подлунном мире не пускал

такого пузыря!

Источник: https://poem-of-day.rifmovnik.ru/2017/12/09/aleksandr-ivanov/

10 самых смешных пародий Александра Иванова

Косматый облак надо мной кочует,
И ввысь уходят светлые стволы.
Валентин Сидоров

В худой котомк поклав ржаное хлебо,
Я ухожу туда, где птичья звон.
И вижу над собою синий небо,
Косматый облак и высокий крон.

Я дома здесь. Я здесь пришел не в гости.
Снимаю кепк, одетый набекрень.
Веселый птичк, помахивая хвостик,
Высвистывает мой стихотворень.

Зеленый травк ложится под ногами,
И сам к бумаге тянется рука.
И я шепчу дрожащие губами:
«Велик могучим русский языка!»

Рок пророка

Кривонос и косорыл,
удивился и смутился:
серафимный шестикрыл
в юном облике явился.
Вадим Рабинович

Я хоть музой и любим,
только, как ни ковырялся,
шестикрылый серафим
мне ни разу не являлся.

Вместо этого, уныл,
словно он с луны свалился,
серафимный шестикрыл
на распутье мне явился.

— Ну-с! — свою он начал речь. —
Чем желаете заняться?
— Вот хочу жаголом глечь —
так я начал изъясняться. —

Сочиняю для людей,
пред людьми предстал не голым.
Так сказать, людца сердей
собираюсь глечь жаголом…

Шестикрыл главой поник
и, махнув крылом как сокол,
вырвал язный мой грешык,
чтобы Пушкина не трогал.

После сладкого сна

Непрерывно,
С детства,
Изначально
Душу непутевую мою
Я с утра кладу на наковальню,
Молотом ожесточенно бью.
Анисим Кронгауз

Многие (Писать о том противно;
Знаю я немало слабых душ!)
День свой начинают примитивно —
Чистят зубы,
Принимают душ.

Я же, встав с постели,
Изначально
Сам с собою начинаю бой.
Голову кладу на наковальню,
Молот поднимаю над собой.

Опускаю…
Так проходят годы.
Результаты, в общем, неплохи:
Промахнусь — берусь за переводы,
Попаду —
Сажусь писать стихи…

Лирика с изюминкой

Я слышу, как под кофточкой иглятся
соски твои – брусничники мои,
ты властна надо мною и не властна,
и вновь сухи раскосинки твои… 
Владимир Цыбин

Ты вся была с какой-то чертовщинкой,
с пленительной смешинкой на губах,
с доверчинкой до всхлипинки, с хитринкой,
с призывной загогулинкой в ногах.

Ты вся с такой изюминкой, с грустинкой,
с лукавинкой в раскосинках сухих,
что сам собою нежный стих с лиринкой
слагаться стал в извилинках моих.

Особинкой твоей я любовался,
вникал во все изгибинки твои,
когда же до брусничинок добрался,
взыграли враз все чувствинки мои.

Писал я с безрассудинкой поэта,
возникла опасенка уж потом:
вдруг скажут мне: не клюквинка ли это
с изрядною развесинкой притом?.. 

Он может, но..

Нет, жив Дантес.
Он жив опасно,
Жив
Вплоть до нынешнего дня.
Ежеминутно,
Ежечасно
Он может выстрелить в меня. 
Николай Доризо

Санкт-Петербург взволнован очень.
Разгул царизма.
Мрак и тлен.
Печален, хмур и озобочен
Барон Луи де Геккерен.

Он молвит сыну осторожно:
– Зачем нам Пушкин?
Видит бог,
Стреляться с кем угодно можно,
Ты в Доризо стрельни,
Сынок!

С улыбкой грустной бесконечно
Дантес
Взирает на него.
– Могу и в Доризо, конечно,
Конечно,
Какая разница,
В кого…

Но вдруг
Лицо его скривилось,
И прошептал он
Как во сне:
– Но кто тогда,
Скажи на милость,
Хоть словом
Вспомнит обо мне?!..

Нечто трогательное

Все предвижу, чувствую заранее.
Ем твою конфету, фантик мня.
Ну чего ты трогаешь вязание?
Так и быть – дотронься до меня.
Нина Краснова

Не слыву я сроду недотрогою.
То и дело платье теребя,
У тебя чего-нибудь потрогаю
Или дам потрогать у себя.
Ты, дружок мой, чудо несусветное,
То, сидишь, на кресле брюки мня,
То шуршишь бумагою газетною
И совсем не трогаешь меня.
То уходишь ты своей дорогою,
То заснешь, сопя, как носорог.
Не слыла я сроду недотрогою,
Жаль, что ты – ужасный недотрог…

Поэтический бредняк

Ведь это неясыть поет…
…Шапку
Сшибает бредняк.
– Тут неглыбко:
Выбредай на берег!
Игорь Григорьев

Скрозь елань, где елозит куржа,
Выхожу с ендалой на тропень.
А неясыть, обрыдло визжа,
Шкандыбает, туды её в пень!

Анадысь, надорвав горлопань,
Я намедни бежу в многоперь,
На рожон, где нога не ступань.
Но неглыбко в стихах и таперь.

На олешнике бязь.
Ан пупырь
Врастопырь у дубов раскоряк.
Вопия, контрапупит упырь
Мой стихорукотворный бредняк!..

Наливание

Твои ресницы, словно коромысла,
Легко несут большие ведра глаз,
Что так полны живой небесной сини
Плескающейся даже через край.


Я ждал:
а вдруг плеснешь в меня случайно,
И брызги жгуче звездами сверкнут,
И ослепят,
чтоб я других де видел…


Но ты то ведра
мимо пронесла.
Дмитрий Смирнов

Не губы, не колени и не бедра,
А ведра глаз твоих меня пленили.
Их было два.
С ресниц они свисали,
К тому же ты с утра их налила…
И я все ждал:
а вдруг пройдешь и спрыснешь,
Вдруг отольешь,
пускай непроизвольно…
Но мимо ты прошла,
не отлила.
И я с тоски
свои глаза налил.

Разговор

Бесконечными веками —
есть на то причина —
разговаривал руками
любящий мужчина.
Римма Казакова

Повстречался мне нежданно
и лишил покоя.
И что я ему желанна
показал рукою.

Читайте также:  Сочинение: Характеристика героев повести Валентина Распутина «Прощание с Матерой»

Молча я взглянула страстно,
слова не сказала
и рукой, что я согласна,
тут же показала.

Образец любовной страсти
нами был показан.
Разговор влюбленным, к счастью,
противопоказан.

А потом горела лампа,
молча мы курили,
молча думали: «И ладно,
и поговорили…»

Так вот счастье и куется
издавна, веками…
Всем же только остается
развести руками.   

Из: Иванов А.А. Плоды вдохновения. – М., «Советский писатель», 1983

Источник: http://www.izbrannoe.com/news/yumor/10-luchshikh-parodiy-aleksandra-ivanova/

Книга Плоды вдохновения. Содержание – Антипародия на автопародию (Булат Окуджава)

Мой дядя двоюродный был бог

по части починивания сапог.

А дедушка, сморщенный, словно трюфель, –

маг по изготовлению дамских туфель.

Не дворяне и не пирожники –

в моей родословной были сапожники

довольно-таки высокого класса.

Обуви ими наделана масса.

Ее бы хватило обуть СП,

Союз композиторов и т.п.

Забывать свою родню не годится,

и я до сих пор не устал гордиться,

что каждый мой небольшой успех

обсуждал не литературный цех,

а мастера каблуков и подметок,

не считая двоюродных теток.

Они собирались обычно в среду,

чаще к ужину, реже к обеду

и рассуждали весьма отменно.

Все говорили одновременно.

И я с тех пор за собой замечаю:

чуть что нацарапаю – к ним спешу.

Не люблю говорить: «пишу».

Предпочитаю сказать: «тачаю».

Жил на свете таракан,

был одет в атлас и замшу,

аксельбанты, эполеты, по-французски говорил,

пил шартрез, курил кальян, был любим

и тараканшу,

если вы не возражаете, без памяти любил.

В то же время жил поэт жизнью странной и тревожной,

только он любовь такую

описать достойно смог,

хоть давно сменил Арбат, ходят слухи, на Безбожный,

безобразное названье, как не стыдно, видит бог!

Все куда-нибудь идут.

Кто направо, кто налево,

кто-то станет завтра жертвой, а сегодня – палачом…

А пока что тараканша

гордо, словно королева,

прикасалась к таракану алебастровым плечом.

Жизнь, казалось бы, прекрасна! И безоблачна!

Но только

в этом мире все непрочно, драмы стали пустяком…

Появилась злая дама,

злую даму звали Ольга,

и возлюбленную пару придавила каблуком.

Бейте громче, барабаны!

Плачьте, трубы и гобои,

о развязке вам поведает серебряный кларнет:

значит, жили тараканы,

тараканов было двое,

было двое тараканов,

а теперь обоих нет…

Очень остроумного и злого

жаль мне пародиста записного,

лучшего эстрадника Москвы.

…есть в нем что-то грустное

и даже

что-то есть еще от тети Даши,

не заведшей

собственных детей.

Сергей Давыдов

Пародист немало озадачен,

что-то вдруг случилось,

не иначе:

вдруг да пожалел его поэт!..

Он сравнил беднягу с тетей Дашей,

видно, осознал,

что в жизни нашей

горше доли пародиста – нет.

Пародист усталости не знает,

пишут все!

А он один читает

горы графоманской чепухи.

Легче быть, наверно, землекопом,

сутками сидеть над микроскопом,

нежели всю жизнь

читать стихи.

Пародист, конечно, пишет мало.

Что и говорить,

душа устала

и бумагу портить ни к чему…

Да, не вышло из него поэта!

И, конечно, за одно за это

можно ставить

памятник ему!

Я люблю приезжать в этот город,

И бродить, и ходить не спеша.

Снова скачет надменно и гордо

Всадник Бронзовый мимо меня.

А в Большом Драматическом горько

Плачет Лебедев в роли коня.

Марк Лисянский

Я люблю приезжать в этот город

С каждым годом сильней и сильней.

В город, воздух в котором распорот

Ржаньем всех знаменитых коней.

Я смотрю затуманенным взором,

Все навеки запомнить дабы,

Вижу Аничков мост, на котором

Кони Клодта встают на дыбы.

Медный всадник по-прежнему скачет,

И легенды слагают о нем.

В этом городе Лебедев плачет,

В БДТ притворяясь конем.

На любую вступаю я площадь,

Вдоль проспектов гуляю седых

И себя ощущаю как лошадь,

А порою как пара гнедых.

Здесь прохлада струится за ворот,

Конский запах волнует до слез.

Я люблю приезжать в этот город,

Ржать, и плакать, и кушать овес.

Я пил из черепа отца

За правду на земле…

– Скучное время, – поморщился Гёте и встал.

Взял хворостину и ею меня отстегал.

Юрий Кузнецов

Один, как нелюдь меж людьми,

По призрачным стопам,

Гремя истлевшими костьми,

Я шел по черепам.

Сжимая том Эдгара По,

Как черный смерч во мгле,

Как пыли столб, я мчался по

Обугленной земле.

Еще живой, я мертвым был,

Скелет во тьме белел…

Из чашечек коленных пил,

Из таза предков ел.

Блестя оскалами зубов,

Зловещи и легки,

Бесшумно змеи из гробов

Ползли на маяки.

Я сам от ужаса дрожал

(Сам Гёте мне грозит!)

И всех, естественно, пужал

Загробный реквизит.

Я шел, магистр ночных искусств,

Бледней, чем сыр рокфор…

Прочтя меня, упал без чувств

Знакомый бутафор…

31

Источник: https://www.booklot.ru/genre/yumor/yumoristicheskie-stihi/book/plodyi-vdohnoveniya/content/440756-antiparodiya-na-avtoparodiyu-bulat-okudjava/

Иванов Александр Александрович – Плоды вдохновения (Литературные пародии)

Путь к мудрости (Алексей Марков)

Он может, но… (Николай Доризо)

Ужин в колхозе (Давид Самойлов)

Али я не я (Борис Примеров)

О пользе скандалов (Евгений Долматовский)

Я и Соня, или Более чем всерьез (Роберт Рождественский)

Дерзновенность (Екатерина Шевелева)

Пенелопа (Андрей Дементьев)

Воздаяние (Василий Федоров)

Посвящение Ларисе Васильевой

Стоеросовый дубок (Владимир Гордейчев)

Душа в теле (Эдуард Асадов)

Бес соблазна (Евгений Храмов)

Компромисс (Владимир Солоухин)

Глоток (Белла Ахмадулина)

Крик рака (Виктор Соснора)

После сладкого сна (Анисим Кронгауз)

Сам себе звезда (Егор Самченко)

Все может быть (Дмитрий Смирнов)

Уход Фонякова из дома рано утром по своим делам (Илья Фоняков)

На пути к себе (Вадим Шефнер)

Кремень с гаком (Егор Исаев)

Эксперимент (Виктор Парфентьев)

Кое-что о потолке (Вадим Кузнецов)

Архивная быль (Владимир Рецептер)

Что делать? (Нина Королева)

С кем поведешься (Евгений Антошкин)

Пропавший день (Александр Шевелев)

Бесовские штучки (Юрий Панкратов)

Сколько будет дважды два (Лев Куклин)

На задворках (Евгений Елисеев)

Тайна жизни (Василий Захарченко)

Смертельный номер (Лада Одинцова)

Продолжатель (Александр Ревич)

Призыв (Григорий Корин)

КРИВОЕ ЭХО (из будущей книги)

Лирика с изюминкой (Владимир Цыбин)

В плену ассоциаций (Евгений Винокуров)

Многоликость (Татьяна Реброва)

Поэт и табурет (Лев Озеров)

Грустный вечер (Алим Кешоков)

Родня (Борис Слуцкий)

Антипародия на автопародию (Булат Окуджава)

Реплика пародиста (Сергей Давыдов)

На коне (Марк Лисянский)

Змеи в черепах (Юрий Кузнецов)

Рок пророка (Вадим Рабинович)

Поток приветов (Анатолий Брагин)

Яблоко от яблони (Павел Калина)

Свое и мое (Диомид Костюрин)

Игра (Лариса Тараканова)

Занос (Эдуард Балашов)

Все путем! (Геннадий Касмынин)

Кому кого (Борис Пуцыло)

Страсть охоты (Яков Козловский)

Примета века (Лариса Васильева)

В это лето (Иван Лысцов)

Про мед и деготь (Галина Чистякова)

Если выследить… (Ирэна Сергеева)

Когда скошено и вылазит (Александр Щуплов)

Если не я, то кто? (Олег Хлебников) Давай не говорить (Марина Тарасова)

Парад бессмертных (Игорь Ляпин)

Из книги

“ЛЮБОВЬ И ГОРЧИЦА”

(1968)

Не спится, няня…

Нет у меня Арины Родионовны,

И некому

мне сказки говорить.

И под охрипший ящик радиоловый

Приходится обед себе варить.

Игорь Волгин

Нет у меня Арины Родионовны,

И я от бытовых хлопот устал.

Не спится, няня.

Голос радиоловый

Читайте также:  Чему отцы должны научить детей?

Мне заменил магический кристалл.

Грущу, лишенный близости старушкиной,

От этого

недолго захандрить.

Нет у меня того, что есть у Пушкина,

И нечего об этом говорить.

Нет Кюхли, нет Жуковского, нет Пущина,

Нет Дельвига!

Не те пошли друзья.

В Большой энциклопедии пропущена

Красивая фамилия моя.

Мои рубашки

в прачечной стираются,

Варю обед, сажусь чайку попить.

Никто меня, видать, не собирается

Обнять и, в гроб

сходя, благословить.

Поэтому-то я готовлюсь к худшему,

К тому, что не оценят,

не поймут…

А впрочем,

что ни делается – к лучшему:

Меня, по крайней мере, не убьют!

Работенка

(Алексей Заурих)

Утром

подымаюсь

спозаранку

легкий, как белье.

Заедаю свежую баранку

дыркой от нее.

А позднее через дырку эту

плюс через окно

вижу, как и свойственно поэту,

детское кино…

На носу сверкает капля пота.

Это ничего.

Печь стихи – хорошая работа!

Было б из чего…

Панибратская ГЭС

(Евгений Евтушенко)

Быть может, я поверхностный поэт?

Быть может, мне не стоило рождаться?

Но кто б тогда сварганил винегрет

из битников, Хеопса и гражданства?!

…Мой Пушкин, самых честных правил,

когда я Братском занемог,

ты б замолчать меня заставил

и разнеможиться помог.

М. Лермонтов, прошу тебя,

дай силу жить, врагов губя,

чтоб я в противника воткнул

Источник: https://fanread.ru/book/2540999/?page=2

Иванов Александр Александрович – Плоды вдохновения, Страница 16, Читать книги онлайн

Дерзновенность

(Екатерина Шевелева)

Жизнь коротка. Бессмертье дерзновенно.

Сжигает осень тысячи палитр.

И, раздвигая мир, скала Шопена

Во мне самой торжественно парит.

Екатерина ШевелеваЗдоровье ухудшалось постепенно,Районный врач подозревал гастрит.Но оказалось, что скала ШопенаВо мне самой торжественно парит.Ночами я особенно в ударе,Волшебный звук я издаю во сне;Но это просто скрипка СтрадивариСама собой пиликает во мне.

И без того был организм издерган,В глазах темно и в голове туман…И вот уже во мне не просто орган –Нашли собора Домского орган!Потом нашли палитру Модильяни,Елисавет Петровны канапе,Подтяжки Фета, галстук Мастроянни,Автограф Евтушенко и т.п.Врачи ломали головы.

ОднакоРентгеноснимок тайну выдает:Представьте, что во мне сидит собакаКачалова! И лапу подает!Непросто изучить мою натуру,Зато теперь я обучаю всласть,Во-первых, как войти в литературу,И во-вторых, – в историю попасть.

Пенелопа

(Андрей Дементьев)

Ее улыбка неземная

звучит, как исповедь моя…

И Афродита это знает

и не уходит от меня.

Андрей Дементьев. «Афродита»Хоть о себе писать неловко,но я недаром реалист;ко мне пристала Пенелопа,как, извиняюсь, банный лист.Она такая неземная,и ясный взгляд, и чистый лоб.

И я, конечно, это знаю:что я, не знаю Пенелоп?!Я долго думал: в чем причинамоих успехов и побед?Наверно, я такой мужчина,каких и в Греции-то нет…До этого была Даная…За мной ходила целый год.

И Афродита это знает,но от меня не отстает.Шла бы ты домой, Пенелопа!

Воздаяние

(Василий Федоров)

Пропою про урожаи

И про Вегу, как фантаст.

Глядь, какой-нибудь Державин

Заприметит

И воздаст.

Василий ФедоровШел я как-то, трали-вали,С выраженьем на лице.И подумал: не пора лиСдать экзаменЗа лицей?Как-никак я дока в лирах,Правда, конкурс – будь здоров!Много этих… в вицмундирах,Как их там?..Профессоров.В жар кидает… Вдруг сомлею,Не попасть бы тут впросак.

По-французски не парлею,Знамо,Истинный русак!Стар Державин.Был, да вышел…Как бы в ящик не сыграл…На середку тут я вышел,В груди воздуху набрал,Как запел про урожаиДа про Вегу как пошел!..Посинел старик Державин,Крикнул: «Ах!» –И в гроб сошел.

Посвящение Ларисе Васильевой

…я оставляю это дело,

верней, безделицу – стихи.

Вот только пародист в убытке,

а он с меня не сводит глаз…

Но он утешится, неверный,

с другим, а может быть, с другой…

Лариса Васильева. «Посвящение Александру Иванову»Увы, сатиры нет без риска,с годами множатся грехи…Ужель Васильева Ларисаперестает писать стихи!..Неужто буду я в убыткеи пробил мой последний час?..

И впрямь ее творений слиткидороже золота подчас.Прощай, созданье дорогое,мы были вместе столько лет!С другим, тем более с другоювовек я не утешусь.

Нет,я жить могу и дальше смело,мне не пристала роль скупца:того, что ты создать успела,с лихвой мне хватит до конца!

Стоеросовый дубок

(Владимир Гордейчев)

…Днем весенним таким жаворонистым

я на счастье пожалован был.

Колоколило небо высокое…

Раззеленым дубком стоеросовым

возле деда я выстоял год.

Владимир ГордейчевЛягушатило пруд захудалистый,булькотела гармонь у ворот.По деревне, с утра напивалистый,дотемна гулеванил народ.В луже хрюкало свинство щетинисто,стадо вымисто перло с лугов.

Пастушок загинал матерщинисто,аж испужно шатало коров.Я седалил у тына развалистои стихи горлопанил им вслед.На меня близоручил мигалистоМой родной глухоманистый дед.– Хорошо! – бормотал он гундосово,ощербатя беззубистый рот.

 –Только оченно уж стоеросово,да иначе и быть не могет…

Душа в теле

(Эдуард Асадов)

…Как возможно с гордою душой

Целоваться на четвертый вечер

И в любви признаться на восьмой?!

Пусть любовь начнется. Но не с тела,

А с души, вы слышите, – с души!

Эдуард АсадовДевушка со взглядом яснозвездным,День настанет и в твоей судьбе.Где-то, как-то, рано или поздноПодойдет мужчина и к тебе.Вздрогнет сердце сладко и тревожно.Так чудесны девичьи мечты!Восемь дней гуляйте с ним – и можноНа девятый перейти на «ты».Можно день, допустим на тридцатыйЗа руку себя позволить взять.И примерно на шестидесятыйВ щеку разрешить поцеловать.

После этого не увлекаться,Не сводить с мужчины строгих глаз.В губы – не взасос – поцеловатьсяВ день подачи заявленья в загс.Дальше важно жарких слов не слышать,Мол, да ладно… ну теперь чего ж…Так скажи: – Покеда не запишуть,И не думай! Погоди… Не трожь!..Лишь потом, отметив это дело,Весело, с родными, вот теперьПусть доходит очередь до тела.Все законно. Закрывайте дверь.

Бес соблазна

(Евгений Храмов)

Посмотрите, как красиво эта женщина идет!

Как косынка эта синяя этой женщине идет!

Посмотрите, как прекрасно с нею рядом я иду,

Как и бережно и страстно под руку ее веду!

Евгений ХрамовПосмотрите! Не напрасно вы оглянетесь, друзья!Эта женщина прекрасна, но еще прекрасней я!Эта женщина со мною! Это я ее веду!И с улыбкой неземною это с нею я иду!Посмотрите, как сияют чудных глаз ее зрачки!Посмотрите, как сверкают на моем носу очки!Как зеленое в полоску этой женщине идет!Как курю я папироску, от которой дым идет!Я не зря рожден поэтом, я уже едва дышу,Я об этом, я об этом непременно напишу!Я веду ее под ручку из музея в ресторан.Авторучка, авторучка мне буквально жжет карман!Я иду и сочиняю, строчки прыгают, звеня,Как прекрасно оттеняю я ее, она – меня!Мы – само очарованье! И поэзия сама –Способ самолюбованья, плод игривого ума…

Компромисс

(Владимир Солоухин)

…Когда б любовь мне солнце с неба стерла,

Чтоб стали дни туманней и мрачней,

Хватило б силы взять ее за горло

И задушить. И не писать о ней.

Владимир СолоухинИтак, любовь. Восторг души и тела.Источник вдохновенья, наконец!И все ж был прав неистовый Отелло:«Молилась ли ты на ночь?..» И – конец.И у меня случилось так. Подперло.Она сильна как смерть. Но я сильней.Хватило б силы взять ее за горлоИ задушить. И не писать о ней!Но, полиставши Уголовный кодекс,Сообразил, что и любовь права.И плюнул я тогда на этот комплекс.И я свободен. И любовь жива.

Источник: https://romanbook.ru/book/481135/?page=16

Ссылка на основную публикацию